Германыч

Антанд
Германыч был прекрасным психологом.
История его появления здесь: http://www.proza.ru/2010/09/02/931
С самого первого дня у нас была договоренность – никаких совместных распитий!
Германыч благодушно согласился.
Беспокоился я за Шурика – его алкоголизм был в самом зародыше.
Прихожу как-то домой. На кухне сидят Шурик и Германыч, на столе – тарелки с чем-то, а посередине стола – башня радости, откупоренная…
«Так, господа нарушители…»
Беру со стола бутылку, переворачиваю ее над раковиной горлышком вниз.
Тишина, только журчание жидкости. На меня смотрят четыре оцепеневших глаза…
Понимаю, досталась трудом.
А я злой по этому поводу – малейшее с их стороны стороны движение – и я тоже начну хорошо двигаться…
Германыч в совершенстве знал искусство вымогательства.
Стоит он, скажем, у палатки, жалостно-душевно просит сдачу у покупателя.
Если мужик подъехал на большой сверкающей машине – десятку, что ли, не даст…
Как только схватил деньги – мгновенно преобразился, словно хищник.
Сам мне злорадно рассказывал.
Глаза у него были умные, проникающий взгляд.
Довоспитать Шурика до планки – семечки для него.
Контролировать жизнь дома, когда сам – на работе, да еще такую глубоко традиционную тему, как освоение «своей цистерны» – детский лепет. Я скоро перестал обращать на их пирушки внимание, да и повода для разборок они почти никогда не давали.
Перед Германычем вставала каждый день сверхзадача: выпить три бутылки.
Когда за день выпивалось две, а третья – с помощью товарища, наступала нирвана.
Все ли знают, что такое бормотание?
Бормотание – озвученный поток сознания. Германыч не спеша, обстоятельно, себе в усы рассказывал, как он с товарищами прилетел, скажем, на Юпитер, там их встретили местные конкретные пацаны, порешали с ними разные вопросы, потом они полетели еще дальше…
Записывать надо было!
Но его соседям по комнате нужно было спать.
Тогда я выходил из своей маленькой комнаты и внушал сказочнику, что он неправ. Германыч удивленно расчехлял один глаз над пышным усом, на несколько минут умолкая…
Редко, но случались мелкие сражения.
Как-то Германыч по решению местного комитета бедноты обращается ко мне за финансовой помощью. Я знаю, что деньги нужны на очередной пузырь, отказываю. Он, коварно косясь, швыряет в меня мою кошку Нинку, которую держал на руках. Перебор, однозначно… Хватаю его самого на руки, как носят любимых женщин, несу к двери. В планах – сбросить его с лестницы. Тех, кого интересует подобная схема удаления, предупреждаю: все не так просто. Человек начинает цепляться за перила и громко кричать «помогите». Нет спецподготовки – провалите операцию.
У меня не было такой подготовки…
Второй случай – снова с подачи Германыча.
Я сплю, у меня выходной.
Германыч скучает, он жаворонок.
Заходит ко мне, садится на кровать.
У нас противоречивые интересы: ему надо поговорить, мне – поспать.
Он в своей коварно-шутливой манере грозится меня даже придушить.
Моему терпению – конец!
Я сталкиваю его на пол, иду за ним следом.
В дверном проеме со всей дури толкаю двумя руками под лопатки, кверху.
Как уж мне это удается – понять невозможно, но Германыч поднимается в воздух.
В наивысшей точке полета поворачивает свое удивленное лицо назад, и ложится ничком на пол… А я удивлен до сих пор: как я смог спросонья отправить в такой фирменный полет человека, который выше и тяжелей меня самого. Не имея, как уже говорилось, спецподготовки.
Помню драку, которую я разнимал. Германыч тогда воспитывал Федю.
Да был еще случай, когда Германыч понуждал больного, с температурой, Шурика выйти на сбор «хрусталя». Тот защищал свою честь, как мог – топором…
Для трех лет – список скромный. В иных домах драки, как по расписанию – раз в неделю…
Наш колхоз распадался постепенно.
В других выпусках описано, как.