Мне потребовалась регистрация. Друзья сказали: не вопрос, давай к нам. Мы типа собственники, а ты типа наш друг.
И вот пришли мы в контору, а в конторе сидела мелированная тётка и хищно шевелила пальчиками-сардельками.
Тёткина грудь лежала на столе, неподалёку.
Яркая помада невыгодно подчёркивала размеры красной мясной полоски, по канту облегающей рот.
- Никак не можно, - сказала тётка, бешено вращая выпученными глазами. – Потому что пункт А старого закона противоречит пункту Б нового закона, а с учётом пункта В сто двадцать пятого вспомогательного акта получается вообще засада. Не говоря уж про все остальные пункты.
- Но как же так? – ловко парировал я.
- А так, - сказала тётка, впучив глаза обратно. – Мне не нужны проблемы.
Пальчики-сардельки забарабанили по столу.
- Не нужны мне проблемы, - сказала тётка, странно подмигивая мне и подозрительно дёргая бровью.
В столе сам по себе выдвинулся ящик. Из него зашуршало.
- Проблемы, говорю, не нужны, - по буквам и с какой-то нежностью произнесла тётка, глядя на меня волшебным взглядом кашпировского. – Сложная ситуация. Нельзя же вот так вот запросто.
И тут я представил себе ситуацию в духе русских классиков. Ну, скажем, в духе Гоголя.
Иван Д. робко зашёл в кабинет, где всё казалось огромным и величественным, всё подавляло и внушало ему священный ужас. Крупнотелая чиновница с надменным лицом, не поднимая глаз, что-то писала. Иван Д. замер у порога и робко кашлянул. Ответа не последовало. Тогда он пошевелил пальцами ног, торчащими из дырявых сапог. Половица скрыпнула. Чиновница медленно подняла голову.
- Чу! А, что? – брезгливо закричала она, с отвращением глядя на потёртые клетчатые панталоны визитёра.
У Ивана Д. бешено заколотилось сердце. Он испуганно вжался в стену.
- Кто такой? Чего надо? – гневно кричала ужасная баба.
- Проситель я… - пискнул Иван Д. – Смею обратиться… Премного виноват… Ваше превосходительство… Мне бы регистрацию…
- А, что? Да как ты смеешь? – вскрикнула чиновница, в ярости потрясая кулаками. Ивану Д. стало дурно. Сделавшись белым, как мел, беспрестанно кланяясь и что-то невнятно бормоча, он вышел, пятясь, в приёмную и потерял сознание. Его отвезли домой, где он впал в беспамятство, начал бредить и в три дня…
Нет-нет-нет, стоп-стоп-стоп! Плохой вариант. Попробуем лучше такой коктейль: щепотка Тургенева, горсточка Достоевского, пару стеблей Куприна…
…В облике чиновницы было что-то неуловимо гадкое. Пучок жёлтых сальных волос украшал её некрасивую голову, сидевшую на воротнике серого мундира, как кочан на грядке. Я поздоровался и спросил регистрацию.
- Никак нельзя, - ответила она, кашляя и мотая головой. – Вы, господин студент, должны понимать сложность ситуации.
Её пухлая рука коснулась ящика стола, а выпученные глаза алчно заблестели.
Я почувствовал прилив негодования – и острое чувство жалости к этому существу, почти уже погибшему в нравственном отношении, вдруг пронзило меня.
- Бедная, бедная… - прошептал я. – Да как же можно так, а? Ай-яй-яй.
Чиновница удивлённо открыла рот и побледнела. Маска самоуверенности сошла с её некрасивого лица.
- Нешто душу свою погубить решила? – укоризненно спросил я, глубоко страдая, но чувствуя, что это как раз те самые нужные и правильные слова, которые могут стать спасительным мостиком для погибающей души. – Сестра, брось промысел свой. Дай руку мне, и пойдём строить новый мир. Мы будем работать для людей. Мы построим школы и детские сады. Я стану работать учителем, а ты сестрой милосердия. О! – воскликнул я в порыве наивысшего одушевления, - как это прекрасно, работать во имя человека, жизнь свою посвятить самым благородным порывам бессмертного своего духа!
Нижняя губа чиновницы дрожала, обильные крупные слёзы катились по лицу её. Она простёрла ко мне руки и возопила что-то невнятное, вся исполненная раскаяния… а потом схватила печать и стала, не глядя, шлёпать по лежащим перед ней бумагам с криком «Всех пропишу!!! Всех зарегистрирую!!! Ибо не имею я права препятствовать делу благому!!! Ибо тварь я ничтожная, а душа моя пропащая!!!»
Нет-нет-нет, и это тоже не вариант, совершенно не вариант… как-то не очень натурально получается.
Попробуем-ка лучше что-нибудь посовременнее да пожёстче. Ну вот, например, Doom-2…
Я шёл по мрачным пустым коридорам, и эхо моих шагов летело передо мной – в сырой полутьме, освещаемой редкими тусклыми лампочками. Слева, за открытой дверью, послышалось глухое ворчание – чиновник-зомби вышел из сомнамбулического состояния, почуяв моё приближение. Я вскинул пистолет и произвёл несколько выстрелов, насквозь прошив деревянную дверь, из-за которой рухнул зомби в пиджаке, судорожно прижимая к груди стопку бумаг. Я побежал дальше, ненадолго задержавшись на повороте – перед глазами возникла полоска, обозначающая загрузку нового уровня. За углом была дверь – большая, чёрная, украшенная рельефным изображением человеческой головы с козлиными рогами, обвислыми собачьими ушами и гадкой ухмылкой.
Судя по напряжённой музыке, сопровождавшей моё движение, за дверью меня ждал босс последнего уровня. Я крутанул колёсико мышки и сменил пистолет на ракетницу. Не оставлю твари ни единого шанса!
Но когда дверь была открыта, я не сразу выстрелил, невольно залюбовавшись отвратительностью сидящего там монстра. Это была огромных размеров тётка с гигантским красным ртом и невероятно толстыми и загребущими руками. С моим появлением жуткий юнит активизировался. Зажимая уставшим мизинцем «шифт», я бегал влево и вправо, стараясь увернуться от ядовитых зелёных струек, которыми плевалась тётка, и неустанно посылал в неё ракеты. Несколько раз монстр попал в цель, и каждый раз в глазах моих краснело, а уровень здоровья снижался на 20%. Тем больше удовольствия доставляли мне тёткины вопли при моих успешных попаданиях. Получив очередной удар ракетой, богомерзкая тварь покачивалась на ногах, издавала протяжный вопль и ревела: «Регистрации не будет!!!».
Я уже устал, мизинец отказывался держать «шифт»… но вот зверская тётка замерла на месте, покачнулась и, взмахнув своими гигантскими загребущими руками, с криком рухнула в яму, которая разверзлась под ней… а в воздухе прямо передо мной вдруг появилась из ниоткуда бумажка с надписью «Регистрация»…
Вот он – справедливый финал!
- …Проблемы-то, я говорю, мне не нужны, - сказала тётка, глядя с неприязнью и явно теряя ко мне интерес. Потом приподняла руку и как-то подозрительно пошевелила большим, указательным и средним пальцами, сложив их в щепоть. – Подумайте об этом и, если чего надумаете, заходите через недельку.