XII. ДО ВСТРЕЧИ…
1
Пятница - короткий день. Завтра выходные. В этот день всегда хочется праздника. Тем более, впереди не просто выходные, а целый отпуск…
— Наконец-то дождалась окончания рабочего дня, - облегчённо вздохнула Дербенёва, готовя маленький фуршет у себя в отделе. — Немного шампанского и рижского бальзама для души не помешают, особенно перед расставанием с подругами, - размышляла она.
Чешские фужеры голубого стекла украшали стол и ждали гостей с таким же нетерпением, как и сама Татьяна. Живые свидетели прошлого, они напоминали Дербенёвой о прекрасном времени, когда она, совсем ещё юная хозяйка, встречала мужа после очередной автономки в новой, первой в их семейной жизни квартире. Тогда у них не было ни стола, ни стульев и даже кровати. Зато была любовь, какое-то лёгкое вино, эти фужеры и окна без штор, полные солнца. «Как давно и как недавно всё это было, - подумала Татьяна. — Всего-то четыре года прошли. А как всё изменилось…»
В дверь постучали.
— Войдите, открыто, - предложила Дербенёва и встала, прикрывая собой накрытый стол.
Дверь распахнулась, на пороге появился высокий, плотного телосложения, с «брюшком» мужчина лет тридцати, на правой щеке которого выделялось большое родимое пятно. Мужчина задержался на входе, не решаясь войти. Татьяна сразу узнала его. Александр Берзиньш трудился по соседству инженером-наладчиком. Будучи сотрудниками одной лаборатории, они работали в разных отделах. Отношения между экологами и отделом технического контроля складывались тепло. К тому же Берзиньш - единственный холостяк на весь отдел, а в отделе экологической защиты окружающей среды целый букет невест.
—Ты чего мнёшься, Саша, как не свой? — по-дружески окликнула гостя Татьяна.
— Да я, собственно, хотел поговорить с тобой наедине, а у вас, смотрю, банкет намечается. Уж лучше я после зайду, в понедельник...
— Не-е-ет, не выйдет, в понедельник ты меня не застанешь, я уже в Киеве буду. Так что выкладывай сейчас.
— Сейчас не смогу… Можно я тебя подожду на набережной городского канала? — не поднимая глаз, промямлил гость. — Мне очень надо…
— Тебе видней. Хочешь — жди. Только о чём это ты секретничать собрался? Интригуешь, сил нет. — Татьяна рассмеялась.
В лабораторию с шумом ворвался ветер, сквозняк хлопнул форточкой. Вместе с ветром гурьбой ввалились сотрудники. Не замечая вконец оробевшего Берзиньша, все бросились к столу. В считанные секунды помещение наполнилось женским смехом и звоном разбираемых бокалов. Гость удалился…
— Я буду ждать в машине, — уходя и без всякой надежды вымолвил Александр.
Потирая руки от предвкушения «дармовщинки», сотрудники обступили стол, стали рассматривать бутылки, интересуясь сортом шампанского. Цокали языками и качали головой от изобилия приготовленных Дербенёвой кушаний.
2
— Неужели это всё нам? — первой удивилась Елена Супруненко.
— А начальницу ждать будем? Её в управление вызвали, - поинтересовался ещё кто-то. — За час мы на желудочный сок изойдём, да и рабочий день уже закончился - всем по делам надо.
— Давайте приступим к основной части, думаю, Эльвира поймёт, — высказала предложение Дербенёва.
— Давайте и поскорее. Хватит греть благородные напитки в руках, пусть они нас изнутри греют, — единодушно поддержали собравшиеся.
В углу комнаты раздался телефонный звонок. Татьяна взяла трубку.
— Без меня не начинать. Уже бегу. Ставьте кофе, — полушутливо потребовала Эльвира Павловна – начальник зональной экологической лаборатории и положила трубку.
— Как всегда вовремя, — озвучила «радость» Дербенёва, — ещё ни в одном глазу, а начальник уже кофе требует. Давайте сделаем вид, что выпили до её звонка. Предлагаю тост — за мой отпуск, девчонки.
Согласившись с предложением, все подняли бокалы за виновницу торжества и пожелали ей хорошего отдыха и лёгкой дороги.
— А вот и я, — в помещение, запыхавшись, вбежала Эльвира Павловна. — Вы, я вижу, уже начали, тогда мне, пожалуйста, штрафную, как опоздавшей…
— Вам шампанского или сразу бальзам? — поинтересовалась Дербенёва.
— Начну-ка я с коньяку!
— Но у меня нет сегодня коньяку.
— Зато он есть у меня. Давно лежит в сейфе и своего часа дожидается. А сегодня как раз повод подходящий.
— Как-то неловко, получается, — встревожилась Дербенёва, - повод мой, а коньяк ваш.
— Всё, что из рук начальства, — всё ловко, не переживай, мне ещё принесут. Или мало у нас должников? Давай лучше выпьем за твой отпуск.
— Давайте. Я рада, что все наконец собрались…
3
Застолье было недолгим, всего полтора часа. К этому времени погода испортилась. Как и положено в лучших прибалтийских традициях, пошёл дождь. Все вдруг поняли, что придётся либо мокнуть по пути домой, либо продолжать торжественный ужин. Поэтому было принято верное решение — фуршет не прекращался ещё час.
Не прекращался и дождь. Целые реки неслись по асфальту, устремляясь к решёткам сточных колодцев. Розарий под окнами напоминал вселенский потоп. Крупные капли дождя, падая с небес, били по бутонам, и розы, не выдерживая их натиска, теряли лепестки. Цветы стояли по самые листья в воде, наклонив головы, словно стеснялись своей наготы, а грязные потоки уносили их красоту и непорочность.
Как-то незаметно все разошлись, посуда вымыта, и, казалось бы, можно собираться домой. Татьяна стояла у окна и смотрела на мокрую улицу. Грустные мысли, как вездесущая сырость, лезли из всех щелей: «Вот так и мы, женщины, с годами теряем свою красоту, привлекательность, и хорошо, если рядом есть тот, кому хочется их подарить. А если нет, или если он далеко? Тогда, очевидно, придётся безвозвратно расстаться со своим богатством, как эти розы, так по-настоящему и не воспользовавшись им…. А годы идут, идут, не спрашивая, нравится нам это или нет. Стучат днями рождений по клавишам чувств, как молоточки по струнам рояля, наигрывая душе несносную мелодию. И каждый аккорд этой заунывной симфонии напоминает о конечности всего живого в этом мире: «Вам уже 25, 26, 27…».
Татьяна подняла голову к небу. Тучи поредели, но в них было ещё достаточно влаги, чтобы поливать землю. «Нескоро, очевидно, закончится эта непогода, а ещё дочку забирать из садика», — промелькнула мысль. И вдруг Дербенёва с ужасом вспомнила, что Берзиньш ждёт её почти три часа. «А может, и не ждёт? Уж лучше бы ждал — до садика довёз бы», — невольно для самой себя захотелось Татьяне.
С этим желанием она стремглав выбежала из лаборатории, на ходу надевая плащ.
4
Дождь явно ослабел, теперь он мелко моросил, создавая пелену. На противоположной стороне улицы недалеко от проходной стояли зелёные «Жигули» тринадцатой модели с запотевшими стёклами, номеров не было видно.
«Неужели он?» — удивилась Дербенёва и ускорила шаг. Её сердце застучало сильнее.
Подойдя к машине, она открыла дверь и увидела сидящего на переднем сиденье толстого пса с огромными ушами и длинными обвисшими щеками. Короткие лапы создавали иллюзию непропорционально вытянутого тела собаки, а оттянутые вниз веки придавали его морде выражение постоянной грусти и даже печали.
— Лари, марш на место! — скомандовал Берзиньш.
Пёс даже не шелохнулся.
— Я кому говорю? Освободи место пассажиру! — ещё раз приказал Александр.
Лари укоризненно взглянул на своего хозяина, как бы говоря: «И ради кого ты меня, верного друга, гонишь с нагретого места? Это же не пассажир, это — Женщина. Не надо меня обманывать, я всё и сам вижу. Именно её мы ждали здесь битых три часа».
— И не смотри на меня так, пошевеливайся, толстый боров, — продолжал настаивать Берзиньш.
Пёс повернулся к Татьяне, всё ещё мокнувшей на улице, и только убедившись, что женщина ещё не ушла, нехотя перебрался на заднее сиденье.
— Прости, извини и всё сразу, — падая на сиденье, выпалила Дербенёва, — я полагала, что ты уже уехал.
— Как же можно уехать, когда обещаешь ждать, — недоумённо ответил Александр.
— Всё было бы понятно, если бы я знала причину, ради которой стоило ждать так долго. — Татьяна пристально посмотрела в глаза Берзиньшу. — А впрочем, какая разница? Поехали быстрее, мне ещё дочку из садика забрать надо, по пути всё и расскажешь. Только печку включи, пожалуйста, и подбрось меня за Люсей, коль дождался, — загадочно распорядилась Дербенёва.
— За Люсей так за Люсей, — безропотно согласился Александр.
Машина тронулась с места, разбрызгивая лужи, покатила вперёд.
— Знаешь, куда ехать? — спросила Татьяна.
— Нет, но надеюсь, что ты подскажешь.
— На улицу Саркана Армияс, за кафе «Вента». Можем, кстати, зайти в кафе, там и поговорим, если тебе удобно. Или имеются другие планы?
— Да какие там планы, все планы уже рухнули. Не знаю даже с чего начать.
— Начни с начала, — Татьяна внимательно посмотрела в глаза Александру и, не найдя там того, что хотела увидеть, улыбнулась.
— А я вот так на ходу не могу говорить о сокровенном, должна быть соответствующая обстановка и… — Александр запнулся.
— И что ещё? — машинально, думая о чём-то своём, переспросила Дербенёва.
— И… только ты и я…— обречённо выжал из себя Берзиньш.
— Постой, постой, мне снится всё это, или я в бреду? — Татьяна не поняла проскользнувшее откровение Берзиньша. — О каких сокровенных чувствах идёт речь? Разве тебя интересует не Ленка Супруненко из нашего отдела?
Берзиньш тяжело просопел в ответ, не решаясь даже посмотреть в глаза своей спутнице. Он изо всех сил вцепился в рулевое колесо, как утопающий цепляется в последние мгновения своей жизни за спасительную соломинку внезапно оказавшуюся под рукой.
Татьяну осенила догадка.
— Ущипни меня скорей, неужели твои амурные стрелы предназначены мне? Не поздновато ли говорить о своих чувствах замужней женщине, Ромео?
Берзиньш, по-прежнему глядя только на дорогу, стал оправдываться.
— А что я? Я ничего пока и не говорил, только собираюсь. Чего здесь непонятного? Может, я хочу объясниться в любви той самой замужней, но очень одинокой женщине. Вот и всё…
Татьяну такой поворот событий даже развеселил.
— А кто тебе сказал, дружище, что я одинокая? Я, может быть, самая счастливая на свете в своём браке…
— Не ври хотя бы себе - «счастливая». На твоём лице написано, что от такого счастья тебе выть хочется.
— А ты, очевидно, тот рыцарь, который может сделать меня счастливой на всю жизнь. Или твои планы так далеко не распространяются?
— Не ёрничай, это тебе не к лицу! — в голосе Берзиньша прозвучал металл. — Да, у меня действительно серьёзные планы, и я хочу, чтобы ты была счастлива всю жизнь. Желательно со мной…
— Если так, то, может быть, зайдём ко мне на ужин или просто на кофе? Заодно и с дочкой познакомишься. Ты не очень занят, я у тебя не всё время забираю? — продолжала отшучиваться Дербенёва, подтрунивая над неуклюжими попытками Александра поговорить о своих чувствах.
Берзиньш это видел, терялся в своих сомнениях, его мысли путались, и в какой-то момент он даже пожалел о том, что затеял разговор.
— Я не знаю, правильно ли я поступаю, но думаю, сейчас не самое лучшее время для похода в гости. — Александр сделал паузу, собрался с мыслями и продолжил. - Твой муж в море, дочка дома, и вдруг — «здравствуйте, это я». Нелепо как-то получается, нехорошо.
— А ты попробуй поступить как хочется, как сердце подсказывает, может быть, и угадаешь правильный путь.
Татьяна вдруг изменила тон, казалось, что она даже заинтересовалась откровениями этого засидевшегося в женихах сослуживца. Ей стало приятно, что кто-то именно сейчас, когда ей так одиноко, обратил на неё внимание.
А тем временем машина подъехала к детскому саду.
— Вот мы и на месте. Спасибо огромное, что довёз, сейчас заберу свою Люсьен и домой, — Татьяна быстро открыла дверь и вышла из машины.
— Пока, Лари. — Дербенёва помахала рукой псу и, почти собравшись уходить, наклонилась к двери. — Хочешь, я дам тебе дельный совет? — Татьяна пристально посмотрела на Александра.
Берзиньш молчал, очевидно, соглашаясь, и только уши его пунцово горели, как зрелые маки.
— Если сейчас ты считаешь невозможным для себя то, что час назад казалось главным, значит, оно на самом деле ничего для тебя не стоит и говорить об этом не следует. Есть правда и другая, более простая жизненная истина: «Если очень хочется, то можно». Вот и выбирай, какая из них тебе дороже. Когда выберешь, тогда и поговорим. А пока извини, спасибо ещё раз, что дождался и доставил к месту. До встречи.
Дербенёва резко повернулась, захлопнула дверь и, не оборачиваясь, зашагала прочь …