Мои Белый и Черный

                (рис.Юлии Гордаковой)               


                Мои БЕЛЫЙ и ЧЕРНЫЙ.         

                I   

                «Два ангела сидят у меня на плечах: ангел смеха
                и ангел слез. И их вечное пререкание – моя жизнь»
                В.В. Розанов      (Русский религиозный философ)

- Ты не боишься мне все это рассказывать?
- И п-почему я должен? К-когда ты очнешься, ты все равно ничего не вспомнишь.
- Ну, тогда пожалел бы меня, что ли.
- А я ч-чем занимаюсь? Хоть мне и не п-полагается. Расслабься, отдохни. А то вы все здесь на у-учебе помешаны. Вон «белый ботаник» тоже с-сессию сдает.
- И тебе бы не мешало.
- Да, п-просто у нас с ним разница в год. Я у-уже все сдал, и т-теперь стажируюсь.
- И поэтому меня достаешь?
- Темень - ты, д-давно пора понять, что мы всегда с тобой. П-просто что хорошо, что п-плохо, мы понимаем по-разному.

      С недавних пор у меня начались обмороки. Я могу вот так идти по улице и запросто отключиться. Дома, это, правда, бывает чаще, и, главное, дольше. И никто не знает от чего. И анализы я сдавала, и в больнице я обследовалась, и к кому меня только не водили показываться. Родители страшно волнуются, а все врачи в один голос утверждают, что я здорова, как космонавт, и что? А все тоже: переходный возраст у меня, якобы. А я так считаю, что раз мне уже 15 лет и я не даун какой-нибудь, то и нечего отделываться стандартными фразами, для маленьких. Тем более, что действительно, кроме обмороков, ничего необычного я за собой не наблюдаю.
    Учусь я нормально, даже, наверно, выше, нормального. В этом году в новую школу перешла по конкурсу, в 10-й физико-математический класс. Потому что папа считает, что физика, это единственный достойный предмет, о котором может мечтать современная девушка. Сам он у меня работает в каком-то научно-исследовательском институте, и мир видит четким и ясным, исходя из стройных научных теорий. Моя же мама, хотя и психолог, считает, что человеческая психика, а соответственно и человеческие взаимоотношения – дебри непроходимые. Логике неподвластные. Про которые чем больше знаешь в теории, тем меньше понимаешь на практике. Поэтому, нам бы куда попроще. То есть поступать я, наверное, буду в физтех, или универ, или еще куда-нибудь по профилю.
     Недавно было родительское собрание, за вторую четверть, на котором сказали, что с начала года я пропустила почти полтора месяца. Почему-то мне не кажется это страшным, ведь я дома много занимаюсь. К преподавателям езжу дополнительно, когда здорова. Но с друзьями старошкольными: Любаней и Иришей общаться совершенно некогда: я же в каждую свободную минуту что-то читаю, решаю, или маме с сестренкой помогаю. Хотя характер у нее зверский, у сестры моей, Алены, на меня совершенно не похожий. Тусовщица, одно слово, это в 11-то лет. Программу налаживания и поддерживания коммуникативных связей выполняет за двоих. И меня доставать любит по разным поводам. Сейчас ее любимый конек, что я сама с собой разговариваю, когда одна в комнате. Но думаю, что это она заливает.   
     Ну, ладно, я опять отвлекаюсь. Итак, всего нас в классе 25 человек: 3 девочки, остальные мальчики. А вот, друзей в новой школе у меня нет. Другие две девочки и раньше знали друг друга, а когда я подошла к ним, и вроде бы уже лишняя. И потому со мной они общаются в основном, когда в школе одна из них. Но поскольку я пропускаю чаще, я - то с мальчишками, то одна. Грустно это, конечно. Потому, что характер у меня, я считаю очень даже общительный, жизнерадостный, с чувством юмора. И когда я начинаю что-то рассказывать в хорошем настроении, все, почему-то со смеху умирают. Это другое дело, что в последнее время я в миноре, но когда-то же это должно закончится. Вот в этом, наверное, мой оптимизм и заключается.
     И вот тогда, наверное, на английском,  все и началось. Вернее, после него, когда на перемене после урока в класс вошел Андрей. И я что-то странно притихла. Обычно я за собой такой робости не замечаю. С чего бы это? Я девушка довольно активная, как мама говорит. Кун-фу занимаюсь уже несколько лет. А одноклассники меня даже прозвали, как я тут недавно узнала: «Девушка Джеки Чан». Ничего себе? А все потому, что мне этот актер нравится..
     Ну, так вот. Он, этот Андрей в параллельном классе учится, то есть в «Б», потому что я в «А». И тоже в эту школу только  в этом году перешел, то есть тоже новенький. Но ему в его классе труднее, чем мне, потому что у нас класс сборный. А у него - старый, с устоявшимися, так сказать, взаимоотношениями. И как я потом узнала, тамошний лидер, Васька Петров, невзлюбил Андрея страшно. Как же, конечно, такая новая яркая угроза для давно устоявшегося имиджа. И учится  Андрей хорошо, и спортом занимается, а главное, совсем и не дурак и не «ботаник» И, как наша биологичка говорит, «межвидовая борьба за выживание» в 10 «Б» активизировалась. Когда обидно, несправедливо и плакать хочется. Васька с другом его, Игорем доставать Андрея стали, на уроках над ним прикалываться. Василия, конечно, понять можно: он же в своем номере первом сам давно уверился и всех остальных убедил. А тут еще один претендент, и приходится репутацию отрабатывать.
     Хоть моя мама говорит, что объяснить и попытаться понять можно любого человека. Но зачем силы тратить, если просто легче с Петровым не общаться?

- П-почему у вас, у людей говорят: «Все, м-мол, детки такие хорошенькие, а выросли, и откуда что берется?» И во всем нас обвиняют. А са-сами-то!
- Что ты имеешь в виду?
- А то, что  н-нечего на кого-то свои промахи п-перекладывать. Мы же не в-варвары какие-нибудь: мы на вспаханное поле сеем, где к нашему в-воздействию и без того все давно готово.

     Ну, ладно, я опять про английский. Вернее про Андрея, потому что я тогда впервые поняла, что, кажется, к нему неравнодушна. Точнее сказать я тогда не могла, потому что до этого мне никто никогда особенно не нравился. Потому что некогда мне этим заниматься, и вздыхать, и охать, как все другие девчонки. Я так считаю, что если кто-то и влюбляется, то это должно быть, как удар молнии, или извержение вулкана. Ну, на худой конец, кипящий супчик в кастрюльке. Хотя, как почитаешь, как от любви клинит, так еще сильно призадумаешься, ввязываться ли во все это. Или когда «это» начинается, то уже и соображать некогда? Я так чувствую, что мозги, наверное, совсем отказывают. Хотя, конечно, попробовать хочется: жизнь-то проходит.
     Так вот этот мальчик Андрей, что-то в нем такое определенно есть.  Как-то он меня к себе притягивает с одной стороны, а посмотреть ему прямо в глаза, чтобы начать разговор страшно. Надо некое усилие приложить. Как-то так собраться, чтобы произнести что-то членораздельное. И вот зашел Андрей тогда в наш класс и спрашивает меня, почему я больше на кун-фу не хожу. А надо сказать, что на тренировке я его первый раз и увидела в начале года. Он там такие вещи вытворяет, что мне еще даже не снились. Я только Андрею в ответ рот открыла, как тут все и началось…
      Смотрю, сидит в конце класса еще какой-то мальчишка и глаз с меня не сводит, удивительно ярко-голубых, светящихся глаз. А сам чудной какой-то, я его у нас в школе никогда раньше не видела. Темный хохолок на макушке смешно так подрагивает. И одет как-то очень необычно: во все что-то черное, но во что непонятно, и совсем не современное. Клянусь, я же не фрик какой-нибудь с полным отсутствием мозговой деятельности. В нем такое что-то странное было, что я даже на минуту про Андрея забыла. То есть представляете, как меня шарахнуло? Потому что я какой-то извилиной своей, самой малюсенькой, самой дремучей, вспомнила. Ведь я  же его знаю, где-то уже видела этого чудика, а теперь вот уставилась на него и оторваться не могу. А тут Андрей опять спросил, что со мной, и когда я пойду на тренировку. В этот момент  мальчишка этот мой таинственный как-то неопределенно покачал головой, и у меня тут же испортилось настроение. Прямо в одну секунду. Я тут же представила, что скажут родители, когда я расскажу им об этом странном случае, если расскажу. Поэтому на вопрос Андрея, я просто фыркнула ему в ответ, представляя мамино лицо: «Еще чего, ни за что на свете!». Это он, конечно, принял на свой счет, развернулся и вышел, расстроенный, из класса. На что странный мальчишка печально улыбнулся, махнул мне как бы на прощание рукой и…пропал.
     И тут я впервые испугалась, потому что это уже были настоящие «глюки». И в сумме с моими обмороками и разговорами вслух выходило, что у меня действительно «едет крыша». Очень неторопливо, но верно. «Девочка Джеки Чан»!  Это прозвище мне теперь показалось таким безобидным, что просто хотелось повесить его себе на грудь, и ходить «сэндвичем», чтобы не подумали чего худшего. И за Андреем я уже не побежала, хотя очень хотелось, а пошла домой.
     Дома Аленка, которая, не знала, что меня лучше было не трогать, начала обычные излияния на тему одежды. Это она меня такими разговорами из школы встречала, когда болела. Чтобы себе настроение поднять. О том, что ей бедняге носить нечего, а у меня от изобилия шкаф не закрывается. Ну, и  началась тут у меня истерика или, что похуже. Потому что я уже видела не одного «странного» мальчишку, а двоих. Чего быть уж точно никак не могло. Потому что в нашей «двушке», никому на тот момент больше быть не полагалось. И мальчишки эти оба были совершенно нереальными, потому что не бывает таких.  И мелькали они перед моими глазами, как черно-белые мячики, пока я смеялась и плакала. Покачивания головой одного чередовались с неспешными  жестами другого. Затем, эта карусель из лиц и рук привела меня в состояние транса. Я замерла, широко раскрыв глаза. Аленкины завывания странно стихли. И наша с сестрой комната растворилась в гостиной. Затем я уже видела себя где-то в воздухе на уровне 4-го этажа нашей квартиры. Не пугали ни машины, ни люди где-то внизу. Четкие силуэты постепенно превратились в размытые цветные пятна. И в этой разноцветной гамме окружающего мира доминировали белый и черный. Цвета двух пар крыльев, неспешно трепещущих рядом с моим лицом. Затем в одно мгновенье крылья раздвинулись, а их обладатели повернулись ко мне. От неожиданности я вскрикнула, а окружающая действительность вновь приобрела отчетливые формы. Только я ничего не узнавала, потому что была не дома.
     Передо мной стояли, как потом оказалось, мои «белый» и «черный». Те    самые странные мальчишки, которых я видела, с крыльями за спиной.  Один – одетый во все белое, а другой – в черное. Мои «хранители», как они сами себя называют. То есть с человеческой точки зрения «хранителем» можно назвать только «белого». Потому что, как вы понимаете, «черный» - это тенденция противоположная. И в это лучше не углубляться. Хотя, я искренне уверена, что мой, когда что делает, то старается, как лучше. Вот только неизвестно, подходит мне это его «лучше», или нет.
     Не знаю, как у других людей, но оба мои были необыкновенными. Есть чем гордиться. Не знаю, обращают ли они внимание на свою внешность, все как-то забываю спросить. А уж когда они со мной разговаривать начали, тут я просто поплыла. Ощущения были какие-то совершенно запредельные. И не потому, что я ничего не понимала. Определенная логика в их построениях была. Но меня она не устраивала.

- И нечего ей тут делать: потому что общаться она должна не с нами, а с обыкновенными людьми.
- Пу-пусть хоть посмотрит, к-как это выглядит. Интересно, н-наверное.
- Кто хочет быть ближе к небу, уходит в монастырь.
- Есть и д-другие люди. Им в-выполнять наши советы проще, не отрицай!
- Проще, не значит лучше. Люди вообще, на мой взгляд, странно устроены.

     Но тогда, дело было не только в том, о чем они спорили. Речь шла о моих откликах на их наималейшие, просто таки микроскопические телодвижения. Головой, руками, коленкой (смешно?), крылом или, конечно, взглядом. У меня отдавалось, или отзывалось, (не знаю, как точнее), тут же. Немедленно: в настроении, в восприятии, в запахах и вкусовых ощущениях. Естественно, тут же где-то покалывало, пощипывало, потягивало, уж и побаливало, конечно. Хотелось смеяться, сердиться, орать, рассказывать анекдоты или пойти что почитать. Наверное, я испытывала апокалипсическую тоску Евы, наслаждающейся райским яблоком. Конечно, «белый» первым заметил, что со мной происходит. Он подошел ко мне и что-то запел. Удивительное дело, но я не слышала мелодию. Лишь беззвучные сочетания звуков, растворяющихся во мне вместо снотворного. Когда «белый» наклонился, чтобы чмокнуть меня в нос, я уже спала у него на руках.
     Ну, и на следующий день в школу я не пошла, потому что опять заболела. Нельзя сказать, чтобы я ничего не помнила. Но пересказывать это дома не имело смысла. При температуре 40 ничего кроме ужаса моя история вызвать не могла. Мои частые пропуски родители стали приписывать нежеланию учиться в новой школе. Раз, по вердикту докторов, я была 100% здорова, то, короче, симулировала. И потому, крылатые подростки, способные ухмылкой заставить  их дочь танцевать на канате, к примеру, были бы перебором. Даже для мамы психолога. А я отчетливо видела, как шевелятся занавески, напоминающие мне трепетания крыльев. И никакой мистики, честное слово.

- У-у нас тут устраиваются лекции, семинары, мастер-классы о том, к-как лучше вести своего подопечного. Идеальные случаи разбираются. Провалы, между п-прочим, тоже.
- Но, в принципе каждый знает, что с тобой происходит…Может, не всегда успевает это исправить, или слабее в этот момент, или не считает нужным вмешиваться.
- Д-должна же ты сама п-попробовать свои силы.

     И с того дня, как классики пишут, жизнь моя круто изменилась. Наверное, потому что осознавать я себя стала по-другому. Частью вселенной? Выспренно! Шариком для пинпонга в игре «белого» с «черным»? Слишком просто! Да и не хило давило на самолюбие. В общем, я призадумалась на что я в школе гроблю свое время, если в жизни все гораздо сложнее. А в просторечье - настали для меня тяжелые времена. Родители на меня наезжать стали страшно. По их мнению, я была прогульщицей, лодырем и нехилым вралем. Потому что съезжать в учебе начала капитально. Еще бы: я резко потеряла к ней всяческий интерес. Бесило, что в школе «эти противоборствующие силы» не проходили. Стереометрия и термодинамика, с комбинаторикой и оптикой придавливали меня к стулу. А мне хотелось воспарить и носиться пропеллером. В моих контрольных работах резвились двойки и тройки. И меня это абсолютно не трогало. Что-нибудь приличное, я могла получить только где-нибудь на ОБЖ, географии или МХК, где главное было сидеть тихо.
     Скандалы дома сопровождались задушевными беседами с классной, завучем и даже директором. Мама прочила мне место дворника (точнее – дворницы) или продавца. А папа рассказывал, про свое трудное детство. И мечту, которая вела его по жизни и привела, в конце концов. В этом месте я никогда не могла понять, было ли это частью мечты. Но институт, в котором папа работал, платил ему мало. И приходилось ему сильно «крутиться», как сейчас говорят. Естественно, после всех разговоров я решила, что зарабатывать хочу много. А мечты мои к делу не относятся. По счастью армия мне не грозила, и родительские доводы были ограничены. Но кто меня сильно удивил, так это сестра моя, Алена. Вдруг тоже отказавшаяся учиться. К окончанию школы, ей, видите ли, не хотелось получать свинцовую задницу и лицо урода в подарок. Правда, папа с ней быстро разобрался методами силового воздействия на психику. Со мной было труднее, годы бурлили, энергия прямо-таки перла. Тинэйджер, ну, что с него возьмешь? Я знала, что и родители, и школа искренне хотели мне помочь. Но только что я могла сказать? Что пытаюсь понять себя? Рассказать про крылатых друзей? Это чтобы меня еще и в Кащенко свозили на обследование? А то я это место в своей богатой событиями медицинской эпопее упустила.
        Об этом я не говорила даже Андрюше, с которым у меня начался …Да, да, да… Честное слово, роман! Супер? Оно получилось как-то само собой. Он просто как-то раз подошел ко мне на перемене. И спросил, не хочу ли я после уроков с ним погулять? Вот, наивный! К тому моменту я уже готова была с ним на Северный полюс. Луну там какую-нибудь осваивать. Детей уже была рожать согласна. Хотя процесс знала, только в теории. В общем, у меня тут же все сразу екнуло, и куда-то ухнуло. А Андрюша, потом выдал, не залепили ли мне рот пластырем? Раз я молчу. Такой остроумный! А у самого, (он потом рассказывал) мои «бэ, мэ» чуть нервную икоту не вызвали. Ну, и началось! И тут уж слов не было, потому что были одни эмоции. Вау!!!  Меня разносило, просто размазывало по стенке от одного только его голоса. Его вид вызывал ощутимый взрыв внутренностей. Натурально меняя местами селезенку, печенку, и прочее. (Смотри анатомический атлас) Конечности сводило. И вся моя физическая координация, при близких с ним расстояниях, отключалась, как отработанный картридж. На тренировки мы естественно забили. Нам было хорошо и так. И мой словесный поток прекращался только в его отсутствие. Когда он за двоих нес факел знаний. Его мама, была единственным человеком, который не кидался меня перевоспитывать. Может, я не часто попадалась ей на глаза. А, может, Андрей не уточнял, что там у меня с учебой.

- Ваша любовь, это когда «белые» двух людей в очень хороших отношениях. То есть выделяют друг друга среди остальных.
- А «черные» те-терпеть друг друга не -ммогут.
- Ненавидят друг друга, по-вашему.
- То-только это сплошная теория. П-потому что, чтобы «черные» не сошлись, это – н-нонсенс.

       Да, кстати, самое интересное, что мои обмороки прекратились. А мои «хранители» прочно и навсегда поселились в моем мироощущении. Иногда они появлялись опять, но уже совсем по-домашнему. Не балуя меня официальным костюмом, то есть крыльями. Не знаю почему, но «белый» пока ничего не делал, чтобы я забыла их визиты. Хотя вначале был против того, что я их вижу. Вообще, я люблю и восхищаюсь своим «белым», потому что он само совершенство. И ничего другого не заслуживает. Честный и благородный, верный, преданный и добрый. Настоящий друг, с которым мне просто повезло. И на которого можно положиться. Но к своему стыду с «черным» мне бывает проще. Какой-то он весь у меня - худенький и трогательный. И немного заикается. Ну, прямо горюшко, богом обиженное. Может, правда, это у него имидж такой, но он как-то удачно в него вписывается. Потому что мне его всегда немного жалко. А вот, чтобы «белому» соответствовать, на это столько сил нужно затратить. Что проще не напрягаться, или совершенствоваться? Да и «идеальные люди» вы таких много видели? Удачливых, может быть. Редко, но где-то ведь бывают.

- Ладно, н-наивная душа, я т-тебе объясню. Удачливый человек, это к-когда его «белый» смог договориться с его «черным». Это значит, они не враги, а п-партнеры. У вас так говорят?
- И когда им не о чем спорить, человеку может везти в разных начинаниях. Пусть даже равновесие хрупкое.

     А вообще это очень интересная тема, как у них там все устроено. Потому что живут они по своим законам, людям непонятным. И существуют «хранители» у каждого человека. Но находятся в постоянном соперничестве. Или лучше сказать, борются за человека каждый в свою сторону. А это их взаимодействие в сумме с собственными устремлениями человека и дает его поведение. А, «хранители», получается, работают с обратной связью. Потому что, нашими делами мы, люди, подпитываем позицию или одного, или другого. А так как они все время, так скажем, соревнуются, то мы, своими поступками, их все время оцениваем. Присуждая победу, то одному, то другому. Странное, интересное взаимодействие всех троих. Человека и его «хранителей». И тут физика реально отдыхает. А раз уж так заведено, то и нечего по этому поводу париться. Проще принять за аксиому.
      Вот только не понятно при таком-то раскладе, много ли от нас самих зависит? Или сразу переставать рыпаться, или еще попробовать? Может где в самоволку и проскочишь? Только рассказывать «хранители» ничего такого не любят. Или нельзя им, чтобы нам душу не травить. Или не пугать. Так, если только урывками, для размышлений что-нибудь подбрасывают. Если не спорят, или меня не воспитывают. А мне в этом плане родителей за глаза хватает. Поэтому, я считаю, мой хрупкий душевный мир можно было бы и не трогать. И не делить его на две взаимоисключающие себя половины. Потому что, только когда книжки читаешь, или кино смотришь, все сразу понятно. Что героиня-то дура, оказывается круглая. Но добить, чтобы не мучилась нельзя. Автор свой гонорар старательно отрабатывает.

- Ты общаться у-учись. Потусуйся пойди.  А то тебе за общение м-можно только два поставить.
- Зато с внешностью у нее на все пять. У вас, «черных»,  просто комплименты не полагаются.
- А если я скажу, что сам в н-нее влюблен. Ты мне  поверишь? Ч-что з-зам-молчал?
- Думаю, что это значит. Если твоя роль в ее жизни другая.

     Это я к тому, что завихрения у меня начались капитальные. А кто это видел? Андрей, если только. Но теперь мы встречались реже. Потому что Андрюша устроился убираться в компьютерном клубе. Нужны были деньги. Попутно выяснилось, что жил он с отчимом. Поэтому финансовая независимость подпадала под графу: «Выживание в критических ситуациях». Дальше я не углублялась, потому что мой зайка при любом подобном начинании просто испарялся с горизонта. А без него, мне его так не хватало. Андрюша мог ничего не говорить, даже не смотреть в мою сторону. А я все равно знала, что он на меня «реагирует». В его отсутствие внутри открывалась какая-то пустота бездонная. В которую я отправляла всплывающие страхи, неуверенность в себе и тоску по общению.
     И посему, свободное от романтики время я заполняла самостоятельно. Когда во мне что-то такое росло: протест – не протест. И надо было вдруг все охватить и впитать. И себя оценить: слабо – не слабо. А раз дома мне не хватало размаха, то меня теперь в массы несло, в коллектив. Для социализации собственной личности. Так что не знаю, как, но я вдруг стала популярной. Хотя, может, я просто разговаривать с народом научилась. И из меня истории там всякие, летели, идеи всевозможные, как брызги из  шланга. И ловила я от этого общения такой кайф, как, наверное, в детстве от песочницы. Только чтобы ни о чем другом, плохом не думать.
     Для начала я испросила разрешения у руководства провести опрос на тему школьной жизни. И вывесила на стену два ватмана под названием «За что я люблю родную школу?» Прикол заключался в том, что на светлой половине редакция предлагала осветить плюсы. Ну, а на второй, ну, вам понятно. К моему полному недоумению, народ оказался чересчур продуктивным. За первый же день сотоварищи разных возрастов, полов и группировок сделали из газеты журнал записи психоаналитика после приема серии пациентов. Вспомнили все, что успели. Кто с кем гулял или мечтал бы. Кто и что пил, курил, и пойман не был. Где что достать послушать или потуситься. У кого из преподов можно списывать, а кто козел. И доставать любит. На второй же день газету сняли. Репрессий, правда, не последовало. Но массы ликовали. А мои внутренние порывы требовали продолжения в виде подготовки к Новому году. Наша культзавуч, утомленная ежегодным вовлечением контингента, перекинула это на меня. А потом она заболела. В общем, из контекста временно выпала. Пришлось срочно сочинять сюжет в стихах, с танцами и маскарадным шоу. А так как слава уже несла меня на крыльях, то помощников искать не пришлось. И я в это все погрузилась. С пятками. Голова же была с Андрюшей недреманно. Так что, скучно мне не было. И умопомешательнее были разве только «бело-черные» свидания.
     Однако, как всем известно, счастья миг недолгим был. От предупреждений администрация школы перешла к боевым действиям. К концу полугодия я оказалась не аттестованной практически по всем основным предметам. И, в конце концов, родителям предложили забрать документы. Вот так! И поискать мне местечко в другой школе, экстернате и т.д., и т. п. Это вместо перехода в гуманитарный 10 «Б» из моего физико-математического!  Куда рвались остатки моего незамутненного материалистического сознания. Так вот и рухнули мои планы по будущему преобразованию любимой школы.
     Пришли мы тогда с родителями домой. И тут я четко уяснила, что детство для меня закончилось. Мама посчитала, что если она могла приехать в 17 лет в Москву, и поступить в универ сама, то и я была ничем не хуже. А то, что мне только через пару месяцев исполнялось 16, ну, так меня же не на улицу выталкивали. А самостоятельная проба сил по поиску новой школы никому еще не вредила. К тому же под прикрытием. Респект, папа с мамой! Я тогда не только прослезилась. Я тогда даже, вроде, почувствовала то место, которое у взрослых нервами называется. Представляете? «Пятница, 13» отдыхает! И это при полном Алениным молчании.  Подруги моей боевой. Верно, я что-то упустила в ее развитии, если тут такое крепкое плечо оказалось. Без комментариев. Я люблю тебя, сестренка!
   
- Солнышко мое, ну что ты расстраиваешься? Подумай о существе проблемы. И какие из нее можно извлечь позитивные моменты.
- Вот, вот, и н-насколько вы, люди, п-придаете значение преходящим вещам.

     Ну, так я продолжаю: за оставшиеся 10 дней до Нового года я должна была: во-первых, найти себе новое место обучения. Чего мне хотелось меньше всего. Но петиций остаться, со стороны администрации, не было. Во-вторых, заработать деньги на подарки. Так как родители, сняли с меня все дотации. В целях коррекции моего поведения. В-третьих, показать спектакль. В-пятых, десятых привести в адекватное состояние мою старошкольную  подругу Иришу. Потому, что решила она с родным отцом не общаться. Чтобы гены его, на нее дурно не влияли, раз они с матерью в разводе. Потому что не хотелось ей, как отец, во всем плохое видеть. Каково, а? Просто пещерный век, когда еще плоская земля на слонах с трудом держалась. Как будто в генах дело… И т. д. И т. п.
     Васька Петров вдруг стал проявлять ко мне необыкновенное внимание, перешедшее в попытки ухватиться за меня в прилюдных местах. Ощущения были странные, потому что с Андреем я много не проходила. Теории, я так понимаю, я и родителей могла подучить. Времена-то нынче какие? Информация материализуется в любом доступном виде прямо под носом. Но не нужен был мне Васька ни в каком таком качестве для практики. Беспосадочный перелет по райским кущам я могла совершить только с Андрюшей. А вот с этим как раз все было хуже и хуже. Так как видела я его все меньше. Мой ненаглядный все куда-то торопился. Учиться, работать, с сестрой сидеть. Он не успевал слушать, когда я рассказывала о своих трудовых буднях. Мне все чаще приходилось в чем-то оправдываться. Я стала есть, как слонопотам, и похудела килограмм на пять. Предки списывали это за счет волнений из-за школы. И не хотелось их расстраивать еще больше, объясняя, что от учебы я далека, как никогда. Моя сестра Алена  стойко выносила мои монологи о собственной никчемности и страхолюдности. Подбадривая меня тем, что у любого приличного классика такие самокопания можно встретить на нескольких страницах.
     И вот однажды, убирая соседям квартиру за обещанное вознаграждение, меня и осенило. (А может, просто «черный» предложил, а я согласилась выяснить) Но я позвонила Андрюше и сказала, что хочу поговорить. Он приурочил нашу встречу к началу спектакля. Хотя знал, что идти мне не хотелось. Вы не поверите, что-то такое угнетало меня в этом предстоящем выступлении. А посему, я накануне бразды правления передала, и отмежевалась.
      И вот как сейчас помню: выходит Андрей в коридор, и я в полуотворенную дверь смотрю в зал. И все там довольные сидят. В ладоши хлопают. И потом, в одно мгновение все вдруг разом меняется. И вижу я практически втрое больше народу. Если «этих» так называть. Эдакую бесстрастную тусовку с характерными бело-черной силуэтами. Как предмет интерьера -  это не для посвященных. А для тех, кто знает - просто кукловоды на выезде. Что на сцене, что в партере. С показательным выступлением. И каждый «хранитель» рулит своим «подопечным» в меру разумения. Или настроения. Или какого-то там еще «или». Вот тогда-то меня и переклинило по-настоящему! Потому что мне как никогда нужна была Андрюшина уверенность и поддержка. Среди двух могущественных сил уважать себя человеком. И концентрируюсь я опять на Андрее. И вроде как рядом он стоит, а нет его со мной, потому как чужой он какой-то. Но меня уже несет. Я не прошу его объяснить, что происходит. А, просто плотно прикрыв дверь, вываливаю ему все про «хранителей», что знаю. Потому что не готова я к таким зрелищам. И понимаю, что Андрюша-то мой мне не верит. И не просто не верит. А куда хуже. И как-то так пятится назад от меня, как будто я заразная. Или чешуйчатым панцирем покрылась. Или у меня из носа сейчас щупальца полезут. Значит, думаю, вампиры, пришельцы там всякие инопланетные и привидения бывают. А если я дело говорю, я – уже и с приветом? И когда уходит мой Андрей, так у меня «черепица разом с крыши и осыпается». Потому что твердеет у меня внутри что-то, и умирает, наверное. То ли сказочное счастье мое, то ли вера в светлое будущее. И ничего мне больше не хочется.

- «Не-не делай добра, не п-получишь зла?» К-как тебе?
- Мне больше нравится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло»

     Тогда-то мне «черный» и предложил, что если я хочу развеяться, то лучшего средства и не найти. Как сигануть, например, с этажа так эдак с 25-го, летать поучиться.  А он рядом будет, если что не так – откорректирует. А меня, как я из школы вышла, вдруг так бесить все стало. Что думаю: «Не боюсь я вас, крылатых. Не дождетесь, чтобы меня из-за вас так колбасило» А «черный» все посмеивается и вперед меня ведет. И вот у самого дома, поднимаю я глаза, а передо мной мой «белый». И понимаю я, что дальше мне наверх не пройти. Испугаться  тут же успела дико, нереально, до судорог. Потому что никогда его таким не видела. «С кем это ты тягаться решила, припадочная?» - думаю. Стоит мой «белый», руки на груди скрестив, и в глаза мне пристально смотрит. А глаза его карие, уже теперь почти черными стали. Степень накала из серии - надвигающееся цунами высотой метров под 500. А за спиной, там где «черный», жар лесного пожара ширится. А я все молчу, потому что с горлом спазмы какие-то. А спереди уже несется снежная буря прямо с кусками льда мне в лицо. А сзади бьют молнии до сотни вспышек в секунду, и разливающаяся лава потрескивает. И земля ходуном подо мной ходит, и как во время засухи трескаться вдруг начинает. (Это зимой-то, при морозе в минус чего-то там) И я во всем этом апокалипсисе, и как бы вне его. И в этом дожде, огне, снегу и пыли в мозгу мелькают картинки какие-то. И известковые карстовые пещеры. И скалистый лабиринт над озером. И холмы, иссеченные трещинами, среди низин, залитых дождями. А голова моя уже вот-вот лопнет от дикой боли, потому что внутри как будто дикобраз прописался, и квартиру обживает. И два моих воина, мои «белый» и «черный»  собираются отстаивать свою правду до конца. Потому что один меня защищать собирается. А второй, ну, вы знаете. Тоже для меня старается, но по-своему. И теперь вот стоят они оба в боевых доспехах или что это там на них, не ясно. Потому что мне совсем плохо становится, и я отключаюсь.

- Ты, что кому доказывала, когда туда полезла? Разве так проблемы решаются?
- Н-ну, что ты на н-нее накинулся? Ну, и уп-пала бы она. Ну, и п-перешла бы она в другое измерение. Душа же не исчезает. Об-бщались бы точно так же. К-какая разница?

     И потом оказалась я у «белого» на руках в парке. Разговаривая со мной, он грустно покачивал белокурой головой. А новая стрижка делала его похожим на модель. Он обнимал меня своими крыльями, и мне было тепло и уютно. Я плакала о своей запутанной, распронесчастной жизни.  Пока мне «белый» объяснял, что любая боль – взросление и приобретение опыта. Когда то, что называется «жили долго и счастливо» перекочевывает в разряд сказок. Наверное, я все крылья ему тогда промочила. Зато я теперь знаю: кто «белый» и «пушистый».  И почему, и даже, как пахнет: ушедшим детством, когда мама еще за ручку водит, а впереди все в розовом. Потом оказалось, что «черный» тоже здесь. Сидел  на другом конце скамейки и глаза его, искрились как слезы. И ни от чего не отказывался. Да только при его логике, «когда нет никакой разницы», хотелось встать и надавать ему. Но я даже приподняться не смогла, пока он не исчез. А с «белым» мы еще долго сидели. Его присутствие наполнило меня спокойной уверенностью, основательно подзабытой за последние несколько недель. Я снова всех любила, простила и всем верила. Потому что, как вы помните, мой «белый» - само совершенство. Ну, а раз он со мной, значит, и оснований для волнений нет.
     Ну, и пошла я домой, начинать новую жизнь. Потому что темно, и я так понимаю, поздно было. Подхожу к своему дому и вижу драку. Трое подростков  одного бьют. И так - таки нехило. Уже от слов перешли к решительным действиям. То, что страшно было, я поняла потом. «Ну», - думаю, - «уроды! Кто вы такие, чтобы чью-то судьбу решать? Не в вашей этой компетенции ». И действия определенные я там произвела. По реакции судя. Хотя, думающий-то орган у меня тогда определенно не работал. От волнений предыдущих отключился, наверное. Потому что я в эту кучу влетела, и за руки их хватаю.  Ору как подорванная, чтобы прекратили. Про кун-фу свой, боевой мне и в голову не пришло. А дальше что делать? А бог их знает. Их же трое…  И вот вы не поверите, но разошлись они. Драчуны, в смысле. Повертели пальцами у висками. На меня потыкали. И даже ничего не сказали. Ну, что с идиотки возьмешь? Это уже клиника, а это не по их части. А у ног моих, какой- то парень шевелится. И встать пытается. А невдалеке мой «белый» стоит, и лицо у него такое счастливое, как будто я его в архангелы произвела.
      Так мы со Славой и познакомились, когда у него какие-то пацаны мобильник забрали. А потом и избивать начали. И вот уже год как мы вместе. Он хоть и из очень благополучной семьи, но абсолютно предоставленный сам себе пацан. Заводной страшно. Не домашний, удивительно ранимый, несгибаемый и потрясающий прикольщик. В свои 17 лет экспериментально апробировал все, от чего в книжках детей предостерегают. Я, правда, на все эти примочки не ловлюсь. Сначала пусть повышает свой культурный уровень, а там посмотрим. Зачем мне даун? Это я в смысле, что поступать нам в этом году. Он жужжит, жужжит, что от учебы скоро облысеет, но занимается. А мои рассказы про «хранителей» воспринимает  адекватно. И даже приветы передает. И как я подозреваю,  со своими «хранителями» через моих познакомиться хочет. Правда, все без толку.
     А новую  школу я, конечно, нашла. И учиться снова стала. Только акценты теперь расставляю по-другому. И нужны мне не физика, с математикой, а история с литературой. И на философские книги тянет. Что-нибудь о смысле жизни. И о философском факультете я подумываю вполне серьезно. А как вы уже поняли, если я чем-то увлекаюсь, то оторвать меня можно только, как язык, прилипший к металлу на морозе. Оставив запчасть во внешнем мире.
     И потихоньку забываю я ту школу. И если порву эти записи, то и не вспомню ничего. Потому что и не хочется удерживать ни те болезни, ни предательство. Потому как с Андреем  легко все объяснилось. Моя популярность его раздражать начала, а восторгов хотелось для себя одного. И недель через несколько, нашел он себе девочку потише и побесцветнее. А сказать мне об этом в лом было.  Впрочем, какая разница?  И пусть меня теперь как в лихорадке не трясет. И током не лупит. Но и летать учиться тоже не тянет. Потому что, Слава мой – мужик настоящий. Скала такая железобетонная. За которой мне, как кораблю в шторм. Тихо, спокойно и уверенно. На все 100. Его, конечно, с «белым» не сравнишь. Ну, так, а что и сравнивать - мы же люди. Ясно, что мы другие. И на «черного» своего я не обижаюсь. Свое дело он на 6 из 5 делает. И хотя иллюзий у меня поубавилось, я столько еще хочу успеть в этой жизни. А саму ее я представляю, как ослепительную белизну с черными разводами в неожиданных местах. Необычно, но доходчиво. А что? Я не жалуюсь.
               
                01.11.05-02.03.06