О любви мне писать не престало,
Я не буду писать о любви.
Что ж, перо мое, видно, устало –
Посеревшими кажутся дни.
Вечерами, забросив работу
И отринув весь свой скептицизм,
Я смотрю, подавляя зевоту,
На людей, что без права на жизнь
Продолжают стремиться быть выше,
Лучше, ярче, добрее нас всех,
Но их путь уж отмерен Всевышним –
Сатаной или Богом, и смех
Раздается, когда они гаснут,
Гаснут, как этот синий экран,
И становится все сразу ясно…
Ощущая на шее аркан,
Я срываюсь - и с места в карьер.
Мысли мчат, покрываются пеной,
Гонят смрад, убивают химер
Моей жизни, той, что так бренна…
Я не стану писать и о смерти.
Мне давно этот образ постыл.
Был ей верен когда-то, поверьте,
Но теперь поумерил свой пыл.
Есть поэзия в старых надгробьях,
Чары есть у замшелых крестов,
Но страшна старушенция в робе,
Что ведет за собой мертвецов…
Не престало писать мне о страхе –
Он всегда у меня на устах.
Не боюсь я брехучей собаки
И дефолта… Да разве то страх?
Я боюсь, что когда-нибудь утром
Я проснусь, и не будет тебя…
Стало грустно мне вдруг почему-то –
О любви не пишу больше я.
23.06.2004