Детства яркие моменты

               
      "Ускакали деревянные лошадки,
      Пароходики бумажные уплыли.
      Мы из детства убегаем без оглядки,
      Всё, что надо и не надо позабыли…"
                ( Э. Шим)



     Она не очень хорошо помнила своё детство. И не очень верила тому, кто так подробно и во всех тонкостях описывает  свою жизнь по памяти. А может счастливых  моментов, которые хотелось бы запомнить, было мало и они просто растаяли из памяти, как дымка. Ах, наша память! Ты живёшь в нас особой жизнью, не подчиняясь никаким законам. То глубоко пряча от нас нужную информацию, а то выплёскивая наружу то, что хочется растоптать и забыть навсегда…
    
     Маленькая девочка стояла в углу, коленками на горохе и давилась от слёз, не давая им выйти наружу. В противоположном конце комнаты, в таких же условиях оказался и её старший брат. За что они были наказаны она  уже не помнила. Наверное, как всегда, брат уговорил её на очередную шалость.
     Горох больно впивался в разбитые, редко заживающие коленки. Брат никогда подолгу не подвергался этой экзекуции. Быстро сообразивший, что лучше подчиниться требованию мамы, которое было единственным, чтобы дети попросили прощения, он скоропалительно выговаривал заветные слова. "Мам, прости меня, я больше так не буду",- вылетало из него, как "здравствуй", или "хочу кушать". Он тут же  милосердно выпускался из плена и бежал по своим делам.
     Но маленький львёнок так не мог. Вся её сущность бунтовала против нанесённой обиды. Что такое человеческое достоинство она узнает много позже, а что это было тогда, догадывалась только по наитию. «Так не должно быть, я никому не нужна», - вертелась  в её маленькой головке карусель мыслей.
     Проходившая мимо мама, бросила на дочку уничтожающий взгляд и со словами: «У-у, настырная, сын милостивый, прощения попросил, а от этой никогда не дождёшься», - удалилась в другую комнату. Стемнело. Все легли спать, а она ещё долго стояла в тёмном углу, представляя себя умирающей от боли и от голода, но не сдавшейся.
     Потом были ещё несколько таких наказаний. Менялась только подстилка. Вместо гороха была соль, от которой сильно щипало и разъедало коленки, но исход этих операций неизменно оставался прежним. Девочка побеждала, но сердце её от этих побед почему-то не окрылялось, а всё больше сжималось в жалкий маленький комочек.
     Несмотря на всё, девочка любила свою маму, быстро забывая обиды, а может пряча их глубоко в душе. Но только подойти и обнять, доверчиво заглянув маме в глаза, она уже не могла.
     Пройдут годы и у неё родятся свои дети. Она тоже будет наказывать их за шалости, грозясь поставить в угол, но НИКОГДА на колени, и НИКОГДА не будет требовать от них слов прощения, оставаясь глубоко убеждённой в том, что слова эти должны произноситься по велению собственного сердца.

Продолжение следует...