Глаша умерла неожиданно. Еще вчера она сидела у меня в кресле, расстроенная и печальная. На мои вопросы, что с ней, отвечала уклончиво, как бы, не решаясь сказать, что-то затаенное, тяжело лежащее на сердце. Я не настаивала, я знала, что ее мучает, догадывалась, жалела и понимала. Вся ее жизнь постепенно высветилась передо мной. Из отдельных ее рассказов вырисовалась трудная жизнь рабочей женщины. Женщины, каких у нас миллионы. Ей исполнилось 73 года, пора подвести итог, как она прожила свою жизнь, каких детей вырастила, что дала им, а чего не смогла дать, счастливы ли они, будут ли счастливы внуки. Что останется после ее смерти. Зачем она прожила эту жизнь, такую тяжелую, полную горестей, разочарований, обид, но и полную надежд на лучшую долю для дорогих ей, родных и горячо любимых близких. А если надежды не сбываются, то и жить не хочется. И в эти, последние перед кончиной дни, Глаша вдруг ясно увидела – надежды ее не сбудутся, все совсем не так, как ей виделось в ее снах и мечтах. У нее открылись глаза – счастья у детей, как и у нее, не будет. Она не смогла их сделать счастливыми. Несчастье заразно, как туберкулез. Она заразило их своим несчастьем. Мысль эта не давала ей покоя, она не покидала ее ни на минуту, она требовала слушателя.
Глаша пришла ко мне, и мы просидели долгие часы. Немного выпили вина, потом пили чай, и она говорила и говорила. Вспоминала свою жизнь с самого начала, искала истоки неудач и ошибок, улыбалась, вспоминая редкие радости. Плакала над обидами и горестями. Она выложила на мой суд всю свою жизнь. Но, мне ли ее судить? Но, исповедь ее успокоила, тяжело хранить такой груз на сердце. Я проводила ее поздно вечером. Я не спала всю ночь, все рассказанное прошло перед глазами. Утром встала поздно, болела голова и я вышла побыть на воздухе. Подъехала скорая помощь, врачи почти бегом прошли в наш подъезд. К кому, на этот раз? У нас полно пенсионеров, и такого рода посещения не редкость. Через несколько минут вынесли носилки. Сзади шел Глашин сын. Я бросилась к ним. Глаша была без сознания – инсульт. До больницы ее не довезли.
Кончилась война, следом голодные 46,47 годы. Разрушенные села, нищие колхозы, беспросветная бедность. Люди потянулись в города, там шло строительство, там была работа, там была надежда на лучшую долю. Перебралась в Тирасполь и многодетная семья Глашиных родителей. Глаша старшая, следом три брата – погодка. Отец устроился на стройку, мать на завод разнорабочей. Сняли маленький домик – развалюшку, с огородом и парой фруктовых деревьев. Стали жить. Родители работали посменно, приходили усталые, голодные, грязные. К их приходу надо было наносить воды, нагреть ее на плите, чтобы они могли обмыться. Колодец был далеко от дома, мальчишки не слушались старшую сестру, носить воду не хотели. Приходилось девочке таскать тяжелые ведра и не один раз. Ведь приготовление еды была тоже на ней. Иногда мать покупала у рыбаков мелкую недорогую рыбешку. Сразу по полведра. Ее надо было перечистить, вымыть и пережарить к приходу родителей. Сколько воды надо было перетаскать! Когда начинала жарить, ребята стояли рядом и, прямо со сковороды, хватали горячую рыбу. Глаша плакала, гнала их, но они ведь были голодные!. Она боялась, что к приходу родителей, они съедят всю рыбу, чем же она будет кормить папу с мамой. Но, братья наедались, хватало и взрослым. Так проходил ее день, в заботах и хлопотах.
А в 15 лет она пошла на работу. На стеклотарный завод. Взяли ее разнорабочей. Таскала ящики со стеклотарой, разгружала машины с песком, но это было ей не в тягость, дома было не легче. Здесь хоть платили. На первые заработанные деньги купила ситца в цветочек себе, маме и маленькой сестренке. А братьям синенького ситчика на рубашки. Мама прослезилась, помощница выросла! Сшила всем обновки. Теперь в выходные дни стала ходить Глаша на танцы и иногда в кино с подружками. Годы шли, а семья все еще жила в одной комнатке съемного домика. Мать давно уговаривала мужа начать строить дом. Участки под застройку давали, помогали материалами. Но отцу было все равно, как живет семья. Придет домой после работы пьяный, завалиться на койку, хорошо хоть детишек не передавит. Утром уйдет, как семья живет, его не касалось. Зачем строиться? Мать была всему голова, все держалось на ней. Она и начала стройку. Получила участок, завезла машину песка, машину глины, соломы. Стали лепить лампачи ( саманные кирпичи). Мать с детьми месили босыми ногами глину с соломой, формовали тяжеленные блоки, раскладывали их на просушку. Все лето не вылезали из грязи. А потом копали фундамент, копали все, только маленькая сестренка лепила из глины калачики. Отец почти не принимал участия в этой работе. Пить стал много, часто зарплату не доносил до дома. Но уже и братья пошли на работу, все, что зарабатывали, шло на стройку. Дом потихоньку рос.
Глаша превратилась в красивую девушку, с роскошными светло-золотистыми волосами, которые завивались крупными кольцами. На нее стали засматриваться молодые ребята. Но постройка дома отнимала все свободное время, было не до гулянья. Да и одежды хорошей не было, все еще ходила зимой в фуфайке. О пальто мечтала давно. Мать это прекрасно понимала и тихонько складывала рублики, копила старшенькой на зимнее пальто. И, однажды,повела дочку в магазин, купили ей драп на пальто. Пальто отдали шить в настоящее ателье, и даже на премию, которую получила Глаша, приобрели цигейковый воротник. Отцу пока ничего не говорили, боялись его гнева. И, недаром боялись. Когда пальто было готово, и счастливая Глаша крутилась во дворе перед всей семьей, восторженно разглядывающей это чудо, явился домой отец, как всегда пьяный и особенно злой, и раздраженный. Вид счастливого семейства вывел его из себя, и он набросился на Глашу. Пальто сорвал с плеч, бросил на землю, и принялся топтать ногами. А уж что он говорил при этом, повторять не будем. Дети разбежались, кто куда, мать пыталась утихомирить буяна, досталось и ей. Наконец, он устал и свалился прямо во дворе. Глаша подняла пальто, вещь была совершенно испорчена. Девушка рыдала так, что у нее началась рвота. Мать с трудом успокоила ее, уложила в недостроенном доме на матрасе, подальше от отца. Обещала пальто привести в порядок. Конечно, пальто уже не было таким нарядным, воротник пришлось снять, после стирки пальто потеряло свой щегольской вид, но все – же это было лучше, чем замызганная фуфайка.
Стройка подходила к концу, трудились все, все заработанные деньги вкладывались в строительство, и только отец мог позволить себе пропить ползарплаты, или валяться с перепоя в выходной день. Хозяин, глава семьи!
Глаша начала встречаться с парнем, это был не тот, кто ей нравился, но, тот уехал учиться и писать вскоре ей перестал. И домашняя жизнь уже стала тяготить ее, дети, стройка, работа, вечно пьяный отец. А парень позвал ее замуж и она согласилась. Мать плакала, как она обойдется без старшенькой. Но благословила, сыграли скромную свадьбу, молодые стали жить в доме молодого мужа. Им выделили крохотную коморку, где едва помещалась кровать. Глаша, привыкшая работать по дому, тут же начала приводить в порядок кухню, свою комнатку. Белила, красила, мыла. Вычистила двор, посадила цветы под окнами комнатушки. Свекровь нарадоваться не могла на такую работящую невестку. Старалась невестка всем угодить, и свекрови, и сестре мужа. А муж вскоре стал приходить домой в подпитии, на ее робкие замечания отвечал грубо. А на 8 марта, она ждала его с работы, накрыла стол, купила бутылку вина, надела выходное платье – ведь женский день, праздник. Ждала и загадывала, купит ли он ей подарок, а может быть цветы? Но его все не было. Потом раздались веселые голоса, девичий смех, все прошли в комнату сестры. Глаша поняла, что пришел ее муж и привел гостей. Но ее не звали, хотя завели патефон и начали танцевать. Громкий смех, девичий визг, как стеклом провел по ее сердцу. Она заметалась по комнате: как поступить, пойти в комнату, где веселилась компания, или уйти отсюда - она тут не нужна. Тихо оделась, заперла комнату и побежала к родителям. Мама, увидев ее, только руками всплеснула, а выслушав, сказала – оставайся. Ночь Глаша проплакала, а утром взяла братьев и перенесла все свои вещи домой. Брак ее закончился через месяц после свадьбы.
Прошло несколько лет, и она вышла замуж за отца своих детей. Любви особой не было, но ведь надо выходить замуж, и так кличут брошенкой. Правда свадьбы не было и даже в ЗАГС не ходили, просто стали жить вместе. Вскоре родился сын. Сняли комнатку, стали жить семьей. Жили, как все. Работали по сменам, дите в яслях. Муж изредка выпивал, как все. Летом ездили на заводском грузовике на море. Весело, шумно. Напивались все, и мужики и бабы. Детишки сновали среди взрослых, пока не засыпали все в одной палатке. Взрослые сидели до полуночи у костра, пели песни, травили анекдоты. Весело! Стали в очередь на квартиру. Ждали лет десять, если не больше. Устали жить по чужим углам. Наконец, дождались. Получили двухкомнатную малогаборитку, 24 кв.м. Радости не было придела! Своя жилплощадь, со всеми удобствами! Родилась дочка, такая же белокурая, как Глаша, назвали Катюшей. Отец особой радости не выказывал. Стал, почти открыто погуливать. Иногда не приходил ночевать, зарплату не приносил, пропивал в веселых компаниях с подружками. Глаша, уходя на работу во вторую смену, не была уверена, что он заберет дочку из ясель. Мог и забыть. Попытки что – то изменить, ни к чему не приводили, муж продолжал пить и гулять. И Глаша смирилась, так жили ее родители, так жили все вокруг. Другой жизни она не знала. Вернее читала, видела в кино, но это была нереальная жизнь, выдуманная. А в реальной жизни надо было терпеть, или разводиться. А чего разводиться, они и так не расписаны. Уйти с детьми не куда, а муженек уходить не намерен. Вот и жили. Дети росли сами по себе. Сын помощник, и Катеньку заберет из садика, и помоет, накормит, спать уложит, пока мама на смене, а папа на гульках. Сын перед армией женился, вернулся со службы – уже папа. Вскоре и еще одного родили. Жили у родителей жены в колхозе. Но что – то не задалось у молодых, развелись. Дети остались с матерью. Глаша переживала, ходила навещать внуков, все надеялась, что сын вернется к жене. Но по поведению невестки видела, что сын ее не пришелся по нраву новой родне. Не понимала, чем плох ее сынок.
А тут и дочка подросла, красивая дивчина, бойкая, окончила кулинарное училище, выскочила замуж. Сразу же родила дочку. Муж оказался пьющим. Это ее сразу не испугало, все пьют, как без этого? Но, когда он перестал приносить в дом зарплату, начал гулять, схватилась за голову – она шла по пути своей матери! На такую жизнь она насмотрелась, для себя такой не желала. Что было делать? Домашние скандалы ничего не меняли, и она ушла к матери. Забрала свои вещи и ушла, уж лучше одной жить.
А муж Глаши тихо спивался, он уже вышел на пенсию, по старости гулять перестал, а пить стал еще больше. Пенсию пропивал еще до ее получения, самогонку давали в долг. Начали болеть ноги, все кончилось тем, что ему отрезали ногу – гангрена. Он был с таким диагнозом в нашем доме третьим - последствие алкоголизма, говорили врачи. Вот тут бедная Глаша хватила горя! Осваивать костыли он не желал, лежал на койке, требовал сигарет, водки. Не хотел есть борщ, если в нем не было мяса. Швырял тарелку в Глашу. А какое мясо, на их нищенскую пенсию! А ему надо было колбасу, сосиски. А у Глаши семья. Дочь с ребенком, да их двое. Дочка зарабатывала мало, алиментов от мужа не получала, его уволили с работы за пьянку. А Оленьке надо было и молочка и фруктов. Милая девочка, ненаглядная внучка!
Катя познакомилась с хорошим мужчиной, с женой в разводе, дети с матерью. Строит дом, а квартиру оставил семье. Правда, старше ее, но мужик симпатичный. И работу имеет прибыльную – чинит машины. Стали жить вместе, дочку оставила у матери, та уже в школу пошла, а школа совсем рядом с бабушкиной квартирой. Дом строился большой, в два этажа, всем хватит места. Катя с удовольствием принялась вить семейное гнездышко. Сама штукатурила стены, белила потолки, клеила обои. Работы она не боялась, вся была в мать. Успевала и огород держать в идеальном порядке, свои овощи – большее подспорье в хозяйстве. Развела курочек – свежее яичко на завтрак, великое дело. Дети мужа, два взрослых сына и дочь школьница, относились к ней хорошо. Часто навещали отца, она их встречала по - доброму. Так прожили несколько лет. Все бы ничего, но Глашу беспокоило, что Катя с Федором не оформили брак, он об этом и разговор не заводил. Она по - прежнему прописана у матери вместе с дочкой. Так для кого Катя вьет гнездо, кто она в этом доме, хозяйка, или наемная работница. Сама Катя на эту тему говорить не хотела и матери запрещала. Так прожили еще несколько лет. Отделали второй этаж, забрали к себе Олю, для нее выделили отдельную комнату. Тем временем умер Глашин муж, отмучился сам и отмучил достаточно бедную жену свою. Осталась Глаша одна.
Сын Глаши Юрий, разведясь с женой, погулял некоторое время, женился. Родился сынок. С начало жили с родителями жены, жили одной семьей. Глаша часто ходила навещать сына, вроде бы все хорошо. Потом у сына появилась квартира, стали жить отдельно. Вскоре умер сват, сватья перенесла инсульт, слегла. Дом родителей продали и разделили деньги на троих дочерей. Сватья осталась с младшей дочерью, в семье Юрия. Но тут, таинственным образом, квартиру у них отобрали. Кто и почему было не понятно. Ясно было одно – жилья у них не стало или по глупости, или по дурости. Сняли квартиру. Жена Юрия не работала, надо было смотреть за матерью. Юрий стал ездить на заработки. Но все как-то бесталково, привезет деньги, сразу начинают шиковать: дорогие покупки, подарки, гости. Спохватятся, надо ехать назад, а денег даже на билеты уже нет, надо занимать. А на что семье жить, пока он заработает? Пенсия тещи выручала, да велика ли она. На нее троим, не прожить. Опять в долги влезут. Глаша все расстраивалась, лучше бы Юрий здесь устроился на работу, работу можно найти, вот рядом дом строят, многоэтажный, огромный. И стаж бы шел, ведь и пенсия не за горами. Но сыну работа в организации не подходила, там дисциплина, строгости, учет. Привык наниматься к хозяину, заработал немного, можно не работать, пока деньги есть. И жена над душей не весит ежедневно. Хочешь пей, хочешь гуляй в свободное время. О будущем не задумывался, там видно будет!
Умерла теща, сразу же отказали от квартиры. Вещи сложили в подвале, хозяйка разрешила на время, пока найдут квартиру. Но денег не было, пришлось проситься к матери. Глаша была даже рада. Ей казалось, что рядом с сыном и ей будет легче. Он такой заботливый, мастер на все руки, все умеет. Наконец-то сделаем ремонт в квартире. Поменяет трубы и сантехнику, давно пора, да все некому было. А теперь рядом сын, помощник, хозяин. Но разочарование наступило скоро. Сын все искал работу. Утром уходил, возвращался вечером, всегда не трезвый. Дома ничего делать не хотел. Матери все обещал, но ничего не делал. Даже вещи, оставленные у старой хозяйки, не мог собраться перевезти. И, случилось не предвиденное. В подвале прорвало трубу с горячей водой, все вещи были затоплены и пришли в негодность. Но и это не особенно расстроило супругов – не беда, купим новое. На что купите? Заработаем. Но работа все не находилась ни для сына, ни для невестки. На пенсию матери прожить невозможно, стали брать у соседей в долг. Глаша расстраивалась, все чаще ей нездоровилось. Сын все больше ей напоминал покойного мужа. Тому было тоже все равно, как живет его семья. Наконец, сына позвали на работу в Москву. С трудом экипировали его на зимнее время. Надо было купить теплую одежду, обувь. Купить билет, дать с собой денег на первое время. Влезли в большие долги. А с чем осталась семья, мать и безработная жена, его не особенно трогало, как-нибудь выкрутятся! Уехал. Жена нашла работу – посудомойкой в кафе. Платили гроши, а работать заставляли по 12 часов. Но, другой работы для нее не было. Образования хорошего не получила, когда то кончила краткосрочные курсы бухгалтеров, и все. Теперь такие специалисты были не нужны. Мир изменился, надо было владеть компьютером, иметь диплом, стаж работы по специальности. Переучиваться в 40 лет было поздно, об этом было надо позаботиться в молодости. Вот сестры ее получили высшее образование, а она ленилась.
Жить стало трудно. Глаша все думала, почему так сложилась жизнь у сына. Где истоки его лени, неприспособленности, равнодушия к судьбе близких людей. Два сына от первого брака, оба выросли не благополучными, оба сидят в тюрьме, но отец о них не вспоминает – с глаз долой, из сердца вон. Растет последний сынок, отец ему то - же немного уделяет внимания. За все лето ни разу не сходил с ним на речку, в парк, или кино. Точно, как его папаша.
Наконец, вернулся сын из Москвы. Привез подарок – дорогущий компьютер. Когда назвал цену, мать чуть сознания не лишилась – тысяча долларов! В доме нет стиральной машины, нет пылесоса, холодильник дышит на ладан, долги огромные, ремонт так и не начали – а он привез игрушку, стрелялки смотреть. А когда оказалось, что еще и каждый месяц платить надо по30 долларов – заплакала. Ее пенсия, заработанная тяжелым сорокалетним трудом, составляла семьдесят долларов. О чем думал ее сын, когда покупал эту вещь7 Ведь и жилья собственного не имеют, а ему уже под пятьдесят. И сына надо учить, дать образование, поставить на ноги.
После возвращения сын не работал все лето, проедали заработанные деньги. Уходил утром деловым шагом, портфель под мышкой, на ходу разговаривал по мобильнику – деловой человек идет на работу. Но, доходил только до рыночного кафе. В полупустом утреннем зале сидел за кружкой пива один, или с друзьями. Угощал знакомых – состоятельный человек вернулся с хорошими деньгами, почему не угостить. Жена работала в кафе уже официанткой. Уходила рано, приходила ночью. Хозяйка эксплуатировала по полной программе. Многие уходили после первого месяца, но она держалась за эту работу – другой работы не было. Что ждало ее семью впереди, старалась не думать. Мальчик все лето провел во дворе, даже на море ни разу не съездили, маме некогда, папе не хочется, ему и так хорошо.
Глаша смотрела на это, ужасалась, что ждало их впереди? Без жилья, без работы. Квартира была оформлена на нее и дочку. Если дочь вернется сюда, куда пойдут эти несчастные? А внук, смогут ли родители устроить его судьбу? Стала настойчиво уговаривать сына пойти на работу в строительное управление, работать здесь, хоть и не за большие деньги. Сын вышел из себя, стал кричать, что его уже нигде не берут, ведь ему уже почти 50 лет. Но, как же жить? Мать была в отчаянье.
И у дочери начались проблемы. Первая жена подала в суд на раздел имущества. Она претендовала на часть дома. Муж испугался и переоформил дом на детей. Теперь Катя уже совсем не имела никаких прав, хотя жила здесь больше 10 лет, но юридически она была здесь чужой тетей. Изменились и отношения детей Федора к ней и Оле. Назревал скандал. Но Глаша не дожила до разрыва, хотя и предчувствовала его. Уже после ее смерти, Катя ушла от Федора и перебралась в родительскую квартиру. В двух крохотных комнатушках жить двум семьям, со взрослыми детьми было не возможно. Пришлось Юрию опять уходить на съемную квартиру. Оплатили за первый месяц, а за второй уже нечем платить. Опять надо занимать А он все не работал. Можно было опять поехать в Москву, его звали. Но у него вышел срок загранпаспорта, а получить новый он, за все лето, не удосужился А теперь и денег не было. Вот так и живут. А парнишка уже в 9 класс пошел, сколько всего надо!
Так кто же виноват? Или действительно несчастье заразно, как туберкулез? Из поколенья в поколенье передается эта зараза? Бедная Глафира, она не смогла дать детям счастья, осознав это, она не смогла жить. Горько до слез.
*** Фотография из интернета.