Расфуфыренная и рано размандоренная ****ь подплывает к табачному отделу.
-Гламур пятёрочку,-цедит толстая губа.
А Копалычу отчетливо слышится:
-Беломор. Пятёрочка.
Тянущейся ломотой отдают в костях старого политзека и объект, и срок. Старик выхаркивает вслед ****и чёрную мокроту. Сминает трясущимися пальцами мундштук новой беломорины и цедит, цедит дырявыми лёгкими горький дым прожитых лет. В кармане пачка с картой его страданий и дорог. Не по воле. По доле. Отрезанной щедро Вождем.
-Эх, хорошо, что моя свинохвостая макака не пристрастилась к ядовитому паслёну,-думает плешивый гамадрил, глядя на всю эту суету с ветки своего баобаба,-А мне -то и сушёного мухомора в случае чего пожевать можно. Чуть-чуть.
Но в душе ему почему-то немного жалко старого Копалыча. Неужели, ради этих ****ей он строил свой Беломорканал? Или он, как и все, животное? Куда погонят-туда и пойдёт? Вслед за *****ми.