9 мая встретились мне в Шадринске двое знакомых работников из строительно-монтажного управления.
Нарядные такие!
На груди красавцев лес из наградных колодок, а в глазах – блеск смертной обиды.
В ответ на поздравления атаковали меня метафорическими залпами.
- Здрасте, тамбовский волк прокуратуры!
Враги сожгли родную хату. Мы зализываем раны, а они осами вьются вокруг и жалят в самое уязвимое место.
Не соображу, каким фугасом несправедливости зацепило ветеранов.
А бравые вояки продолжают бронебойно бомбардировать:
- Дремлете на геморроях в кабинетных блиндажах и к подосланным лазутчикам мер не принимаете, мать вашу!
Дивлюсь невнятной речи «отчаянных парней», теряясь в лабиринтах догадок:
- Франтовато фронтовики разодеты, но отчего так выразительно выражаются?
С флангов заходят, тянут меня за язык языком эзоповским. Чем помочь – не пойму.
Наконец, обрушивают на мою голову атомный взрыв неочевидной и невероятной сенсации.
Не поверите!
С Днём Победы на торжественном собрании коллектива их поздравил и вручил подарки …бывший лейтенант фашистских войск!
Им оказался заместитель начальника СМУ по фамилии Кырчунеску, во время войны бывший офицером войск Румынии, воевавшей на стороне Германии.
В мирное время совершил сальто-мортале, натурализовался, получил серпастый-молоткастый советский паспорт и стал полноправным гражданином СССР.
Никаких претензий со стороны властных органов, в том числе КГБ, к нему не имелось.
Зарекомендовал он себя отличным работником, «вырос» по службе и сунулся длинным носом, куда нос не дорос, осквернив святые чувства патриотов Руси.
Прокуратура, тут, конечно, не причём.
Лишь извинительно, утешительно и невразумительно я посочувствовал морально пострадавшим.
Разделил их негодование и сообщил о кощунстве секретарю горкома КПСС.
Пусть разбирается с твердолобыми из «руководящей и направляющей силы».
Ведь в каждой организации, на каждом предприятии «партия – наш рулевой».
Вот какой приключился ляпсус!
Весьма примечателен перевод этого слова с латыни.
Lapsus – падение, ложный шаг, досадный промах, нелепая ошибка!
Лучше не скажешь!
…Прошло полгода, и новую «отрыжку войны» изрыгнула на меня следственная практика.
Поздним вечером возле раскалившегося телевизора в самый пик интриги хоккейного матча СССР – Канада окатил мой азарт ледяной душ милицейского вызова.
Эхма!
На 99,9 % можно сократить уличную преступность, если бы да кабы – злодеи состояли из одних фанатов спорта!
«Болели» бы на здоровье возле телеящиков вместо распространения заразы своих пороков.
Слово фанатик пришло к нам из латыни.
Fanaticus – исступлённый, с исключительной страстностью предающийся своим увлечениям.
А откуда в наши края набежала уйма насильников, педофилов, маньяков?
Maniacus – безумие, страсть, влечение.
Не «набежало».
«Границы на замке», и передо мной в отделе блюстителей порядка предстали «наши люди», доморощенные.
Среди них сразу обратили на себя внимание двое «на одно лицо»: лет сорока мужичок и, держащийся за его руку, подросток.
- Вот пара, гусь да гагара. Не решу: хвалить их, либо посадить рядышком в камеру? - почесал в затылке старый оперативник.
Сбивчиво пересказал либретто реального произведения в трёх действиях:
- Первое. Отец с учебным автоматом «ППШ», его сын с пистолетом «ТТ», незаконно вооружённые «до зубов», в трескучий мороз вышли добровольно патрулировать улицы города.
Второе. Показали эти «зубы», врасплох захватив шайку, напавшую на девушку.
Третье. Раненой потерпевшей оказали первую помощь. Преступников доставили сюда. Привели и очевидцев события.
Случай замысловатый. Короче сами всё объяснят.
Рассортировал я задержанных тоже на три группы.
Подозреваемых оставил под присмотром дежурного, часть свидетелей происшествия обязал явкой ко мне к 8-ми часам утра.
С главным «самодеятельным конвоиром» уединился тет-а-тет.
Представился ему по контрастирующим «размерами» моей должности и званию:
- Старший следователь прокуратуры, младший юрист.
И с первых же вопросов к нему попал на оккупированную территорию СССР периода Великой Отечественной войны.
Не снимая полушубка, (по экипировке и сошёл за милиционера в момент происшествия), он отрекомендовался по-военному чётко:
- Тарас Тарасович Таракан, 1926 года рождения, украинец.
Видимо, желая установить со мной доверительный контакт, с улыбкой просветил «лирическим отступлением»:
- У русских – Орлов, по-нашему – Орёл, Перепёлкин – Перепелица, Тараканов – Таракан.
В отделе снабжения завода со мной работает Оксана Карповна Баран. Тоже украиночка.
Чуть что оформит не так, сразу насмехаются над ней, дескать, что с барана возьмёшь?
От фамилий скользнул к фамильярности, используя превосходство надо мной в возрасте:
- Молодой человек! В вашей петлице маленькая звёздочка. Опыта маловато.
- Не ясно к чему клоните, - остановил его, и он сразу предложил сделку:
- Вы – нам, мы – вам. Не надо «засвечивать» меня по делу. Лучше вербуйте в «сексоты», то есть в секретные сотрудники. Пригожусь ещё не раз.
С порога отвергаю:
- Агентурная деятельность вне моей сферы. Уголовно-процессуального кодекс обязывает допросить вас в качестве свидетеля. Не исключено – внесу представление о поощрении за мужественный поступок.
И для заполнения вступительной части протокола интересуюсь – судимый ли он в прошлом.
Ожидание ответа наталкивается на железобетонную стену молчания. Чувствуется нарастание напряжённости во всём облике собеседника, нервно ёрзающего на скрипучем стуле.
Он в явном ступоре, мне же надо спешить. Впереди ночь, а работы – непочатый край.
Поэтому давлю на акселератор ускорения формальной части диалога:
- В чём дело?
- Десятилетку в лагерях отмотал, - следует мучительное признание.
И одними губами вяжет стежки слов натужными фразами:
- Война. Мне 15. Оккупация. Кто партизаном в леса, кто в норы, как лиса. Батька за кусок хлеба в полицаи. Погиб. Меня захомутали на его место. Печки топил, в операциях не участвовал.
С немцем от Красной Армии не удрал. Всё равно срок вкроили. Отбыл. Куда податься? Хуторян побаиваюсь. Остался в Сибири. Женился, работаю.
- Кто же вас к оружию допустил?
- Да, никто. На заводе ячейка ДОСААФ. Её председатель уволился, мне «хозяйство передал. Сынишка Генка всё о войне спрашивает. Я и решил поучить патрулированию.
Взял учебный автомат. Ему дал пистолет. Пошли. Мороз. Темень. Вдруг крики о помощи. Подбежали. Видим, двое ножами женщину колют. Щёлкнул затвором, скомандовал им: «Руки до горы!» Сдались. Финки бросили. И мы бандюг отвели, куда следует.
Да, не зря бывалый «опер» черепушку чесал. Интересный фокус-покус! Герои-антигерои?
Навык полицая инстинктом патруля сработал.
Малолетнего сына-свидетеля допрашивать можно лишь в присутствии педагога.
Где его возьмёшь ночью?
Отпустил парнишку с отцом домой. Оружие в качестве вещественного доказательства приобщил к делу. Допросил очевидцев, съездил в стационар больницы к потерпевшей.
Собранный материал послужил основой для предъявления обвинений преступникам.
Спустя несколько дней в прокуратуру мальчишка пришёл с матерью, заливавшейся слезами.
- Не волнуйтесь, - пытался успокоить её.
- Муж скоропостижно скончался от сердечного приступа, - прорыдала она.
Пришлось допрос подростка отложить, и вскоре он сам без вызова явился ко мне.
Пока ожидали педагога, я занялся заполнением анкетной части протокола допроса несовершеннолетнего свидетеля.
- Я ведь не Генка по метрике, а Генрих. Потому что папка всё велел переделывать на немецкий лад. Говорил, немцы – высшая раса. Рано или поздно нас завоюют.
Заставил меня хорошенько в школе их язык учить. По-немецки фамилия наша – Шабе.
- Что ещё за?..
- Schabe значит – таракан. Звучит красивей, чем меня этой козявкой дразнят.
Пока мы разговаривали, Генка-Генрих всё вертел в руках какую-то круглую железку и, наконец, уронил её на пол.
Она подкатилась к моим ногам и я, подняв её, увидел немецкий текст.
- Это – папкина медаль. Ему её Гитлер дал. Не фюрер вручал. Oberstleutnant.
Значит – подполковник. Папка говорил: узнай это следователь КГБ – не миновать тогда батьке виселицы.
Вот такой у «папки» оказался, явно гордившийся родителем, откровенный наследник.
…Таракановые – отряд насекомых, насчитывающий около 3600 видов.
Пруссак, чёрный и некоторые другие обитают в жилище человека, являясь переносчиками дизентерии и других инфекционных заболеваний.
Мне встретился представитель их особого рода – внешне человеческого, по сути же своей натуры…
Впрочем, каждый, это прочтя, найдёт Тарасу Таракану своё определение.
Сколько ещё подобных «тараканов», дрожа за свои шкуры, сначала забились в щели, а потом расползлись по всему миру.
До сей поры ищут и находят мерзких особей, требуя ответственности за погубленные ими миллионы невинных душ.