Автор: Иван J.D. Родинов
Авторы сюжета: Филипп Игнатьев
Екатерина Данник
Александра Рулькова
Дарья Шаповал
Иван J.D. Родинов
Глава 1
В Саут Энфилде в ту пятницу было очень жарко. Солнце беспощадно наказывало всех, кто появлялся на улице без головного убора или попросту засиделся в кабинете. Тот, кто мог, уже с утра находился в Саут Лейк и плескались в прохладной воде местного озерца. Остальные же бедняги, которые по долгу службы не могли к ним присоединиться, с завистью поглядывали на рюкзаки, рюкзачки и сумочки отъезжающих и желали им вслед “счастливого пути”. В разгар рабочего дня бедолагам пришлось пережить ещё одну выходку природы, - над городом повисла такая духота, что любому, в чьем кабинете не было автомата с питьевой водой, приходилось бегать к фонтанчику каждые 15 минут. На горизонте появилось темное облачко – надвигалась гроза.
В тот вечер гостиница Саут Лейк наполнилась загорелыми телами, сигаретным дымом и шумной трескотней, а городские квартиры – аспирином, холодными компрессами, снотворным, успокаивающей темнотой и отчаянным желанием больше никогда не выходить на улицу, хоть бы на улице разбилось НЛО, и инопланетяне решили поделиться с нами секретом вечной жизни…
Из окон дома номер 17 по улице Красных Кактусов открывался прекрасный вид. Дом располагался на самой окраине города, и в отличие от всех его предшественников, ничто не мешало обитателям насладиться панорамой уходящего дня. Солнце только-только скрылось за черной, как ночь, грозовой тучей, погрузив город в густые сизые сумерки и освещая лишь границу раздела, которая ослепительной кроваво-золотой нитью тянулась, насколько хватало глаз. Небо разделилось на две непримиримые друг с другом стороны. Царило безветрие. Ничто не нарушало тишину, кроме изредка доносившихся раскатов грома, предвещавших грядущую бурю.
Одно из окон на верхнем этаже было освещено (4-хэтажную громадину построили недавно и ещё не успели заселить, поэтому большинство квартир пустовало). На небольшой балкончик, оформленный в лучшем стиле шекспировских терзаний, вышла молодая девушка необычайной красоты. Черты лица, фигура, осанка, - всю её словно сотворил искусный скульптор, и, оживив, не смог удержать. Во взгляде её чувствовалась решимость, несмотря на стоявшие в глазах слёзы. Небо разразилось гулким раскатом, словно приветствуя её, внезапно налетевший ветерок слегка тронул белоснежное платье и ниспадающие до плеч золотисто-русые волосы. Гроза будто ждала её появления. В руке у девушки был бокал шампанского. Она поглядела сквозь него на расколовшееся небо и улыбнулась.
“Пью за тебя…”, - произнесла она и одним глотком осушила бокал.
Так, наверное, покачнулись бы ветви райского дерева, - изящно и грациозно, - словно исполняя танец под неслышимую музыку. Так, наверное, угасла бы падающая звезда, как угас огонек в её глазах. Таким как она суждено летать над тусклым миром. Но природа коварна. Не было ничего. Только звук разбившегося о бетонный пол балкона бокала. Не было ничего. Только прекрасное бездыханное тело на асфальте перед домом. Не было ничего. Лишь в застывшем взгляде читался отчаянный вопрос “Почему?”…
Глава 2
“Черт возьми, Гарри! Неужели в этом чертовом Нью-Йорке среди всех этих чертовых полицейских не нашлось никого, кто мог бы этим заняться! Почему, черт дери твою душу, именно мне и именно сейчас, в мой единственный чертов выходной нужно ехать черт знает куда за черт знает чем?!”
“Успокойся, Джей”, - Гарри был невозмутим – к подобным изливаниям инспектора О’Хара давно привык весь участок, - “Ты же знаешь, сейчас лето – все в отпуске, и..”
“В отпуске? В ОТПУСКЕ!?” Послышался грохот, будто трубку швырнули обо что-то твёрдое, затем торопливые шаги, хлопанье дверцы холодильника, глухой стук и отрывистые удары, как будто кто-то прыгал по полу, сопровождаемые набором таких изысканных выражений, что даже деревенский конюх нашел бы для себя что-то новое. Прошло несколько минут прежде, чем все стихло. Затем снова послышались шаги и уставший голос на другом конце провода.
“Когда-нибудь я тебя прибью, Доуссон. И прибью этой чертовой дверцей, попомни мои слова!!”
“Ты ангел, Джей”, - с улыбкой продолжил собеседник, - “Обещаю, когда закончишь с этим, мы с тобой засядем где-нибудь в пабе и напьемся так, что Барнаби из Третьего отдела позавидует!”
“Пошел ты!”, - в голосе О’Хара уже слышалась бодрость, - ”И почему я тебя всегда слушаю?”
Последние слова прозвучали под монотонные отрывистые сигналы. “Так, собраться. Ничего не забыть. Ключи, пистолет, бумажник.. где бумажник?! А, вот он, под кроватью. Что ещё? Сигареты, флягу – даже вынуть не успел! Возьму монтировку (может, встречу Доуссона по дороге!) Ну все, на выход. Стоп! Мой браслет. Хех, а ведь чуть было не ушел… Старею…”
Трясясь на колдобинах и выбоинах проселочной дороги, лейтенант Джефри О’Хара пытался вспомнить, кой черт вдолбил ему в детстве мечту стать полицейским. А ведь тогда он просто загорался от всех этих коповских штучек – блестящие значки, наручники, пистолеты, “Полиция Нью-Йорка, всем оставаться на своих местах!” Он пересмотрел все боевики, в их небольшом кинотеатрике по шесть раз (каждый шёл неделю)! Он мечтал врываться в здание первым, прикрывая собой напарников, обезвреживать преступников одним движением, одной фразой заставлять их трепетать от страха. Он мечтал стать героем. И вот… И вот, на прошлой неделе у одного из фермеров пропал бык. По неописуемо интересному стечению обстоятельств, этот бык оказался в загоне его соседа, куда, отстав от стада, прибежал прошлым вечером дабы предаться любовным утехам с одной из любимиц оного. Но инспектор О’Хара всегда на страже порядка! Все успокоены. Бык доволен. Дело закрыто! “Слава инспектору! Слава! МУУУУ!!”, - ликует толпа фермеров и коров!.. Да… Что ни говори, самая большая пропасть в жизни – между мечтой и её воплощением.
Задумавшись, он не заметил, как подъехал к нужному месту. Небольшой городок приветливо встретил его наглухо закрытыми ставнями (неужели кто-то в наше время их использует?) и пронизывающим ледяным ветром. Абсолютную темноту прорезали лишь несколько фонарей, раскачивающихся так, что проезжать рядом было попросту опасно, и вспышки молний, которыми щедро одаряла инспектора сегодняшняя ночь. Дождь лил сплошной стеной, - буря разыгралась не на шутку. “Кажется, здесь… Улица ХхА! Красных Кактусов – вы подумайте, и вправду… Что там говорил Доуссон… Анонимный звонок с сообщением о громком шуме в квартире №15 17-го дома. Черт, Гарри, я тебя..”
О’Хара едва успел затормозить. Свет фар выхватил из бесновавшейся непогоды очертания человеческого тела в метре от него. Сдав чуть назад и вооружившись фонариком и огромным, доставшимся ему ещё от деда, плащом, детектив выбрался из машины и направился к предполагаемому месту происшествия. Склонившись над телом, тронул сонную артерию. Мертва. “Боже, какая молодая… Бедная девочка…” Она лежала на груди, поджав под себя крепко зажатый кулачок. Так сжимаешь то, что очень дорого…или то, что сильно ненавидишь. Инспектор прикрыл глаза девушки ладонью и, аккуратно вытащив из-под груди её кулачок, разжал его. Клочок бумаги и одно слово на нем. “Виктор.”
Глава 3
“10-4 вызывает базу. Доуссон? Присылай скорую и ребят из Третьего – у меня здесь труп девушки, предположительно самоубийство.”
“Какого..? Черт, вечно ты нарвешься! Ладно, не ори. Будь на связи.” Рация затихла. Несколько минут детектив слушал, как ливень пытается пробить крышу его старенького форда. “Прием. Плохие новости, Джи. У нас тут просто конец света......не добраться… ....Нужно……..ждать….погода……. …..попробуй ….. выяснить.”
“Передай Барнаби, что он – кусок… Прием! Доуссон!” Рация разразилась симфонией скрежещущих звуков. “ЧЕРТ!”
Проведя несколько минут в безуспешных попытках восстановить связь, детектив вновь выбрался из машины и, припоминая всех своих коллег и их родственников до двенадцатого колена, спешно направился к телу. Не в первый раз он остался один на один с делом. И далеко не впервые он видел результаты расчетов с жизнью. Но никогда ещё жертвы не были столь молоды. Сердце его сжалось в комок. Он сбросил свой плащ и накрыл девушку. Затем вошел в дом.
Ничем не примечательный подъезд. Почтовые ящики на стене справа. Чья-то нераспечатанная газета. О’Хара вгляделся в дату. “Сегодняшняя.” Он коснулся ящика №17. “Закрыт. Ключа не видно. Вот и хорошо…” Поднимаясь наверх, О’Хара задумался. “Странно, почему газета лежала сверху? Почтальон поленился положить её внутрь? Даже если так, почему, интересно знать, её не забрали? Газета вечерняя, значит, возвращаясь с работы, человек точно должен был её заметить. А если он в отъезде, почему газета одна? Нет, стоп! Нерадивые почтальоны и невнимательные жильцы – не мой вопрос.”
И все же было в этом деле что-то, что не нравилось детективу с самого начала, с того момента, как он в первый раз осмотрел тело. Пусть на настороженность пока не было причин, но именно это “что-то” заставляло его быть уверенным в том, что они найдутся. Именно это “что-то” молниеносно связало тело на асфальте с шумом в квартире №17. И именно это подтолкнуло детектива проникнуть в злополучное жилище.
“А, черт, забыл монтировку в машине. Ничего... Главное – точно ударить в область замка, тогда…” Мощный удар заставил входную дверь распахнуться. В лицо ударил ледяной порыв. Взгляду открылась небольшая, небогато обставленная, но ухоженная квартирка с прихожей. То есть, ухоженной она была до того, как ветер, проникающий через балконную дверь, разметал по комнате бумаги, ранее лежавшие, по-видимому, на журнальном столике рядом с большим диваном. Шкаф-купе был приоткрыт. Платья, сумочки, туфли – обычные женские вещи. Наверное, жила одна. Включив свет, детектив вышел на балкон. Под ногой что-то хрустнуло. Осколок. Приглядевшись, О’Хара обнаружил в промежутке между порогом балкона и настежь распахнутой дверью несколько его сородичей, чудом спасшихся от бушевавшей грозы; на одном даже сохранился след розовой губной помады. Он аккуратно ссыпал их в пакетик для улик и, плотно прикрыв дверь балкона, плюхнулся в широкое плетеное кресло. Осколки явно принадлежали одному из бокалов, стоявших в серванте – об этом говорили и узор на кромке и их форма. Там же, среди узорчатого стекла, стояла фотография пожилого человека в форме армейского генерала. “Осколки бокала… Конечно, выпить – первое дело перед тем, как себя кончить. Кстати, где моя фляга…” Влив в себя глоток дешевого виски, детектив поморщился. Внимание привлекли несколько смятых обрывков бумаги, лежавшие среди прочего. Невооруженным глазом было видно, что они принадлежат одному листку. О’Хара поднял их. Письмо! Четкими движениями он разгребал ворох счетов, журналов и рекламных проспектов в надежде, что ни один обрывок не вынесло ветром через балконную дверь. Приподняв очередную листовку, призывающую травить всех насекомых независимо от пола и возраста, инспектор наткнулся на перевернутую пепельницу. Надо будет позже поискать окурки.. “Вот, кажется, все на месте. Не хватает одного уголка… ” Детектив вздрогнул и судорожно начал рыться в карманах своего засаленного пиджака. От сердца отлегло только тогда, когда рука нащупала в одном из них то, что он искал – обрывок, найденный у Неё. Бинго!
Письмо говорило от лица некоего Виктора, сообщающего в довольно резких выражениях, что он давно влюблен в другую, что уходит с ней и просит больше никогда его не беспокоить. Ещё что-то о “неоценимом вкладе в их дальнейшую жизнь”. В конце злополучного листка стояло саркастическое “С наилучшими пожеланиями и надеждой на нескорую встречу, Виктор.”
“Сволочь. Конечно, после такого сигануть с балкона – вполне логичное продолжение.” Однако, несмотря на столь просто открывшуюся истину, детектив не был обрадован. Неужели интуиция подвела его? Он не спал уже целую вечность. Бумаги, отчеты, заявления – ночи напролет – вот истинная работа полицейского. В голове пульсировала неприятная боль – как будто кто-то легонько бил по ней острым молотком размером с ноготь. Нужно было выпить кофе.
На кухне, куда ветер не мог добраться, царил идеальный порядок. Даже чашки были расставлены по размеру. На одной из них чуть виднелся неотмывшийся отпечаток красной помады. “Как педантично. Впрочем, почему бы и нет; от “слабого пола” давно осталось только название.” На газовой плите медленно… выкипали спагетти??? “Неплохо… Это что, месть соседям? Или последний ужин? Интересно, сколько можно съесть перед тем как прыгнуть с 4-го этажа – здесь целая пачка! Она явно кого-то ждала” Выключив газ, детектив протянул руку к шкафчику, где за стеклом виднелось несколько банок кофе, судя по этикеткам, дорогого. Наугад он вытащил одну из них. “Так, посмотрим… “Выбор Бразилии”! Черт, ну и везёт же мне… Сомневаюсь, чтобы в Бразилии пили такую дрянь, но… ладно, сойдет. Боже, какой аромат! Такой кофе нужно бы назвать “Лучший выбор бомжей Нью-Йорка” – и спрос был бы, и честно… Мне показалось?”, - внутри что-то блеснуло, - “Кольцо! Сомневаюсь, что оно в каждой тысячной банке… Только, судя по неоднородному покрытию, фальшивка. Дешевая подделка под золото и бриллиант – таких дают десяток на доллар на центральной площади. Даа, Выбор Бразилии таит в себе сюрпризы!” Прошло несколько минут, пока детектив вернулся к уже знакомому столику с чашкой тягучей маслянистой жидкости. Где-то здесь была пепельница. Да, вот она. И здесь же, неподалёку, окурок Её сигареты (как она могла курить такую дрянь?). Водрузив его на достойное место в пакетике для улик, О’Хара осмотрел находку. Ничего. Только сверкающая белизна папиросной бумаги и роскошный вензель “ML”. “Да, что ни говори, а пускать пыль в глаза они умеют…”
Детектив сел в кресло, приложил указательные пальцы к вискам, пытаясь успокоить боль, и попытался связать воедино все новые факты. Кольцо, окурок, письмо… В голове начинало складываться подобие происшедшего, но не хватало ещё нескольких важных деталей… О’Хара решил проверить неожиданную догадку и быстрым шагом направился к выходу. Он понял, что беспокоило его с самого начала расследования, и чем больше думал об этом, тем быстрее летели ступени под его ногами. “Её рука... Как я сразу... ЧЕРТ!!!” Задумавшись, он с размаху налетел на девушку, с такой же скоростью поднимавшуюся наверх. От удара она потеряла равновесие и, не успев схватиться за перила, упала, ударившись о ступеньки, и скатилась к противоположной стене лестничной клетки.
Глава 4
Инспектор О’Хара не был джентльменом. Он был инспектором. Однако, бросить насквозь промокшую девушку в глубоком нокауте после того, как сам её туда и отправил – по меньшей мере, подло. Несколько минут понадобилось для того, чтобы перенести её в квартиру на верхнем этаже. Инспектор вытер пот со лба. “Где тут поработаешь...” Он укрыл лежащую на кровати девушку своим пиджаком и снял кобуру. Отыскав в ванной аптечку, он достал вату и нашатырный спирт и поднес к лицу незнакомки. Резкий запах привел её в чувство. Она поморщилась и издала глухой стон, затем медленно, словно они были из свинца, приподняла опухшие веки – и вдруг резко села. Однако, боль, пронзившая голову в ту же секунду, заставила её со стоном опуститься обратно. “Тихо, тихо”, - инспектор был обрадован её пробуждению, - “Я..ээ..прошу прощения...”
“Где Элизабет…?”, - слабым голосом спросила девушка, - “Что с ней?”
“Элизабет?”, - в голосе инспектора послышалось волнение – новая деталь готова была перевернуть все расследование.
“Моя подруга… Элизабет… Это…её квартира. Что с ней?”, - девушка дрожала не то от волнения не то от холода – детектив не решился снять мокрую одежду.
“Боюсь, она… мертва. СТОЙ!”
Девушка резко вскочила с кровати и ринулась к балконной двери, грохоча массивными армейскими ботинками. Такие мелочи, как холод и головная боль её больше не беспокоили. Детектив едва успел схватить её за руку перед тем, как она выскочила в темноту разгневанной природы. С минуту они простояли на балконе под проливным дождем: она – глядя вниз; он – в размышлениях… “Не самый лучший момент для выводов, но… Я редко встречал женщин в подобной обуви”
“Прошу вас, пройдем внутрь”, - произнес он вслух, - “Ей вы уже ничем не поможете” Видимо, осознав это, а может, от пережитого шока, девушка повиновалась; влекомая его рукой, она прошла в комнату и прислонилась к двери, которую детектив на этот раз предусмотрительно закрыл на щеколду. В лице её не было ни кровинки; она вяло уставилась в стену. О’Хара опустился в кресло. Только сейчас он разглядел свою “собеседницу” как следует. Её нельзя было назвать женственной. Короткая прическа, угловатые черты лица, мускулистые руки, - во всем её телосложении была какая-то топорность. Наконец, сочетание ярко-красных накрашенных губ с серой блузой, юбкой макси и армейскими ботинками совсем опровергало версию о наличии вкуса.
“Вы не возражаете, если я закурю?” Не дождавшись ответа, детектив чиркнул зажигалкой. “Как вас зовут?”
“Скарлетт”, - еле слышно произнесла она.
“Детектив О’Хара. Веду расследование смерти потерпевшей. Прошу прощения, мэм, мне придется задать вам несколько вопросов”. Взгляд Скарлетт медленно переместился на него. В нем мелькнула нотка ненависти. Чертова работа…
“Давно вы знакомы с Элизабет?”
“C первого класса”, - голос Скарлетт звучал безжизненно, - “Мы...никогда не ссорились…”
“Скажите, с какой целью вы оказались сегодня здесь?”, - на секунду детективу показалось, что этот вопрос поставил её в тупик. Однако, справившись с собой, девушка продолжила.
“Я звонила ей несколько раз, но она не брала трубку. Я решила проверить. На улице черт знает что…”
“Какие сигареты она курит…курила?”
“Light Masters”, - взгляд Скарлетт снова устремился в стену.
“Может, вы знаете… Какой кофе она пьет?”
“Я не знаю..не помню. Какая разница!”
“Вы носите макси. Ваши родители были хиппи?”
“Да…отец сидит пожизненно, а мать умерла давно”, - девушка горько усмехнулась, - “От неё мне достались эти ботинки… С тех пор не могу носить ничего другого… Впрочем…какая разница. КАКАЯ! ТЕПЕРЬ! РАЗНИЦА! ЕЁ НЕТ! НЕТ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУУУУ!”, - в истерике она кинулась к небольшой тумбе по левую сторону дивана, рванула на себя дверцу ящика, выдернув его с корнем, и стала разбрасывать по комнате посыпавшиеся оттуда документы. Дойдя до какой-то рукописной, с вензельной печатью “Э.У.”, бумаги, она с истовой яростью – как будто хотела полностью уничтожить её, заставить исчезнуть из этого мира – разорвала её на мелкие кусочки, повторяя при каждом движении “Ненавижу!”.
Все это произошло столь внезапно, что инспектор, сидящий в кресле, не успел остановить разъяренную девушку. Вскочив, он запнулся о ящик, брошенный Скарлетт на середину комнаты, и, не удержав равновесие, упал, ударившись о сервант. Лишь к моменту, как от рукописи осталось лишь несколько мятых бумажек, детектив оказался рядом.
“Встаньте”, - девушка не слушала его. “Встань!”, - он повысил голос. “Теперь сядь!”, - он рывком усадил её на диван. “Я принесу воды”
Входя в кухню, детектив услышал до боли знакомый звук. Он сотни раз слышал его, и ни с чем не смог бы перепутать. Несмотря на то, что он давно этого ждал, по спине пробежал холодок. Этот звук поставил точку в “Истории о прекрасной девушке, решившей умереть”. Инспектор глубоко вздохнул и медленно повернулся. Дуло табельной беретты с интересом разглядывало его голову.
Глава 5
Их было трое – он, она и пистолет. Не самое лучшее сочетание. В её глазах читалось отчаяние человека, поставившего на карту всё, что у него оставалось. Он хладнокровно следил за тем, как подрагивала её рука. Этот бой был проигран задолго до его начала – детектив понимал это.
“Вы… Все вы… За что… ЗА ЧТО ВЫ НАС НЕНАВИДИТЕ!!!”, - голос Скарлетт сорвался на сип, - “Я…проклинаю вас, слышите! ПРОКЛИНАЮ! ТЕБЯ, ЕГО И ВСЕХ ВАС! НАВСЕГДА! НЕ ДВИГАТЬСЯ!”
Щелчок спущенного курка прозвучал в абсолютной тишине. Детектив никогда не брал с собой заряженного оружия. Этот случай не стал исключением – обойма мирно покоилась в недрах подкладки его пиджака. Девушка с тихим стоном осела на пол и потеряла сознание. Детектив перенёс её на кухню, усадил на табурет и прицепил наручником к газовой плите. Затем набрал в рот воды и прыснул, приводя её в чувство во второй раз за вечер. Он больше не хотел говорить – да это было и не нужно. Она медленно открыла глаза. Это не было встречей победителя и проигравшего, не было охотника и загнанного зверя… Скорее, это были два человека, разочаровавшиеся в жизни, каждый по своей причине. Нет, он не хотел, чтобы это продолжилось. Ему вдруг стало противно и горько, как мальчишке, сжимающему кулачки в бессильной злобе. Он достал ключ и открыл наручник.
“Идите”, - он отошел в другой конец кухни и отвернулся. “Идите и больше никогда не возвращайтесь сюда...”
Девушка не сдвинулась с места.
“Дайте закурить”
“Нет”, - ответил детектив , - “Последняя”
Девушка поднялась и вышла из кухни. Скрипнула входная дверь, заглушив тяжелые шаги по лестнице.
В первый раз за вечер наступила тишина. Детектив вышел на балкон. Гроза кончилась, и небо озарилось мириадами маленьких серебряных точек. Он прикрыл глаза и дотронулся до своего браслета. Его обволокла знакомая расслабленность. Перед глазами возникла картина произошедшего.
Несколько месяцев назад молодая пара переехала в маленький городок в пригороде Нью-Йорка. Они давно мечтали переселиться подальше от шумного города и таких же горожан, отнюдь не разделявших их взгляды на взаимоотношения – и когда в Саут Энфилде построили новый дом, они с радостью осуществили свою мечту. Одна из них – Элизабет – владела небольшой нотариальной конторой, и давно копила деньги, чтобы перебраться в отдельное жилье. Один из её подчиненных, Виктор, начал ухаживать за ней сразу после знакомства с доходами фирмы. Элизабет долго сопротивлялась, но в конце концов её безнадежно оплели сети бурного романа. Каждый вечер, приходя домой, она чувствовала вину за происходящее, но не решалась объяснить своей возлюбленной, Скарлетт, что с ней происходит. В надежде на то, что ответственный шаг укрепит их отношения, Элизабет перед отъездом переписала все своё имущество, включая новую квартиру, на Скарлетт. Последний разговор с Виктором нельзя было назвать спокойным – он кричал, умолял остаться, призывал не принимать поспешных решений…всё было бесполезно. Она уехала, не оставив адреса. Но отступаться от своей цели Виктор не привык. Он быстро разыскал её через знакомого детектива и принялся за Скарлетт. Фальшивая лесть и пустые обещания – плохие помощники, однако в руках бывалого ловеласа они превращаются в грозное оружие – любовь заставляет человека ослепнуть. Очень скоро Скарлетт уже была в его руках. Он работал на два фронта – сбеги он сейчас, связи робкой на вид Элизабет – её отец служил в чине генерала – могли разрушить его жизнь навсегда. Поэтому, появившись перед последней, словно рыцарь на белом коне, он наплел ей очередную байку – и всё закрутилось по новой. Они виделись через день – Элизабет устроилась на работу, куда он заглядывал под вечер, а дни проводил с её подругой.
Уговаривая одну бросить все и уехать, он держал в виду другую, готовый поддержать её в принятии “неожиданного подарка” и тайно скрыться вместе с ней из города.
Наконец, Скарлетт поддалась. Он покорил её тем, что принес “кольцо с бриллиантом”, купленное на распродаже какой-то бижутерии, и торжественно надел на её палец, выражая желание узаконить их отношения. Зная, что такую дрянь, как “Выбор Бразилии”, её спутница ненавидит (Элизабет была истинным ценителем кофе), она спрятала его именно в эту банку. В тот же вечер была подписана дарственная, а чуть позже Виктор - юрист со стажем – заверил её в бывшей конторе Элизабет. На следующий день маленькая бумажка была благополучно заперта в глубинах ящичка для документов, ожидая своего часа.
Тот день Виктор продумал до мелочей. Он назначил свидание Скарлетт в гостинице Саут Лейк, куда не добраться без общественного транспорта, ровно в момент окончания движения оного. Чтобы попасть обратно, ей необходимо было переночевать в гостинице, а после она уже была не нужна.
Для побега всё было готово – даже письмо, которое якобы объясняло Скарлетт причины такого поступка уже лежало в почтовом ящике. Конечно, Элизабет не смогла сказать все в лицо той, которую любила несколько лет – и попросила об этом “единственного, кто понимал её и мог помочь”. Виктор превзошел самого себя. Упиваясь своей властью над ситуацией, он высказал в нём всё, что думает о несчастной девушке. Что с ней будет дальше? Ему всё равно.
Маленький прощальный ужин мирно закипал на плите – она решила приготовить его любимые спагетти с сыром. Усмехнувшись, он закурил свои любимые Light Masters, налил два бокала шампанского и незаметно всыпал в один большую дозу успокоительного – Элизабет сильно нервничала, и ему не хотелось, чтобы она устроила истерику в такси. Да ещё эта чертова жара…
Роковой вечер в полной мере знаменовал фразу “Что было бы, если…”. Что было бы, если Скарлетт смогла втиснуться в переполненный вагон, увозящий радостных пассажиров на заслуженный отдых… Что было бы, если бы она не заметила вечернюю газету в ящике, проверить который Элизабет спускалась каждый вечер... Что было бы, если она не вскрыла письмо сразу, отложив газету… Что было бы, если, ворвавшись в квартиру и учинив скандал, Скарлетт не выбежала бы из дома…
Что было бы, если бы Элизабет взяла Его бокал…
Она улыбнулась. Небо словно знало, что произошло сегодня на этой тихой улочке. Она поглядела на него сквозь бокал. “Пью за тебя… Ты единственно и вечно. Ты знаешь всё. Ты поможешь мне вернуть её – как помогло встретить… Всё вернется… Моя судьба – твоя заслуга…”
Виктора переполнил ужас. Он не ожидал, не мог даже предположить подобное! Кто теперь поверит, что её смерть – не его рук дело? Он быстро вымыл бокал и поставил его к остальным. Убегая, он вложил в руку Элизабет обрывок письма (которое Скарлетт не премянула порвать и бросить ему в лицо перед уходом) в надежде, что всё сойдет за самоубийство и бросился прочь из города, не разбирая дороги. Откуда ему было знать, что именно сегодня на место происшествия выедет детектив О‘Хара, от чьего взгляда не укроется ни рука жертвы, которая в предсмертной судороге должна была сжаться так, что разжать пальцы можно лишь с помощью медицинских инструментов, ни то, что на оставленном в суматохе окурке нет никаких следов – в отличие от бокала, ни то, что бокалы в серванте явно двигали, судя по кружкам пыли, не совпадающими с изящным основанием, ни любимая чашка Скарлетт, на которой безнадежно присохли остатки “её фирменной” губной помады…
Разъяренные головной болью и шумом соседи снизу набрали номер полицейского участка.
Скарлетт не смогла убежать далеко – для этого она слишком любила свою Лиззи. Отсидевшись некоторое время в маленьком кафе на соседней улице, она вернулась, готовая забыть всё и начать сначала. Однако, у провидения были другие планы.
Детектив вернулся в комнату. Прохладный послегрозовой воздух наполнился запахом озона. Будто желая отдохнуть от бурной ночи, природа затихла в ожидании рассвета. Первый луч солнца осветил бесконечное зеленое покрывало лесных угодий. Где-то вдали слышались сирены – неотлучные спутники суматохи большого города. Спускаясь по лестнице, О’Хара думал “Как же нужно было влюбиться в эту сволочь, чтобы выгораживать его даже после подобной подлости…” И пусть по меньшей мере его поступок грозил потерей значка, он считал, что сделал правильный ход в партии своей жизни. В который раз инспектор О’Хара доказал, что не зря носит фуражку.
J.D.
01/02/2010