ждать...

Маржана
командировочным посвящается...


Ждать…
Это бывает тяжело, трудно и невыносимо, даже, если умеешь...
Ждешь, не находя себе места, слоняясь среди некогда родных тебе стен, неприкаянно и нервно, перебирая в памяти короткие моменты радости, обрывки фраз, взгляды, поцелуи, дыхание, улыбки, - все то, что понимали только ты и он.
И никто больше.

Ожидание выматывает, угнетает.
Постоянно занимаешь себя чем-то, лишь бы только не думать, не вспоминать, не терзаться. Руки сами тянутся по нескольку раз перемывать уже практически стерильные полы, или вновь  утюжить детские футболки, чтобы по незатейливым рисункам, котикам и мишкам, беспощадно прошлась горячая подошва утюга. Ты  учишься работать так, что коллеги удивляются твоей трудоспособности, но боятся спрашивать, откуда такое упоение служебными обязанностями…

Это оно, ожидание, гладит тебя по волосам, когда, засыпая, ты каждый раз говоришь: «Спокойной ночи», - зная, что там,  далеко, в другом и чуждом тебе мире,называемом "его командировка", еще никто не спит…
Он не спит…

А ты живешь ожиданием, все чаще и чаще  рисуя в воображении  один единственный момент…
Момент встречи.
 
Встречи с тем, с кем прощалась.
И ни с кем другим…

Иногда, просыпаясь ночью и встречаясь открытыми глазами с темнотой комнаты, сдерживая испуганное биение сердца, спрашиваешь себя: «Он вообще вернется?»

Этот вопрос тонкой вышивальной иглой застревает там, где по определению мудрых находится душа...Ты замечаешь:  уходил – один человек, а возвращается всегда - другой… 

И встреча никогда не бывает такой, какой ты ее задумала… Она бывает теплее или холоднее, сдержаннее или раскрепощеннее, но никогда -  такой, какой ты хотела.

Это закон жанра, который называется «ждать»…


Твоя жизнь «кубиком Рубика» поворачивается разными гранями и сторонами, цветными и однотонными, и вот уже он говорит тебе: «Езжай спокойно. Я буду ждать».

Ждать…

Каких усилий стоит уходить и возвращаться туда, где за несколько лет твоей ненормальной работы с этими скорыми и ненормированными отъездами и приездами уже потихоньку научаются жить без тебя…
 
Все одинаково: телефонный звонок...быстрые сборы...отъезд...редкие звонки и смс, если ловит телефон...возвращение...

Приезжаешь,- с тобой будто знакомятся заново…
И вот-вот  спросят: « Вам кого?»
Чувство, что ты - есть, и вроде тебя - нет…

Уезжаешь и  ощущаешь себя кем-то безусловно нужным там, кем-то, наполняющим своей свежей кровью застоявшиеся сосуды иллюзий того, что в тебе нуждаются.

Быстро привыкаешь к казенным кроватям, стенам, выцветшим обоям, рисункам, датам, именам, - ко всему тому, что становится твоей жизнью на период командировки… 
Кажется, даже не тянет домой…

И тебе, особенно неопрятными, скомканными командировочными вечерами, после казенно-кухонных посиделок кажется, что свой дом ты таскаешь с собой в изрядно потрепанной   командировочной сумке.

Эти сумки…
Они всегда тяжелее отпускных, хотя берешь с собой только самое необходимое и не больше.
Ты таскаешь в ней свое одиночество, поэтому она такая тяжелая…
И чем больше ездишь, тем она тяжелее…

Можно внимательнее приглядеться и увидеть, что это одиночество сидит там, в этой сумке, в твоих вещах, сорванных с их привычных домашних мест, и в предметах, имеющих сугубо командировочное назначение,- в маленьком тюбике зубной пасты, в шампуне 2в1, в комплектах нижнего белья, в незабвенных и незаменимых камуфляжных штанах, в небольшом ноутбуке, в командировочном удостоверении…
 
Это одиночество лежит у тебя в кармане чуть смятой пачкой сигарет или горсткой леденцов, которыми так хочется угостить кого-нибудь проходящего мимо… просто так…поделиться…

А когда кончатся эти леденцы, бежишь покупать новые, чтобы хоть как-то заполнить пустоту…
Пустоту,  нечаянно созданную тобой…

Это же одиночество дремлет в банке энергетика, чашках крепкого черного чая или кофе, с которыми у тебя уже роман, потому что благодаря им не видна усталость, горят живыми искрами глаза,и никто не замечает, как тебе тяжело.

Так хочется верить, что когда  перешагнешь порог дома, ожидание и одиночество встретятся…
И они, эти две силы, будут заняты друг другом, а у тебя будет время побыть счастливой…
Побыть с  теми, которых ты называешь «мои»…

Скорый «Серов - Москва» приходит в пять утра… Ловишь такси...несешься в нем по едва очнувшемуся городу, расплачиваешься без сдачи...выбираешься из машины... почти бежишь по двору...торопишься зайти в подъезд... лифт почему-то не работает...тогда - по лестнице...взлетаешь на свой этаж...открываешь дверь своим ключом, на пороге задерживаешь дыхание, потому что знаешь, еще очень рано…

«Твои» еще спят…

Знаешь, что сейчас, как всегда, снимешь обувь, пройдешь в детскую, поправишь мелким одеяльца, в спальне посмотришь на него, спящего, и уйдешь на кухню, ставить чайник…

Шаг...другой... И  тебе кажется, что в квартире слишком тихо…
Осторожно проходишь по комнатам... Тихо...Боишься этой пугливой и ненадежной тишины...
И сначала чувствуешь, а потом убеждаешься: пусто… В твоем доме  осталась только она… тишина…

Первым об пол ударяется сердце. За ним ты, прислонившись к стене, садишься на корточки и закрываешь лицо руками… Задыхаешься в этой тишине... И, не выдерживая больше…
Просыпаешься…


........
До твоей командировки еще две недели…
Предрассветные секунды бегут, обгоняя скорость ровного сонного дыхания тех, кто будет  снова ждать тебя…

Ждать…