Мартини

Сидя за столиком и лениво листая меню я поглядывал в окошко. А там за стеклом серые прохожие шли по серой Москве. Люди с завистью бросали взгляд на человека сидящего в тепле и уюте. Шла вторая неделя, как в Москве не переставая, шёл дождь. Он проникал везде, даже люди уже были больны им. Две недели тому назад он прогуливался, как обычно, перед тем как написать запланированные 2-3 страницы. Дождь застал его врасплох, и он случайно забежал в это кафе, прячась от холодных струй дождя. Людей было совсем немного – видимо работа разогнала большинство посетителей. Сев возле окна и сняв кардиган, он взял меня и стал неспеша листать его. Внезапно, а это было именно так его глаз обнаружив, что то интересное подал сигнал в мозг, повернув голову он увидел молодую женщину с густыми тёмными волосами и несмотря на дождь и серое небо в солнечных очках. В руках у неё был бокал мартини и держала она его, с каким то явным отвращением. Она была уже изрядна, пьяна, мельком глянув на руку, я обнаружил, что нет ещё и 11 утра. Я так понимающе хмыкнул, взял кардиган и решил подойти, но остановился, не успев встать – эта женщина пристально рассматривала меня, я как будто наткнулся на кирпичную стену. С того дня я стал ходить в это кафе каждый день в надежде увидеть странную женщину в солнечных очках. Он делал один и тот же заказ, ходил в то же кардигане….даже волосы стал зачёсывать, как и в тот день. Она зашла во всём чёрном и видимо неизменных солнечных очках. Боясь пропустить момент он сел за стойку: «Два бокала мартини, для меня и дамы». И тут же протянул руку: «Александр». Она ответила рукопожатием: «Элеонора». Немного подумав, он спросил: «А имя специально придумали такое пошлое, чтобы очередной кавалер, говорил, что оно его любимое?». Она сделала большой глоток и, развернувшись, спросила: «Скажите честно Александр вам ведь кажется что я лёгкая жертва?». Он чуть наклонился, приподняв солнечные очки ответил: «Не без этого, но дело этим не ограничивается – я увидел тебя две недели назад и с тех пор мало сплю и плохо ем – мне нужна ты». Она снова поправила очки и спросила: «Саш, а какой был твой самый безумный поступок ради женщины?». Силясь вспомнить я хмурил лоб, но так и не смог: «А действительно в моём просчитанном мире был ли такой». Я глупо улыбнулся и ответил: «Кроме мартини ничего». Она схватила меня за руку и сказала: «Пойдём». Вытащив меня на улицу мы сели в её Пежо, мы ехали совсем недолго. Она припарковалась почти в самом центре. Она сняла очки и сказала: «Раздевайся и пройди по улице так, если я тебе действительно нужна раздевайся и пройди. Я заберу тебя в конце улицы, и мы поедем ко мне». Я, молча, отстегнул ремень безопасности и, открывая дверь услышал её грудной смех. Я не просто закрывал дверь машины – я возвращался в размеренный и распланированный мир.