Энциклопедия венгерской жизни

      

     Венгрия. Загадочная страна, сложная история, непонятный язык, не похожий ни на один из распространенных европейских. Сложные отношения с Россией – наверное, из-за того, что по крайней мере, дважды – в 1848  и 1956 годах – мы вмешивались в их дела, чего не следовало бы делать. Впрочем, это мы сейчас так говорим…

     Возможно, из-за этого к России до сих пор относятся, мягко говоря, настороженно. Впрочем, когда в начале восьмидесятых специалисты с нашего предприятия – инженеры и рабочие – налаживали у них производство, принимали их там очень хорошо.
 
     Много лет назад попалась мне книга, которая и сейчас у меня, а одно время была чуть ли не настольной. Это роман жившего в СССР венгерского писателя, о котором я ранее тоже ничего не слышал. Анатоль Гидаш, Господин Фицек. Издание 1955 года.
     Ничего тогда не было мне известно ни про автора, ни про сам роман, написанный – как мы это теперь знаем – в 1936 году.

     В институте, где я учился с 1955 по 1960 год, было много студентов из тогдашних «стран народной демократии»; был и у нас в группе студент из Венгрии. Спросил я у него про Гидаша – сказал, что не знает.

     Или делал вид, что не знает? Хорошо известно, какой идеологической накачке подвергались «наши», выезжающие за рубеж. Надо полагать, и в Венгрии было то же самое, если не похлеще. У нас-то Сталин к тому времени умер (хотя и не было еще Двадцатого съезда), а в Венгрии Матьяш Ракоши был Царь и Бог.

     Много воды утекло с тех давних времен, совершенно изменился мир. И много нового стало известно про того же Гидаша (его настоящее имя Антал, почему его у нас обозвали Анатолем – Бог весть), про обстоятельства его жизни в СССР до 1959 года, про его жену Агнессу Кун (наполовину русская), про перипетии отношений Бела Куна (тестя Гидаша) с Ракоши, про дела, связанные с другими венграми, оказавшимися в нашей стране в качестве военнопленных  Первой мировой… Это может стать темой самостоятельного исследования, и далеко выйдет за рамки настоящей работы.

     Поговорим все-таки о самом романе «Господин Фицек».

     Вот передо мной две книги, два русских издания одного и того же произведения:

     -   Анатоль Гидаш. Господин Фицек. Авторизованный перевод с венгерского Анны Красновой. М., Гослитиздат, 1955.

       - Антал Гидаш. Господин Фицек. Перевод с венгерского Агнессы Кун. М., изд-во «Художественная литература», 1973.

Сравниваю два текста – ну всё слово в слово! Не может такого быть, потому что этого не может быть никогда!

     Скорее всего, это один и тот же перевод той же Агнессы Кун, жены Антала Гидаша, дочери Бела Куна. Стало быть, Анна Краснова и Агнесса Кун – одно и то же лицо.   
      Возможно, дело было так. Если книга издавалась в 1955 году, то готовился перевод в 1952-53-м. По понятным причинам, имя Агнессы Кун тогда не могло появиться в советской печати, вот и пришлось применить псевдоним – Анна Краснова.

     Когда-то Виссарион Белинский назвал роман в стихах «Евгений Онегин» энциклопедией русской жизни. Через столетие с лишним кто-то из наших публицистов назвал энциклопедией венгерской жизни рассматриваемый роман Антала Гидаша. Так что не я придумал заголовок настоящей работы, и приношу извинения тому неведомому публицисту, чье определение я применил. Не плагиат же, в конце концов!  Мало ли на свете одноименных произведений…

     Роман охватывает вполне конкретные временнЫе рамки – с 1899 по 1914 год. Место действия – Будапешт, вторая столица  Австро-венгерской монархии, где первая столица, конечно, Вена.

     Главный герой – сапожный мастер Ференц Фицек и его многочисленное семейство. В предисловии к изданию 1973 года Гидаш пишет, что Ференца Фицека он писал со своего отца, сапожного мастера, дожившего до 1944 года. Второй сын Фицека – Мартон, в нем без труда можно узнать самого писателя. Вообще автобиографический характер романа угадывался мной еще до знакомства с авторским предисловием 1973 года.

     Молодой сапожник, примерно тридцати лет от роду, поселяется в Будапеште и открывает свое дело – сапожную мастерскую. У него семья, пока что небольшая, и надо как-то жить.  А жизнь в столице нелегкая, хотя, казалось бы – самостоятельный ремесленник, мелкая буржуазия. Но что толку? Из того же романа видно, что квалифицированный рабочий порой живет лучше мелкого буржуа, хотя, конечно, не без проблем.

     И на протяжении всего романа Фицек все свои усилия направляет на то, чтобы выбиться из нужды, чтобы обеспечить своей семье приличную жизнь, а в перспективе самому стать крупным предпринимателем, «барином». Человек малограмотный, но не лишенный природной смётки, строит различные планы, пытается их осуществить с переменным успехом. Что-то ему удается, что-то – нет. И соответственно, уровень жизни семьи меняется на протяжении романа в довольно широких пределах. К концу романа у Фицека уже пять детей – это выжившие, некоторые умерли в младенчестве.

     Чем только не пытается заняться г-н Фицек! Судя по всему, мастер он неплохой. Делает на заказ новую обувь – естественно, она выходит значительно дороже фабричной; в чем ее преимущество – это «домашнее изготовление». Все равно не получается конкурировать с фабрикой – порой купить фабричные башмаки дешевле стоимости одного только материала. Переключается на починку обуви, вроде бы дело пошло на лад – появляется «Американская механическая починочная», у которой цены на работы и сроки исполнения совершенно вне конкуренции.

     То он работает один, то нанимает подмастерьев. Но последние – члены профсоюза, а профсоюз их защищает, в частности, твердыми расценками. Как на грех, вскоре после установления расценок, ниже которых работодатель не имеет права платить, г-ну Фицеку подворачивается  выгодная халтура – делать обувь из бросового материала для барахолки. Ни в какие расценки эта работа не укладывается, подмастерья не уступают, а хозяину упускать свою выгоду не хочется – что делать? И он находит выход – набирает учеников, совершенно бесправных, согласных работать только «за харчи», да и то впроголодь, и на какое-то время закрывает вопрос.

     Словом, взлеты и падения, с довольно большой амплитудой. Помимо прочего, история злоключений г-на Фицека является неплохим популярным учебником основ рыночной экономики. Это было бы очень полезным, когда в недавнем прошлом в России стали переходить на рыночные отношения. Некоторые подумали, что ничего не стоит заделаться капиталистом и быстро разбогатеть, не прилагая особых усилий. А ведь так не бывает; воистину справедлива присказка, что жадность фраера погубит.

     В конце романа Ференц Фицек бросает свое сапожное ремесло, становится кельнером, и возвращается к нему только с началом войны 1914 года. Но это уже совсем другая история.

     Из детей сапожника Фицека особо выделяется его второй сын Мартон, который, как уже было сказано, списан Гидашем с самого себя. Способный юноша, стремящийся к знаниям и самообразованию, вынужден с переменным успехом бороться с теми явлениями, которые Максим Горький называл «свинцовыми мерзостями». И по большому счету, часто добивается своего. И не случайно именно Мартон становится практически главным героем двух последующих романов Антала Гидаша – «Мартон и его друзья» и «Другая музыка нужна». Эти произведения вплотную примыкают к первому, являясь его продолжением, и охватывают период до 1919 года. Практически – до отъезда Гидаша из Венгрии.

     Роман вовсе не является только «семейной хроникой» Фицеков. Он дает достаточно широкую картину жизни венгерской столицы начала прошлого века.

     Прежде всего, Будапешт – один из красивейших городов Европы. Автор раздобыл современную карту Будапешта и пытался найти на ней упоминаемые   в романе объекты. Неблагодарная это работа, уважаемый читатель. Многое переименовано,  да и венгерский язык…

     Конечно, Дунай – ну как же не найти крупнейшую реку Европы! Здание парламента, гора Гелерт. Проспект Ракоци, улица Кошута, улица Ваци (у Гидаша – проспект). Еще улица Гонвед – в романе не упоминается, но этот адрес памятен мне по другим делам – вот, пожалуй, и всё.

     Почему-то ничего нет про старейшее в Европе будапештское метро, существующее с 1896 года. Во время действия романа уже действовала  нынешняя «желтая» линия метро, мало похожая на современное, которое строилось во второй половине ХХ века, где, в частности, работают вагоны российского производства.

     Видимо, интересы венгерской бедноты были далеки от метро, если порой для них даже трамвай являлся почти недоступной роскошью.


     Не остаются без внимания и события, происходящие в мире. Русско-японская война, в результате которой в Венгрии вздорожали керосин и мука, события 1905 года в России, сбор средств в помощь Максиму Горькому, которого царь высылает из страны – все эти события в той или иной степени отражены в романе. Полеты первых авиаторов – в Будапешт приезжает известный авиатор Блерио, и в подражание ему будапештские мальчишки начинают носить кепки козырьком назад.

     Национальные проблемы Австро-Венгрии, «лоскутной монархии». Возглавляемое буржуазными кругами «Национальное сопротивление» выступает за введение в армии венгерского языка как командного. На национальных окраинах румынское и хорватское население протестует против насильственного введения венгерского языка; на плакатах демонстранты несут бессмысленное, похожее на венгерское слово, что-то вроде «Legeslegmehettetlenebbeknek» с ремаркой – как выучить этот язык? И в то же время правительство использовало эти языковые барьеры – в Будапеште для разгона демонстраций посылали солдат-чехов, а в Праге – венгров.

     Балканские дела. Недалеко от места, где проживают наши основные герои, выходец из Сербии Милош Милошевич открывает заведение – что-то вроде кафе-мороженое. Мартон Фицек знакомится с ним и помогает. И Милошевич рассказывает Мартону о причинах, заставивших его покинуть Сербию. Оказывается, Австро-Венгрия не дает возможности сербам экспортировать свинину, в результате чего многие сербские фермеры разоряются. И даже моря не дает, чтобы можно было продавать в Англию, Францию и куда угодно  «А Россия далеко» - сетует Милошевич.

     Вот одна из предпосылок Балканских войн, предшествовавших  Первой мировой. И ведь опять бурлят Балканы, по-прежнему «Россия далеко»; и спрашивается – что изменилось за сто лет? Только еще не хватало нам туда влезть, своих проблем выше крыши.

     Много внимания уделяет автор рабочему движению. В начале ХХ века Венгрия имеет уже достаточно развитую промышленность и соответственно, сформировавшийся рабочий класс. Действуют влиятельные профсоюзы, а члены профсоюза автоматически являются членами социал-демократической партии. Перед нами проходят представители организованного рабочего класса – токарь Дёрдь Новак, пекарь Антал Франк, землекоп Лайош Рошта, наборщик Игнац Розенберг, грузчик Шандор Батори, по кличке Японец, подмастерья Фицека Шимон Дембо и Флориан Прокш и много других. Разные это люди, разного они хотят от профсоюза, и Гидаш хоть и далек от идеализации рабочего класса, но, похоже, не может не учитывать требований «социалистического реализма».

     Мы видим, хоть и мельком, влияние русской революции 1905 года. Мы видим картины забастовочного движения, от коротких забастовок с чисто экономическими требованиями до широкомасштабной демонстрации в мае 1912 года. Мы знакомимся с рассуждениями Новака о том, что партия должна быть отдельно от профсоюзов, что она должна руководить движением, а не только «давать свободу действия». Что есть рабочие, которым достаточно быть только членами профсоюза, а есть и способные на большее. Словом, те же большевики и меньшевики, о которых в романе напрямую не говорится, но, похоже, подразумевается.

     Этому Новаку Гидаш симпатизирует, пожалуй, больше других, прослеживая его судьбу даже за пределами действия двух последующих романов. Будучи мобилизованным, Новак оказывается в русском плену. В 1917 году каким-то образом попадает в Москву, где участвует в революционных событиях. Далее  о нем ничего нет, только говорится, что вспоминает молодость, Будапешт, когда столько-то лет спустя  всеми забытый, смертельно больной, лежит в московской клинике… По моим расчетам, это 1939 год, год начала Второй мировой войны.

     Можно было бы сказать: «За что боролись, на то и напоролись». Но не будет ли это кощунством? Кто мог предвидеть? Ведь далеко не худшие люди шли в революционное движение, хотя и проходимцев там хватало.

     Роман заканчивается картиной объявления мобилизации, последней мобилизации Австро-Венгерской армии. С поражением в Мировой войне рухнет военная сила, скреплявшая «лоскутную монархию», вместо нее образуются самостоятельные Австрия, Венгрия и Чехо-Словакия (так тогда писали), а некоторые районы вообще отойдут к соседям…
 
     Но это будет потом, а пока г-н Фицек верит словам кайзера Вильгельма, что война будет короткой и кончится крайний срок к зиме. Возвращается к сапожному ремеслу, создает в доме запасы муки и сала, и «пусть себе воюют».

     Два других романа Антала Гидаша – «Мартон и его друзья» (1959) и «Другая музыка нужна» (1963) вплотную примыкают к роману «Господин Фицек», составляя трилогию. Там действуют те же персонажи, но есть и много новых. Почему-то эти произведения производят меньшее впечатление. Действие заканчивается падением венгерской советской власти, 1919-м годом. Опять же, как относиться к провозглашению в Венгрии советской власти? У нас многие склонны рассматривать те события как авантюру; ведь в конечном итоге она привела к установлению диктатуры Хорти.  Заметим, что это произошло раньше Муссолини и раньше Гитлера. Тогда как в Чехо-Словакии и Австрии установились более или менее демократические режимы.
 
     Известно, что к 1917 году в России оказалось достаточно много военнопленных Австро-Венгерской армии, которые принимали участие и в революционных событиях, и в Гражданской войне. Какого … они полезли в наши дела?  Вопрос, вполне правомерный в 2010 году, вовсе не был однозначным девяносто лет назад. Ведь какие идеи «овладевали массами» - что у пролетариата нет отечества, что мировая революция состоится если не завтра, то послезавтра, что не будет государственных границ и так далее. От многих положений ортодоксального марксизма большевики вынуждены были вскоре негласно отказаться, но в умах они оставались еще долго. Вон у Аркадия Гайдара в «Судьбе барабанщика» - «Когда волны революции сметут все границы…», а это уже середина тридцатых.

     Но вот что важно. Гражданская война отличалась жестокостью и с той, и с другой стороны – это общеизвестно. Пожалуй, зря в свое время «покатили бочку» на Бориса Пастернака за роман «Доктор Живаго», ничего особо крамольного там нет. Но если со стороны российских красных еще могло быть какое-то сочувствие белякам – как-никак свои, русские, православные, их обманули, они заблуждаются и прочее – то для «австрияков» такового не было. Их участие в Гражданской войне, в том числе и на стороне красных, отличалось неоправданной жестокостью; чужаки – они и есть чужаки.

     Но этот вопрос выходит далеко за пределы предмета нашего разговора, и требует отдельного исследования. Мы же рассматриваем роман «Господин Фицек» с точки зрения жизнеописания того времени, и не следует искать в нем предпосылки дальнейших событий и явлений, которых там просто нет.

     Фото из Интернета

      Август 2010.