Самые ранние воспоминания

Лидия Петренко
                Глава 4               
                Как искорки, возникают и гаснут в моей
                памяти  короткие  эпизоды - воспоминания
                моего раннего детства. От них становится
                теплей  и  светлей  на  душе. Хоть многие      
                из  них  не  совсем  весёлые,  но  память
                скрашивает  их     южным      кубанским
                солнышком,  которого    так  не   хватает
                мне  в   теперешней   жизни,    ласковым
                шумом   набегающих    на   берег   волн   
                тёплого  моря,  щебетаньем   ласточки, с
                которым  я    просыпалась    по    утрам.
                Память  доносит     до     меня     пение      
                жаворонка  в    вышине,     горьковатый,
                полынный  запах  степи,  ароматы  белой
                акации и чабреца. Это часть моей  жизни.      
                Её самое начало…

                САМЫЕ РАННИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
               
                ***
      У  меня  ветрянка.  Стою  я  на  кровати   совершенно  голая,  а бабушка смазывает все мои прыщики-водянки крепким раствором марганцовки и твердит, что если я расчёсывать буду, некрасивой стану, рябой и никто меня замуж не возьмёт. Приходилось терпеть, и не чесаться, хотя на лбу остался шрамик от расчёса. Во сне, видно, не удержалась.

                ***
      В огороде у нас растила бабушка горох, чечевицу и бобы.  Каши варила  из них. Очень  мне  нравилось с бобами играть. Они крупные, лепёшечкой с носиками в серединке. Не знаю, как различала я их, но постоянно на две кучки делила эти бобы,  приговаривая: « Это – боб, а это – бобиха!»
               
                ***
      Март. Весна в самом разгаре. Вчера прошёл дождик, а сегодня яркое солнышко засияло. Я выхожу во двор. Сажусь у  стожка сена для коз на маленькую табуреточку и начинаю греться на солнышке. От тепла хочется мурлыкать, как котёнок.  Вскопанная для посадки огорода земля парит и от неё исходит неповторимый аромат. От её запаха у меня такой прилив энергии, что хочется полететь. Даже сейчас, когда я уже давно – горожанка, как наступает весна, меня тянет на природу, к земле, чтобы услышать её запах и набраться энергии на весь последующий год.

                ***
       Лето. Жара. А у нас в кровати клопы завелись. Бабушка вытаскивает обе наших кровати с железными спинками и   пружинными матрацами, их ещё панцирными почему-то называли. Обливает все кровати керосином и поджигает их.  Клопы выскакивают из всех щелей. Бабушка давит их, радуется  и крестится: «Слава Богу, избавились от напасти!»

                ***
       Как хочется летать! Почему я не птица? Вон даже наши куры, вроде толстухи, а все равно то с сарая слетают, то  просто от  избытка  чувств  разгонятся  с кудахтаньем по  двору  и  немного пролетят. Я собираю потерянные курами перья, втыкаю себе в рукава платья и лезу на сарай. Пробую, как они, пролететь хоть чуть-чуть. Быстро-быстро машу руками и спрыгиваю вниз. Не вышло птицы из меня, только коленки ссадила, да бабушка надо мной посмеялась: «Вот отрасти себе крылья, тогда лети!»

                ***
      Наша хата на отшибе, в стороне от других находится. Поэтому, как наступает весна, со всех сторон к нам подбрасывают маленьких котят. Да сразу по два, по три. Утопить жалко, а девать некуда. Каких только котят не выползало к нам из-за кустов дерезы, да белой акации, что живой изгородью окружала наш двор. И простые полосатые, и рыжие, и чёрные, как уголёк, и пёстрые. А у нас своя Мурка по двое всегда приводила. И всегда кошечки были. Сами не знали, куда  их девать. Собирала моя бабушка всех пищащих котят в кошолку и рано утром на базар уносила. Там тихонько выпускала. Народу на базаре много, глядишь, пожалеет кто и подберёт себе бедную животинку.  Пусть мышей во дворе ловит.
               
                ***
      Курица начинает квохтать не вовремя. На яйца ведь только весной кур сажают, чтобы те цыплят вывели пораньше, к осени чтоб подросли побольше. Сарай у нас холодный, перемёрзнут  все. – «А эта, видишь ли, среди лета квохтать надумала! На гнезде сиднем сидит, другим курам нестись не даёт!» - Берёт бабушка курицу из гнезда, да в бочку её с дождевой водой окунает прямо с головой. Та истошно кричит, вырывается! А бабушка её ещё раз в бочку, да ещё раз. И выпускает. Всё, курица, как шёлковая становится. Не садится больше на яйца, не квохчет.               
                ***
     Я с бабушкой иду на выгон за козами Сивкой и Мартой.  Это – большой пустырь, где постоянно мальчишки в футбол  гоняют.   Наш   сельский   пастух   по утрам собирает там всю станичную скотинку: коров, коз, овец и гонит их в степь за  станицей пастись. А вечером все хозяйки приходят на выгон и   разбирают свою скотинку по домам. Очень я любила ходить за   своими козами. Стадо большое. Коровы мычат, бык угрожающе ревёт, блеют овцы и козы. А пастух только и щёлкает своим кнутом. Да так громко у него выходит!

                ***
     У нас с братом двоюродным, Витькой, одна крёстная мама - Надя Кочева. И мы вместе несём ей под Рождество «вечерю». Это такое угощение в сложенном бабушкой узелке. Там тарелка с кутьёй, фрукты из взвара – яблоки, груши и пирожки с различной начинкой. А крёстная должна нам в ответ подарок подарить, это мы точно знали. Пришли, поздоровались, как положено, отдали «вечерю», а она нам три  рубля одной бумажкой подаёт. И говорит: «Это вам пополам!» Возвращаясь домой, решили мы по дороге поделить деньги. Да рассорились, кому делить. Каждый боялся, что  поровну не  получится  разорвать. И решили дома бабушку попросить сделать это. Она только посмеялась над нами – разменять ведь надо было! Хорошо, не разорвали!

                ***
     Гроза. Бабушка закрывает форточку, двери, чтоб не было сквозняка, затемняет окно и постоянно вздрагивает от громового раската. Глядя  на  неё, и  мне  становится     страшно. Я забираюсь в кровать под одеяло, зажмуриваю глаза, но блики   молнии и сквозь веки просвечивают. Бабушка постоянно крестится и читает какую-то молитву. Но вот туча прошла, засветило солнышко  и я выскакиваю во двор, чтобы босиком пробежаться по тёплым лужам, пока они не успели  впитаться в сухую землю.
               
                ***
     У тёти Клавы привезены отходы досок для растопки печи. Разные величиной, с торчащими кое-где гвоздями. Пока они в  куче лежат, решили мы там в «корабль» поиграть. Мы – это я и тётины Клавины дети - Колька, на два года моложе меня, и его сестрёнка Шурка. И стали спорить, кому быть капитаном корабля.
     Шурка, конечно, не счёт: мала ещё капитаном быть! А мы с Колькой никак не  могли друг другу уступить и подрались. Стали  толкать друг друга. Я нечаянно толкнула своего   двоюродного   брата  на  доску  с  торчавшим из неё гвоздём, и он пригвоздился  ладонью прямо на неё. Насквозь пробил руку. Он заорал, я испугалась. Прибежала тётя Клава, накричала на меня, как  на старшую. Колькину руку от гвоздя освободила, залила йодом, забинтовала. Всё потом зажило. Но долго не ходила я к тёте Клаве, боялась, что она ещё сердится на меня. Я ведь не хотела, чтобы так вышло!

                ***
     Бабушка моя обедает, как птичка. Возьмёт кусок хлеба, подойдёт к абрикосовому дереву, выберет несколько самых  спелых  абрикосин,  и  съест   с  хлебом.  А  потом   перекрестится:  «Спасибо, Боже, за хлеб насущный!», да за дела. И арбуз она с  хлебом ела. А мне больше арбуз с солёным огурцом нравился.  Получалось на вкус, как будто  мочёный арбуз ешь. Наша тётя  Клава такие вкусные мочёные арбузы делала! С песочком, с  горчичкою!               
                ***
     У меня заболело горло. Чем только бабушка не лечила, не полоскала – не  помогало. И  решила  она  отвести  меня  к бабке Домне, родственнице мужа тёти Маруси. Та славилась своим  знахарством. Страшно было к ней идти, но бабушка потащила. В доме у бабки Домны темно и пахнет травами. Поставила она меня в дверном проёме и стала что-то шептать- приговаривать. А сама горло мне мять стала своими костлявыми, как у Бабы-Яги, руками, да какой-то травой обкладывать. Потом  ещё зубцы чеснока в дверной  проём вложила и опять шептать. У  меня от страха вся ангина и прошла!

                ***
     Мы с мамой на море купаться идём. Спускаемся вниз по ступенькам с крутого обрыва к берегу, раздеваемся. А народу на пляже,  видимо-невидимо! В основном,  отдыхающие из Москвы, Киева, Харькова со своими детьми. Старики от радикулита лечатся медузами. Выбросит штормом на берег большую медузу, та на солнце чуть растопится, вот этим медузным студнём и намазывают больные свои места. Жжётся медуза, но сидят, терпят. И, говорят, помогает.

                ***               
      Яблочный Спас. Тянутся люди по станице к церкви,   колокола зазывно, торжественно звучат. Бабушка посылает меня с узелком яблок, чтобы освятить их. Самой всё некогда. А я уже  девочка большая, в школу скоро пойду. Стала я в круг вместе со  всеми людьми у церкви, Развернула узелок с яблоками, положила, как и все, на травку перед собой. Батюшка с молитвой обходит всех с кадилом в одной руке и святой водой в другой. Голос у него зычный, бархатный! Освятил он нам всем яблоки, но донести до  дому  мне  ни  одного  не удалось. Налетели цыганята, каждый  яблоко просит. А я не могу отказать. Боюсь их. Так все и раздала.  Досталось мне дома от бабушки, что я пустой узелок домой  принесла. Да делать нечего. В другой раз сама пошла.               

                ***
     Проходят выборы в сельсовете. А я простужена. Не берут  меня. Мама с бабушкой наряжаются и идут голосовать, обещая  скоро придти. Я сажусь на подоконник и  прикладываю  ухо  к  стеклу.  Мамы  и  бабушки  уже  не  видно. Но услышать-то я их   должна! Наверное, громко голосить будут! Это я слово «голосить» спутала со словом «голосовать».
               
                ***      
     Любимой игрой для нас, послевоенных детей и детей,    переживших войну, была игра в эту самую войну. Обычно на   пустыре собиралась большая ватага разновозрастных ребят из  двух районов нашей станицы – из «Хуторцов» и «Выселок». По жребию   тянули,    кому    быть    «немцами»,    кому    «нашими».
     Выбирались командиры, вооружались самодельными ружьями и пулемётами. Был здесь и плен, и пытки, и убитые. Девчонки-санитарки вытаскивали с поля боя раненых. Были и окопы – настоящие, оставшиеся на пустыре со времён войны. И заканчивалась игра только «нашей» Победой. Не могли  «немцы» победить нас даже в играх ребячьих. И каждый из нас хотел быть только «русским солдатом» - солдатом-победителем.

                ***
     Летит самолёт над станицей. Гудит тяжело, натруженно. Старшие ребята солидно определяют: «Бомбовоз летит!» С войны остался у них в памяти этот звук. И мы верим им, замираем от страха перед этим гулом. Но вот самолёт пролетает, и игры продолжаются.
               
                ***
    Пора в школу собираться. Читать я уже умею. А вот   портфеля «живьём» никогда не видела. Бабушка купила в  сельпомовском  магазине тёмную сумку с двумя ручками и сказала, что  это мой портфель. Обрадовалась я, сложила туда, что    положено и пошла в школу. Насмешек от ребят со своим  «портфелем» натерпелась я немало! Но когда стала отличницей, перестали дразнить меня. Ведь не в портфеле дело, а в том, как учишься.
               
                ***
      Однажды учительница оставила меня после уроков в школе. Все ребята домой пошли, а меня оставила. Цифра «восемь» у меня никак не получалась. Я два кружка друг над  другом напишу, вот тебе и «восьмёрка»! Оказывается, всё не так. Долго мы с ней мучились, пока получилось у меня правильно выводить эту несчастную цифру.

                ***
      У меня никогда не было велосипеда. А двоюродному брату  Петьке купили. Мне так хотелось научиться ездить на двух колёсах! Когда ему надоело кататься, разрешил он мне взять велосипед поучиться ездить. Собрала я всю мелкоту, они меня держат со всех сторон, а я пытаюсь педали крутить. Хоть и стыдновато было - старшеклассница ведь уже. Чуть научилась. И решила самостоятельно поездить. Неуверенно, но еду. Куда смотрю, туда рулю. Идёт навстречу мужчина. - Как бы не сбить! Уставилась на пешехода и рулю прямо на него. Он влево, и я влево. Он вправо от меня. И я туда же. Сбила всё-таки и сама  на земле оказалась. Встал он, отряхнулся и говорит: «Ты, девочка, только в центр не езди, а то всех там передавишь!»               
      С тех пор я больше не садилась на велосипед.
               
                ***
     Появилась в сентябре в нашем классе новенькая  девочка. Её  отца прислали к нам в станицу на какую-то     руководящую  работу. Звали её Светлана Караванова. На фоне нашего класса казалась она Снегурочкой из сказки. Мы все – загорелые, в синяках и ссадинах на локтях и коленях. У многих и заплаты там же красуются. А Светка – беленькая, нежненькая, в шёлковом платьице в классе появилась. Сторонилась сначала нашей горластой компании, а потом пообвыкла. Так как я отлично училась, решили её родители «приблизить» меня к себе. Чтобы у  дочки подружка была. И однажды пригласили меня в свой  дом. Мама Светы, нарядно одетая женщина, с причёской королевы, как тогда мне показалось, пригласила меня войти  в комнату. А я как стала в прихожей, так и окаменела. Никогда не видела я такой роскоши в доме! На деревянном полу половики мягкие, чистые, ступить страшно. На стенах  картины висят, книг много на книжных полках, пианино стоит. А какая посуда за стеклянной стенкой в шкафу! Меня о чём-то спрашивают, разговорить пытаются. А я стою, как вкопанная, слова от робости вымолвить боюсь. Так и не удалось стать мне подружкой Светы Каравановой. Не стали больше приглашать меня к ней. И в скором времени выехала эта семья из нашей станицы. Бабушка сказала, что они  «партейные» и на повышение пошли.

                ***
      В детстве я  много читала. Книги были моими лучшими  друзьями и советчиками. Однажды прихожу в школьную библиотеку, а библиотекарь посмотрела мою карточку, да и говорит: « Ну что, дорогой мой читатель! Ты ведь уже всю нашу библиотеку прочла, пора тебе во взрослую библиотеку записаться!» И я пошла во взрослую библиотеку. Там книг видимо-невидимо, хватило читать до окончания школы.