XIX. ХМУРОЕ УТРО
1
Ровно насколько ушедшая ночь была ласковой, безмятежной и прекрасной — настолько утро, наступившее так внезапно, оказалось, хмурым, унылым и даже гнетущим. После предложения, сделанного Сергеем, Татьяна сначала взлетела на седьмое небо, но потом, довольно быстро, вернулась на грешную землю и теперь была сама не своя: она не могла принять никакого определённого решения. Ненавидя себя за это так, как возможно ненавидеть только самого заклятого врага, Дербенёва зарылась с головой под одеяло и тихо страдала.
«Господи, до чего же я несчастна. Ну, за что мне всё это? Ведь не пришло ещё время собирать камни, почему же все эти испытания свалились именно на мою голову? Почему одним достаются и любовь, и муж, и семья, и всё это вместе, а другим — муж отдельно, любовь — отдельно, а семья — только на бумаге…».
Возле палатки, в которой отдыхали Алексеевы и Дербенёва, раздался мелодичный звон бокалов. Сергей, откуда-то раздобывший бутылку шампанского, опустился на колени у входа и, расставив бокалы прямо на песке, негромко заговорил:
— Господа хорошие, пора вставать. Петухи давно кур топчут, а вы всё бока отлёживаете.
Край полога отодвинулся. Из палатки показалось слегка помятое лицо невыспавшегося Алексеева.
— Ты знаешь, дружище, нам отсюда не видно кто, кого и где топчет, а вот звон слышно. Так что лучше наливай свой божественный «Брют»! Где ты его только с утра достал?
— Постарался и достал. Места надо грибные знать!
— Ты ещё скажи: «Кто рано встаёт — тому Бог даёт!»
— Вот-вот, так и есть. С утра встал, катерок к берегу направил и нашёл что искал…
— Лучше бы ты себе жену нашёл, да по ночам меньше с замужними девками купался, — только что проснувшаяся Алексеева была явно недовольна визитом незваного гостя.
— А я, может, уже и нашёл, — ничуть не смутился Сергей.
— Так это, стало быть, по этому поводу шампанское с утра подают? То-то, я смотрю, «невеста» вся в соплях под одеялом рыдает с четырёх утра.
Людмила направилась к берегу, чтобы умыться, Алексеев, прихватив полотенце, устремился следом.
— А как же шампанское? — удивился Сергей вслед уходящему товарищу.
— Шампанское — то есть, да, вижу, не про нашу честь! — внезапно охладев и к разговору, и к вину, ответил Александр, догоняя супругу.
— Хорошенькое начало дня, — вслух проговорил Сергей, не зная, что делать дальше. — Вот так без вины виноватым сделают, и пойди потом докажи, что ты не леший…
— Ты как Сатир, а точнее, Змий-искуситель: появляешься всегда внезапно, и самое страшное то, что отвязаться невозможно, — голос Татьяны звучал тихо, но металл в нём чувствовался отчётливо.
Дербенёва не решилась выйти на встречу с Сергеем или не захотела. Сейчас она и сама толком не смогла бы объяснить свои поступки. Сергей это почувствовал и, приподняв полог, просунул голову в палатку. Пытаясь разглядеть в полумраке Татьяну, он прищурил глаза и даже попробовал нащупать её рукой.
Сбившаяся в клочок чёлка на лбу Сергея, почти пластунская поза «на четвереньках» делали весь его облик смешным, а лицо – глуповатым. Наблюдая за всем, что сейчас происходило, как бы со стороны, Дербенёва очень ясно ощутила всю нелепость создавшейся ситуации. «Как будто и не было вовсе загадочного принца под звёздным небом», — подумала Татьяна, отодвигаясь дальше от входа, а вслух произнесла:
— Уйди ко всем чертям, видеть тебя не могу!
— Девушка, вы, наверное, обиделись за вчерашнее? — не замечая удручённый тон Дербенёвой, продолжал поиски Сергей.
Татьяна не ответила.
— Ну, простите меня великодушно, Наяда, я ведь по любви, на самом деле, а не ради баловства…
— Какая там любовь? Грязь сплошная. Сама себя ненавижу. Уйди, я сказала. Оставьте меня все!
Не найдя понимания и взаимности, Сергей вынужден был ретироваться. Выбравшись из палатки, он направился к сиротливо качающемуся на волнах катеру. А лёгкие порывы ветра доносили откуда-то с проходившего мимо теплохода незамысловатую мелодию знакомой песни: Время пройдёт, и ты забудешь
Всё, что было с тобой у нас,
Нет, я не жду, но знай,
Что я любила в последний раз…