Наша семья (Лидия Петренко) / Проза.ру

            Глава 6
            НАША СЕМЬЯ

Я познакомилась со своим мужем, учась на втором курсе МИИСПа. МИИСП – это Московский институт инженеров сельскохозяйственного производства имени Горячкина – институт, отделённый в своё время от сельхозакадемии или Тимирязевки, как все тогда называли. Учились мы на факультете электрификации и жили в одном общежитии и даже на одном этаже.

Земляки всегда тянутся друг к другу вдалеке от дома. А мы считали себя земляками. Южане ведь оба. Хотя я с Кубани приехала, а он с Чечни - c Наурского района. Сначала были общие походы в театры, кино, а потом и дня друг без друга прожить не могли.

   Я окончила институт на год раньше своего Толика, так как училась курсом выше. И отправилась по распределению в Адыгею, поближе к дому. Направили меня туда в ПТУ преподавать электротехнику, но пришлось и уроки физкультуры проводить и в вечерней школе работать: проводила там уроки математики и черчения. Директором там был довольно колоритный мужчина – Ежов Николай Иванович. Крупный, слегка лысоватый, с большим животом, но очень подвижный и энергичный. Все учителя нашего ПТУ жили на одной улице рядом с училищем в стандартных двухквартирных домиках.

   Сначала меня поселили вместе с молодой армянской девушкой, работавшей там бухгалтером, Соней Григорьянц. А потом и полдома выделили. С Соней мы подружились. Она тоже Матвеевна, поэтому всем говорили, что мы сёстры, только мамы у нас разные. Некоторые верили. Дружба наша тянется до сих пор, хотя встречаемся сейчас очень редко. Живём далеко друг от друга.

   Толик мой приехал ко мне в станицу Дондуковская Гиагинского района, где я работала, на преддипломную практику. Там же решили пожениться. Подали заявление в сельсовете. Через три дня расписали нас, даже без свидетелей. И вскоре уехал мой молодой муж в Москву доучиваться. Письма друг другу писали часто. Я копила его конверты и, нумеруя, складывала в стопку, а Толик мои собирал. Когда уж стали жить вместе, подивились такому совпадению и сложили обе стопки вместе. Так и кочует с нами всю жизнь наша переписка. Наивная, смешная, трогательная, но очень дорогая нам.

   А памятью об Адыгее, где я всего-то год отработала, осталось наше свидетельство о браке. На двух языках оно написано: на русском и на адыгейском. Молодым лейтенантом мой Толик прибыл за мной, да и увёз с собой в Ленинградский военный округ на место службы. Призвали его в Армию после окончания института на два года. Служили мы в Сертолово, потом он в штаб перебрался, поступил в Академию Тыла и Транспорта и остался в Армии насовсем.

   К тому времени у нас родилась старшая дочка Оксана. Жили мы уже в коммунальной квартире на Петроградской стороне, на улице Блохина. Рядом находился зоопарк, Петропавловская крепость, Нева катила свои воды. Место живописное, красивое. Гости к нам каждое лето приезжали полюбоваться белыми ночами, разводкой мостов, Эрмитажем. Оксанка наша выросла на Петропавловке, на пляже. Потом и младшая дочка родилась, Наташа. А комната – шестнадцать метров всего. Пришлось приёмник продать, чтобы детскую кроватку поставить. Играть сестричкам под столом приходилось – больше места не было.

   По субботам у нас банный день был. Воды ведь горячей в квартире не было. Собирали авоськи с чистой одеждой, игрушками, полотенцами и трамваем ехали в баню, подхватив в охапку своих дочек. Очереди были в баню большие, но с детьми нас пропускали. Стоило всё это удовольствие всего двадцать копеек. Да и билет на трамвай три копейки стоил.

Наша коммунальная квартира была небольшая. Она состояла из трёх комнат, в каждой из которых жило по семье. В самой большой комнате жила пожилая бездетная пара – Марья Васильевна и Иван Степанович. С ними жила племянница Женька, которая осталась без родителей. И растили соседи её, как свою дочку, хотя хлопот им доставляла она немало. То дома не ночевала, то в милицию попадала. Учиться совсем не хотела. И когда подвернулся парень, выскочила Женька замуж. Лет семнадцать ей тогда всего было. Родила сына, следом второго и опять загуляла. Нашла себе другого мужа. Одного сына оставила первому брошенному мужу, младшего себе оставила, потом ещё       парнишку родила и девочку ещё. Дальнейшей её жизни я не знаю.

   Марья Васильевна, уже будучи пенсионеркой, продолжала работать на одной из фабрик. Потом серьёзно прихварывать стала, в Песочное её отправили. А что это за место, знают все – онкология. И действительно, стала наша Марья Васильевна очень быстро сдавать. Боли были у неё ужасные в желудке. Через стенку слышно было, как она стонала.

   А однажды Иван Степанович позвал меня и попросил посидеть с больной, чтобы сбегать на улицу в телефон-автомат «скорую» вызвать. Я вошла в комнату, села рядом на кровать и вижу – очень плохо ей. Потом захрипела моя Марья Васильевна и затихла. Поднесла зеркальце ко рту, вижу - дыхания уже нет. Я, не видевшая до того так близко смерть, долго переживала всё это. Мне было страшно одной оставаться в квартире, я длительное время по ночам слышала стоны за стеною. Все разбегутся на работу, а я с маленькой Наташей сидела до года одна и дрожала от страха. Потом, конечно, всё прошло…

   Во второй комнате жила пара молодых – Лена и Лёня Бауман. Позже они разошлись. Леня уехал куда-то, а Лена привела к себе подружку Наташу, и стали они жить вместе. Третья комната принадлежала нам. И ещё нашим был угол в кухне, где у каждого стоял свой стол с табуретками, общая четырёхконфорочная плита, на которой мы все готовили, да была раковина с холодной водой.

   По очереди дежурили, следили за порядком, натирали мастикой паркетный пол в прихожей. Жили довольно мирно. Бывало, и праздники вместе отмечали, и угощали друг друга нехитрыми своими пирогами, да блинами.

   После окончания учёбы в Академии отправили моего мужа служить в Эстонию. К тому времени моя мама стала сильно прихварывать: высокое давление было у неё, почки больные, почти ослепла – катаракта сильно запущенная была. И забрали мы её из Тамани, где она жила, с собой в Эстонию. Там, в военном городке Кейла-Йоа, получили мы двухкомнатную квартиру. Разместились, как смогли. Оксана пошла в детский сад, а Наташа с бабушкой дома сидели. Я устроилась работать в жилконтору. Сначала техником поработала, а освободилось место бухгалтера, туда перешла. Многому научилась я там. Даже косить траву. Люди в городке разные собрались. Но жили довольно дружно и весело. Праздники совместные проводили в клубе, концерты своими силами ставили, детям устраивали уличные соревнования, конкурсы рисунка на асфальте. Популярные в то время «Огоньки» устраивали в доме офицеров.

Оксанка у нас ноябрьская. Когда в Эстонию мы приехали, ей около шести лет было. Мало она там походила в детский сад. Так как девочкой росла довольно развитой, умненькой, заведующая детсадом предложила отправить её в школу с шести лет. Приняли дочку с условием, что если проучится успешно четверть – останется, если нет – вернётся в детский сад. Уж больно мала она была росточком.

   Все три года начальной школы заканчивала она круглой отличницей, так что в сад больше не вернулась. С четвёртого класса детей возили учиться в школу города Кейла на школьном автобусе за тринадцать километров от нашего городка. У нас только начальная трёхклассная школа была. Причём в здании бывшей конюшни графа Бенкендорфа. Это было длинное одноэтажное здание. В одной половине его располагался детский сад, а в другой - школа. Каждое утро назначался из офицеров «старший папа», который сопровождал старших учеников в Кейласскую школу. Курсировал автобус по мере окончания уроков взад-вперёд и привозил детей назад в посёлок.

   Благодаря Оксане и Наташа в пять лет прекрасно научилась читать. Играли то они вместе и чаще всего в «школу». Все свои домашние книжки прочла, потом соседские. В Эстонии жить им нравилось. Вольготно, весело. Дети всех возрастов играли вместе. Зимой каток им заливали напротив нашего дома. Когда мы вернулись в Ленинград, долго ещё «эстонками» звали себя мои дочки, скучали по Кейла-Йоа, по свободе и тишине лесной. Наш городок ведь находился рядом со старинным парком графа Бенкендорфа. В посёлке, на реке Кейла водопад журчал, где проводились съёмки фильма «Женщина, которая поёт» об Алле Пугачёвой. Мы в это время там жили. Мост висячий на цепях рядом с водопадом находился. В глубине парка приютилось кладбище семейства Бенкендорфов и Волконских. Потом там и часовенку поставили.

   А у водопада раньше мельница стояла. На её месте выстроили питомник для разведения форели. Побывали мы там на экскурсии. В больших ваннах с проточной Кейласской водой плавали форели различной величины – от мальков до особей величиной с бревно. Подросшую рыбёшку выпускали ниже водопада на свободу. Но ловить её всем не разрешалось. Дело в том, что в устье реки Кейла, где она впадала в Балтийское море, находились закрытые дачи министров Эстонского правительства. Это удовольствие – ловля форели, им и предназначалось. Все остальные могли ловить рыбу только выше водопада и форель там, конечно, не плавала. Но гулять мы там любили. Вдоль речки были выстроены дачи простых эстонцев. И мы с восхищением любовались их ухоженными двориками с многочисленными цветами, альпийскими горками, стрижеными газонами с маргаритками, небольшими бассейнами с водорослями и скульптурными группками. Там можно было увидеть и лягушку и аиста. Дворы обязательно были огорожены сеткой, так что отлично просматривались. Было чему удивляться и чем любоваться. Одни домики чего стоили! Все стандартные, необычные, а главное выстроенные со вкусом. Особенно нравились мне домики с крышами до самой земли и открытыми верандами. Попадались среди них и дачки русских. Они были тоже стандартными, тоже ухоженными, но вперемешку с красотою, там обязательно были грядки и парники. Тем они и отличались.

   Море Балтийское от нас в полутора километрах находилось. Ходили мы летом туда загорать и купаться с дочками и семьями с друзьями. Мне, выросшей на юге у Чёрного моря, казалось странной пресная вода Балтики, её мелководье. Идёшь, идёшь и всё по колено воды, да ещё и ледяной. Даже в жаркую погоду не прогревается она, не то, что на юге... Зато песчаные берега там необычные. Пески ведь там поющие. Идёшь босыми ногами по песку, а он посвистывает Здорово! И рядом растут сосны с причудливыми ветвями. А по осени под этими соснами, сколько моховиков растет!

   Пять лет спустя, перевели моего мужа-офицера снова в Ленинград, теперь уже в качестве преподавателя в Академию, где он прежде учился сам. Наташа как раз в первый класс должна была идти. Сначала снимали квартиру в Выборгском районе на улице Композиторов, потом получили свою, в которой живём и по сей день. Так что одну четверть девочки проучились в школе Выборгского района, а потом продолжили учёбу уже в Красногвардейском районе в 134 школе.

   Квартиру нам там дали на улице Коммуны. Целых четыре комнаты! Мы первое время теряли в ней друг друга, так непривычно было после постоянной тесноты в прежние годы нашей совместной жизни. Правда, этаж первый, но нас ничего не смущало. Своя ведь! Да и бабуле нашей удобно - лифтом пользоваться не надо, чтобы на улицу выйти. Подружки у неё здесь появились. Сядут на лавочку, да каждый молодость свою вспоминает.

   В октябре восемьдесят третьего родила я - сына Юру. Настроены мы были на третью девочку, привыкли уже к ним. И имя уже придумали – Ира. А тут приятный сюрприз – сын! УЗИ ведь тогда не было, не знали мы точно, кто родится. Муж не один раз в роддом звонил, чтобы убедиться, что точно я мальчика родила. Радовались все ему. Наследник ведь родился, продолжатель рода Петренко! Сестрички тоже сначала радовались ему, а когда братец подрос, да стал их за волосы таскать, стали умолять маму «запихнуть его назад». Да поздно уже было. Что выросло, то выросло.

   Время шло. Мама моя совсем слабою стала, на улицу почти не выходила, потом и совсем слегла. В декабре 1989 года её не стало. На Южном кладбище схоронили мы свою бабулю. В её комнате сейчас Юра живёт. А дочки замуж повыходили. Оксана в девятнадцать лет мамою стала. Внука Андрея подарила нам. Сама училась вместе с мужем Сергеем в ЛИАПЕ на втором курсе. Пришлось мне, бабушке, сидеть год в декретном отпуске по уходу за внуком. Студенты мои ведь на дневном отделении учились. Трудное время пережить пришлось нам. Работал один отец, а в доме три студента, сын-школьник, и мы с Андрюшкой безработные. Да ещё обвал цен произошёл, жили впроголодь. Поэтому завели себе шесть соток. Они-то нам и не дали пропасть. Свою картошку растили, зелень, огурцы солили. Так и выжили.

   Выучились наши старшие дети, Наташа колледж физико-механический закончила, трудиться стала, вздохнули и мы посвободней. Юра после девятого класса тоже поступил в «Наташин» колледж, да на работу устроился. В Армию пока не взяли, отсрочку получил из-за своих болячек – нейродермита, да аллергии. Что будет дальше, время покажет.
            И ещё о Юре. Он у меня чуть не женился уже два раза. Первый раз это было в пять лет. На нашей площадке жила девочка Катя Писарева. Они вместе в детсад ходили. И вот, как-то прихожу я с работы, а Катюшка у нас дома со своими игрушками и платьями. Юра её к себе забрал, «женился». Ко мне подбегает и шепчет: «Мама, а ты нам большой диван купишь?» Я к Кате с вопросом: «Вот замуж ты выходишь, а что делать умеешь? Стирать, готовить научилась?» Потупилась, молчит. И договорились мы с ней, что вернётся моя «невестка» пока к своей маме, научится всем женским премудростям, а потом заберём её к нам жить. Посмеялись мы с Катиной мамой тогда выходке наших детей. Сейчас ведь и не смотрят друг на друга. Взрослыми стали. Только я иногда говорю своему Юре: «Посмотри в окошко, вон твоя первая жена пошла!» Ухмыльнётся только.

   Второй раз дело посерьёзней было. Появилась у моего сына девушка Светлана. Симпатичная, скромная, в институте учится уже на втором курсе. Юра вслед за Светой туда же, в «Корабелку» поступил. И как-то приходит и говорит: «Мы со Светой женимся, уже заявление подали в Загс, кафе заказали!» А самому - неполные девятнадцать лет! Света, правда, на пару лет постарше. Всё обдумали уже, что у Светы жить будут, у неё комната большая. Мы с отцом с перепуга знакомиться с родителями Светы помчались.

   Познакомились. Поговорили. Те тоже не очень довольны были - доучить дочку надо, а вдруг ребёнок появится? В общем, удалось отговорить их, не торопиться с женитьбой. Сейчас вроде охладели друг к другу. Распалась «вторая Юрина семья».

   Пережили мы с отцом и семейную трагедию – старшие дети охладели друг к другу, разошлись. Без скандалов, без разборок, неожиданно для нас. Долго переживали мы их разрыв, да и сейчас они – наше «больное место». Внуку уже двенадцать лет – сирота при живых родителях. Виним во всём только дочку, не смогла удержать около себя
такого парня, как наш зять Сергей. И умница, и зарабатывает хорошо, спокойный, уравновешенный. Молиться на него надо было. А у неё любовь, видите ли, кончилась. Планку больно высокую себе избрала и в результате - без мужа, без работы. Сергей продолжает кормить и одевать сына, забирает на выходные к себе, куда-то ездят, отдыхают вместе. Летом к сватам в Сибирь отправляет Сергей нашего Андрюшку, чтобы не терял родства с другими бабушкой и дедушкой. А у нас душа болит - жаль и внука и зятя.

   Сергей ведь квартиру двухкомнатную оставил нашей Оксане с сыном, а сам на частной живёт, без своего угла парень. А дочка и в ус не дует, живёт, как ей хочется, больше собой занята. Шьёт кое- что на дому своим заказчицам, а работать, как все не желает. Уже тридцать три года, а на жизнь всё в розовых очках глядит. Что будет дальше с нею, один Бог ведает. Хочется только, чтобы нашла она своё счастье…

   Шесть лет назад Наташа наша мужа себе привела. Мишей зовут. Вот уже и второго внука растим с мужем. Дай, Бог, чтобы у них всё хорошо было. Выучились оба, работают, о своей квартире мечтают. Юра наш уже на третьем курсе «Корабелки». Да и работу себе по вкусу выбрал. Выросли наши дети, мы старимся, но ещё мечтаем невестку увидеть и Юриных внуков понянчить. Ради этого ведь и на свете живём.
            2005 г.