Сынок

      
     Он был третьим  ребенком  в семье. Первой родилась девочка, через 2 года ждали сына, но родилась опять девочка. И вот, через 4 года, наконец-то, родился сын.  Сынок, Геночка, радость и счастье родителей. Это был не ребенок, а  ангел божий! Самый красивый малыш на свете! Голубоглазый, белокурый, с вечной улыбкой на пухлых розовых  губах, ручки и ножки в  перевязочках – чудо, не ребенок! Его любили папа и мама, приучили любить и сестренок. Лучший кусок – Геночке, сыночку. Лучшую игрушку – сыночку, маленькому. Сестренкам – потом,они большие. Так и жили. Шли годы, уже и сынок пошел в школу. Сестренки водили его в школу за ручки, портфель не давали носить, он тяжелый. На переменах навещали, как там малыш, не обижают ли его. Кормили пирожками с вареньем, Геночка любил сладкое. Мама специально для сыночка пекла пирожки с вареньем, они так и назывались – Геночкины  пирожки. Нине и Гале пирожки с капустой, а Геночке с вареньем. Он маленький сынок, свет в окне всей семьи. 

     Годы бегут незаметно, вот уже, сестренки закончили школу, одна за другой поступили в институты. И Геннадий вымахал в видного парня. Высокий красавец, синеглазый, с копной белокурых волос, всеобщий любимец женского сословия. Правда, учился через пень колоду, не любил он это нудное дело, с нетерпением ждал окончания учебы. В ВУЗ он поступать не собирался, что он, дурак,  еще 5 лет горбатиться! Проживет и так! Родители решили определить его в профтехучилище, надо какую-то специальность приобретать. Ему было все равно. В училище, так в училище. Оказалось, что там тоже надо что-то зубрить, да еще и руками работать учиться. Кое - как доучился. Настроение было поганое, впереди ничего хорошего не виделось. Работать он не любил, хотя и понимал, что без этого не прожить, Деньги были нужны,  и чем дальше, тем больше. Хотелось красивой модной одежды, хотелось блеснуть перед девочками щедростью – дарить цветы, шоколадки, водить в кино и на танцы. Да и выпить пива с ребятами, а то и вина – что он не заслуживает таких маленьких радостей?

     Дома стало скучно. Отец часто болел, все кашлял и кашлял. Мать маялась давлением, жаловалась на головную боль, слабость. Сестры учились в Ленинграде, домой приезжали на выходные и сразу брались за работу. Надо было копать грядки, убирать в доме. Таскать воду, топить баню. Хозяйство было большее, родители не справлялись, болели, старели. Сестры ворчали на Геннадия, тому только гулянье на уме. Совсем не помогает родителям. Он слушал, но не слышал. Вечером наряжался и уходил из дома. Приходил поздно, часто от него пахло вином. Сестры упрекали родителей – балуют парня,  совсем не помогает. Родители только вздыхали.  Мать говорила – « Он еще молод, возьмется за ум и все будет ладно».

     Вот уже и сестры закончили учебу, получили дипломы, начали работать, у них своя жизнь. А Геннадий уже и в армии отслужил, и вернулся домой, а жизнь все не налаживается. Работа не радует, скучно, не интересно, да и платят – кот наплакал. Жениться, что ли?  Невест – пруд пруди, всякая с радостью побежит за Геночкой. Красавец, таких и в кино раз, два и обчелся. Стал осматриваться вокруг. Подружек полно, бери – не хочу!  Но, тут как раз случилась небольшая неприятность, подзалетела одна подружка от Геночки. Призналась родителям, те явились к нему в дом и предъявили его родителям ультиматум – или Геннадий немедленно женится на их Зине, или они подадут в суд – дочке еще нет 18 лет. Конечно, молодых срочно поженили, и они ушли жить к родителям молодой жены. Сестры вздохнули с облегчением, родителям будет полегче, да и молодой муж, может возьмется за ум, чужие люди научат его уму-разуму, раз свои не смогли. Вскоре родилась у Геночки дочка, Танечка, вроде бы все было хорошо у молодых.

     А тут умер отец, оказался у него рак легких, то-то  все  кашлял, думали от курева, много курил. Да и горевал последнее время сильно – не удался сынок, не такого сына ждал отец, не такого. А что теперь поделаешь, просмотрел сына, все был маленький, любимый сыночек, и вдруг -  сразу большей, и уже свой ум не вложишь. Просмотрел,  опоздал. Вот горе!  С тем и умер отец. Беда не ходит одна, это известное дело. Дом, который своими руками построил отец после войны, построил с любовью для своей семьи на долгие годы, попал под снос. Он оказался на пути нового шоссе, которое строили к Ленинграду. Дом снесли и дали всем новое жилье, маленькие квартирки, все в разных местах.  Семья окончательно распалась. Вскоре умерла и мать, она не на много пережила мужа, а снос дома окончательно сломил ее.  Гена тоже получил квартиру, и их семья стала жить отдельно. И тут Геннадий заскучал. Дом, семья,  работа – скука смертная, годы летят, когда же жить для себя, как хочется? И он начал поздно приходить домой, опять завел подружек, которые для Геночки – красавца готовы были на все. Жена призвала на помощь родителей. Состоялся крупный разговор, после которого Геночка покинул дом, хлопнув дверью. 

     Лето провел в лесу, на берегу озера. Построил себе шалаш, как незабвенный Ильич, и там жил. Как хотелось. Ловил рыбу, продавал дачникам. На еду и пиво хватало. Потом пошли грибы, потом брусника, черника. Дачники выручали, все время свежая копейка. Вечерами ходил на танцплощадку близлежащего дома отдыха. Брился, надевал свежую рубаху, джинсы, белые красовки. Свои буйные кудри, отросшие за лето, тщательно расчесывал. Пользовался успехом у Ленинградских дам среднего возраста. Иногда перепадало кое-что, кроме невинных объятий во время танцев. Такая жизнь была по нем. Ни тебе обязательной работы, раннего вставания и обеда по звонку. Ни тебе вечного ворчания жены, что не хватает денег, хочется в отпуск на Черное море, новое платье к празднику. Ни тебе нудных поучений тещи, как надо жить и где можно подработать для семьи лишнюю копейку.  В общем, полная свобода! Но лето подходило к концу, ночевать в шалаше стало холодно, надо было думать, где провести зиму. Возвращаться к жене не хотелось. Опять заставят работать, будут пилить и воспитывать. Попробовал сходить к сестрам. Его принимали не особенно радушно, чувствовалось, что ему не рады. И опять советы и наставления. Надоело! Вспомнил, что его звали сторожем в дом отдыха. Сходил узнать и решил, что за неимением лучшего, и это сойдет. Его взяли на зимнее время. Оклад был не большой, но и работа не пыльная. Главное была койка в тепле, да еда.  Оформился и перебрался из своего шалаша

     Сходил к жене, забрал зимние вещи. Жена встретила холодно, как чужого. Дочка дичилась, подойти не захотела, видно забыла папу. Жена спросила, собирается ли он платить алименты на ребенка. Гена об этом не думал и чистосердечно ответил, что устроился на работу, теперь будет платить сколько надо. Жена усмехнулась – « Ну, ну! Сколько надо, говоришь?» И подробно узнала, где собирается работать ее блудный муж. А некоторое время спустя, ему сообщили, что пришел исполнительный лист, и теперь с него будут удерживать алименты с учетом задолженности. Это был удар под дых! На руки оставалось совсем мало, какой смысл работать, если даже на сигареты и пиво не хватит? Задумался Геночка, сынок маменькин. Как жить? Эх, была бы маменька жива, она бы родного сыночка в беде не бросила!

Как не крути, а надо видно к жене подгребать. Подъехать, подлизаться, уговорить, покаяться. Женщины существа слабые, жалостные, да и, поди, уже заскучала одна. И Гена потопал домой, в семью, в тепло. Где и обед всегда на столе дожидается, и постель теплая, да мягкая, и Зинушка-лапушка под боком сладко посапывает. И чего это его, дурака, из дома на свободу потянуло? Только бы Зина простила. А там уж он… Что именно, Гена сразу и придумать не мог. Ну, там видно будет.

     Зину пришлось долго уговаривать, да еще пришли тесть с тещей. Устроили настоящий суд. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы, не дочка Танечка. Подошла тихонько, влезла на колени, прижалась мокрым носиком и сказала –« Бедный ты мой, непутевый папочка. Где ты скитаешься, мой дорогой".- видно не раз слышала эти слова от матери, повторила их Зининым голосом. Тут дружно заревели теща с Зиной, зашмыгал носом и тесть. Тесть первый взял себя в руки, хлопнул по столу ладонью, и подвел итог -  «Приходи, живи. Но еще раз сорвешься,  не простим. Выгоним, как собаку. Запомни!»

     Эту зиму прожили по-людски. Геннадий опять пошел на работу, взяли на старое место в память об отце. Зина о его похождениях не вспоминала, но уже не чувствовалось той восторженной любви, как в первые годы. Была заботлива, но сдержанна. Танечка сильно привязалась к отцу, все разговаривала с ним, рассказывала свои детсадовские новости, расспрашивала о лесе, о лесных зверях. Геннадию было стыдно, тяжело. Он понимал, он здесь долго не продержится. Стал якшаться со старыми товарищами, пристрастился к выпивке. Стал приходить навеселе. На работе начались неприятности: план не выполняет, опаздывает, в рабочее время пил с мужиками из соседнего цеха. Пригрозили увольнением.   Продержался до весны…

     Весной опять сбежал. Но, на этот раз, забрал все свое барахло. Знал, что назад не вернется. Свобода ждала его и сладко манила. Так он стал бомжем. Без определенного места жительства. Весной бомжевать хорошо, это как турист в походе по своей доброй воле, идешь куда хочешь, спишь, где придется. Сам себе хозяин. Красота! Так пролетали годы. Сестры узнавали от чужих людей, что брат жив, бродит по лесу за грибами и ягодами, ловит рыбу в озерах, торгует у дачников. Зимой нанимается сторожить дачи. Работает за кров и еду. Иногда сестры находили его, забирали к себе, приводили в божеский вид, покупали одежду, взамен истрепавшейся и он уходил назад
Свобода звала его властно и неотвратимо.

     У сестер была своя, нелегкая и непростая жизнь. О брате вспоминали все реже. Помнился белокурый мальчик, всеобщий любимец, красивый, как ангел, баловень и сластена. Постаревшего бомжа, сгорбленного и беззубого, встретивши на улице, и не узнали бы. Но, однажды кто-то позвонил Гале, и сказал, что видели Генку на вокзале. Он лежал под лестницей на голом полу. Явно был болен. Сестры тут же помчались на вокзал, хотя было уже очень поздно. Брат лежал на полу, в темном углу под лестницей, ведущей в подвал. Он тяжело дышал, весь горел и был без сознания. Вызвали скорую. Утром сестры уже были в больнице. Врач уже осмотрел бедолагу и сказал, что дело плохо, запущенное двухстороннее воспаление легких.  Сестры плакали. Врач был знакомый и знал историю этой семьи. Ему было жаль этих уже старых женщин и их непутевого брата, но помочь уже было нельзя.

     Вечером, не приходя в сознание, Геннадий умер. Папин и мамин сынок. Любимый братик Геночка. Дорогой Геночка-красавчик. Генка- бомж. Сколько имен, сколько жизней прожил он под этими именами. И только Геннадием Ильичем его никто никогда не называл. Так сложилась его жизнь. По чьей воле? Почему?

     Похоронили его рядом с родителями. Сынок снова был рядом с ними.


   *** Фотографиия из интернета.