В 1975 году мяса и мясных продуктов в Курске не было. Наш десятилетний сын Витя терпел-терпел, наконец, потребовал:
- Мама, свари котлет. Так хочется котлет!
- Витечка, мяса нет!
- Хоть морковных! – в сердцах сказал ребёнок.
Был такой анекдот. Приходит к врачу женщина с десятилетним сыном.
- На что жалуетесь?
- Сын не ест мяса. Ни говядины, ни свинины, ни курятины, ни крольчатины, ни колбасы.
- Почему? - спрашивает в недоумении врач.
- Так нету же!
В Курске был мясокомбинат. Но в торговлю поступали лишь кости и жилы. Да и те
распродавались по блату. Всё мясо и колбасы отправлялись товарными поездами в Москву.
Вспоминается рассказ слесаря теплоцеха завода тракторных запчастей, участника войны и кавалера ордена Октябрьской революции.
- Дело прошлое, - начал свой рассказ Валентин Васильевич, - и теперь можно об этом рассказать.
- Был у меня приятель Михалыч. Он работал сторожем в небольшой шарашке на улице Песковской. Я часто к нему заходил выпить надурняк бормотухи. Водку мы не пили, а покупали огромные бутылки по восемь десятых литра «Билэ мицнэ», «Червонэ мицнэ» или портвейн. Мы их называли огнетушителями. Вернее, деньги давал он, а ходил за вином в магазин я.
- Почему надурняк? Он, что, такой богатый был?
- Всё в своё время поймёшь.
- Так вот. Он меня угощает, а я закуской обеспечиваю и ему компанию составляю. Время дежурства быстрее проходит. Поскольку я живу в Третьем Шоссейном переулке, в двухстах метрах от сторожки Михалыча, то я засиживался у него до полуночи. Благо, ехать домой на транспорте не надо.
- Сидим мы, выпиваем, закусываем, беседуем. Тут же, свернувшись калачиком, лежит крупная дворняга Лыска, величиной с овчарку, очень умная собака.
- В те времена по радио в половину одиннадцатого вечера шла какая-то постоянная программа со своими характерными позывными.
- Вот как эти позывные заиграют, так Лыска поднимается, потянется и уходит.
- Смотри, что сейчас будет, - говорит Михалыч.
- Примерно минут через сорок Лыска входит, виляя хвостом, и кладёт к ногам Михалыча бумажную упаковку. Тот её на столике разворачивает. А там с килограмм отборнейшего мяса. Он отрезает Лыске граммов двести. Та съедает и ложится калачиком.
- Откуда мясо, Михалыч? – удивляюсь.
- В одиннадцать часов кончается вторая смена на мясокомбинате. Работники перед концом смены упаковывают в плотную бумагу примерно по килограмму мяса или колбасы, идут к глухому забору и перебрасывают наружу свои пакеты, приметив, где бросил. Потом порожняком спокойно проходят проходную, идут на нужное место и подбирают каждый свой пакет. Ясно, что плохого мяса себе не возьмут. Лыска успевает подобрать сразу же, как только бросят.
- Ты не боишься, что Лыску выследят и убьют?
- Нет. Они, ворюги, подозревают друг друга. К тому же, место неосвещённое. А Лыска очень мудрая и осторожная. Она успевает унести добычу до их прихода.
- Как это она додумалась до такого?
- Это я её научил. От одного знакомого я узнал о том, что мясо и колбасу перебрасывают через забор в половине одиннадцатого. Однажды повёл Лыску на поводке к нужному месту. И когда полетели свёртки, тихо приказал «Апорт». Она принесла мне свёрток. Я, не беря у неё пакет, отошёл от этого места метров на двести. Только тогда развернул и отрезал ей кусок мяса. На следующий день я отпустил её с этого места, то есть за двести метров от мясокомбината, с командой «Апорт». Она поняла. С каждым разом я всё с более дальнего расстояния посылал её за добычей. Пока она по сигналу радио не стала бегать сама.
- Но как она поняла, что надо по сигналу радио?
- Я ведь давал команду сразу же после проигрыша сигнала. И второе. Животные чувствуют время. Однажды я забыл включить радио. Так она в нужное время поднялась и убежала. И принесла свёрток.
- Мясо Михалычева семья не поедала, часть его он продавал, а деньги мы пропивали.
- Валентин Васильевич, - спросил я, - чем кончилась судьба Лыски?
- Сперва умерла Лыска. А через пару месяцев отправился следом и Михалыч.