Долго правил царь Лугальбанда. Богоравным его почитали. Когда же вырос сын его Гильгамеш, отправился он в небесную обитель своей супруги Нинсун, и люди сказали, что стал Лугальбанда богом.
Склонились жители Урука перед Гильгамешем, своим царем. Считали его по рождению на две трети богом, и лишь на одну человеком.
Высок и крепок царь Гильгамеш, как молодой кедр. Красив и статен, как бог. Ноги его – стройные колонны, попирающие землю. Грудь могучая дикого тура. Черные кудри падают на плечи, очи сокола горят отвагой. Нет ему равных по силе и мужеству. Зовут его люди урукским быком. Один ходит Гильгамеш на диких львов. Сразу двоих хватает за мощные шеи, душит их, словно котят.
Буйное сердце в груди у Гильгамеша. Некуда девать ему свою силу, рвётся она наружу. В голове у него великие битвы, готовится царь к великим свершениям.
Созвал Гильгамеш свое войско, увел юношей и мужей с мирных полей, учит метать копья, рубить мечом, бить палицей. С утра до ночи идут ученья. В изнеможении падают воины.
Неутомим Гильгамеш. Сам не знает усталости, всем находит работу. Укрепляет город, возводит вокруг него стену. Никто не сидит без дела, стариков, женщин согнал на стройку. Калекам велел месить глину.
Ряд за рядом растет стена, не одолеть её ни пешему, ни конному. Но все мало Гильгамешу. Словно до неба решил он стену строить.
Изнемог народ Урука от деяний царя. Донимает народ богов жалобами, просит укротить нрав Гильгамеша. Хочет народ мирной жизни, радостей любви и домашнего очага. Стонет и плачет народ. Непосильно ему царское ярмо.
И услышали боги стоны и плач. И увидели, что нет жизни народу Урука. И нет никого равного Гильгамешу по силе, кто бы мог образумить царя, усмирить его неистовый нрав. Озаботились боги, не любят они своенравных. Много такие приносят забот и хлопот. Ишь, Гильгамеш, задумал стену до небес строить!
Решили боги создать Гильгамешу подобье. Чтоб буйным нравом сравнился он с Гильгамешем, чтоб вступил он с царем в состязанье, был бы в борьбе ему достойный противник. Чтобы отвлёк на себя Гильгамеша и наступил, наконец, покой в Уруке.
Богиня Арура руки омыла. Водой той кусок глины смочила. Глаза закрыла, представила подобье Гильгамеша. Роста такого же, мощного телом, шерстью заросшего, дикого нравом. Глину взяла и слепила тот образ, что пред мысленным взором возник. Имя дала – Энкиду. И бросила преображенную глину в пустыню.
Так возник Энкиду. С неба упал и поднялся колоссом. Вместо одежды – тело густо покрыто шерстью. Волосы густы, как сноп колосьев. Чист его разум. Сердце всему открыто. Не знает еще Энкиду ни горя, ни злобы, одно любопытство им движет. Движимый им идёт он без спешки.
Стадо газелей увидел в степи Энкиду, к нему подошел. Траву едят газели, он тоже стал траву жевать. Матка газели кормила детеныша. Энкиду она не боится. Энкиду к сосцам припал, молока напился. Стал он считать себя сыном газели. Ходит со стадом. Его охраняет. Львов отгоняет, но вреда не чинит им. Брат он всем львам. Вместе с ними идёт к водопою.
Так стал Энкиду богом степным и звериным. Всем помогает. Увидит охотничью яму – засыпит. Из западни достанет лисенка, из силка освободит цесарку. Ловушки все поломает.
Не стало житься тем, кто живёт охотой. Лишения терпят большие. Но против Энкиду идти не смеют. Велик и силен он, нет ему равных.
Решили охотники челом бить Гильгамешу, чтоб царь им помог и прислал бы им в степь блудницу. И пусть блудница дикаря очарует. Любовными путами гиганта опутает. И ради неё зверей он оставит. Не будет больше помехой охоте.
Так узнал Гильгамеш об Энкиду. Захотел он увидеть гиганта, посмотреть на степного бога. И отправил он в степь блудницу. И велел соблазнить Энкиду, привести поскорее в город. Чтоб потешить себе сердце и руки и помериться силой с равным.