Каждый успокаивается, как может. Некоторые стараются думать о приятном для себя и неприятном для других. Я предпочитаю теплый душ. С женой ли поссоришься, подумаешь ли о том, что кто-то в твоем возрасте в майоры вышел, женат на артистке, да еще с ней по-английски разговаривает – такая тоска найдет! Берешь полотенце и идешь в ванную. Только успокоюсь – жене дурно делается. «Интересно знать, - кричит она, - почему ты моешься три раза в день?!» Зову ее потереть мне спину. Этот процесс ее полностью захватывает и она тоже успокаивается.
Как-то попал в гости к директору. Позже выяснилось, что приглашал он своего заместителя, но мне показалось, что меня. Потому, что шеф обычно говорит с человеком, а смотрит в другую сторону. В данном случае смотрел на меня, идущего по коридору. Мне ничего не оставалось делать, как принять приглашение. Заместитель ни хрена не понял. Что касается директора – не берусь судить.
Итак, сидим в гостиной. Хозяин слайды показывает:
- Вот моя жена! Вот моя дача! Дача справа, жена – слева.
- Сергей Сергеевич, у меня…как бы это…
- Понимаю! По коридору пятая дверь направо!
- Виноват, не то хотел…
- Понимаю.
Достает коньяк. Наливает мне полрюмки.
- Извините, - говорю, смакуя коньяк, - надеюсь, вы помните ваше обещание ...
- Да, да…конечно, безусловно, но…понимаешь…штатное расписание...
Та-а-ак. Притащился к нему из Ивантеевки, чтобы увидеть его дачу…его жену…его мать… Надвигаюсь бульдозером.
- Голубчик, - верещит шеф,-…только не сюда…у меня - жена молодая!
В голове кадры революционного фильма – кто-то кричит кому-то: « За яблочко его…за яблочко!»
- Мерзавец…что ты собираешься делать?!
- Да уж, не танцевать с тобой, дирижабль.
Стало ясно, что если сейчас же не успокоюсь, произойдет непоправимое. Распахиваю дверцу гардероба, хватаю махровое полотенце, теплое белье и иду в ванную. Естественно, решив, что я сошел с ума, шеф звонит в «скорую», Его жена истерически всхлипывает:
« белье… финское…полотенце…китайское…». Чтобы дура успокоилась, зову ее потереть мне спину.
Когда приехала «скорая», я на кухне наливал кофе в чашечку из тонкого японского фарфора. Может китайского. Не исключено, что корейского. Замечательная чашечка. А уж, какая ложечка! Хозяева метались по комнатам. «Моя чашечка…японская… ложечка…», - рыдала хозяйка. То и дело забегали на кухню, махали руками и тут же выбегали. Но чаще
матерились или кричали что-то невнятное. Наконец, санитары сгребли их обоих и поволокли к машине, подталкивая коленками.
Когда навещаю их, они убегают в душевую. Чтобы успокоиться.
1975г.