Жил-был прапор, и служил он в одной части на самом что ни на есть Крайнем Севере. Роста он был среднего, сухощав, но, как говорится, – кость да жила, а вся сила. В семье у прапора жена, дочь и два правила. Первое: жене спускать – добра не видать. Оно и верно: нечего бабе волю давать. И второе правило: на чужих жён не заглядывайся, а за своею приглядывай. А то баловство всё это и непорядок. А прапор уважал порядок пуще всего.
Любил прапор в свободное время мастерить. И так у него ладно получалось – одно загляденье. Сослуживцы, если нужда какая: что-нибудь починить, подделать, подкрасить, подмазать или прикрутить, звали к себе. Он никогда не отказывал – простой такой. А как закончит, так все удивляются: «Золотые руки у мужика, да и только». Чего не любил прапор, так это читать. Себе он объяснял это так: «Книжки читать – время и глаза терять». Однако цену книге знал, понимал, что она человеку вес придаёт. И потому в шкафах у него книг видимо-невидимо. К спиртному прапор почти равнодушен. Это про таких народ говорит: пить не пьёт, а и мимо не льёт.
Служил прапор исправно, потому как по натуре был исполнительным и аккуратным, да и службой своей он шибко дорожил. А как не дорожить, ведь служил-то он на складе. По этой самой причине водили с ним дружбу старшие по званию – время-то какое было… Нигде ничего нет, шаром покати, а у прапора, хоть ты лопни, все есть. По этой же причине был он вхож в офицерские дома разного калибра, куда приглашали его на всякие праздники и торжества.
Но тут-то и обнаружилось, что прапор не так прост, как казалось на первый взгляд.
Посудите сами. Предположим – застолье. Обычное русское застолье. Грохочет магнитофон – за версту слышно, накурено – хоть топор вешай. Спиртное льётся рекой, да на любой вкус. А уж спирта технического – целый океан. Это того самого, что со склада прапора. Пей, что твоя душа пожелает. Да, любит наш народ выпить, особенно в хорошей компании. А уж еда, кстати…Чего здесь только нет! Тут и жареное и пареное, и варёное и тушёное, и солёное и копчёное. Да что греха таить: любит русский человек и закусить плотно . Как говорится: ешь без уклону, а пей без поклону, ведь натощак и песня не поётся. В общем – гуляет народ. Атмосфера, самая что ни на есть теплая и дружеская.
Вот уже и пузатый полковник уткнулся своим сизым носом в «оливье», а его жена, жгучая брюнетка, игриво тычет каблучком в ногу молоденького лейтенанта. Рядом майор с похотливыми глазками что-то нашептывает своей молодой соседке. Её мужа, младшего лейтенанта, срочно вызвали в штаб. Уж не проделки ли это майора? Напротив – капитан с лихими усами, громко рассказывает сальный анекдот. Его слушает только пышногрудая и толстозадая блондинка, его давнишняя приятельница. Она заливается весёлым смехом, но при этом одним глазом поглядывает на своего благоверного – плюгаво-плешивого начмеда, который хлопает рюмку за рюмкой и почему-то не хмелеет. Короче, отдыхает народ. И вдруг среди всеобщего веселья – «хрясть!» Что такое? Кто стрелял? А никто не стрелял. Это прапор кулаком по столу хряпнул. Да так хряпнул, что все враз умолкли. Тишина – гробовая. И среди этой тишины – голос прапора: «Вот выйду в отставку и куплю вертолет…» «Ну что такое… и при чем тут вертолет? Весь кайф перебил», – думает возмущенный народ.
Из-за этих выходок прокатился о прапоре слушок, мол, какой-то он не такой. Уж не «голубой» ли? А одна кумушка так прямо и сказала: «Мал клоп, да вонюч!». Любит наш народ посудачить. Впрочем, прапор и не догадывался, что о нем распускают слухи. По правде говоря, он и сам толком не знал, зачем ему вертолет. Когда его, спустя время, спрашивали об этом, он только чесал затылок и разводил руками. Но когда подходило очередное застолье, все повторялось снова. Ну что с ним поделаешь! Верно говорят: горбатого могила исправит.
Была у прапора жена. Баба как баба. Но всякий, кто на нее ни взглянет, так сразу и подумает: «Э, голуба, да тебя, видать, слишком долго в «Белизне» вымачивали, оттого ты так и полиняла». От себя же добавим: мало того что ее сверх нормы в «Белизне» вымачивали, так потом ее на балконе под полярным летним солнцем еще и высушивали. Вот она, сердечная, не только полиняла, но после балкона еще и выцвела совсем. Ни одной черточки на ее лице разобрать было невозможно. А и надо ли, по правде говоря? Жена-то чужая! Чего на нее зенки-то пялить. Всем своим видом она напоминала тесто, которое поставила нерадивая хозяйка. Заквасит такая хозяйка тесто в ведёрной кастрюле, да и позабудет, засмотревшись нескончаемый сериал. А тесто поднимается, поднимается, потом вываливается из кастрюли и начинает заполнять собой все пространство квартиры.
Вот так обычно появлялась перед прапором его супруга, вытекая непонятно откуда и заполняя собою все. Прапор после обеда сидел на табуретке и курил. Завидя супругу, он долго всматривался в ее бесцветные глаза, стараясь разглядеть в них отражение своей ушедшей молодости и лихой удали, и говорил: «Дура ты, дура…»
Жена уважала прапора. А то как же! Мужик-то дюже хозяйственный, все в дом тянет. И это была чистая правда. Каждый вечер возвращался он со службы с каким-нибудь трофеем. То одно притащит, то – другое… В общем, не дело это – чужое добро считать.
Скажем только – жил прапор богато. Все у него было. Двухкомнатная квартира на третьем этаже, комнаты, правда, смежные, зато санузел раздельный; в квартире – мебель импортная, телевизор цветной, холодильник. А в холодильнике – все, что твоя душа пожелает. Что еще нужно для счастья?
Была у прапора дочка – белокурая толстушка с голубыми искренними глазами и с неизменной улыбкой на губах. На момент нашего рассказа заканчивала она школу. Собиралась стать ученой. «Вот поступлю в университет, потом закончу, потом напишу диссертацию, стану знаменитой, век меня благодарить будете», – говорила она. Что из этого вышло – узнаем чуть позже. А пока…
Подошло время выходить прапору в отставку. Как говорится: сколько ни служить, а в отставке быть. Как он вывозил весь свой скарб – об этом надо говорить отдельно, в отдельном месте и с глазу на глаз. Но мир не без добрых людей. Подсобили. Вспомнили, видать, как прапор дефициты им разные доставал. Вот совесть и заела. Это всегда так – добро добром возвращается.
А надо сказать, когда прапор в отставку выходил, случилось ещё одно событие. Прежнюю власть отовсюду турнули и объявили: «Теперь у нас свобода, друзья!» Ох, уж эта свобода… И как же она в России-то накуролесила! Сколько судеб перекорежила и человеческих жизней перемолола – и не счесть. Вроде и время-то мирное, тишь да благодать. А посмотри кругом: словно неисчислимое войско Мамая прошло, всё опустошило. Поначалу-то прапор думал, обойдётся. «Ну что ж, свобода так свобода, – говорил он, – авось и её переживем, запасов-то вон сколько». Однако и он не избежал этой мясорубки.
Когда прапор приехал в деревню, колхоз уже не фурычил. Люди были без работы, а потому – не в меру пьяные, злые и грязные. Домик прапор купил у местного куркуля, который перебрался под Москву к сыну – на пару тёмными делишками заниматься. Так вот, домишко был справный, двор большой, во дворе много сараев и пристроек. Это хорошо – есть, где добро расховать. Расставил, разложил прапор по полочкам богатства свои. Бочки с бензином, соляркой и гидролизным спиртом во дворе зарыл. Так оно спокойнее будет.
Обустроился маленько прапор, решил оглядеться, с соседями познакомиться, разнюхать, что да как. А надо заметить – сельчане косились на него с недоверием. Уж больно много добра приволок. Ну откуда у одного человека столько всего? Никак «новый русский»!
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/09/06/489