__"..."
__"...Пустишь, если приду." Пустишь, потому что, когда не пустишь, я не приду. "
__Первый раз. Первый раз назвать вслух другом. Первый раз назвать её той, что была с... Первый раз сказать "моя девушка". Первый раз. Озвучить. Сказать.
__Сказать вслух на "я не мог", да, не мог, поэтому я ждал и не приходил. Это глупо, но я мог ждать. Мне плевать, что она ревновала, а тебе было некомфортно. И неважно, что эта ревность смешна. "Нам." Да, нам. Мы. Как ни крути, мы - криво, косо, сквозь кровь разбитых костяшек и вырыданных слёз; но "мы". И ревность с чьей-либо стороны смешна. Мы были до.
__Лгать, глядя в глаза. "Ты врёшь." "Нет." "Да. Ни один из этих троих не умрёт." "Да. Вы, суки, живучие." Говорить, мне всё равно, что с тобой, и смотреть. Ты врёшь, я молчу, принимая. Ты не веришь.
__Каждый раз кладя телефонную трубку, я отвечаю себе на один и тот же извечный вопрос:"Почему не?.." Да потому. Нет, я не испытываю ни злости, ни раздражения - это всё уже в прошлом. И дело не в том, что кто-то сильный, а кто-то слабый, кто-то толстокож, а кто-то наоборот, нежен как ночная фиалка. Просто существам с нежной психикой - наподобие меня - очень сложно с людьми с тонкой душевной организацией. Мы либо психуем и уходим, либо много курим, плюём и превращаемся в толстокожих динозавров с длинными зубами. Нет, мы не перестаём быть понимающими и добрыми; мы продолжаем окучивать фиалки, поливать и спасать их от яркого полуденного солнца. Просто оно перестаёт дотягиваться до живой неороговевшей кожи. И, наверное, это хорошо. Но очень грустно. Потому что мне не пережить больше того сумасшедшего декабря. Потому что "мы стали практичней, мы стали злей..."
__И каждый раз говорить себе, кладя на рычаг телефонную трубку, что вот оно, теперь уже всё, надоело, мне всё равно. Мне. Всё. Равно. Слышишь? Всё равно. Курить, злиться, говорить, говорить, говорить, чёрт возьми, выговаривая эту боль и обиду. Кусать губы, не выть - я сильнее, я безразличнее, больше и старше... Хватит, я не больше и не старше, и я не динозавр. Да, я не пошёл по проторенному пути, а выбрал куда более и злой и тернистый для обоих. Но любой, кому что-то не нравится, может уйти. Что-то не вижу, чтобы кто-то покинул атракцион. Значит, все довольны. И снова курить, храня злость. На пару часов.
__И вновь хвататься за телефонный аппарат, нервно курить и бессмысленно краснеть, услышав упоминание о... Набирать номер, ждать, чувствуя, как сердце уносится вниз и звучно бухается о рёбра, когда с той стороны отвечают. Слушать голос, от которого пьянею сразу и надолго. Не назначать встречу.
__Посреди города якобы случайно найдя время (а на самом деле собравшись, наконец, духом), набрать знакомый номер и, услышав там знакомое "Слушаю", понять, что меня вновь узнают, и мне рады. И обещано и неожидаемо нагрянуть в гости.
__Сидеть на знакомом диване, пить глинтвейн, говорить обо всём и ни о чём. О жизни, о работе, о друзьях, общих и нет. И выдыхать. Наслаждаясь свободой и спокойствием.
__Так получилось. Понимаешь? Ты кидаешь мне удочки, а я не ловлюсь на них. И нам обоим хорошо от этого, потому что в эти часы никого и ничего нет больше, только эти квадратные метры в спальном районе столицы, и два человека, которые и не любовники, и не знакомые, и не приятели. А просто два человека, мановением руки растянувшие сумасшедшую любовь и неслучившийся роман на многие годы. Друзья.