8. Друд попадает в столицу провинции Скалла-Вера
В столицу провинции Друд и Мельхиор прибыли после полудня, в самую одуряющую жару. Выпрыгнув на морской причал, они оказались в гудящей, словно улей, толпе. Пробраться через неё было очень трудно, так как их то и дело сносило в сторону. Юношей со всех сторон толкали люди, спешившие во всех направлениях, а один раз чуть не задавила катившаяся по сходням бочка, потому что в окружающем гвалте они не расслышали окрика: «Поберегись!»
Держа за руку Мельхиора, чтобы не потеряться, Друд вертел головой во все стороны. Прямо над ним возвышались бушприты кораблей, украшенные резными фигурами, с шумом разворачивались паруса. Матросы, казавшиеся снизу совсем маленькими, ловко перебирались по вантам, закрепляя снасти. Пахло кожей, смолой, старым потом и свежим деревом, селёдкой и пряностями.
Вырвавшись из объятий толпы, молодые люди очутились возле матросского кабачка, примыкавшего к складским помещениям. Во дворе за ним виднелись сложенные рядами бочки.
Перед кабачком неопределённого возраста бродячий артист с облезлым старым медведем показывал представление. Медведь держал в лапах медное зеркало и, смотрясь в него слезящимися глазами, склонял голову то к левому, то к правому плечу. Хозяин пояснял его движения:
-А вот Агнета в зеркало глядится, никак своей красотой не надивится!
После того, как артист сунул зверю в лапы большой железный кубок, медведь сделал вид, что выпил, а потом изобразил шатание.
Хозяин срывающимся голосом продекламировал:
-А вот матросы увеселяются, с пивными кружками братаются!
Потом артист надел животному чепец и обнял его. У них были одинаково грустные глаза. Преувеличенно радостным голосом бродяга выкрикнул:
-А это Борд Марию любовными речами разжигает!
Медведь задрал голову и сложил лапы, как на молитве.
-Мария стать его женой желает!
Зрители, состоявшие в основном из краснорожих матросов в подпитии, восторженно заревели. Смуглый, как цыган, моряк с золотой серьгой в ухе запустил в выступающих горстью мелочи. Артист бросился подбирать, бормоча благодарности. Тогда другие зрители тоже стали швырять мелочь.
Обойдя склады, Друд и Мельхиор вышли на улицы города, застроенные с двух сторон высокими многоэтажными домами с узкими фасадами, тесно прижатыми друг к другу. На верхние этажи некоторых из них можно было попасть только по внешним галереям.
По булыжным мостовым с грохотом катились кареты и скакали всадники, заставляя пешеходов жаться поближе к домам. Шум на улицах не уступал шуму в порту. Когда они прошли через небольшую площадь, с одной её стороны открылись какие-то развалины. Позади них, в ограде бывшего двора, виднелись обугленные деревья сада.
-Что здесь было? Пожар? – поинтересовался мальчик.
-Не болтай лишнего и не разевай рот, а то ворону проглотишь, - недовольно отозвался Мельхиор и прибавил шаг.
Наконец молодые люди вышли на довольно широкую улицу с оживлённым движением. Мельхиор взял дверной молоток, сделанный в виде кулака, и постучал в дубовую дверь трёхэтажного кирпичного дома. Им отперла старая служанка.
-Здравствуй, Герта, - сказал Мельхиор. – А что, дядюшка дома?
-Господин Фиборс Баллири в конторе, а молодая госпожа дома.
-Проведи-ка нас к ней.
Пропустив молодых людей в дом, служанка загремела засовами, а Мельхиор и Друд поднялись на второй этаж по полутёмной лестнице. Они оказались в большой комнате. Свет в неё проникал через окно со свинцовыми переплётами, в которые были вставлены маленькие квадратные стёкла. Посередине стоял приготовленный к обеду стол, окружённый тяжёлыми стульями. По углам комнаты возвышались дубовые шкафы и маленькие столики с серебряной и фаянсовой посудой.
Навстречу молодым людям поднялась темноволосая девушка в розовом домашнем платье. На шее у неё была повязана тонкая косынка. Лицо девушки, свежее и румяное, излучало добродушие и радость.
-Мельхиор! Как я рада! – воскликнула она. – Как давно ты у нас не был!
-Всего-то десять дней, - возразил студент.- Познакомься, это мой товарищ по путешествию на юг. Вид у него сейчас не очень товарный, но этому есть уважительная причина. Зовут его Друд.
Девушка присела в реверансе.
-А это, Друд, моя двоюродная сестра Шэерлот, - представил её своему спутнику Баллири.
-Надеюсь, вы останетесь пообедать, - сказала девушка.
-Не откажемся, - согласился студент.
Служанка принесла ещё две тарелки, после чего села напротив хозяйки. Друд удивился, но у остальных это никаких эмоций не вызвало. Все приступили к первому блюду – похлёбке с овощами и мясом.
-Скоро ли вернётся дядюшка, Шэерлот? – спросил студент через приличествующее количество времени. – Мне нужно поговорить с ним по очень важному делу.
-Отец сказал, чтобы его не ждали раньше утра. Восьми торговым кораблям удалось пройти сквозь блокаду Северных провинций, так что всю ночь будут разгружать и описывать товар.
Видя, что на лице Мельхиора отразилась досада, девушка прибавила:
-Оставайтесь ночевать у нас, а то мы с Гертой одни в доме. Без мужчин страшно.
-Но я ещё не заходил на свою квартиру, - возразил студент.
-Зайдёшь туда завтра. Ты ведь не просрочил платёж за неё?
-Нет.
-Вот и договорились. О чём ты хочешь поговорить с отцом?
-О Друде. Он попал в небольшую беду, вот я и хотел посоветоваться, как ему помочь.
-Что же случилось?
-Пока не спрашивай меня, Шэерлот, но его беда не связана ни с чем, что могло бы навредить нашей семье.
После этих слов Друд случайно поднял глаза и встретился с подозрительным взглядом старой Герты.
-На прошлой неделе опять расстреляли дом, - сказала служанка недовольно, как если бы она была членом семьи.
-Ну, зачем ты, Герта! – мягко упрекнула её Шэерлот.
-Дела Друда никак с этим не связаны, - сказал Мельхиор.
На второе было подано жаркое под соусом, а затем печенье и смородиновая наливка. По окончании обеда Шэерлот предположила, что гости устали с дороги, хотят вымыться и отдохнуть. Мельхиор согласился, что Друду это необходимо, а сам предпочёл остаться и поговорить с сестрой.
Друд в сопровождении служанки поднялся под самую крышу, в мансарду, где находилась небольшая комната, потолок которой шёл наискось, повторяя скат крыши. Ниже всего он был под левой стеной, возле которой стояли медный таз, табурет и кувшин для умывания, а выше всего – над правой, возле которой располагалась кровать. Круглое окно комнаты смотрело в окна дома напротив. Перед ним была небольшая конторка и ещё один табурет.
Ворча о «всяких, которые сваливаются неизвестно откуда и тревожат честные дома», Герта принесла Друду два полотенца и ведро горячей воды. Её воркотня не помешала мальчику ощутить полное блаженство от возможности как следует вымыться впервые за много дней. Растянувшись на жёстком матрасе и утонув головой в набитой лавандой подушке, Друд уснул, словно провалился в яму. Он спал так крепко, что не услышал, как Герта унесла воду, прихватив всю его одежду, а также заперла дверь снаружи на запор.
Разбудили его на следующий день, ближе к вечеру. Обнаружив, что вся одежда Друда замочена служанкой и приготовлена к стирке, Мельхиор разбушевался, заявив, что Друд – не вор и такие меры предосторожности излишни. Герта оправдывалась, что у неё ничего такого даже в мыслях не было. В конце концов, мальчику пришлось облачиться в халат отца Шэерлот и спуститься к ужину.
За столом сидело много незнакомых людей. Мельхиор представил Друду их всех. Во главе стола находился небольшого роста крепкий старик с густыми седыми волосами до плеч. Он разговаривал высоким, резким и отрывистым голосом, прищуривая глаза и стуча по столу кулаком. Это и был дядюшка Мельхиора – купец первой гильдии Фиборс Баллири. Рядом с ним сидел бледный пожилой человек с большой лысиной, начинавшейся от лба и жидкими волосами, сзади перетянутыми шнурком. Его звали Рибурн, он был главным советником и помощником дядюшки в торговых делах. Ещё дальше сидел сумрачный человек, капитан Эсклермонд, прорвавший блокаду и приведший корабли Баллири в Ваноццу. Напротив расположились два ученика негоцианта, которые проживали в его доме. Исподтишка они строили Друду рожи.
За ужином все молчали, за исключением дядюшки, помощника и капитана, обсуждавших какие-то ставки и проценты. По окончании негоциант пригласил Друда, капитана и Мельхиора к себе в кабинет.
В полутёмном кабинете, заставленном резными дубовыми шкафами и освещённом только светом жёлтых восковых свечей, Друда заставили рассказать о себе всё с самого начала.
-Мы говорили о тебе ещё утром, Дэвид Шанталь, - резко заговорил дядюшка, - и пришли к выводу, что некоторое время ты поживёшь здесь, хотя не скрою, что мне неприятно твоё былое пребывание в тюрьме, и я пока не очень доверяю твоему рассказу.
-Вам не нужно держать меня здесь, - возразил Друд. – Помогите мне устроиться на корабль, идущий в какой-нибудь нейтральный порт, чтобы я смог перебраться оттуда в Мирлауд.
-Видишь ли, Дэвид, всё не так просто. Кораблей даже в нейтральные порты уходит очень мало. Кроме того, велика опасность, что они будут потоплены каперами ещё до того, как выйдут из внутреннего моря. Предположим даже, что ты доберёшься до Голландии или Франции с капитаном, которого я хорошо знаю. Но где гарантия, что там ты устроишься на судно, плывущее уж не в Мирлауд, а хотя бы в Ленхорленс? Купцы – люди осторожные, они не поедут в воюющую страну. Даже если такое судно найдётся, то это будет, скорее всего, контрабандистское судно. Ты снова можешь угодить в лапы капитана типа Бертена и вместо Северных провинций очутиться в лучшем случае на Андегавских островах, а в худшем – на Бермудах или плантациях Виргинии. Пусть даже тебя высадят в Ленхорленсе, и ты пройдёшь половину страны и достигнешь дома, но если твой отец в тюрьме, что ты будешь делать?
-Я найду свою мать.
-Дэвид, если обвинение подтвердилось, то у твоих родных конфисковано имущество. У тебя есть родственники, которые могли бы принять твою мать?
-У меня есть родственники, но мама с ними в ссоре, потому что они терпеть не могут отца.
-Стало быть, то ли они примут её, то ли нет. Ты приедешь неизвестно куда и к кому.
-Мама будет недалеко от отца.
-А где будет твой отец?
Вопрос Фиборса Баллири поставил Друда в тупик.
-Кроме того, - продолжил купец, - не забывай, что на все эти переезды и поиски нужны деньги. У тебя их нет.
-Я могу зарабатывать в дороге, - возразил мальчик.
-Каким образом?
-Мне заплатят за службу на корабле.
-Возможно, а возможно и нет. Дальше?
-Ну, я могу охранять лошадей, пока владельцы будут заходить на постоялые дворы обедать. Можно просить работу у самих владельцев постоялых дворов.
-Идёт война. Будет не так много путешественников, а из них ещё меньше тех, кто не воспользуется твоим бедственным положением и заплатит. Хозяева постоялых дворов тоже не очень-то доверяют чужакам.
-Вы, господин Баллири, словно специально выдумываете всякие препятствия. Я должен ехать в любом случае, - заявил Друд.
-Я предлагаю другой путь, - сказал купец. – Напиши своему отцу, а я попробую каким-либо образом переправить письмо в Мирлауд. Как только удастся связаться с твоими родными или получить сведения о них, решим, что делать с тобой.
-Вы сказали, что я не доеду до Мирлауда, как же туда попадёт письмо? – спросил мальчик, начиная волноваться.
-Я сказал, что попробую сделать всё, чтобы оно дошло, но не обещал, что оно дойдёт.
-Это слишком долго, - возразил Друд. – Если вы можете пристроить письмо на корабль, то сможете пристроить и меня. Я ничего не боюсь.
-Если пропадёт письмо, это – полбеды, можно написать новое, а если ты – дело будет гораздо хуже, - покачал головой старик Баллири.
-Вы зачем-то препятствуете мне. Вы хотите, чтобы я зачем-то здесь остался. Я не понимаю, зачем это нужно. Отпустите меня, - решительно сказал Друд и встал со стула. – Я ухожу. Я сам наймусь на корабль.
Мельхиор поднялся со своего места и запер дверь комнаты на ключ, который положил себе в карман.
-Что вам от меня нужно? – закричал Друд, и сердце его бешено заколотилось.
-Чтобы ты не делал глупостей. Сядь на место, - строго сказал ему студент.
-Откройте и дайте мне уйти! – на тех же повышенных тонах потребовал мальчик, но не сдвинулся с места.
-Да тебя тут никто не держит! – взорвался старик Баллири. – Только мне не улыбается выложить крупную сумму денег за твой переезд на корабле, а потом всю жизнь мучиться, думая, доехал ты или нет!
-Я наймусь на службу и отработаю переезд.
-Наймусь! Отработаю! Да прежде чем вы доберётесь до Голландии, тебя так опутают штрафами и долгами, что ты и за десять лет не отработаешь! Едва порт скроется из глаз, как для капитана не будет никаких законов и договорённостей! Времена нынче тяжёлые, капитан работает за процент от прибыли. Он может выбросить тебя на берег, не отдав жалованье, может продать на военный корабль! Я даже за всех своих капитанов не могу поручиться в полной мере.
-Если так случится, это будет только моя вина, - упрямо сказал Друд, – тем более, если мой отец сидит в тюрьме, он не сможет прислать мне денег. И если я буду сидеть тут, деньги у меня тоже не появятся.
-Я не собираюсь содержать тебя за свой счёт, - отчеканил старик. – Если ты бросишь свои глупости, я найду тебе какую-нибудь службу. До тех пор, пока мы не выясним судьбу твоих родных, ты будешь работать у меня и получать жалованье. Часть из него пойдёт на оплату комнаты и питания за моим столом, а остальное можешь копить. Так, по крайней мере, у тебя будут деньги на дорожные расходы и на первое время по возвращении.
Как ни было тяжело, Друд, настроившийся на скорое окончание своих злоключений, не мог не понять, что Фиборс Баллири прав. Он согласился на все условия, выдвинутые стариком, то есть остаться, работать и ждать вестей от родных.
- Теперь другой вопрос, - продолжил старый негоциант.- Прежде чем кто-нибудь из соседей донесёт в вёльнерство , что в моём доме появился новый человек, надо зарегистрировать тебя в ратуше .
-Моё предложение в силе, - впервые вмешался сумрачный капитан Эсклермонд, до этого сидевший совершенно безучастно. – Я готов предоставить метрику своего сына.
-Вот и отлично! – воскликнул купец. – Завтра утром вы с Мельхиором отправитесь в ратушу, где тебя внесут в списки жителей города как…
-Дорстена Руфрия Эсклермонда, - вставил капитан.
-Да, как Дорстена Эсклермонда, которого отец отдал мне в ученики. Понял? – спросил старик.
-А зачем это нужно? – тихо произнёс Друд.
-Это нужно затем, что у нас в провинции все жители записаны в особые книги для обложения налогами. Если их там нет, то службы наместника начинают выяснять, кто они, откуда и почему не встали на учёт. В твоём случае это совершенно излишне, - объяснил Мельхиор.
-Сколько тебе лет? - спросил купец.
-Пятнадцать.
-Дорстен на год старше, - обронил капитан Эсклермонд.
-Ничего, он высокий, - проворчал старик.– Мы будем продолжать звать тебя Друдом. Пусть все думают, что это сокращение от Дорстен Руфрий. И запомни, юноша. В этом доме правду о тебе знают только я, капитан, Мельхиор и моя дочь. Опасайся, чтобы в твою тайну не проник кто-то ещё.
-Тем более, что началась война, а ты – из враждебных нашим властям Северных провинций, - добавил Мельхиор. – Да и объявление в газете о побеге из тюрьмы Кистоля никто не отменял.
Друд кивнул, после чего его посадили писать письмо родителям. Мальчику было неловко, что кругом много чужих людей, но выбирать не приходилось. Пока он морщил лоб, хмурился и грыз перо, Фиборс Баллири и капитан возобновили разговор о товарах, ценах и опасностях перевозки.
Мальчик не ожидал, что по окончании письма купец прочтёт его. Видя, что старик хмурится, Друд почувствовал, что у него горят уши.
-Вычеркни всё про тюрьму и побег, - велел ему Фиборс Баллири, - а затем перепеши набело. Я не хочу, чтобы у капитана Эсклермонда могли возникнуть затруднения.
Так выяснилось, что переправлять письмо в Мирлауд будет капитан Руфрий Эсклермонд. Когда Друд закончил переписывать, старик ещё раз перечёл письмо, после чего сказал:
-Вот теперь хорошо. Почерк, Друд, у тебя отличный, а вот грамотность хромает. Иди в мансарду и ложись спать, а завтра пойдёшь с учениками и Рибурном в контору. Ты годишься для переписывания бумаг.