5.09.10 –6.09.10
Часть первая. Полупоп
Он сидел, опустив голову на руки, слушая Интернет-радио «Сцена». «Я родился, когда умер последний Иисус» - звучала песня Ranger, уж очень напоминающая старые добрые песни «Агаты Кристи», которыми жил, чувствовал и ощущал в далёком дурном подростковом возрасте.
На воцерковление повлияли болезнь и смерти бабушки. В самой церкви было тихо и спокойно, потому он там и остался. Окружение казалось семьёй, да так и было, потому что каждому из окружения было проще общаться с духовными родственниками, нежели с кровными: тем для общения было больше. Духовным как раз-таки он изливал душу, рассказывая о своих творческих заскоках. Те внимательно слушали, делали иногда вид, что понимают, но всегда рекомендовали избрать духовный путь, что казалось сложным, так как для этого нужен был некий внутренний стержень, порыв. Решив, что сомнение ни есть показатель принятия разумного решения, он покинул внутрицерковную жизнь, за что нередко получал упрёки в неисполнении послушания, данного духовным отцом. Внутрицерковная жизнь была дыханием, чего никак нельзя было сказать об ожидающем за храмовой оградой: вкусив жизни полуманашеского существования, сложно было адаптироваться в мире, научиться как общаться, так и понимать окружающих. Со временем выяснилось, что существует ещё жизнь без поста и причастия.
Вот только натуру церковную уже сложно было изменить - оставалось ещё что-то такое непонятное и тоскующее; этим как раз и объяснялось желание всех жалеть, понимать и помогать.
Таким странным и далёким он пришёл в Интернет. Он искал тут того же понимания, яки в бесчисленных паломнических поездках, но тут мир, а мир - это стая, в которой каждый вожак, способный перегрызть горло товарищу.
Спустя годы, в его комнате становилось всё меньше икон – имеющиеся исчезали, а новых подаренных не было, в Церкви бывал теперь всё реже, на прежних друзей смотрел другими глазами, бывшего духовного отца избегал, время, что некогда лелеял внутри себя, радовался каждому дню которого и любил каждый миг ожидания его чуда, ныне старался просто забыть.
Зато теперь он научился покорять Интернет. А Интернет, яки непокорный мустанг из ковбойских вестернов: только попробуй на него вскочи, как тот отбрыкнет, и спихнёт тебя в грязь. Так и он сумел пережить насмешки, издёвки, наезды в свой адрес. И. спустя годы, стал одним из числа многим хохмистов, потому что в нём умерла та жалость, имя которой любовь.
Пройдя килобайты подзаборных троп, бесчисленно объясняя что-то и доказывая кому-то, он ожесточился. Но стал при этом более взрослее и суровее. Как и многим, Интернет для него превратился в машину по зарабатыванию денег.
Теперь по вечерам он таращился на экран монитора, просматривая отечественную муть или фильмы Кустурицы, иногда переключаясь на лекции Азамата Ушанова, документальные фильмы и ролики Kamikadze_D. Иногда хотелось смотреть Феллини или Бергмана, причём не одному, но было не с кем. Зато самый кайф сейчас казался ему в благодатное для безбашенных творческих людей осеннее унылое моросясящее дождём и шуршащее опадающей листвой время ставить табуретку у дивана, на табуретку ставить бутылку лимонада, разрывать пакет с чипсами и таращиться в монитор, глядя на кадры из фильмов Кустурицы.
Он был испорчен искусом ещё не полностью: так ему рэпер Сева был куда ближе рэпера Сявы…
Часть вторая. Малыш и Карлсон.
Малыш жил в каком-то своём мире, по большей части понятном лишь ему одному, мире, где все добрые и честные. Учился удалённо от школы, к нему приходили учителя, которые были хорошие и добрые. Ещё был дома кот – это был друг, наверное, даже больший, чем родной брат. Был отец, чиновник бесконечно пропадающей на государственной службе. Заботливая мать.
А ещё было постоянное одиночество и стены родного дома. Одиночество покинуло навсегда, стоило только провести в дом Интернет. Теперь жизнь казалась насыщенной и яркой.
За освоение навыков Интернета Малыша хвалили все домашние, и Малышу льстило, что даже мама, такая родная и добрая, не понимает столько сколько сам Малыш.
Страничку « В Контакте» малыш сделал самостоятельно. Сосем скоро стали появляться заявки в друзья. И Малыш, наивный и робкий чудак, искренне верил, что посылают эти заявки тоже очень хорошие и добрые люди, которым небезразлична судьба Малыша.
Однажды прилетело сообщение от Карлсона. Карлсон оказалась юной девушкой, она улыбалась Малышу со своих пляжных фотографий.
Малыш смотрел на неё и радовался – он ещё никогда не общался с девушкой, как виртуально, так и реально. У Малыша и Карлсона возник виртуальный роман.
Что на самом деле чувствовала Карлсон – история умалчивает. А вот Малыш теперь только и жил одним сплошным ожиданием чуда. Он робел, и щёки его покрывались багрянцем, он немного стыдился, радовался и стеснялся, когда обнаруживал сообщения от своей Карлсона.
Однажды Карлсон пожаловалась, что её страницу взламывают нехорошие люди, которые смеются над неожиданно вспыхнувшем чувством. Малыш впервые оказался в такой ситуации, возможно, впервые он испытал чувство гнева и ропота, наверное, он даже был взбешён, а ещё более озадачен: он просто не знал, как поступать и что делать.
Выход подсказала сама Карлсон – она прислал Малышу текст обращения к аудитории и попросила прочесть его перед вебкой, что наивный Малыш беспрекословно и выполнил.
Не прошло и недели, как обращение Малыша в ютубе просмотрели тысячи бездельников.
Возможно, они просто не умели любить, столь искренне и нежно, как сам Малыш.
А Малыш любил, он верил, что Карлсон не обманывает и не стебётся над ним. Он пел ей песенки и снимал самодельные клипы.
Аудитория замерла – это просто был какой-то сериал, реалити-шоу. Появились новые Карлсоны, они тоже вдруг стали признаваться во внезапно нахлынувших чувствах, после чего, получив львиную долю пиара, благополучно сматывались восвояси.
А Малыш же не переставал удивляться произошедшему с ним, он шептал маме о том, что его все любят, потому что он такой хороший.
Но долго не мог забыть Малыш свою первую любовь – того самого Карлсона, живущего «в контакте». А Карлсон, после того как плеваться стали и в её сторону, открыто призналась, что «просто хотела посмеяться над толстячком»
А Малыш оказался забавным для российской публики, в его честь стали открывать фан-клубы, разбирать его высказывания на афоризмы, присылать какие-то вопросы.
А потом появились франклеры – они звонили, доводили до слёз и подкожного озноба мать Малыша, приставали к самому Малышу с самыми бесстыжими нецензурными вопросами, представлялись сотрудниками органов милиции, а потом записи этих переговоров выкладывали в Интернет
И тысячи довольных людей ежедневно выслушивали разговор испуганной матери, пытающийся пояснить, что инвалид её ребёнок. Находились умники, что видели в нём пришествие нового Коли Воронова, считая что на таком Гуимплене вполне реально срубить капустки, и предлагали Малышу своё покровительство и выступление в столичных клубах…
Часть третья. Любитель российских берёз.
Этот человек вызывал два чувства – жалость и раздражение. Он мог грязно материться, хотя в сети умело маскировал это. Но натура его была творческой, душа поэтической, что, наверняка, вызывало усмешку у его коллег.
Бывший сын начальника трудился на стройке, прядя с которой, по собственному признанию, «занимался онанизмом с компом»
Как и многим миллионам, если не миллиардам, «ботаников» ему оказалось сложным приспособиться жить не в своей струе, среди людей, что, как прекрасно подчеркнул режиссёр Астрахан, живут от праздника до праздника, от выходных до получки, от скучных мыльных опер до концертов с замусоленными выступлениями юмористов.
А этим людям – обывателям смешны творческие потуги. Они – не плохие, что вы, НЕТ!!! Просто они – обычные. И такими их сделала жизнь, такими слепило общество. А общество – это одна большая мясорубка. Она перетирает и крошит устои, нормы, догматы, размельчая до чего-то такого простецкого и доступного каждому барану. Только никогда и никому не верьте, что общество – это есть лодыри, ханурики и тунеядцы, НЕТ. Это те, кто нас кормит, одевает. Строит наши дома. Берёт деньги за наши покупки в магазинах. Это люди далёкие от восприятия жизни парадигмой Роберта Кийосаки. И каждый из них в душе бунтарь и герой, бес и ангел, самородок и булыжник.
Именующий себя не иначе как «Звезда большого шоу-бизнеса» разгребал гравий. Эта работа была ему не по душе, он её ненавидел и презирал, но именно она позволяла ему не только кормиться, но и выплачивать альты, то бишь алименты. Однажды он заметил, что гравий бывает разным, что природа – это художник, а холст – это камень. Сделав это открытие, кажущееся ему сенсационным, этот человек опубликовал небольшое эссе в Интернете и не получил на что ни одного отзыва. Тем не менее, самые необычные экспонаты гравия он бережно укладывал в свои карманы спецодежды. Показывал рабочим на стройке, кто-то усмехался, кто-то помалкивал, кто-то покачивал головой, вспоминая его отца.
А потом камни он отнёс в сельскую библиотеку, и там неожиданно сделали выставку. Не обошлось, конечно, без нервотрёпки – сказывалось соответствующее заболевание.
А ещё он часто грустил, вспоминая безвозвратно ушедшее время. Стоило закрыть глаза, как куда-то в неизвестное уплывал вест внешний мир, и он видел себя на сцене. Сцена дарила совершенно иные ощущения, причём эти ощущения были внутренними: в теле появлялась какая-то лёгкость, крылатость, по всему организму растекалось блаженное тепло, после выступления хотелось совершить подвиг или безумие … или всё вместе, вплоть до того, что залезть на крышу самого высотного здания в Бежецке и заорать от переполняющего чувства счастья.
Сцене он отдал 18 лет своей жизни. То была самодеятельность, потом умер режиссёр, а с ним умерли и последние надежды, и остались одни лишь воспоминания о себе, как звезде, поющем классику, как о шабутном комсорге, пробившему у властей открытие молодёжной дискотеки…
А теперь только был экран монитора, а за окном монитора было своего рода Зазеркалье, в котором каждый чувствовал себя юной Алисой из сказки Кэрролла. В том зазеркалье мало кто догадывался и о вредных привычках «восходящей звезды», и о неких её дурных пристрастиях…
Сайт же делал брат, брат же и оплатил запись песен в профессиональной студии. Изначально отказывался, а потом полюбил ТОТ мир, мир по ту сторону монитора. И всё было бы в полном шоколаде: молодая красавица-жена, крошечный продолжатель рода, бесконечно приходящие комменты на портал, сетевое признание и уважение.
А потом… у волшебного зеркала невидимо появилась трещина, одна другая, они были похожи на морщины на лице расфуфыренной старухи, как паутина в лесу, сотканная крестовиком…
Сейчас не было жены, лишь за стенкой кряхтел старый отец-технарь, сайт давно кто-то взломал и удалил, а на новый не заходило и пять человек в день.
Троллем себя не признавал, потому что элементарно не доходило значение этого слова. Он просто прочитал в газетах про шоу-бизнес, и, начитавшись, принялся искать продюсера.
Он забирался на все что ни попадя сайты и громил их сообщениями в духе а-ля «ищу продюсера». Продюсер не отзывался, а упрёки продолжали приходить.
А потом нашёлся тот, что пожалел и согласился стать непрофессиональным продюсером. Это был удивительно добрый человек, представляющийся непременно Сволочью. Этот человек привык какие-то добрые дела в миру, жалеть и понимать: эту привычку он перенёс и в Интернет
Он не смог пройти мимо просящего подаяние на виртуальной дорожке, сел рядом с ним и побалакал по душам.
Звезда «большого шоу-бизнеса» со слезами на глазах протягивал руки небу, благодаря всевышнего за посланное чудо. Вот только чудо это, спустя пару лет, неожиданно принялось чудить. Посланец предложил звезде имидж, который, как казалось модно в легкую раскрутить: требовалось-то немного – колбаситься в блоггосфере и зажигать на Интернет-радио.
Звезда, давно уж лишённая признания и славы, изначально впрягся в эту лямку. А потом понял, что и не тянет, и элементарно не хватает сил: после дворницкой работы перевёлся в стройбригаду. После работы так выматывался, что всё что и мог, так, залукнув пару- тройку стаканов чифира, тупо и механически отвечать на беспонтовые сообщения форумов. Толку от этого не было, а потому злился и ломал в квартире мебель
Объяснения самодеятельного продюсера подливали масла огонь, и всё что звезда мог предложить, так отвечать от своего звёздного имени. «Вот раскручусь – ВСЁ отдам!» - напутствовал звезда – «И дальше больше». Но бывшее чудо оказалось липовым, оно требовало невозможного.
«Нет реакции на твои темы. Не то всё. Создавай новые» - говорило чудо, отряхиваясь от невидимых перьев. «Какое?!» - вопрошала звезда. «Ну не знаю» - отвечало чудо – «Попробуй о других Интернет-музыкантах написать, Барецком, например» С горем пополам звезда справилась, но не под силу звезде «такого большого и необъятного шоу-бизнеса» оказалось тянуть лямку, и совсем скоро его звёздочка, как и звёзды, многих подобных чудаков потухла.
Оставались лишь камни за пазухой, да тупая работа, сводящаяся к механическому разбрасыванию гравия. Порой звезда улыбался и замирал, потом приседал на корточки и что-то рассматривал и выискивал в грязной кучи щебёнки.
Он ещё не знал, что в его честь кто-то сложил песню, а кто-то её уже пропел, слив видеоролик в Интернет:
Маленький город...забитые люди..
Как буу-у-дто не могут смеяться
Я знаю...здесь лучше не будет
И мне.. мне пора бы с........
Подальше… быстрее в столицу
Хотя там меня и не ждут
Печально… мечтаю напиться
Когда же тупые поймут????
припев
Я звезда! Я здвездатее всех этих звезд
Я звезда! Не шучу, говоря я всерьез
Я талант! Я любитель российских берез
Эх кто бы в столицу довез...
Сорок пять.. за моими плечами осталось
Это не мало и мне не хватало...
Лишь признания малолетних фанатов
Чтоб свалить из родимых пенатов
Чтоб на сцену ...кидали девчонки
Лифы, трусики, майки, юбчонки...
Я добьюсь и я буду известный...
А пока… я лишь тролль...бесполезный....
припев
Я звезда! Я здвездатее всех этих звезд
Я звезда! Не шучу, говоря я всерьез
Я талант! Я любитель российских берез
Эх кто бы в столицу довез...
Часть четвёртая. Гробовщик.
Эх, с Гришкой я состучался, уж и не помню, год или два назад. Как раз только что устроился дежурить по ночам. Отец напутствовал меня, говоря, что место просто шикарное. Но, в первую же ночь, глядя на неоштукатуренные стены и переминаясь на грязных шоблах, используемых одинаково как рабочими, так и кошками и собаками, я понял, что не хочу по старость радоваться подобному.
Телевизора в то время в нашей бытовке ещё не было, зато мне дозволялось брать с собой ноут, там в тишине я понимал побратима Лёшу Куприянова, посвящающему свои ночные рабочие смены наверстыванию творческих хвостов.
Я бродил по цеху и тырил семечки у рабочих, кормил собак, подметал и всячески тянул время до 12 ночи, потому что именно в 12 начиналось у меня подключение ХАЛЯВНОГО мобильного Интернета. Ночью как раз становилось прохладно, и я кидал в остывающий котёл обрезки МДФ и клочки гофорокартона, гонял котов с дивана. Ах, тогда ещё кутёнок в цехе жил, что вечно всё вокруг «минировал»
Так вот ночью, отгоняя тоску, лень и сон, я покорял Интернет. Я реально верил, что именно он, родимый, и есть та соломинка, ухватившись за которую можно реально выплыть.
На тот момент я тусил в блоггосфере, и встречал там не только свободно творческих, но и креативно мыслящих людей. У меня тогда был блог на яру, на котором я публиковал себя, своего дядьку и неких неизвестных личностей, согласных распространению своего творчества. Я давал таким образом последним рекламу на их порталы, а они были довольны, не имея ничего против того, что под их виршами я публиковал посты блогуна, и соответственно имел от этого копеечную выручку.
Гриша… он не был ни поэтом, ни писателем. Ну сфабриковал он как-то смазливый рассказ, что я по резкому обработал, придав этому какую-то творческую уникальность.
Как сейчас помню: чуть только отключусь, и слышу что-то пищит. Хоть спросонья, но доходит быстро – Гриша проснулся. Значит 4 часа, ещё 4 и пора собирать монатки на другую работу.
Про историю Гриши, кино снимать можно. Вот честно. Ну не склеилось что-то с женой у парня, по сыну тосковал, ну и, как обычно бывает, топил тоску в бухле. А потом вылез в Интернет, попал на сайт знакомств и пересёкся с девушкой, живущей за тысячу вёрст. Но влюблённым расстояние не помеха, даже если та любовь виртуальная. Созванивались, чатились, а потом Гриша в своём городе подивил публику: собрался и уехал к своей незнакомке. Пить бросил. Семью создал в чужом городе, причём с ней. Порой ругались, разъезжались, он на Родину возвращался. Но потом по-прежнему собирал монатки и возвращался к любимой.
А любимой этот был комп, освоил Гриша до такой степени, что друзьям стал настраивать.
Вот Гриша как раз был одним из моих первых учителей, благодаря которым я чему-то научился в сети. Он овладел методикой разработки сайта на шаблоне «Юкоза», учил и меня. Помню, благодаря ему, скайп установил, только тот не шёл никак, как выяснилось позже в моём ноуте есть нефункционирующая плата.
Но, благодаря Грише, появился у меня свой литературный портал, на который я навешал кучу баннеров, от которых так и не увидел прибыли.
Первое время я мог дежурить по несколько ночей подряд, и как сейчас помню, подбрасываю мусор в котёл, становится тепло как-то, приятно, и бегом к компу, что уже пищит, мол, пришли сообщения от Гриши.
Вот тогда-то я скачал сочинения Юрия Мороза, промывшие мне мозги. А ещё тогда я хотел сеть блоггов–клонов сделать, что автоматически увеличило бы выручку в сети раз эдак в пять, что тоже неплохо. Но тут неожиданно стали мучить старые болячки, появились какие-то бесконечные головные боли, лечение которых вылетело не в копеечку.
И беседы с Гришей сами по себе прекратились, потом и он, покинул блоггосферу и пустил на самотёк клуб на яру, в котором давал мне место модератора, на что я ступил и не согласился.
Помню, был от него майл, мол, не хочу друзей терять, стучи на асю, но аси у меня нет до сих пор, так и не стукнул, и что с ним не знаю
Ах да, Гриша в какой–то ритуальной фирме работал: с бригадой таскал гробы с покойниками…
Продолжение следует…