РАСПИНАЮТ ПИОНЕРЫ ДВОРОВОГО ЧУЖОГО КОТА
"Это было в третьем классе. У Вани Мелихова появился пёс, звали его Джульбарс, а попросту — Жулька. Молодая дворняга, очень худая, серо-коричневого окраса, боязливая и льстивая до чрезвычайности. Ваня охотно возился с ним, учил командам, бегал то за ним, то перед ним, хохотал и злился от его добродушной безтолковости. Жулька то радостно лаял, то пугливо пятился, то валился на спину, вертя маленькой головой и повизгивая.
Ваня жил с матерью и отчимом. Мать работала в столовой и иногда кормила нас вкусными котлетками с картофельным пюре или макаронами. Отчим работал бухгалтером. Мужчина небольшого роста, с густыми волосами, которые зачесывались назад, всегда молчаливый, он не замечал нас. Через открытое летом зарешёченное окно бухгалтерии я видел иногда его. Он всё время клацал на счётах, поворачивая голову влево-вправо. Меня поражало, что он работает в нарукавниках. Ваня сказал по секрету, что отчим сидел в тюрьме. Фамилию отчима, которую он носил, он не любил и говорил, что когда вырастет, то возьмёт фамилию родного отца — Головин, что впоследствии и сделал.
Однажды я узнал, что отчим и мать не хотят, чтобы Жулька жил у них во дворе. Ваня сказал, что уже два раза отводил его подальше от дома и бросал, но он прибегал опять. Родители злились: собака лаяла по ночам, а у них была безсонница.
Глаза бездомных псов –
Как человечьи.
Взгляни, не отводи, постой!
В глазах домашних –
Леность и безпечность.
В глазах бездомных –
Ненависть и боль.
Александр Дорин (№2,150)
Решено было отвести Жульку на стройку и привязать его там, но кто-то сказал, что он перегрызёт верёвку и снова прибежит. Ваня задумался, а потом заявил, что знает, как сделать, чтобы Жулька не вернулся. Ваня был у нас лидером, коноводом и заводилой. У него с детства был характер, которым обладают большие руководители, — он был ласков, задушевен, смел и хитёр.
Воображение у него было очень развито, и плоды воображения он умело прививал нам — причём делал это настолько убедительно, что даже ребята постарше покупались на его враньё. Так, несколько раз мы ходили в лес — искали графский сад, где в укромном месте, известном лишь Ване, закопано… 30 ящиков пистолетов. Мы долго бродили по лесу, уставали, вроде бы находили графский сад, но всякий раз Ваня объяснял нам, что он не всем тут доверяет и покажет место в другой раз, когда будут все свои. Мы устраивались на привал, ели кислые яблоки с одичавших яблонь, а он рассказывал, какие лежат в ящиках красивые пистолеты — новенькие, в смазке, в промасленной бумаге, в стружках, что один пистолет он даже взял домой и спрятал, что в лесу стрелял не только по пустым банкам, но и по птичкам. Мы верили.
Поверили мы ему и сейчас. Пошли на стройку: Ваня с Жулькой, я, увалень Коля по прозвищу Моряк и сосед Вани, Витька, со странной фамилией Шушляпкин. Жулька охотно тыкался мордой во все пахучие предметы, и его приходилось оттаскивать. Привязали его к железному ящику, заляпанному раствором. Некоторое время мы стояли вокруг, не понимая, что делать дальше. Мы смотрели на Ваню. Он наклонился и поднял с земли рифлёный железный прут. Сердце у меня прыгнуло к горлу и застучало там. Но отчётливого понимания того, что должно произойти, у меня ещё не было. Ваня подошел к Жульке и с размаху ударил его по голове. Жалобный переливчатый визг огласил котлован. Удары следовали методично. Жулька метался и кричал от боли и недоумения.
НИЧЕЙНЫЙ КОТ
Будто взрослые дяди Христа,
Распинают в саду пионеры
Дворового чужого кота,
Упражняя недетские нервы.
и такая вокруг благодать
На библейский манер искупленья,
Что прохожий не прочь постоять,
Деловое подать предложенье.
Бабы тянут с базара вилки,
Огромадные гроздья капусты.
От религий весьма далеки –
Сохранили старинные чувства.
Пожалеют зверюгу они,
Хоть он рыбку украл, кровопийца.
И оставят свои кочаны –
Пионеров уважат милицией.
Снимут бледные лапы с гвоздей
И дорожной омоют водою.
И расступится сумрак людей
Перед женской извечной бедою…
Михаил Шелехов (№6,222)
Мы тупо переглядывались. Всем было страшно, но все бодрились… «Х-х-хватит, В-вань! — сильно заикаясь, прокричал я сквозь визг, — ты его у-убьёшь! Хватит!» Ваня был моим другом. Он бросил окровавленный прут. Собака лежала с разбитой головой и казалась мёртвой. «Пошли отсюда», — сказал Ваня и пошёл прочь. Мы пошли за ним, испуганно оглядываясь. Я увидел слёзы на глазах Моряка. Мы быстро разошлись — каждый придумал себе причину. Ваня непонятно усмехался.
Ваня Мелихов рано начал курить, пить и завоевал славу первого поселкового хулигана. Учился плохо, еле закончил школу. Стал учеником парикмахера, что было очень странно. На много лет я совсем потерял его из виду, но мне иногда рассказывали о нём ужасные вещи. Он попал в тюрьму за драку, потом ещё раз.
Освободившись, он в пьяном бреду убил жену. Шилом в висок. Ему дали восемь лет. Хорошо, отчима уже не было, а то он убил бы и его. Отношения у них давно были сложными.
Отсидел, явился — с железными зубами, маленький, сутулый, с реденькими волосами на маленькой голове. Сколько он прожил на воле, точно не знаю. Год, два… Скоро совершил он ужасное злодеяние, от которого стынет кровь: убил свою старую мать.
Приём был тот же — шилом в висок. В этот раз его запрятали надолго. Освободили по амнистии, туберкулёз прогрессировал, держать его в тюрьме было незачем — и так помрёт. И действительно, он скоро умер — одинокий, грязный, отвратительный и пугающий всех своим видом беззубый, больной старик… Было ему чуть за сорок.
Ваня Мелихов… Блиндажи из силикатного кирпича… Шпаги и пугачи… Безконечные войны и заговоры… Патроны в костре, свист пуль над пионерскими головами… Мелкое воровство… 30 ящиков пистолетов… Графский сад… Бедный Жулька… Моё детство.
Геннадий ШЕВЕРЁВ, Тула, gidepark.ru,
P.S. При всём старании я не смог разыскать адрес Геннадия Михайловича Шеверёва. Поэтому приношу свои извинения за самочиние. Надеюсь, что его рассказ сослужит читателям хорошую службу.