Глава12
Жизнь продолжается
В сентябре вышла замуж подруга и одноклассница моей сестры. Аля была у нее свидетельницей на свадьбе, где и познакомилась со своим будущим мужем. Виталий несколько раз приезжал в Ростов, Аля ездила в гости к нему на Украину. В апреле 1977 года Аля вышла замуж и уехала жить на Украину. Перед ее свадьбой у меня было нехорошее предчувствие, очень хотелось отговорить ее от этого замужества. Советы вещь неблагодарная, а вдруг мои предчувствия напрасны и все будет хорошо. Очень хотелось мне надеяться, что у Али жизнь сложится, и я ничего ей не сказала, да она вряд ли послушала бы меня: все учатся только на своих ошибках. К тому же сестре было уже 28 лет и надо «отметиться», так она говорила.
В конце ноября у Али родился сын, свекровь очень ждала девочку. Целый месяц ребенок жил без имени. Я позвонила Але и сказала, что жить без имени недопустимо:
- В общем, сестра выбирай: Александр, Андрей, Антон. Через два дня позвоню, чтоб имя у ребенка было!
Через два дня мне сообщили, что моего племянника зовут Антоном. Он был единственной любовью, радостью и счастьем моей сестры, так как муж оказался просто алкоголиком. Антон рос «залюбленным» ребенком. Вообще-то он был смышленый, умный мальчик, но уж очень большой эгоист. Впрочем, своих детей у меня не было, так, что мне трудно быть объективной. Аля приезжала в гости всей семьей, а после отъезда я находила пустые бутылки из-под спиртного. Виталий пытался пить вместе с моим мужем, но Витя к тому времени пить перестал и компанию ему не составлял. Мне было, очень жаль сестру, и я предлагала ей вернуться в Ростов. Аля отказалась, ссылаясь на то, что сыну нужен отец, какой бы он не был. Да, взгляды на жизнь у нас разные: если бы мой муж не бросил пить, я не стала бы с ним жить ни за что, несмотря на свое физическое состояние. А впрочем, кто знает, какой бы я была, если бы осталась здоровой.
После Алиного отъезда у нас поселился друг моего супруга Виктор Грунин. Дом инвалидов к тому времени расформировали и превратили в психоневрологический интернат. Прежних жителей расселили по разным домам инвалидов. Грунин отказался ехать в другой дом, но и в этом не мог оставаться. Получить квартиру путем обмена, так, как мы, он не успел и оказался на улице, без жилья. Он работал на обувной фабрике на каком- то ручном процессе, имел машину «Запорожец» и на работу ездил каждый день. Поселился он у нас временно, пока не получит квартиру. Я готовила еду на троих, всем стирала, уборка квартиры была так же на мне, да еще работа. На жизнь по-прежнему зарабатывала я. Сейчас, вспоминая все это, я удивляюсь сама: как я могла справляться с таким объемом работы.
День у меня начинался в семь часов утра. Первым делом была стирка: у мужа травма позвоночника, значит нарушение тазовых функций со всеми вытекающими последствиями. Потом уборка: Грунин никогда не мыл обувь, поле ухода на работу, всегда много пыли возле дивана, на котором он спал. Следующим номером программы была еда. Готовила еду я один раз в два- три дня, все зависело от аппетита мужчин, а отсутствием оного они, как правило, не страдали, не считая того времени, когда мой муж болел. Болел он довольно часто, и это было еще хуже, так как надо умудриться приготовить что-то такое, что он стал бы, есть. Где-то, в час дня просыпался муж, мы «завтракали», и я садилась за работу. Посуду почти всегда мыл муж.
В тот день, когда мне не надо было готовить еду, я могла немного почитать. Виктор Г. всегда много читал, приносил очень интересные книги и оставлял на диване для меня. Иногда, увлекшись чтением, я забывала о домашних делах, спохватываясь только тогда, когда вставал муж.
Работала я часов до шести вечера, потом приходил с работы Г., и мы все вместе обедали. Разогревал еду муж, посуду мыли мужчины, а я опять садилась за работу. Заканчивался мой рабочий день обычно часов в девять- десять вечера. Мужчины в это время ужинали: чай или кофе с бутербродами, я же выпивала чашку кефира и ложилась в постель, посмотреть по телевизору фильм. Глаза мои, незаметно для меня, закрывались, просыпалась я, когда на экране была надпись «Конец фильма».
Работала я на ручной вышивке, руки заняты, а голова свободна, так что я почти всегда слушала радио. В то далекое время по третьей программе радио очень часто передавали спектакли, вот их-то я и любила слушать. Мой муж мое увлечение спектаклями не разделял, он увлекался музыкой, в основном бардами. Записи, как правило, были несовершенными, иногда кроме бряцанья гитары, да хриплого голоса ничего слышно не было. Муж над этими записями просто млел, меня же они раздражали. Ну, что за удовольствие слушать целый день одно и то же. Когда у нас была одна комната, эта музыка для меня была настоящим испытанием и наказанием: к вечеру я чувствовала себя разбитой и больной. С появлением второй комнаты эта проблема отпала: я в одной комнате с радио, телевизором, телефоном, муж в другой со своими магнитофонами, которых со временем у него было три. Но тут возникла другая проблема: с появлением в доме стерео магнитофона «Ростов» муж полюбил слушать музыку на полную громкость. Теперь уже страдали и соседи не я одна. Пришлось купить ему стерео наушники. Я могла спокойно работать, слушать свои любимые спектакли, говорить по телефону.
Была еще одна неразрешимая проблема: мой муж очень много курил, одну- две пачки сигарет в день. Я не выносила табачного дыма, начинались головные боли, но мои жалобы только раздражали мужа. С большим трудом я смогла добиться одного: не курить в постели, он курил на кухне или в своей комнате, конечно, дым разносился по всей квартире.
От такой нагрузки к двадцати восьми годам я обзавелась целым букетом болезней: вегетососудистая дистония, гипертоническая болезнь второй степени, остеохондроз, пароксизмальная тахикардия. Наша участковая врач, Нина Михайловна, относилась ко мне с сочувствием, время, от времени выписывая больничные листы, но это мало помогало. Наконец, мой супруг понял, что и лошадь может пасть без отдыха. До моих болезней, в санаторий ездил только он, теперь поехала я.
Первый раз во взрослой жизни я попала в санаторий для спинальных больных. Путевка была в Прибалтику, город Юрмала, добираться до места назначения надо было самолетом. Я не летала никогда, волновалась так, что при посадке самолета потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела бледную стюардессу, которая терла мне виски ватой с нашатырем. С испугу она налила столько нашатыря, что он стекал мне за воротник блузки, испуганные пассажиры толпились рядом.
- Вы живы?- дрожащим голосом спросила стюардесса - Как Вы нас напугали, мы решили, что Вас уже нет.
- Слухи о моей смерти сильно преувеличены - ответила я улыбаясь.
- Господи, она еще шутит! - простонала стюардесса.
В санатории я пробыла целых полтора месяца! Полтора месяца отдыха: ни работы, ни кухни, ни стирки, ни уборки! Полный кайф! Мне, как и всем не ходячим, выдали коляску, которая оставляла желать много лучшего, но, как говорится на без рыбье и рак рыба. На ней все же можно было ездить, а это главное: не сидеть на месте. Корпус санатория то же не «гранд отель»: палаты тесные на троих, но желательно без колясок, а так как мы все трое не ходили, то приходилось заезжать по очереди, согласно спальным местам. Больше всего меня удивило то, что в комнатах не было дверей, вместо них висели шторы, не доходившие до пола с полметра. Но скромные удобства комнат полностью компенсировал красивейший парк, расположенный рядом с санаторием. Я попала в санаторий летом и в парке была почти каждый день, кроме дождливых, ну а уж дождей в Прибалтике хватает. Парк меня поразил своей ухоженностью и дизайном. Он весь состоял из аллей, лучом сходившихся к центру. Аллея яблоневая, липовая, дубовая, кустарники барбариса, красивейшее дерево граб, изумительные пихты с листиками иголочками, необыкновенные мостики с резными перилами через сероводородный ручеек, петляющий по парку, чудесные полянки, засеянные маргаритками. Все это великолепие плавно переходило в смешанный лес, где сосны уживались с огромными дубами, посаженными еще в девятнадцатом веке. Рос там даже дуб, посаженный Петром Великим. Дуб был наполовину засохший, в войну в него попала бомба, но вершина еще жила и зеленела. Вокруг дуба вилась лестница, по которой можно было подняться на вершину, рядом с дубом находились лавочки в виде сказочных зверей, немного дальше располагалась беседка, увитая шиповником. Вся поляна по кругу была выложена плитами. Мне все нравилось, от всего я приходила в восторг, всю путевку я пробыла в приподнятом настроении.
В комнате нас было трое: я, молодая женщина моих лет по имени Татьяна и женщина, как мне тогда казалось совсем старуха – ей было лет пятьдесят. С Таней мы подружились, очень долго переписывались, она даже приезжала ко мне в Ростов из своего Нижнего Новгорода. У Тани была травма позвоночника, но руки остались совсем здоровыми. Еще у нее была двухлетняя дочь Наташа, которая осталась дома с ее родителями. Вторая наша соседка Аня, она просила называть ее только по имени без тети и отчества, была очень озабочена любовными романами. Каждый вечер она рассказывала нам, кто посмотрел на нее, кто что сказал, и очень возмущалась невниманием мужчин. Мы с Татьяной добродушно посмеивались над ней. У Ани было очень серьезное заболевание: полиартрит с сильнейшими болями и прогрессированием. Руки у нее уже практически не разгибались, ноги то же, спала она поперек кровати, так как не могла выпрямиться. Несмотря на свое плачевное состояние, она все время шутила и рассказывала анекдоты.
Здесь же в санатории я заметила, что нравлюсь мужчинам. Надо же, а я уж и позабыла о том, что я женщина. За годы своего замужества я поняла, что жена и женщина понятия не совместимые, а может это только в моем случае. Однажды, в санатории, поднималась я в лифте на второй этаж, моими попутчиками были два молодых человека тоже на колясках. И вдруг, наш лифтер дядя Миша говорит:
-Эта девушка здесь самая красивая и сама этого не замечает.
Один из моих попутчиков откровенно рассмеялся. А дядя Миша так серьезно ему ответил:
-Ты напрасно смеешься, я уже стар и знаю, что говорю.
Хорошо, что ехать только на второй этаж. Из лифта я не выехала, а вылетела, ну зачем он так наш лифтер. Конечно, страшненькой я никогда не была, но и красивой такой уж себя не считала.
Здесь же влюбился в меня Володя. Был он моложе меня на четыре года, очень красивый и высокий. У него была тяжелая травма позвоночника шейного отдела, он не ходил, да и руки были настолько слабыми, что он не мог сам себя обслужить. Вместе с ним была его мама, которую звали тоже Диной. В середине путевки его мама предложила мне уехать вместе с ними:
-Ты ни в чем не будешь нуждаться, я все сама буду делать, Володя так тебя полюбил, лишь бы ты была рядом.
-Но я ведь уже замужем и люблю своего мужа - отбивалась я,- да и что я буду у вас делать? А куда я денусь, когда надоем вашему сыну? Возвращаться мне будет некуда, да и слишком далеко ваша Сибирь.
Конечно, никуда я не поехала не только потому, что далеко – просто не любила я Володю, мне было, его очень жаль и не более того. По просьбе его мамы, я несколько раз посидела рядом с ним, но потом, увидев его надежды и ожидания, прекратила эти сидения наедине. Зачем подавать человеку надежду, которой не сбыться никогда.
Был у меня еще один поклонник: врач из соседнего санатория. Доктор тоже был не совсем здоров - у него слегка парализована одна сторона и ходил прихрамывая. Почти каждый вечер приходил он в наш санаторий и подходил ко мне со словами:
-Здравствуйте, прекрасная Ундина!
Однажды пригласил пить кофе, я отказалась. Ну, зачем мне эти приключения? Да и доктор мне не нравился, я любила мужа несмотря ни на что. Наверно, вот о таких, как я, и существует выражение «бабы дуры», но тогда я об этом еще не думала. Я наслаждалась природой, отдыхом, общением, свободой передвижения. Как все женщины, я делала набеги по магазинам, благо в них можно было заехать на коляске, что практически исключено в Ростове. Деньги у меня были, и я накупила подарков всем: своим родным, родным мужа, мужу. Не забыла никого, кроме себя – на меня, как всегда, не хватило денег, хотя здесь в санатории я поняла, что одета, не просто плохо, а не одета совсем. Ну, да ладно, не в тряпках счастье, а может и в них тоже – наряжаться я любила всегда, как все женщины. Но, все же, это были мелочи жизни по сравнению с тем, что я увидела в Прибалтике. Нас возили в Ригу на экскурсию: показали нам старую Ригу, новую Ригу, подвезли к Домскому собору, орган которого был слышен даже на улицу, показали мост через Даугаву. Конечно, все это мы видели из окна автобуса, но все равно мне все понравилось, особенно старая Рига со своими узкими улицами, где с трудом разворачивался автобус.
Наступил день отъезда. Из Ростова нас было три человека: я и два молодых парня. На машине скорой помощи нас отвезли в аэропорт и занесли в самолет. Прощай Прибалтика, увижу ли я тебя еще раз?! Спасибо тебе, отдохнула я просто замечательно! Дома, конечно, дел непочатый край. Нет, не буду думать о делах, это будет завтра, а сейчас я лечу домой, меня ждет любимый муж. А все дела завтра…