Вопреки ожиданиям Романа, болото больше не преподнесло сюрпризов. Пару раз тропу перебегали вполне взрослые варанеры, но тварям было не до охоты – близился выброс, и взволновавшиеся электромагнитные поля вгоняли их в панику, вызывая желание спрятаться поглубже.
Вдалеке, между деревьями Роман заметил и болотного черта. Черт шел на задних ногах, хватаясь передними лапами за коряги и кусты. Недокормленный фавн-баскетболист.
Словно безмолвное привидение, он плавно скользил по поверхности болота, не издавая ни звука. Покачивал тяжелой головой с изогнутыми, словно ятаганы, зазубренными рогами – слушал окрестности.
В обычное время болотный черт – существо пакостное и даже опасное. Но теперь и ему было не до охоты на людей, забредших на его территорию – он тоже стремился найти себе укрытие.
- Страшилище-то какое, - поежилась Настя, когда Роман показал ей мутанта.
- Мутировал из обыкновенного домашнего козлика, - пояснил сталкер, - Потому и рогатый. По болоту, как по ровному асфальту бегает – у него на ногах не копыта, а форменные снегоступы.
- Может, завалить ради безопасности? – тихо спросил Семецкий, державший болотного черта на прицеле.
- Нет, Юрка, лучше не трогай, - покачал головой Роман, - Ему сейчас не до нас – его больше выброс волнует.
Тропа становилась все уже и уже, и вскоре совсем пропала. Впереди была лишь трясина, из которой кое-где торчали кочки, поросшие осокой и камышом.
- Все, теперь придется ноги замочить, - со вздохом произнес сталкер, - Юрка, ты иди позади, следи, чтобы биологи в болото не ухнули. Остальные – след в след за мной. И внимательно чтобы! Один шаг в сторону – и вытаскивать вас только трактором.
Вопросов и возражений не было. Похоже, авторитет Романа как проводника стремительно становился непререкаемым.
Роман отстегнул от рюкзака телескопическую трость-альпеншток, разложил на всю длину и пошел по топи, ощупывая путь перед собой острым тяжелым наконечником трости.
Идти было тяжело. Ноги вязли в топком грунте, и с каждым шагом их приходилось с силой вырывать из жижи. Особенно тяжело приходилось зомби. Тот с трудом удерживал равновесие, то и дело падал и тут же начинал отчаянно и гулко басить, словно пономарь. Его быстро подхватывали Сергей Свержин и Саша Прыгин – умницы-ребята, безо всяких лишних слов и приказов взявшие на себя опеку над зомбированным сталкером. Особенно Романа удивлял Прыгин. На первый взгляд – увалень увальнем, а двигается толково, быстро, сноровисто. Совсем не так, как во время привалов. Словно у него две программы поведения заложены: для экстремальных ситуаций, когда он вдруг становится деловым, разговорчивым и подвижным, и для всей остальной жизни – тогда он медлительный и нелюдимый.
Александров поддерживал доктора Рауфмана – тому тоже тяжело давалась ходьба по топкому болоту. Лаборант негромко ворчал, но не злобно, а так, словно сам себя подстегивал ворчанием. Похоже, раздражение и неприятие по отношению к окружающей действительности были для него чем-то вроде топлива. Пока он всем доволен, ему и шевелиться не хочется. А злоба, не адресованная никому конкретно, пробуждает его к жизни и бурной деятельности.
Тяжелый все-таки человек. Про таких говорят «конфликтный».
Нелегко было и остальным. Альберт Мустафин, неприметный и неохочий до разговоров мужичок лет сорока с небольшим, теперь без роздыху болтал, рассказывая какие-то байки из жизни ученых-экспедишников. Ассистент Рауфмана доктор Зорин сварливо одергивал Мустафина: мол, ведите себя потише, уважаемый. Простодушный Минченко в голос жаловался то на жару, то на комаров, то на сырые ноги и постоянно прикладывался к плоской фляжке с чем-то, откровенно пахнущим спиртом.
Настя шагала следом за Романом, стараясь не отставать. Ей, пожалуй, приходилось тяжелее всего. Но она держалась просто молодцом и лишь натужно пыхтела, когда становилось особенно трудно продираться через вязкую тину.
После недолгих препираний Роману все-таки удалось ее убедить отдать ему хотя бы рюкзак. Свой рюкзак сталкер перевесил на грудь, Настин закинул на спину – и в момент стал похож на колобка, у которого вдруг отросли ноги и руки.
Беда случилась, когда до сухой тропы оставалось меньше километра.
Уже порядком вымотанные, перемазанные болотной тиной биологи едва переставляли ноги. Часто спотыкались, падали, вставали, помогая друг другу. Зомбированный несколько раз проваливался в глубокие болотные «окна», откуда его доставали, матерясь и кряхтя от натуги, Свержин с Прыгиным, да Семецкий. Сталкер был, пожалуй, самым сильным во всей группе, но даже ему было неимоверно трудно тянуть из трясины отчаянно размахивающего руками зомби.
В очередной раз вытаскивая «свободовца», Семецкий уронил в болото винтовку.
- Идите, я вас догоню! – махнул рукой сталкер, озадаченно уставившись на колышущуюся хлябь, с аппетитом заглотившую его оружие.
- Юрка, не дури! Другую найдем! – крикнул ему Роман.
- Не могу, Ромка, - словно извиняясь, отозвался Семецкий, - Сам же знаешь, я с ней в Зону пришел. Прирос уже.
И запустил в трясину руку по самое плечо.
Что произошло дальше, никто толком понять не мог. Пожалуй, кроме Романа.
Сперва откуда-то из глубины раздался тяжелый гул, заставивший всех обернуться.
- Юрка, назад! – завопил Роман, - Бегом!
- Сейчас, Рома, - покряхтывая, отозвался Семецкий, шаря рукой в трясине, - Почти достал…
- Назад!
- Достал! – радостно воскликнул Семецкий и потянул руку.
Внезапно поверхность болота прямо перед его лицом вспучилась бугром и с громким хлопком разошлась, выплескивая наружу огромное облако пламени. Семецкого, словно пушинку пылесосом, втянуло в это облако – сталкер успел лишь вскрикнуть. Так растерянно, удивленно – словно его жестоко обманули, и он совершенно случайно это обнаружил.
Огромный язык пламени взмыл вверх, словно небо пытался лизнуть. Потом исчез, опал, оставив после себя едкую серную вонь. И на колышущейся поверхности топи не осталось ничего – лишь разводы ряски.
- Что это?! – вскрикнула Настя.
- Уже ничего, - выдохнул Роман, покачав головой, - Чертова Юркина предопределенность. Пузырь из смеси метана и сероводорода. Огромный и жутко огнеопасный. Ничего аномального – все вполне естественно.
- А Семецкий?!
- Погиб. Он сейчас на глубине метров двух или даже трех.
- Но он ведь вернется? – робко спросила Настя, тронув Романа за рукав.
- Вернется, - уверенно ответил сталкер, - Пойдемте, здесь может быть опасно. Никакой гарантии, что не всплывут другие пузыри.
- Но ведь надо же… - начала было Настя.
- Ничего не надо, - перебил ее Роман, - Будет лучше, если ты, - тут он повысил голос, обращаясь к остальным, - и вы все привыкнете к тому, что мой друг Семецкий каждый день погибает, и чаще всего совершенно нелепо. А потом воскресает. Просто примите как данность и перестаньте всякий раз его хоронить. Все, вперед!
Экспедиция двинулась дальше в угрюмом молчании. Зомби тоскливо взревывал, оборачиваясь назад и протягивая руки туда, где погиб сталкер Семецкий. Свержин терпеливо успокаивал его, мягко подталкивал вперед. Мустафин перестал травить байки и снова стал тихим и неприметным. Настя обиженно насупилась.
У самого Романа на душе кошки скребли. С одной стороны можно было понять и Настю, и остальных: для них всякая смерть – потрясение. Но с другой стороны – осталось всего три часа до выброса, и сидеть и оплакивать Семецкого означало обречь на гибель всю экспедицию. Нельзя. Какими бы жестокими и грубыми ни были методы, цель у Романа одна – довести ученых в целости и сохранности до Страхолесья.
Три часа. Всего три часа. А впереди еще шестикилометровый марш через Осушку – так называли сталкеры густую сетку ирригационных каналов южнее «Ростка». Осушка же – место ничуть не менее хлопотное, чем болото. Открытое пространство, просматриваемое и простреливаемое со всех сторон. Недостроенные склады и боксы. Железобетонные стены ограждения, возведенные первыми ликвидаторами еще в восемьдесят шестом – таким наивным образом люди пытались остановить рост новорожденной Зоны. И всего одна дорога – через мосты, перекинутые над бетонными желобами каналов. Без Семецкого с его снайперкой всю экспедицию может угробить пара человек с пулеметом.
Через четверть часа выбрались на сухую тропу. Болото осталось позади, и ученые заметно повеселели. Стали предлагать сделать привал, но Роман лишь прибавил шагу. Время не ждало.
Уже перестали петь птицы, затихло зверье. Зона застыла в тревожном ожидании. И эта вдруг наступившая тишина пугала. Светило солнце, на небе не было ни облачка. Воздух застыл. Ни ветерка, ни звука.
- Выброс совсем скоро, - коротко пояснил Роман, - Надо шагать быстрее.
Зомби смотрел на небо и тихонько выл, словно волк на луну.
Вскоре и лес остался за спиной, расступившись в стороны редкими рощицами берез и островками молодого сосняка. А впереди замаячили серые коробки строений и ажурные столбы ЛЭП.
Осушка.