Псина

 

 

         Иду по улице мимо домов «бардачного» типа. У одного из подъездов гуляет компания. Полутрезвые со вчерашнего, полупьяные с сегодняшнего; «дамы» в домашних халатах своих бабушек, «кавалеры» в трико с такими пузырями, что мешают ходить. Впрочем, они (мужики-пузыри) и не ходят, а только шатаются, находясь в положении полустоя, полусидя, полулежа.

         Компания шумит, ругается. Невольно оборачиваю на них голову. Неожиданно один «мужик» очнулся, видимо в поисках приключений: «Че вылупился?». А-а! Это мне.

Между оравой и мной спит то ли дворовая, то ли их домашняя (по виду – одинаково) старая добрая большая псина. Разворачиваюсь, подхожу и как можно миролюбивее спрашиваю: «Собачка понравилась. Больно уж симпатичная. А что, на нее нельзя смотреть?» А, надо сказать, вся компания уже начала набирать в гнилые свои легкие воздух, готовясь к традиционной перепалке, переходящей в не менее традиционный и привычный уличный скандал.

         А ответ не тот! Не привыкли они ни к такому тону, ни к словам без мата. И тема вопроса оказалась для них неожиданной. И в так ограниченном наборе мыслительных программ не оказалось ни одной, более-менее подходящей для ответа.

         Так и стояли с набранным внутрь воздухом и с надутыми щеками. Я повернулся и пошел прочь. И уже затылком услышал выходящие с шипением и свистом из кого-то слова: «Вот псина!» В чей адрес?

Собака кое-как поднялась, через силу догнала меня и потерлась доброй мордой о брючину.

         Больше я их никогда не видел.