Бидон меда.
Отец мой пришел домой с войны в 1945 году. Вернее, не с войны, а с лагеря по проверке бывших военнопленных. Как они попали в плен к немцам?
В марте 1942 года я проводил отца до конца нашего сада в Новоайдарский райвоенкомат. Немцы уже стояли на Северском Донце.
Были письма, что их направляют на формирование под Сталинград. Долго не было писем от отца. И только весной 1944г. мы получили записку от отца, что он находится на одной из шахт Сталинской области, восстанавливает шахты Донбасса.
Начались сборы. Я к этому времени был уже прекрасно знаком с правилами проезда на ж.д. транспорте в военное время. Билетов никогда не было. Все билеты продавали по военным требованиям. Вера, сестра, училась в Ворошиловградском пединституте, и я возил ей туда иногда продукты. У меня был ключ от вагонной двери (треугольник) и я спокойно, перед отправлением поезда, становился на подножки глухого тамбура вагона. Старая конструкция вагона позволяла стать и ехать на подножке вагона нескольким человекам. Потом, если было холодно или шел дождь, заходил в тамбур.
Поехали с моей крестной – Галиной Яковлевной Луговой. Доехали до Кондрашевки на товарняке. Дождались товарняка на Дебальцево. Ехали ночью, замерзли. Утром дождались «кукушки» из двух телячьих вагонов и поехали на шахту. Название шахты не помню, прошло много времени.
Отец рассказал, как он попал в плен весной 1943 года под Харьковым, как закопал партбилет на поле картошки на Днепропетровщине, перед переходом линии фронта и др. Уже в послевоенные годы отца вызвали в Новоайдарский РК ВКП (б) и вручили новый партбилет.
Отец, как и до войны, в колхозе занимает должность полевода. Людей не хватает, рабочего скота почти совсем нет, техники тоже. Сеять озимые надо, уже уходят сроки. За колхозным садом прекрасный клин чернозема 66 га. Посеяли 50га., а 16 га не вспахано. Что делать?
Отец дает распоряжение: прокультивировать, пробороновать, посеять и закатать.
Сегодня это сделали, а назавтра это становится известно в РК ВКП (б) и передается в районную прокуратуру для возбуждения уголовного дела как « вредительство».
Еще в 1943г. такой метод предпосевной обработки почвы применял агроном-самоучка Терентий Мальцев из Омской области. Знали об этом в РК партии и прокуратуре – большой вопрос. Думаю, что не знали.
А отец? Думаю, что он тоже не знал. Просто ему подсказала крестьянская смекалка, знание земли. Если бы он знал, то защищался бы этими знаниями. Пришлось защищаться мёдом.
Позвонили из прокуратуры в колхоз. Пригласили отца в прокуратуру. Ознакомили с поступившими материалами, попросили написать объяснительную записку.
В ней отец просил дождаться осени, урожая. Сельхозотдел райисполкома настаивал на вспашке клина под яровые культуры и засеять его весной, а отца наказать за нарушение агротехники по подготовке почвы под посев.
В прокуратуре намекнули, что дело может быть отложено до осени при определенных условиях. У отца в саду, под яблонями стояло 10 ульев. Меда в этом году накачали много, стояло несколько 50-ти литровых бидонов из под молока.
Рано утром, еще затемно, отец грузит бидон с мёдом в бедарку и в Новоайдар…
Ехал и думал, как батрачил молодым парнем, как получил ранение на войне в 1914 году, как женился на соседке, вступал в колхоз. Жалко было вороного жеребца, который не пропускал вперед ни другую упряжку, ни верхового…
О прошедшей войне думал плохо, т.к. не мог понять, почему его так долго проверяли после выхода из плена? А ларец просто открывался – нужна бала рабочая сила для восстановления Донбасса!
Отец не рассказывал, кому он отдал мёд, но вернулся без мёда и с хорошим настроением.
Осенью, когда убирали урожай, на клину в 16 га урожай был больше на 2-3 цен., чем на рядом засеянном поле в 50 га.
Вот тебе и мёд!
В.М.Корниенко