После удушливого жаркого дня на чердаке влажно пахло свежим сеном.
- Майка, понюхай, это кашка, а это лютик! – восторженно фантазировала в темноте Люба, устраиваясь рядом с сестрой двойняшкой в душистой копне.
Девочки только вчера приехали погостить в деревню к бабушке и деду и жадные до новых впечатлений, приключений и романтики после ужина напросились ночевать на чердак.
- Любка, ты меня уже сегодня утомила, давай спать! - Майя считала себя старшей и ответственной за них обоих.
Спорить с сестрой было бесполезно, и Любе оставалось только тихонько пристроиться рядом. Майка, разморенная свежим деревенским воздухом, быстро уснула, а Любе ну, никак не спалось. В голову приходили всякие мысли о путешествиях по разным странам и даже к звездам. Она мечтательно вглядывалась в единственный прямоугольный проем на чердаке, в котором темнело ночное фиолетовое небо с тремя маленькими далекими звездочками.
Рядом мирно сопела флегматичная Майка.
«Соня», - досадливо подумала Люба.
Но Майка точно услышала мысли сестры и сильно лягнула ее пяткой. Люба подскочила от неожиданности, села. Посидела таращась в темноту и зачем-то потрогала свои ноги потом сестры. Что-то не сходилось.
- Раз, два, - машинально считала она - три, четыре…, пять,
Пять? Конечно, она могла ошибиться, если бы ей было три года, но теперь, когда им с Майкой шандарахнуло аж по тринадцать, этого не могло быть ну, никак!
«И все-таки я ошиблась, - сомневалась Люба, - надо посчитать с другого конца».
- Раз, два, три, четыре…, пя-ять? - выходило, что и с этой стороны количество ног было пять и не больше, и не меньше. Любе стало неуютно.
- Майка, - горячо дыша прямо в нос спящей сестре, зашептала она, - проснись, пожалуйста, мне страшно!
- Не мешай спать! – рявкнула недовольно Майка и перевернулась на другой бок.
- Майка, - не отставала Люба, отчаянно тормоша сестру за плечо, - тут нога!
- Черная? – спросонья спросила Майка, решившая, что фантазерка Любка вздумала ее попугать.
- Нет, Майка, не черная. Пятая!
- Где? – Майка уселась рядом с сестрой.
- Сама посчитай!
Девчонки принялись считать ноги снова и снова, и каждый раз, к их несказанному удивлению и ужасу выходило, что ног пять.
- Я придумала, - сказала рассудительная Майка, - ты подожми свои ноги, а я свои.
- Вот видишь, - Люба чуть не заплакала, - а это чья нога?
В темноте явно прощупывалась еще одна лишняя конечность.
- Любка, а давай ее пощекочем! – снова предложила изобретательная Майя. – Давай ты!
- Лучше ты! – испуганно возразила Люба.
- Давай посчитаемся, - быстро разрешила спор Майя, - шышел-мышел-вышел! – ткнула она пальцем в Любу.
Люба запыхтела от несправедливости, но с спорить опять не стала, все-таки Майка была старше на целых пятнадцать минут. Соломинка попалась остренькая и упругая.
- А-а-а!!! У-у-ууу! – Грубый бас из копны всколыхнувшегося сена, подбросил девочек в воздух.
В одно мгновение каким-то чудом миновавшие хлипкую лесенку, в ободранных сорочках, все в синяках и ссадинах они оказались сидящими на земле.
- А-а-а-а-а! - вопили они в две глотки на всю деревню, перекрикивая и оглушая друг друга, пока в доме не зажгли свет и на крылечке не показался заспанный взъерошенный и крайне перепуганный дед. Следом, держась за сердце, шла бабушка.
- А-а-а! – не останавливаясь кричали внучки.
- Пип…пип…! За-ра-за! Пип…пи-и-ип!!! – неслось с чердака.
- Яшка! – схватив первую попавшуюся под руки жердину, и угрожающе размахивая ею в воздухе, заорал дед, - снова нажрался и по чужим чердакам лазишь?!
В проеме чердака показался местный алкаш.
- Ладно, дед, пип.., пип.., пип..,не бузи, ухожу.