Сам-то я не знаю, как и когда это все началось. Говорят было утро в начале апреля. Все началось с моего крика, но я сам свой первый крик не помню.
Первое что открывает мне память это детская кроватка, в которой я лежу на боку в освещенной солнцем комнате. Рядом ни кого нет, я не плакал, я просто оглядывал пространство вокруг себя.
С каждым днем пространство вокруг меня расширялось, оно заполнялось близкими ласкающими меня людьми. Затем в этом пространстве появился мир природы вокруг дома с запахами листвы, скрипом снега, шумом леса за окном, звуком дождевых капель по крыше дома, горящей лампады перед иконой и тиканьем старинных часов висевших на стене нашей кухни. Часы для меня были живыми, они беспрестанно двигали глазами. Они и сейчас тикают и двигают кошачьими глазами. Пространство раздвигалось, прибавлялись звуки, состоящие из слов и доносившегося шума с улицы. Это уже было не пространство, а огромный Мир моей повседневной жизни. В этом Мире уже были звезды, купол загадочного ночного неба и нестерпимо сверкающего солнца.
Но этот Мир оставался Миром безмятежности! Иногда в него входили боль ушибов, царапин, доносившихся криков чужих голосов. Но всегда была возможность спрятаться, укрыться в теплое материнское пространство.
Сейчас, ты с горечью понимаешь и видишь, что Мир безмятежности полностью истаял с годами взросления. Понимаешь, что надо постоянно оборачиваться на каждый не знакомый тебе шорох, так как этот шорох может принести в твой Мир очередную утрату, печаль или ошибку, в совершение которой повинен только ты.
Ты замираешь душою и мысленно ищешь защиты, как когда-то искал эту защиту в нежном материнском пространстве.
Ты понимаешь, Мир повседневности не даст возможности найти укрытие в нежном материнском пространстве. Его уже нет! Есть только твое звериное чутье на опасность.