ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
ЧАСТЬ IV. НЕПРИНЯТАЯ ЖЕРТВА.
ГЛАВА 16. В ЛЕСНОМ ДОМЕ.
Продолжать путь не было никакой возможности. Я даже удивляюсь, как мы с Чудилкой досидели до конца знаменательной беседы. Потому что ближайшие несколько дней мы могли говорить только лёжа. Расслабились, попав в тепло, ощутив заботу и защиту. Мы только и делали, что поглощали пойло, изготовленное по древнему рецепту, а в свободное от этого занятия время спали. И в ужасе ожидали, когда у нас начнут выпадать зубы и вылезать волосы. Ничего. В этом смысле обошлось. Отдых, тепло и отсутствие солнц пошли нам на пользу. Вскоре на нас напал зверский голод – и мы усиленно поедали запасы Аарна, он же Телепатель. Подсовывая нам продукты питания в неимоверных количествах, наш хозяин знай приговаривал:
- Жуйте – жуйте, ишь, отощали как. Скелеты, а не люди, смотреть страшно. Ты, Петрик, вообще стал на анчу похож. И даже на Анчутку.
- Бу-бу-бу, - с полным ртом отвечал на это Петрик, радуясь, что может жевать собственными зубами.
Некоторое время нас ещё беспокоили нарывы, на руках, груди и спине, но они потом прошли, и шрамы побледнели и уменьшились. Однако, эти рубцы отвратительного вида остались на теле, возможно, навсегда. Они не беспокоили нас, но их было много, расположенных густо, уродующих кожу, особенно на руках. Аарн страдальщицки морщился, словно это ему было больно. Мы с Петриком пытались смириться. А что мы могли поделать?
- Просто будем всегда ходить в рубашках с длинными рукавами. Подумаешь!
Так оптимистически рассуждал Чудилка, разглядывая себя в зеркале большими-большими испуганными глазами.
Я даже не могу сказать, на чьей коже это смотрелось кошмарней: на моей анчутской, неестественно белой, или на обычной, Чудилкиной. Мы робко-робко высказывали предположения, что, может, Мадинку и Нату не стошнит сразу от отвращения при виде нас. Я даже думать боялся, что Ната бросит меня, увидев, каким я стал. Я утешал сам себя, говоря, что этого быть не может, потому что как мне жить без Наты? Потому что она не из таких, кто забывает любовь только лишь потому, что внешний вид избранника слегка изменился. Слегка, ага! Надейся-ка, глупый Миче! Понимаете, я не говорил ещё, чтобы совсем вас не пугать, но на самом деле лица у нас тоже пострадали, хоть и не сильно. Хорошо, что не сильно, иначе я даже не представляю, что бы мы делали. Разные мрачноватые мысли бродили в моей голове по этому поводу, но, думаю, вам о них лучше не знать, и никогда не оказаться в такой ситуации.
Но вот мы смогли шевелить пальцами, как нормальные люди, и я понял, что пальцы на правой руке с трудом мне подчиняются, указательный вообще не действует и даже не ощущает прикосновений. С одной стороны это печально: безымянный палец правой руки хорошо помогает мухлевать при игре в карты, а указательный тем более необходим. Но с другой – был повод для радости: ведь мог бы отняться большой палец. Представляете, что это значит для ювелира? Стало затруднительно играть на читре, но я решил, что наловчусь. В этом плане больше бы огорчило несчастье с пальцами левой руки – ими прижимают струны. Потом надо было проверить, смогу ли пользоваться правой рукой при колдовстве или мне пора уже добывать волшебную палочку, этот магический костыль. И, сказать по правде, как мужчины, мы опасались худших последствий, чем пара бесчувственных пальцев. В свете этой проблемы такая мелочь меркла вообще. Но светлая Эя, моя справедливая покровительница, не допустила для нас несчастья. А пока что полученная мной травма не мешала перелистывать страницы книг, которых в жилище Аарна была целая библиотека. И какая! Сюда бы Хрота запустить – был бы он в экстазе.
Мы с Петриком знай себе отдыхали и благодарили судьбу, пославшую нам Аарна. Мы однозначно не могли двигаться дальше, не отдохнув и не окрепнув. Мысль о том, что мы могли бы провести эти дни, когда нам так худо и больно, в палатке, под дождём, на холоде, в грязи, без горячей еды и питья, будучи не в силах самостоятельно приготовить лекарство, да ещё каждую минуту ожидая нападения, вызывала оторопь. Но нам повезло просто неслыханно. О нас заботился наш хозяин, и он же умудрялся всё это время уводить погоню в сторону. Вы помните: нас упорно искали Воки и его головорезы. Ох, как мы провинились перед этой лихой шайкой! Я задумывался порой, как это Ловкач за столько времени не разрушил чары Аарна, не додумался погреться в его избушке. Но вспоминал, что Воки ведь, хоть и злыдень, но зато тупица и лоботряс, а дружок наш Кереичиките преуспел во всех направлениях магии. Он поступал хитро: люди, явившиеся в Айкри с приказом короля и целью арестовать нас с Петриком, теперь были увлечены преследованием удирающей от них шайки Ловкача. Эти две команды кружили по долине и её окрестностям слева от основного пути, и не приближаясь к нему. Им было не до нас.
Аарн уходил на несколько часов и возвращался с хорошими вестями: погоня далеко отсюда. Он привозил продукты, которые просто покупал в лавчонке в ближайшей крепости, потому что планировал быть вместе с нами уже в Ануке, когда в этих местах объявится Воки.
Аарн привёл с собой доктора, весёлого дядьку, который проверил у нас с Петриком зрение и потом сделал нам нормальные очки. Телепатель угощал гостя чаем с конфетами, а мы подслушивали, кое-как доковыляв до двери. Нам было удивительно, что Аарн вообще не боится внезапного возвращения Ловкача и того, что местные жители выдадут его с головой. Вот, мол, приехал молодой Кереичиките, которого мы долго не видели.
- Малыш, - сказал доктор, - как только на упомянутом тобой расстоянии появится эта белобрысая нечисть Воки, ты сразу узнаешь. Успокой ребят. Не думаю, что кто-нибудь способен выдать тебя или своих спасителей. Разве что пьяница Уп, да Трок, да их семейки. Но их это дело не касается, они и знать не будут. Приезжай навестить Саю, жалко девочку. Она сейчас всё равно, что в рабстве. С тобой было бы ей лучше. Ты бы не обижал её.
Доктор уехал, а Аарн закручинился, хотя делал вид, что ему никакую девочку не жалко.
- Смотри, Миче, - шепнул мне Петрик, - так ведёт себя человек, который принёс в жертву способность любить. Злой и бездушный.
Наш Телепатель как раз опрокинул себе на ноги кастрюлю воды, засмотревшись на портрет своей Саи. Хорошо, что вода была холодной.
Мы с Петриком подпали под удивительное обаяние хозяина дома. Он, конечно, грустил, переживал, огорчался, но мы никогда не видели его по-настоящему унылым. Он был улыбчив, даже словно светился изнутри огромной врождённой радостью, приветливостью, которую не могло убить ничто, никогда. Может, я туманно высказался, но вы поняли суть. Я видел, что Аарн питал большую симпатию к Петрику и признавал его лидерство. При этом шутил и даже насмешничал над ним, надо мной, над собой. Всё время что-то напевал, весёлое или грустное, в зависимости от настроения, успевал делать одновременно тысячу дел, всегда готов был сочувствовать или смеяться, всегда носил с собой карандаш и бумагу для зарисовывания красивых видов, и этими качествами напоминал нам Лёку Мале. Нас забавляли его рассуждения по поводу древности и истории, о сказках – всерьёз. Он знал их множество, народных, и тех, чей автор известен, прозаических и стихотворных, он цитировал их бесконечно, проводил, как он это называл, параллели и добывал из них исторические факты. Ему не хватало такого собеседника, как младший Корк. Чудилка даже высказал предположение, что Аарн мог бы уже сам сочинить небылицу и впарить её какому-нибудь театру, как Кохи.
- О! – радовался Чёрный Мститель. – Я бы с удовольствием. Но меня больше тянет писать научное что-нибудь, как ваш Хрот. О! Я восхищаюсь им. Жаль, не знаком лично. В каждой сказке есть рациональное зерно и исторический факт. Вот, например, легенда о Някке и Влоте. Ведь она отражает что?
- Мы знаем, - докладывали мы, заслоняясь руками, но он не обращал внимания, потому что зовут его Телепатель. Пока мы были слабыми, засыпали, едва только он заводил «в некотором царстве, в некотором государстве», но потом было без шансов отвертеться. Приходилось слушать и умиляться на Хрота: он нас так не доставал. Их требовалось срочно познакомить, иначе нам крышка.
- Отражает ужасные природные передряги незапамятных времён. Реки меняют русла – вы представьте только! Землетрясения, наводнения, ужас! Не хотел бы я жить в то время. А вы?
Мы заверяли нашего сказочника, что совсем даже не хочется, но он не унимался:
- Люди, восемь основных народов, кочуют туда и сюда, причём, четверо никак не могут где-нибудь зацепиться надолго. То они здесь, то уходят на север. Но вот реки определились в своих руслах и отношениях, племена тоже. Жить бы и радоваться…
- Да-да, точно.
- Нет. Начинают что-то делить, ругаться, захватывать чужие территории, вспоминать, кто где кочевал неизвестно когда и чей прадедушка под каким кустом, извините…
- Телепатушка, мы в курсе. Это называется «с жиру бесятся».
- Хорошо, что теперь всё нормально.
- Почти нормально.
- Да. Почти, но нормально. И вот мы имеем много сказок и легенд того времени, когда «с жиру бесились». И что?
- Что?
- А вы не заметили?
- Чего?
- Все народы связаны родственными узами. Изначально их бабушка - светлая Эя, их мама – Някка, река, берущая начало в горах анчу, женщина «с волосами, белыми, как пена весенних волн, с кожей, как снег ледников». Среди восьмерых детей Някки и Влота, старший сын носит именно имя Анчу, о младшем сказано, что он очень похож на мать.
- Телепатушка, мы всё это читали.
- Я не про то, что вы читали, а про то, на что не обращают внимания. Вспомните о древних героях.
- Да-да, замечательные герои. Героические такие.
- Часто из правящих домов.
- Абсолютно согласны.
- Женятся на принцессах, становятся правителями, отдают дочерей замуж в королевские семьи…
- Но всегда избегали близкородственных браков, - напомнил Чудилка.
- Вот опять! Я о том, как здорово привыкли скрывать, что в королевских семьях, ведущих свой род от Някки, обязательно есть кровь анчу.
- Одна миллионная капельки! – рассмеялся Петрик.
- Сразу после Мрачных времён решено, что анчу не может занимать престол. Не с лучшей стороны мы себя показали тогда, - весело сказал я. Мне как-то ни горячо, ни холодно от этого знания. Я добавил:
- Это закон.
И ещё:
- Поди, с тех пор все правящие дома и вообще, знатные роды, отдавали беленьких деток на воспитание. Или даже топили, как кутят. К анчу плохое отношение, иметь в семье маленького анчутку для знатных родителей позор. Но ты, Аарн, не должен трепаться о своих открытиях на всех углах. Забыли - и ладно. И нечего говорить гадости про царствующие семьи и их родственников. А то, кроме рабства, получишь ещё каторгу.
Ой, зачем я это сказал?!
Я позабыл то, о чём говорил мне Петрик на ночной зимней улице перед тем, как мы ввязались в историю с солнцами. То есть, не забыл, а не подумал, что сделаю ему больно.
- Прости, - прошептал я, видя, как странно меняется Чудилкино лицо, какими неподвижными, огромными глазами он смотрит на меня. – Прости, Петрик, я… Как я мог?!!
Секунда – и мой дружок взял себя в руки и высказался очень в духе Чудилы, удивив и меня, и Аарна:
- Ну, Миче! Всего-то! Я думал над жуткой проблемой с самого детства! Голову просто сломал! И не додумался сам! Но ты вот сказал – и оказалось так просто! Так просто! Осталось лишь до конца довести, в Някку добравшись! Вот ещё повод нам поспешить! Там разберёмся! Ура!!! Вот так чудо! Спасибо тебе и Аарну! – и он немного побегал по комнате, заламывая руки и радостно восклицая что-то невразумительное.
- А? – ошалело спросил я. Больше всего меня напугало то, что мой дружок так запросто заговорил словно одно из здешних привидений и начал их фразочки употреблять. Я даже присмотрелся к нему: не видно ли сквозь него коврик на стене?
- Я не понял, это он о каторге, что ли? – зашептал мне в ухо Аарн. – Я, конечно, слышал кое-что о Тихо, но не думал, что он до такой степени не в себе.
Я отпихнул Аарна локтем и зверски глянул на него. Это про меня говорят, что я не в себе. Как он может вот так – о моём Петрике?! Только я могу. А всем остальным я за такие слова дам в ухо. Хотя, Аарну, наверное, не дам, не вежливо это. Всё-таки, мы в его доме.
- Э-э-э… - начал я, - Петрик. Ты не волнуйся, каторга нам, думаю я, обеспечена нынче. Так что не бегай, а сядь. И настойку пиона хлебни, если есть у Аарна. Говорят, может она успокоить, коль нервы твои расшалились. Ну, или водки глотни, если Аарн держит водку. И объясни-ка давай, что это ты раскричался. Тьфу! В смысле, давай объясни-ка, что ты кричишь. Нет, не могу! Вот прицепилось! В смысле, носиться кончай! То есть, скажи, в чём тут дело! Аарн говорит, что ты спятил. Я говорю как тот призрак. Из-за тебя!
Чудилка плюхнулся на диван, а Аарн как раз из-за него выполз. Потому что он так смеялся над моей приведенческой речью, что съехал на пол.
Вместо нормальных объяснений, Петрик сказал, подскакивая на месте, что не может такого быть, чтобы нас отправили на каторгу, и ещё, что общественное мнение – это невероятная сила. И я, наивный дурачок, решил, что это он о том, что народ, спасённый от светильниковой смерти, не позволит государям унизить его и оскорбить его лучшие чувства.
Ну как я мог подумать, что чуднЫе Чудилкины мозги, устроенные не как у всех людей, в один момент вывернули наизнанку мою фразу о трёпе на всех углах. Да-да, именно её, а не какие-то другие слова. У Петрика, как он нам пояснил, кроме тайн, есть ещё и проблема (кто бы мог подумать!). Он долгое время бился над её решением, и вот теперь, услышав мои, такие разумные речи (ну надо же!), и вспомнив, какую силу имеют сплетни, решил в очередной раз воспользоваться этим. Правда, прежде чем начать пользоваться, надо решить ещё одну проблему, и тут всё сложнее. Потому, что придётся иметь дело с родителями. Но он, Петрик, всё обдумает и решит. Да-да, как не решить? Момент кажется ему, Петрику, очень благоприятным. Родители должны обрадоваться предложенному решению. Хотя, кто их знает. Может, и не обрадуются.
- А проблемы в чём заключаются, Тихо? - робко спросил потрясённый таким энтузиазмом Аарн.
- Да ну их! – отмахнулся Чудилка.
Аарн отстал, проявив деликатность, а я тоже предпочёл не развивать эту тему. Я думал, что обидел Петрика словами о знатных семьях, которые вынуждены избавляться от младенцев, рождённых с внешностью анчу. И ещё показалось подозрительным, что он именно в этот момент вспомнил о своих проблемах и их решении. Что он задумал? Не призвал бы беду на свою голову. Знаю я эти его проблемы! Я уже предлагал ему помощь. И снова сказал:
- Если что, рассчитывай на меня.
- Без тебя никак, - ответил Чудик. Я не понял, всерьёз он это или в шутку.
Но как мне аукнулась совершенно невинная фраза – вы ещё узнаете. И как она изменила многовековой порядок вещей благодаря тому, что сказана была при Петрике – тоже. Право, не знаю, радоваться этому или огорчаться. В конце концов, я верю, что всё к лучшему.
Мы отдыхали и наблюдали за нашим замечательным хозяином, добрым невероятно. У него на дворе висели кормушки для птиц, дуплянки и скворечники, он заботился о наших лошадях, говорил с ними, как с людьми, целовал их в усатые морды. Он жалел, что при такой жизни не может завести собачку и развести настоящий сад, а птиц без него некому будет подкармливать. По утрам на подоконник вспрыгивала белка и ждала семечек. В перерывах между втолковыванием нам исторически – сказочных фактов, Аарн рассказывал об обитателях укреплённого поселения внизу, на основном пути. Очень по-доброму, с юмором рассказывал. А ещё мы знали, что во время своих поездок, имеющих целью запутать Воки и купить еды, Аарн умудряется совершать разные добрые поступки. Об этом нам рассказывал доктор, захаживающий в гости или ещё кто-нибудь из горожан. Захаживали они вместе с хозяином дома и никогда – одни. Боялись привидений.
Нам радостно сообщали например о том, как Телепатель помог вытянуть экипаж, застрявший в канаве. Там была женщина, сломавшая ногу, а дело шло к вечеру, как не помочь? К тому же, муж женщины, боясь темноты в Айкри, хлестал лошадку кнутом, и Аарн просто не мог пережить такое. Вот и забыл о тайне своего присутствия здесь и едва не упустил Ловкача. Этот самый муж, придя в гости и сидя с нами за столом, рассказывал со смехом:
- На самом деле, я зверьё люблю, лошади у меня холёные, славные. Только очень уж темнело быстро. Спасибо, конечно, Аарну, но он всю дорогу мне поэму кошмарную читал о несчастной кобылке. Слезу вышибает поэма эта. Я страсть такую даже и учить бы не стал, не то, что писать. Жена в Телепателя из окошка сапогом кинула. Жаль, не попала.
- Вы просто до конца дочитать не дали. Там всё хорошо закончилось, - обиделся Аарн.
В другой раз наш приятель бросился на выручку пареньку, отставшему от каравана. Тот неправильно уложил свой товар. Возок наклонился, горшки посыпались и частично побились.
- Гляжу я, - возмущался Аарн, - он снова также укладывает, не выдержал, подошёл, помог, научил. Совсем молоденький пацанчик. Остались без отца – вот матушка и послала его на ту сторону Айкри, на ярмарку.
- А если бы это Воки так пытался выманить тебя, Телепатель? – спросил Чудилка.
- Ну… - растерялся Чёрный Мститель. Что он мог поделать со своей добродушной натурой? Некоторые маленькие дети хитрее его. Мы с Петриком сильно рисковали, оставаясь под крышей дома Аарна. Но окажись мы сами на закате неподалёку от возка с рассыпавшимися горшками – точно также бросились бы на помощь.
Потом мы узнали, что этот чудак время от времени ловит и приводит в крепость бабку, имеющую привычку теряться в окрестностях. Бабка выжила из ума, и было приказано из крепости её не выпускать. Но не все знают старуху в лицо, на страже у ворот случаются новенькие – и тогда дочь и зять бегают, ищут сумасшедшую по кустам, а в окрестных лесах, между прочим, водятся волки.
- Ты сам волков не боишься? – полюбопытствовали мы.
- Кого? – с неподражаемой интонацией спросил Аарн, и только презрительно фыркнул.
Только имени своей девушки не употреблял Аарн, и не объяснял того, почему ей сейчас хуже, чем в рабстве, не отвечал на наши вопросы о том, как познакомился с ней и почему не хочет навестить, раз всё равно разлюбил. Тут он переводил разговор на другое. Принимался рассказывать о Навине, пользуясь тем, что нам это очень интересно. И говорил примерно так:
- Вот в МОЁМ мире так-то, а в НАШЕМ по-другому.
Мы быстро запутались, какой из миров Аарн считает своим домом. Кажется, оба.
Мы подтрунивали над ним, и он смеялся с нами. Никогда не злился. И, в конце концов выяснилось, что со многими известными пиратами он на дружеской ноге, то есть, те его любят, как родного, когда он не рассказывает сказки. И даже кое-кто пытался облегчить его служение Длинному Когтю и его противной семейке.
Как-то мы попытались избавить его от цепочки. Приступая к делу уже совершенно здоровыми, только очень страшными на вид руками, Петрик высказал предположение, что если жертва принята светлой Эей, или покровительницей Аарна, прекрасной Ви, или пусть даже Мелиораком из пещеры Красной Розы, цепочка разорвётся без труда. Доказательство этой теории - цепочка на шее Чикикуки снятая простыми людьми, не волшебниками.
- Говорю же, жертва у тебя неправильная, - запыхавшись, бурчал Чудилка, орудуя кусачками, обычными и самокусающими.
- Придумай другую, - огрызнулся основательно испугавшийся Аарн. Мы тоже струхнули, когда никак и ничем не смогли нанести вред проклятущей удавке.
- Пора ехать дальше, пока Воки не сообразил, что Телепатель просто улетел от него в кастрюле, - с перепугу высказал я своё мнение. Мои товарищи закивали, соглашаясь.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/09/13/1004