***
До чего же хорошо в лесу! Особенно перед рассветом, когда все живое еще спит, а воздух наполнен пьянящим ароматом свежести. Верин замер, впитывая в себя волшебство ожидания, затаив дыхание, прикрыв янтарные глаза. Его гибкое сильное тело большой кошки слегка подрагивало от предвкушения и заполняющего его восторга, хотелось сорваться с места и одним длинным прыжком преодолеть расстояние до густых зарослей ежевики, темнеющих сине-фиолетовыми сладкими ягодами. Верин еле слышно вздохнул и повел чутким ухом. Ну, когда же?
Боясь распугать малых обитателей просыпающегося леса, он спрятался под огромной еловой веткой, положив голову на передние лапы и высунув на волю лишь блестящий кончик розового носа. Рысенок обожал эти предрассветные прогулки и совершал их довольно часто: иногда с ведома своих старших мужей, иногда без оного. Марш и Грэль, утомленные ночными забавами будут спать еще часов пять, а Верину именно в это раннее время не спится. Потом он вернется в замок, снова обратится в ладного юношу и ощутит в мышцах тягучую усталость от нескончаемых любовных ласк, которыми его награждали больше половины ночи. Тогда он завалится спать в своих покоях, чтобы едва не проспать завтрак, или тихо проскользнет в спальню князя, устроившись между двумя горячими телами, чтобы вскоре быть разбуженным нежными требовательными поцелуями. От таких мыслей Верин почувствовал одновременно смущение и радость. Не имея возможности покраснеть, находясь в обличии золотой рыси, юноша смешно сморщил нос и чуть развел в стороны острые уши с черными кисточками на кончиках.
Над головой завозились, и вскоре послышалось первое несмелое чириканье. Сердце рысенка забилось быстрее – вот оно, начинается, наконец-то! На первый птичий возглас стали откликаться и другие пичужки, и скоро лес наполнился стройным хором, призывающим солнце. Верин осторожно выполз из своего укрытия и в три бесшумных прыжка пересек поляну. Оказавшись рядом с небольшим валуном, поросшим мхом и папоротником, рысенок уселся на него, вытянувшись в струнку, с наслаждением вдыхая уже потеплевший утренний воздух. С этого места было очень хорошо видно, как солнце поднимается между высоких деревьев, постепенно окрашивая все вокруг в розовый и золотой оттенки, пробуждая еще не до конца проснувшуюся природу, наполняя ее жизнью. Верин уже давно облюбовал этот валун и чувствовал себя на нем уверенно и уютно.
Вдруг в сердце рысенка закралась неясная тревога. Что-то в этом утре было не так. Верин повел чуткими ушами, напряг тело, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону, если он заметит опасность. Шерсть на загривке невольно вздыбилась, короткий хвост пару раз дернулся, выдавая волнение хозяина. Верин не мог понять, что именно насторожило его? В лесу вроде все спокойно, никаких посторонних звуков… Никаких вообще звуков. Что случилось? Почему замолчали птицы? Чувство опасности усилилось настолько, что стук собственного сердца чуть не оглушил юношу. Он прижался к валуну, сгруппировавшись перед прыжком, скосил глаза влево, чтобы определить, свободен ли путь, и в ту же секунду оказался накрыт плотной душной сетью. Инстинкт самосохранения пересилил испуг, в ход пошли и зубы и когти, но сеть оказалась слишком прочной, а тем временем сбоку послышались осторожные шаги и радостные голоса людей. У Верина отчаянно колотилось сердце, в голове мелькнула спасительная мысль: «Срочно – обратиться в человека! Меня узнают, вернут… не станут ссориться с князем!» Но превращение не удавалось. И дело было не в том, что Верин еще не настолько мастерски овладел всеми премудростями мгновенного перехода в человеческий облик – он чувствовал, ему что-то мешает, какая-то чужая магия.
– Тихо, тихо, малыш, побереги силы, – низкий мужской голос, раздавшийся за спиной, прозвучал почти ласково, но незнакомый акцент вселил в сердце неожиданного пленника еще больше тревоги.
Похоже, эти люди не просто удачливые охотники. Неужели они охотились именно за ним? Верин постарался извернуться так, чтобы видеть разбойников, хотя из-за своего маневра чуть не свалился с неустойчивого валуна. Несколько высоких и широкоплечих мужчин со смуглыми лицами, наполовину закрытыми алыми шарфами, радостно переговаривались, разматывая мотки широких прочных лент, которыми, вероятно, собирались связать добычу. Такого странного разреза глаз Верин не видел ни у кого в Южных землях, да и среди гостей на его недавней свадьбе тоже не было никого похожего на его похитителей.
Рысенок еще отчаяннее заработал лапами, пытаясь разорвать путы, но это привело лишь к тому, что у него закружилась голова, и сдавило грудь. Боясь потерять сознание, он замер, в ужасе уставившись на того человека, который заговорил с ним ранее.
– На эту сеть наложены специальные чары, – мужчина, который казался старше и, по-видимому, был у остальных за главного, присел на корточки рядом с рысенком. – Ты не сможешь разорвать ее или обратиться в человека, пока она касается тебя. Советую тебе успокоиться, Верин, сын Драйена, и смириться со своей участью. Нам предстоит долгий перелет, и тебе понадобятся все силы, чтобы его выдержать.
Смириться?! С тем, что его похищают какие-то чужеземцы, лишают дома, семьи, тепла и ласки? Всего того, что он обрел меньше года назад?! Смириться и больше никогда не увидеть Маршана и Грэля?!
Собрав последние силы, отчаянно борясь с головокружением и приступами тошноты, Верин издал громкий предупреждающий вой. Люди вокруг засуетились, послышались короткие раздраженные приказы, и через мгновение на голову еще брыкающемуся и царапающемуся рысенку накинули мешок, а сеть и веревки крепко спутали лапы, почти лишая пленника возможности двигаться. Шум больших крыльев заглушил остальные звуки, Верин почувствовал, как его стремительно поднимают в воздух, все выше и выше, к горлу подступила мерзкая дурнота – и юноша провалился в тяжелое беспамятство.
***
– Что-то сегодня он совсем разоспался и на завтрак не пришел, – сыто ухмыльнулся Марш, утирая губы салфеткой. – Если так пойдет дальше, он у нас исхудает…обессилит…
– Это Верин-то обессилит? – Грэль рассмеялся и покачал головой. – Забыл, как он вчера ночью нас умотал, а потом еще пол-утра по лесу носился? Наверняка опять бегал встречать рассвет или нянчился со Снежным…
– Ох, уж эти мне его прогулки… Лес, конечно, не чужой, каждая букашка тут мне подчиняется, но ведь для лихих людей законы не писаны…
Грэль вдруг побледнел и застыл, не донеся до рта кубок с медом. Безотчетный страх сжал сердце ледяной рукой, на несколько мгновений лишив полуэльфа способности дышать.
– Пойду-ка, проведаю нашего мальчика, – слабо улыбнулся средний хозяин замка, стараясь, чтобы супруг не заметил дрожи в голосе.
– Проведай… И заодно скажи ему, что мы на охоту собирались, и долго ждать я…
– Хозяин! – истошный вопль демона-прислужника разорвал мирную тишину княжеской трапезной.
Бледно-зеленый от страха в залу влетел тот самый демон, который был приставлен к юному рысенку еще в пору его жениховства. Повалившись в ноги остолбеневшему князю, слуга забормотал.
– Мой господин… что-то случилось, я знаю… слышали вой, такой вой! И на поляне-то его все вытоптано, как будто тащили кого… Должен был вернуться давно… нет нигде!
– Что произошло? Где Верин? Говори толком, не причитай! – Грэль и сам не знал, отчего чувствует такое отчаяние – еще ничего не поняв, не выяснив, он УЖЕ знал, что случилась самая настоящая беда.
Маршан, казалось, превратился в соляной столб: вцепившись пальцами в подлокотники кресла, он даже не смог найти в себе силы задавать вопросы, только смотрел на демона потемневшим от ужаса взглядом.
– Утром не вернулся мой молодой господин, – всхлипывал демон, трясясь и не поднимая на хозяев глаз. – Я племянника моего послал на полянку, где господин Верин по утрам-то бывает, знаем мы давно про ту полянку… Да, видать, не одни мы знали про нее…
Демон поднял на князя полные слез глаза и прошептал:
– Похитили его, как пить дать… Племянник мой говорит: там-то трава примята, как будто боролся кто, следы сапог… А кухарка говорит, утром слышала такой вой жуткий, словно зверь какой в беду попал…
Грохот отброшенного дубового стула оборвал тревожные речи. Маршан так и не проронив ни одного слова, ни на кого не глядя, тяжелой поступью направился прямо на конюшню. Боясь поверить в непоправимое, запрещая себе даже думать о том, что все предположения старого демона могут оказаться правдой, вслед за мужем ринулся бледный полуэльф.
Верина искали всем замком, а после обеда к поискам присоединились и ближайшие соседи. Перерыли все окрестные леса, даже те, в которых он и не бывал никогда. Поздним вечером, выпроводив последних добровольцев, стараясь не сорваться в ответ на сочувствующие взгляды, старшие супруги остались одни в своей спальне.
– Не могу поверить… Невозможно… Кто?! Кому он понадобился? – Грэля била крупная дрожь, сдерживаемое в течение всего дня напряжение готово было прорваться настоящей истерикой.
– Пока не знаю. Но клянусь, что перетряхну все королевство, не оставлю ни одной пяди, ни одного камушка, который не обыщу сам – лично – но найду его похитителей…
«Или убийц»? Об этом нельзя было даже думать.
– Он жив – я чувствую! И сам уйти не мог – он был счастлив с нами! – голос полуэльфа опасно задрожал, и Марш стиснул его в объятьях до хруста в костях, словно это могло помочь.
– И будет счастлив. Обещаю тебе – я верну малыша.
Уложив мужа, напоив успокаивающими зельями, Марш до утра писал депеши всем соседям, союзникам, соперникам, бывшим врагам с просьбой помочь в поисках любимого младшего мужа. На рассвете со двора замка поднялись в воздух около двух десятков драконов, разлетаясь во все концы Соединенных земель. Не в силах ждать, сложа руки, князь снова отправился в тот злополучный лес в надежде узнать его тайну: найти хоть какую-то зацепку, разгадать, кто посмел нарушить мир Южных земель и его хрупкое семейное счастье.
***
Верин проснулся от того, что затекло тело. Открыл глаза, несколько раз моргнул, пытаясь определить, где находится. Он лежал на чем-то мягком, постеленном прямо на полу, вокруг в несколько слоев свисала легкая ткань, отгораживая его от внешнего мира. Сердце рванулось к горлу, оглушая своим стуком – Верин резко сел на чужом ложе, судорожно вздыхая. Он вспомнил. Вспомнил предрассветную прогулку, внезапно замолчавший лес, сеть и странных людей, похитивших его. Они летели долго: Верин три или четыре раза приходил в себя и снова со стоном проваливался в глубокий обморок – полет на такой высоте был невыносим для организма зооморфа. Память подбрасывала смутные обрывки прибытия в незнакомый замок: чьи-то руки на его голове, волны незнакомой магии, теплые струи воды, стекающие по обнаженному телу… Верин испуганно оглядел себя: сейчас он был одет в просторные шаровары и рубаху до колен, на ногах и руках красовались одинаковые металлические браслеты, плотно обхватывающие щиколотки и запястья. Он не помнил, как и когда обратился в человека, или кто помог ему. И пока не знал – хорошо это или плохо.
Осторожно поднявшись с мягкого ложа, Верин отодвинул завесу из ткани и выглянул наружу. Небольшая комната, почти пустая, если не считать деревянной скамьи в углу и импровизированной «кровати», в которой он проснулся. По закругленным стенам и маленькому окошку почти под потолком Верин определил, что его держат наверху какой-то башни. Из комнаты вела одна небольшая дверь, но что она надежно закрыта, а может быть еще и охраняется снаружи – юноша не сомневался. Он прошелся по своей темнице, ощущая босыми ногами прохладный каменный пол, втянул носом незнакомый воздух. Куда же его привезли? Пахнет не так, как в Южных землях, и не так, как дома, в родных лесах. И даже на морской воздух не похоже – совсем другие запахи, иная влажность. Что за люди похитили его, и главное – зачем?! Какую бы ценность он не представлял, как золотая рысь, в Четырех Землях знали, что он стал младшим супругом Южного правителя – никто не стал бы рисковать миром своих земель, вызывая гнев князя. «А если это чужеземцы? Те, что живут за большими холмами?» – Верин зябко поежился и забрался с ногами на скамью. В детстве он слышал, что Соединенное королевство не единственное на их огромной земле. Поговаривали, что совсем иные народы живут за горными перевалами, что простираются далеко за горизонтом на востоке, и совсем близко за поросшими густым непроходимым лесом холмами на юге. «Кому я понадобился?» – рысенку становилось все страшнее от мысли, что его увезли так далеко от дома. И если похитители не принадлежат к Соединенному королевству, сможет ли Маршан найти его?
При мысли о своих горячо любимых старших супругах сердце Верина болезненно сжалось, а на глаза навернулись слезы. Маршан… сильный, добрый и любящий… Грэль – такой нежный и заботливый… «Где же вы? Найдете ли меня? Сможете ли спасти?»
Звяканье ключей, а затем скрежет отпираемого замка отвлекли Верина от грустных мыслей. Он осторожно опустил ноги на пол и внутренне сжался, готовясь к чему угодно – от побоев до обездвиживающей магии. От волнения и страха у рысенка дрожали колени, но он постарался собрать все силы, чтобы в случае чего не даться врагам слишком легко.
В комнату вошли двое мужчин: они были одеты почти так же как Верин, только на ногах имели странную на вид кожаную обувь, а головы и лица у них были покрыты кусками ткани, оставляя открытыми лишь глаза. Один из вошедших нес поднос с яствами, у второго в руках оказался кувшин с водой или вином. Не произнеся ни слова, они поставили свои приношения прямо на пол посреди комнаты, поклонились Верину и быстро вышли из комнаты, снова закрыв дверь.
Рысенок осторожно выдохнул, почувствовав, как от напряжения закружилась голова. Он никак не мог взять в толк, почему с ним обращаются вполне почтительно, несмотря на то, что держат в заключении. Единственным логичным выводом с точки зрения Верина было похищение с целью выкупа. «И тогда Марш скоро заберет меня, ведь он ничего не пожалеет ради того, чтобы я вернулся домой…» Эта мысль немного успокаивала и очень грела. Настолько, что рысенок с аппетитом поел незнакомой пищи, оказавшейся довольно вкусной и питательной, запив ее небольшим количеством разбавленного водой вина, и улегся на свое ложе – ждать. Он почти сразу заснул, но сквозь сон слышал, как к нему еще дважды входили посетители. Первый раз это, по-видимому, были те же слуги, судя по звяканью тарелок, они унесли объедки. Вскоре в комнате снова послышались шаги и голоса, кто-то отодвинул скрывающий Верина полог, присел рядом с ним на корточки, провел властными ладонями по его телу. Юноша хотел отодвинуться, закрыться, хотя бы просто проснуться – но почему-то не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Когда его оставили в покое, он провалился в глубокий сон без сновидений.
***
– Нигде ничего. Что же это такое?! – Грэль в отчаянии закрыл лицо руками. – Он как сквозь землю провалился!
– Под землей его тоже нет, я был у гномов… – мрачно констатировал Марш, машинально пережевывая куски мяса, явно не чувствуя их вкус.
Полуэльф посмотрел на любимого и еле заметно покачал головой: князь осунулся, побледнел, зарос щетиной. За эти два дня он перевернул все Соединенное королевство – но нигде не обнаружилось даже малейшего следа похитителей.
– Милый, давай я все же слетаю к Оракулу. Я знаю – ты не любишь его и не веришь… Но мы должны использовать все средства…
– Слетай, – без особой надежды вздохнул князь.
На секунду встретившись глазами с любимым, Маршан отвел взгляд. Да, конечно, он верил, что они найдут Верина. Но эта вера нуждалась хоть в каких-то подтверждениях.
– Отдохни, любовь моя, на тебе лица нет, – ласково прошептал Грэль, обнимая мужа за шею, разминая напряженные мышцы. – Я велю приготовить ванну с успокаивающими травами и…
– Не могу. Я должен слетать к владыке востока – ты же знаешь, какой он скользкий тип! Моим посыльным он может наплести все, что угодно. Я поверю, что он не приложил руку к похищению котенка, только когда посмотрю в его блудливые глаза…
– Господин! Донесение с южных рубежей! – немного взволнованный молодой демон склонился в почтительном поклоне.
– Проси… – тяжело вздохнул Марш, удерживая руку полуэльфа на своем плече.
В трапезную вошел запыленный воин из личного отряда Марша. Коротко поклонившись обоим супругам, опустошив одним залпом поднесенный Грэлем кубок вина, он откашлялся и доложил:
– Вчера около полудня стража на южном перевале была погружена в странное оцепенение. Они словно заснули на несколько минут, но один из стражников оказался чародеем-самоучкой, он утверждает, что чувствовал чужую магию. Может, конечно, они все перепились и просто зубы старшому заговаривают, а может…
– На южные рубежи ставят надежных ребят, – задумчиво протянул Марш. – Я лично давал указания по охране этого перевала. Не будут там стражники упиваться среди бела дня, да и врать им незачем. Вели седлать дракона. А сам отдохни.
Князь встал из-за стола, коротко поцеловал Грэля и решительно зашагал к выходу из трапезной, поправляя на ходу перевязь с мечом.
Проводив взглядом небольшую кавалькаду драконов, отдав распоряжения на счет ужина и пристроив уставшего воина на заслуженный отдых, полуэльф проскользнул в библиотеку.
Ага – вампира-библиотекаря – на своем привычном месте не оказалось, но Грэль и сам знал, где найти то, что ему необходимо. Толстый фолиант в серебряном окладе, «История и география Великих королевств», нашелся на средней полке среди трактатов о родовых древах правящих династий и свитков с заклинаниями от болезней драконов. Перетащив рукопись на специальную подставку, полуэльф свел на переносице красивые брови, пытаясь разобраться в оглавлении. Найдя нужную страницу, средний хозяин замка погрузился в чтение, но с каждым новым абзацем его губы все больше поджимались, а взгляд темнел.
– Королевство личей… Нежить, кровавые демоны… О, боги, молю, пусть Верин окажется в других руках…