Под ёлкою зелёною
разбил палатку я.
Привёл туда гулёну я,
предчувствуя - "Моя!".
Под ёлкою разлапистой,
под сенью вековой
гекзаметры, анапесты
текли само собой.
Волшебные, упругие,
как девственный хорей,
читал стихи подруге я,
овладевая ей.
На глубину заветную
входил мой гордый ямб,
и с радостью ответною
рождался дифирамб.
Она стихам внимала и
пила их тёплый сок.
Дрожали губки алые.
Пульсировал висок.
Поглаживала лапами
палатку мама-ель.
А мы, к земле прижатые,
её вдыхали прель.
Подруга билась истово,
и бился я с ней в такт,
пока под ёлкой чистою
священный длился Акт.
Вкусив стиха и семени,
восторженно дыша,
она плыла вне времени,
свежа и хороша...
...Стихов стихия стихшая
опала, как волна,
и над моими виршами
смеялась зло она.