Пояснение к фото. Я с сыном Игорем тоже пробовали заняться "бизнесом". Что из этого вышло, рассказано в конце главы 98 и в главе 99.
Глава 97
И вот мы в Ермаке. Поскольку Муравейниковы из Надыма сразу уехали в Мыски, то мы на этот раз обосновались на время отпуска в их квартире, вместе с тёщей, Любовь Максимовной. Мебели много, спать есть где, да и комфорту больше, квартира всё-таки. А уж как этому радовалась Любовь Максимовна: два месяца рядом будут находиться двое милых внучат и любимая дочь с не менее любимым зятем! Да, да, не скрою, тёща меня любила, потому что видела — не пью, не курю, по дому могу выполнить любую работу. Как уж тут не похвастаться читателям...
В Ермак мы приехали в первой половине дня. Накануне прошёл ливень, и весь город блестел от луж. Мне не терпелось поскорее прийти в гости к моей матушке. Мы взяли подарки, гостинцы и отправились с детьми туда. Пока шли, прилично вымазались, потому что кругом стояла непролазная грязь. Нашему приезду мама тоже была рада, особенно удивилась тому, как возмужал Игорь. Когда я ей сказал, что всё лето мы будем жить у тёщи, она огорчилась, но не настолько, чтобы по этому поводу убиваться, понимала, что всем нам разместиться у неё теперь сложно: нас много, а домик маленький. Радовалась нашему приезду и бабушка Шура. Обнимая нас, она прослезилась. Может, в этот момент вспомнила, что у неё в Белоруссии есть ещё много внуков и правнуков, которых она бесконечно любила, и которые её почему-то позабыли. А вот мы свою маму не забывали.
Когда мы пришли к маме, у неё в гостях находилась моя сестра Ольга с детьми Полиной, Мишей и Илюшей, которому исполнился почти годик. У Ильи личико беленькое, голубые умные глазки — ну, просто лапочка, которого все дети обожали. Он хоть и плохонько, но уже ходил самостоятельно. Такой же голубоглазой симпатюшкой выглядела у моей сестры Натальи дочь Кристина, которой совсем недавно исполнилось четыре года. Кристя пришла к бабушке со своей одиннадцатилетней сестрой Ольгой. А Наталья с дочерью Мариной, которая только что получила аттестат об окончании средней школы, пришли немного позже. К вечеру сюда прибыли и зятья. Серёжа по обыкновению приехал на своём любимом спортивном велосипеде, а Саша на новой легковой машине — совсем недавно он купил белые «Жигули» пятой модели. Пришла и сестра Таня.
Во дворе у мамы стало тесно, шумно, не часто вот так у мамульки собираются по пятнадцать человек, где мама — шестнадцатая. И ещё бабушка Шура. Большая родня. Жаль, что Льва не было с семьёй, собрались бы все дети и внуки.
Девчата начали готовить ужин, а меня и детвору баба Броня повела по огороду и, как хороший экскурсовод, с упоением рассказывала, что и где у неё растёт, что растёт плохо, а что хорошо. Когда подошли к грядкам с клубникой, мама сокрушённо сказала:
— Прямо беда, не знаю, что и делать — сороки склёвывают всю спелую ягоду, уже и чучело ставила, и что только не делала. Теперь вот протянула над грядками белый шнур, и привязала к нему несколько неощипанных куриных крылышек. Кажется, немного помогает.
— Бабушка, теперь сорокам ничего не достанется, потому что я буду приходить к тебе каждый день и собирать ягодки, — наивно предложила свою помощь наша Лёля.
— Так они, паразитки, умудряются склёвывать рано утром, когда ты ещё сладенько спишь, моя умничка.
Лёля подумала, подумала, и говорит:
— Ладно, бабушка, не переживай, мы тебе ягодки купим на базаре.
Баба Броня не ожидала такого участливого ответа, и опешила, потом воскликнула:
— Милая внученька, так клубничку-то я сажу не для себя, а для вас!
Одна умора... Когда осмотр огорода закончился, началось застолье. Как же это здорово, когда сидишь и слушаешь голоса самых близких своих родных! Целый вечер лились разговоры, воспоминания.
На следующий день мы с Игорем пошли в магазин культтоваров и купили новый велосипед. Полезно для здоровья, да и в гараж можно при случае прокатиться. Я укомплектовал свою технику специальным замком-тросиком, которым можно было закрывать велосипед, уберегая его от угона. На этом же велосипеде мы ездили в магазин за продуктами. Но пользовались недолго — красавца по моей вине украли. Случилось это так.
В субботу, 7 июля, я решил с утра пораньше проскочить в книжный магазин. Надел красивое трико, сел на велик — и вперёд, к книжкам! Магазин уже открылся, народу нет, — с утра в городе тихо. У магазина окна-витрины большие, внутри всё видно. Поставил велосипед у дверей, заскочу, думаю, на минуточку, ну чего его, велосипед, застёгивать? Прошёл я в магазине к полкам с книгами, ничего нового нет, сразу возвращаюсь на улицу и с ужасом вижу — нет моего «коня». Угнали велосипед.
Пробежался я в одну сторону по-над магазином, в другую, бегай не бегай — нет моего велосипеда, тю-тю, а вместе с ним и дорогого противоугонного замка, который мирно лежал в багажной сумочке, кому-то всё это оказалось нужно больше, чем мне. Пошёл я в милицию, написал заявление. Ищут моё добро местные сыщики до сих пор...
А дома перед своей семьёй чувствовал себя крайне неудобно, потому что оказался таким доверчивым простачком. В прошлом году фонари на мотоцикле сняли, а нынче такая вот неприятность с велосипедом. Воришки — они не дремлют. Ух, если бы поймал, убил! Второй велосипед мы покупать не стали.
На следующий день сели мы с Игорем на автобус и поехали в Павлодар на рынок, который там именовался «толчком», чтобы купить для нашего мотоцикла запчасти. Все пацаны ездят на мотоциклах, а чем мой сын хуже? У Игоря с детства имелась тяга к технике, бывало, укорял нас с Любой, что в ПТУ тогда отдали учиться его не в группу автослесарей, куда он мечтал поступить, а на электрика.
На рынке мы купили все запчасти, которые намечали, и когда вернулись домой, сразу пошли в гараж и наладили мотоцикл. Ездили по очереди — то я, то Игорь. Сын быстро освоил технику вождения и правила движения, и хотя водительских прав он ещё не имел, рулил лучше, чем я. И когда Люба собиралась в магазин, то часто просила, чтобы вёз её не я, а Игорь.
В эти же дни я начал процедуру приватизации нашей ермаковской двухкомнатной квартиры. Она последнее время стояла пустая, и я регулярно перечислял деньги на оплату коммунальных услуг. В чём же состояла суть этой приватизации? Приватизированная квартира — это как бы личное жильё. Его потом можно продать или передать в наследство. Незадолго до вылета из Надыма я выписался из надымской квартиры и снялся с воинского учёта. В листок по выбытию включил и нашу Лёлю. Взял и копию своей трудовой книжки. В Ермаке прописался в своей квартире 13 июля, и в этот же день встал на воинский учёт. Бегать пришлось много, хорошо, что у меня имелся под рукой мотоцикл.
После всех этих процедур я пришёл в жилищный отдел Ермаковского горисполкома. Здесь мне выдали книжку с купонами на приватизацию квартиры. Мой казахстанский стаж и плюс свидетельство о рождении ребёнка (Лёли) — вполне хватило на приватизацию нашей квартиры в 44 кв. м, о чём в ЖКО я получил соответствующее удостоверение. Даже несколько купонов ещё осталось, которые я подарил своей маме.
В эти дни нет-нет, да и заходил у нас с Любой и её мамой разговор о Мысках, о Володе: как они там? И вдруг мне пришла идея, которой я поделился с Любой:
— В прошлом году мы ездили в гости к моему брату, брали с собой мою маму, помнишь, как она радовалась? Давай съездим в гости к твоему брату, и возьмём Любовь Максимовну, когда она ещё сможет съездить к сыну?
— А что, я не против, — поддержала меня Люба, — только маме будет трудно, ты же видишь, она ходит с большим трудом.
— Заодно мы посмотрим, что там за природа и климат, вдруг понравится, будет куда с Севера уезжать, — продолжал убеждать я.
Люба согласилась. Да и Любовь Максимовне хотелось посмотреть на те места, куда с Севера переехал жить её сын, и она дала согласие на поездку. Лёлька, услышав, что вновь предстоит путешествие, от радости как всегда не находила себе места. Вот уж лягушка-путешественница. Да и Игорь радовался, что увидится с Виталькой.
Билеты на поезд продавались свободно. Маршрут предстоял такой: Ермак — Павлодар — Новокузнецк — Мыски. Ехать меньше суток.
В Новокузнецк приехали на рассвете. На улице пасмурно, земля сырая. До Мысков добрались на автобусе. Когда подошли к дому по улице Новой, часы показывали 8 утра. Постучали в калитку. Из дома в накинутом старом халатике и галошах показалась заспанная Юля. По её взгляду мы поняли — не ждали. Да, надо предупреждать телеграммой. Юля быстро справилась с замешательством, и вот мы уже в её объятиях.
Вскоре проснулись Виталик и Лена, а Володя, как оказалось, пораньше уехал на работу. Юля приготовила нам чай. Постепенно тучи на небе рассосались, проклюнулось солнце. Вдалеке виднелись невысокие горы. Пейзаж довольно красивый.
Я прошёлся по двору. Дом старый, требовал ремонта, что, собственно, Володя с Юлей уже и начали делать. Если смотреть со стороны ворот, то дом и большой огород находились с правой стороны, а слева в длину расположились сарай для угля и дров, летняя кухонька, далее ещё один сарайчик (тут Володя для личных нужд частенько гнал первачок). За ним располагалась крохотная низенькая банька, и в конце — добротный домик, как оказалось, мастерская. Сам дом внутри по площади средний по величине: прихожая, кухонька с печкой. Из кухни вход в небольшой зал, и в три маленьких спаленки. В принципе, ничего, жить можно.
К обеду на своих, кофейного цвета, «Жигулях» (тех, что с Надыма) приехал на обед Володя. Выглядел он начальственно, оно и понятно — главный энергетик автобазы, машины которой работали на каком-то угольном разрезе. Нашему приезду искренне обрадовался, потому что успел соскучиться, а Игоря после армии вообще не видел. Володя свозил нас с Любой в магазин, где мы прикупили продуктов и водки — гулять, так гулять!
После обеда Володя уехал на работу. Обстановка во дворе выглядела так: Игорь и Виталька где-то уединились, и о чём-то своём секретничали, я видел, как они раза два или три заходили в баньку, потом опять возвращались в дом; Лена-старшая на улице учила Лену-младшую (нашу дочурку) кататься на детском велосипеде; Люба и Юля колдовали над продуктами в летней кухне, беспрерывно негромко о чём-то беседуя; я колол дрова для бани — перед вечерним банкетом семье требовалась помывка; ну, а баба Люба, как Сфинкс, сидела на стуле посередине двора и, рассматривая территорию сыновнего крова, глубокомысленно размышляла о чём-то своём.
Володя с работы приехал пораньше и, переодевшись, удалился в сарайчик. Потом позвал меня и попросил помочь из баньки перенести флягу с брагой, чтобы выгнать самогонки. Заглянув в флягу, он задумчиво произнёс: «Интересно, вроде было больше».
Я не придал значения этим словам, мало ли чего там было больше или меньше. Вечером перед ужином ко мне подошла Люба.
— Ты Игоря видел? Иди, посмотри на него, он с Виталькой в хате.
Я зашёл в дом. В зале на креслах, вальяжно развалившись, сидели Игорь и Виталик и смотрели телевизор. Увидев меня, они глупо заулыбались, глаза их странно блестели. Я понял, что хлопчики, опередив нас, уже отметили встречу «фронтовых друзей».
Когда Люба сказала Володе, что пацаны слегка «под мухой», тот искренне воскликнул:
— А я смотрю, во фляге бражки стало меньше, вот Виталька паразит, это его инициатива. Ладно, не будем портить им настроение, мужички взрослые уже.
Гостили в Мысках мы четыре дня, потом вернулись в Ермак. Помню, уже после возвращения, Люба не выдержала, и с иронией в голосе спросила у Игоря: «Ну, как бражка?» Игорь по-простецки улыбнулся и, махнув рукой, сказал: «А, кисляк!»
Глава 98
Отпуск наш заканчивался, и мы стали собираться в Надым. Перед самым нашим отъездом произошла поломка крана на стояке холодной воды в ванной комнате в Володиной квартире, собственно, где мы сейчас жили. Самому такой кран не заменить, потому что стояк находился под давлением, а отключить его можно, только попав в колодец, где находились магистральные задвижки. Надо дать заявку в ЖКО.
В одном из домов я нашёл подвал, где располагался «штаб» сантехников. Подвал просторный, посередине его стоял стол, за которым человек шесть сантехников с азартом резались в домино. Я подошёл к ним поближе и поинтересовался, где можно сделать заявку на ремонт крана. Сантехники продолжали играть, словно меня и не слышали. Лишь один, не глядя на меня, махнул рукой куда-то в сторону и буркнул: «Мастер там». Я прошёл в тёмный угол, куда указал «добрый» сантехник, там нашёл комнату, где сидела молодая мастерица, и обратился к ней со своей просьбой. Она записала в журнал мой адрес, и сказала, что заявка будет выполнена в течение двух дней. Ого! А я, наивный, полагал, что сантехник придёт через час... Вышел на улицу, постоял, поразмышлял, потом пошёл в магазин, купил хорошую пачку конфет и отнёс их мастерице. Молча положил на стол и молча вышел. Сантехник пришёл к нам в этот же день сразу после обеда.
Уезжали мы из отпуска с лёгкой душой, всё, что намечали — сделали. Я выписался из своей приватизированной квартиры. Билеты на автобус из Павлодара до Омска купил заранее — на вечерний рейс 20 августа. Из Ермака в Павлодар ехали по Иртышу на скороходной «Беларуси». В областной центр мы приехали заранее, и пока было время, прошли на базар, который находился недалеко от автовокзала. У одного из крытых прилавков я заметил, что в трёхлитровой банке продаётся облепиха. Мы с Любой посоветовались и решили взять её в Надым, знали, что варенье из неё очень полезное.
Рано утром 22 августа мы поездом прибыли в Тюмень и сразу поехали в аэропорт. Ежегодно в августе и начале сентября в Тюменском аэровокзале происходило людское столпотворение — тут не то, что присесть, — стать места не находилось. Аэрофлот в данной ситуации спасал положение дополнительными рейсами в крупные северные города. Выстояв определённую очередь, нам удалось купить на такой рейс билеты до Надыма.
*****
«Маманчик, дорогой, здравствуй!
Ну вот, мы и дома. Доехали хорошо. Только приехали в Тюмень, сразу же взяли билеты на дополнительный рейс. В Тюмени находились всего три часа.
Прилетели в Надым в обед. Дома всё нормально, если не считать, что соседи сверху залили летом нам ванную комнату. Там лежали половик и шерстяное одеяло, они начали уже преть. А так всё нормально. Вода горячая есть. А вот с продуктами плохо. В городе нет ни лука, ни картошки. Вот и чешем затылок — опять понадеялись на чудо и не взяли с собой лука. А в суп Люба кладёт только по одной картофелине. Вот чего в магазине полным-полно — так это водки и спирта!
Сегодня утром только встали — телефонный звонок. Ванда из Речицы заказала переговоры. Слышно было плохо, но разобрал. Владик живёт с ней. Видать, мешает матери! Ванда спрашивает, нельзя ли вызвать Владика для работы на Севере. Я ей объяснил, что здесь сейчас идёт массовое сокращение работников. Мест нет. Озадачила меня, одним словом.
Игорь ходил и узнал насчёт курсов водителей категории «С» (профессионал). Обучение в Надыме стоит 44 тыс. руб. (При моей зарплате в 25.000). У нас сейчас планы такие: к весне отправим Игорька на полгода учиться на водителя в Ермак, там стоимость обучения обойдётся всего в 5.000 р. Жить будет у бабы Любы. А сейчас пока хочет попробовать заняться бизнесом, за товаром будет ездить в Ермак. Там кое-какие товары сейчас дешевле, чем здесь. Пусть попробует.
Сейчас я записался на работе на овощи: капусту, картошку, лук, морковку. Чеснока, что привезли с собой, хватит надолго.
Пиши, мама. Привет всем родным. Леонид, Люба, Игорь, Лёля. 23.08.92».
*****
К сентябрю мы с Любой вышли на работу, Лёлюшка стала ходить в садик. А Игорь мучился от безделья. Электриком работать никак не хотел, а чтобы работать шофёром, у него отсутствовали водительские права. Кое-кто из его друзей уже имели даже и личные машины. Почти каждый вечер сын затевал разговор о том, что вот хорошо было бы заняться бизнесом, так начинали многие состоятельные люди. Мы объясняли Игорю, что для бизнеса нужны деньги, а у нас таких возможностей почти нет. Тем более, он это знает, мы все только что приехали из отпуска.
Прошло примерно с полмесяца. Я и Люба получили аванс. Видя состояние Игоря, решили — дадим ему эти деньги, пусть съездит в Ермак, может, и привезёт что для продажи. В коммерческом ларьке купили ему, как говорится, на всякий пожарный случай карманный газовый баллончик, наполненный нервно-паралитическим газом, они в то время были очень модными. Купив билет на самолёт, 20 сентября Игорь улетел через Тюмень в Ермак. Мы с Любой, тревожась, стали его ожидать.
*****
«Мамуля, дорогая, привет!
Получили от тебя письмо. Расскажу о наших делах. Игорюшка наш благополучно 1-го октября приехал из Ермака. Добрался за два дня. Привёз импортные покрывала пять штук и ещё кое-что по мелочи. Всё это уже продал, и теперь снова собирается в Ермак.
К зиме с продуктами мы подготовились неплохо. Я с работы привёз 200 кг картошки, 60 кг капусты, 30 кг лука.
А тут снова пошёл слух, что с 1 октября произойдёт повышение цен на продукты. Люди просто одурели — хватают всё подряд. Некоторые продукты поступают в продажу по старым, невысоким ценам. Мы от соблазна тоже не удержались и купили упаковку (10 кг) сливочного масла, две 3-литровых железных банки томат-пасты, 20 банок зелёного горошка, 15 кг гречки, 5 кг рису. С прошлых запасов у нас ещё есть 3 мешка муки в/с, 1 мешок сахара, 90 банок сгущёнки, и ещё разных макарон и рожек тьма. Уже не дом, а склад.
Чувствую, что всё это с таким количеством продуктов как-то неправильно, нельзя так жить, но вот нестабильная экономическая ситуация в стране вынуждает это делать. Семейка большая, я хочу, чтобы она всегда была сытая. На Севере здесь не хватает солнца, не хватает кислорода, и если ещё не станет хватать продуктов, то не знаю...
У нас в Надыме стали выдавать ваучеры. Я получил. Теперь будем думать, куда вложить. Время для размышлений есть — весь 1993 год. Вот только что указ вышел — на ваучеры можно будет землю купить и жильё*.
В сентябре в честь дня города и дня газовика меня на работе наградили грамотой и вручили неплохой подарок — большой китайский термос, такой — с крышкой, в которой есть клапан. Надавил клапан — потёк горячий чай или кофе. Красота!
Мамулечка, поздравляем тебя с 66-летием! Не болей, береги себя. Целуем крепко. Твои дети и внуки. 7.10.92».
*****
Ну вот, подхожу к описанию интересного периода в нашей семейной жизни. Сейчас сижу, печатаю, по крупицам восстанавливая в памяти течение тогдашней жизни конца 1992 года. Времена вспоминаются «смутные». Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с того момента, когда Игорь в октябре поехал в Ермак второй раз, чтобы привезти очередную партию товара для перепродажи здесь.
Вернулся сын в конце октября. То, что он нам рассказал о своём путешествии, повергло нас с Любой в долговременный шок. До Ермака он доехал нормально, купил там тех же красивых китайских покрывал, что привозил в прошлый раз, и купил японскую швейную машинку «Брайзер». Возвращаясь назад, до Омска доехал нормально. А из Омска до Тюмени в поезде попал в купе с какими-то нерусскими мужиками, похожими на цыган. Игорь занял место на верхней полке, лежал, не раздеваясь, а вещи расположил по купе. Мужики начали пьянствовать, при этом изредка с хитринкой поглядывали на Игоря. Поведение мужчин вызвало у Игоря какую-то внутреннюю тревогу, он всё время лежал не засыпая. В Тюмень поезд прибывал во второй половине ночи. Когда проехали Ишим, мужики нагло стали рассматривать те вещи, которые вёз Игорь. Кто-то из попутчиков пьяно промычал: «Харошая шмутка, нада забрат». Игорёк нащупал у себя в кармане газовый баллончик.
Дальнейшее произошло как во сне. Игорь слез с верхней полки и начал готовиться к высадке — стоянка у скорого здесь лишь пять минут. Мужики стали цепляться за вещи, препятствуя их выносу и, похоже, всерьёз намерились вытолкнуть Игоря из купе. Поезд начал снижать скорость. В коридоре — ни человечка, словно вымерли. Игорь, отчаявшись забрать свои вещи, выхватил из кармана баллончик и, не жалея газа, «одихлофосил» наглых полупьяных попутчиков. Те как мухи попадали на скамейки. Когда поезд остановился, Игорь подхватил вещи и был таков.
Так это случилось, или примерно так, — не в этом суть. Суть в другом — в связи с поездками появился риск для жизни. Когда Игорь рассказал нам эту историю, мы с Любой стали советоваться: как быть? Ведь так и сына можно потерять. Сейчас уже не помню, то ли я сам предложил, то ли Люба посоветовала, но мы решили, что мне надо с завода увольняться и «заняться бизнесом» на пару с Игорем, подстраховывая его.
Когда началась реализация привезённых Игорем товаров, я заметил, что торговать он ими не очень рвался. На рынке чаще всего с товаром стоял я. Процедура эта для меня оказалась не то, что неприятной — просто мучительной. Некоторые из знакомых, проходя мимо, недоумённо вскидывали брови — ну никак не вписывался я со своей некоммерческой физиономией в базарный ряд.
С кирпичного завода я уволился 16 ноября, а в Ермак с Игорем поехали 17-го. В Надыме уже установилась зима. В Ермаке в это время ещё стоял чернотроп, но холодно.
Денег у нас с собой имелось порядочно — я получил расчёт на заводе, была получка у Любы, кое-что было от продажи привезённых покрывал и швейной машинки, и ещё Игорь продал свою электрогитару «Musima».
__________________
* Раздавая населению ваучеры, их автор Чубайс говорил, что каждый человек на номинал этого чека сможет купить легковую автомашину. Согласно рекламе мы вложили свои 4 ваучера в чековый инвестиционный фонд «Ямал» (ЧИФ «Ямал»). Нам выдали 80 акций, стоимость которых через восемь лет не поднялась выше стоимости одной пары недорогих туфель. Нашей ошибкой было то, что не вложили свои ваучеры в акции «Газпрома».
Глава 99
Когда мы заявились к тёще в Ермак, нас поджидал сюрприз: здесь с горой китайских пуховиков, курток и дешёвых спортивных костюмов забазировались занявшиеся коммерцией Славик Муравейников (Любин брат), приехавший из Новосибирска, и Игорь Зуйко (муж Любиной сестры Нади), приехавший с Усть-Илимска. Не знаю, как и где они встретились, но работали вдвоём, подстраховывая друг друга. Хотя товар каждый имел свой.
После приезда я сразу сходил в гости к своей маме. Её изумлению не было предела — только-только уехал из отпуска, и вдруг опять здесь. Я рассказал маме о наших с Игорем планах насчёт коммерческих рейсов. Маме вся эта затея не очень понравилась, отговаривала, как могла. Я чувствовал, что мне и самому всё это не по нутру, но вот так уж сложились обстоятельства.
Почти неделю мы находились с Игорем в Ермаке, присматривали товары, которые можно было здесь закупить для Надыма. Спрос на китайские покрывала оказался велик, поэтому к нашему приезду цена на них сильно поднялась, и везти их в Надым просто невыгодно. В одном из магазинов удалось по приемлемой цене купить пар сто кожаных перчаток и столько же шерстяных вязаных шапочек. Другой дешёвый товар не попадался.
При разговоре с Муравейниковым и Зуйко, мы узнали, что они свой «хлам» (так они называли китайские пуховики) по выгодной цене закупали аж на границе с Китаем, в Забайкальске, добираясь туда на поезде через Читу. Это у них уже вторая ходка. Первую партию продали здесь, в Ермаке, весьма удачно. А вот вторая партия на реализацию шла сложно — на рынке стоять трудно: сыро, дул промозглый ветер...
Долго мы с сыном колебались, наконец, тоже решили съездить в Забайкальск, купить там пуховики и потом продать их в Ермаке. Зуйко нас инструктировал: «Когда будете брать пуховики, не нарвитесь на туфтирен*, проверяйте каждую куртку».
И вот мы в Павлодаре. Билеты в ж/д кассе оказались только до Барнаула, туда и решили ехать с таким расчётом, что оттуда поедем дальше. На улице уже пахло зимой, а мы с Игорьком приехали в осенней одежде. Когда сели в поезд, вагон оказался очень холодным — пока доехали до Барнаула, чуть не околели. Пассажиров набилось много, почти полный вагон, ехали кто в чём — и в пальто, и в полушубках, и в валенках с галошами.
В Барнаул приехали рано утром. На улице пасмурно, шёл мелкий снежок, морозец градусов 5-7. Внутри вокзала оказалось тепло. В киоске мы купили карту железных дорог и стали рассматривать, куда дальше брать билеты, долго ли ещё ехать, при этом смотрели и на километраж. Так... Ермак-Павлодар-Кемерово — проехали 500 км. Дальше будет Новокузнецк — 270 км, до Абакана — ещё 310 км, до Тайшета — 540 км, до Иркутска — 585 км, до Улан-Удэ — 400 км, до Читы — 465 км, и до Забайкальска — 410 км. Чем дальше по карте продвигался мой палец, тем сильнее из орбит выползали глаза. Это что ж за такие расстояния?! Сложили мы все эти километры, и у нас получилось чуть не 3.500 км!!! Справившись с небольшим шоком, поняли, что подобный круиз — затея разорительная, а потому не совсем умная. Пошли мы с Игорьком к кассе и взяли обратные билеты на Павлодар. Утешили себя тем, что это у нас такая экскурсия.
Днём походили по городу, ничего примечательного не увидели, но заметили, что здесь, как и в других городах, много разных ларьков, киосков, базарчиков, где горой навалены китайские шмотки. В одном киоске увидели хорошие советские бритвы «Эра-100», я купил две штуки, но не для продажи, а для себя, пользуюсь ими до сих пор.
На обратный поезд сели вечером. В вагоне натоплено, но людей — всего несколько человек. Хорошо поужинали и легли отдыхать. Поскольку ехать предстояло только одну ночь, постель не брали, легли прямо на скамейки, подложив под голову свои сумки. Проснулся я на рассвете от каких-то странных не то вздыханий, не то всхлипываний, доносившихся из соседнего купе. Заглянул туда, там одиноко сидела старушка, лицо печальное, взгляд немигающих глаз был устремлён в одну точку. Глубоко вздохнув, она горестно со звуком выдохнула: «Э-эх!» Так продолжалось всё время. Я не выдержал, поздоровался с ней и поинтересовался, чем так она опечалена. Про себя подумал, что едет, наверно, с похорон. Но она рассказала о другом.
Жила эта старушка в небольшом посёлке в Алтайском крае. Работала дояркой, теперь вот и пальцы не гнутся, да и глаза от старости почти не видят. Муж умер давно, вырастила трёх детей — дочь и двух сыновей. Все живут в крае, только в разных местах, у всех свои семьи. Жила у младшего сына, потом продала свой дом, а деньги по простоте душевной отдала на покупку машины старшему сыну.
Когда младший сын об этом узнал, то выпроводил мать из своего дома, сказав: «Иди, катайся на машине там». Приехала к старшему, но здесь ей тоже почему-то не нашлось места. Теперь вот едет в Кулунду к дочке, у которой дом совсем маленький, а семья большая — муж и трое детей. И совсем не знает, примут ли её, безденежную, здесь. «Э-эх!» Когда поезд подошёл к Кулунде, старушка взяла полупустую авоську, и с помощью посошка вышла на перрон. Интересно бы узнать, как у неё сложится дальнейшая жизнь? Похоже, на этом свете ей недолго осталось ходить..
О подобной судьбе есть у Вл. Рогового стихотворение "Мать":
http://www.proza.ru/2011/07/28/1266
Воспользовавшись стоянкой поезда, я вышел из вагона. Недалеко от путей, вдоль перрона, стояли торговцы, растянувшись на пол состава. В основном торговали семечками, подсолнечным маслом и картошкой. Разнообразие семечек здесь оказалось поразительным: и крупные, и мелкие, и чёрные, и белые, и сырые, и жареные. Я купил ведро крупных семечек, которые в Ермаке отдал своей маме — любит она иногда вечерком их у телевизора пощёлкать.
Вернувшись в Ермак, снова стали с Игорем размышлять, где и что будем покупать. Славик Муравейников посоветовал нам ехать в Новосибирск, мол, там есть хороший рынок, куда приезжают торговать китайцы, и там можно кое-что купить. При этом он любезно предложил нам остановиться в его коммунальной комнате.
И вот мы в Новосибирске. Из Ермака с собой забрали все вещи из расчёта, что после Новосибирска сразу махнём в Надым. Вещей у нас оказалось немного — одна большая чёрная челночная сумка на колёсиках (в неё мы сложили перчатки и шапочки) и небольшая сумка для еды. С поезда сошли в час ночи. На вокзале нам попался какой-то автобус, шедший на улицу Немеровича-Данченко (здесь жил Славик). Добрались без проблем, если не считать того, что почти у дверей Славкиного дома нас остановил милицейский патруль. Мы показали свои паспорта, милиционеры (их было двое) внимательно посмотрели документы и вернули нам. Один из ментов покосился на нашу большую сумку, но досмотреть не решился. И нас отпустили.
Комната у Славика — коммуналка, площадью метров двенадцать. Старый шифоньер делил её условно на «спальню», где едва вмещалась кровать и небольшой столик с телевизором, и на «кухню», где стояли кухонный стол и два стула. На что мы с Игорем обратили внимание — это на единственный плакат с цветными рисунками «Кама Сутры», который висел на шкафу в районе кровати. Ну и Славка, ну и сукин сын! Холостяк, одним словом.
На следующий день мы поехали на вещевой рынок. Действительно, китайцев полным-полно. Когда прошлись по рынку, поняли — товара много, но цены высокие. Дня два ещё потолкались, потом купили десять норковых мужских шапок и один отечественный музыкальный центр. Определились так: я один со всеми вещами еду в Надым (до Тюмени на поезде), а Игорёк снова вернётся в Ермак и, купив там на оставшиеся деньги какого-нибудь товара, вернётся в Надым.
Через два дня я уже находился дома. Игорёк же, вернувшись в Ермак, купил две швейные машинки «Брайзер», потом вместе с Зуйко уехал в Усть-Илимск, где и продал свой товар. Заодно погостил там у своих тёток (Любиных сестёр) Нади и Веры, которых не видел очень давно. Перед самым Новым годом Игорь поехал не в Надым, как обещал, а снова в Ермак, к друзьям. Там он с ними встретил Новый год, и только после этого вернулся в Надым. Шапки потом мы еле распродали (по своей же цене), а «музыку» оставили себе. На этом бизнес у меня и закончился.
______________
* Туфтирен — (от туфта — обман, подделка), словечко, появившееся в среде торговцев.
*****
Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/09/06/1412