ГЛАВА 2
Сознание возвращалось к музыканту медленно и явно с неохотой. Вначале перед глазами крутились огромные багряно-оранжевые мухи, закрывая собой все пространство. И жужжали, жужжали так громко и надрывно, что Аркадий испугался, его голова не выдержит этого ужасного гула и лопнет, словно мыльный пузырь.
Но шло время, и звуки становились тише и тише, пока совсем не умерли, а светящиеся мухи уменьшились и улетели вверх. Высоко, высоко вверх. Черноморцев долго и с любопытством наблюдал за ними, пока не сообразил, это же совсем не мухи – это же звезды! Звезды в черном зимнем небе, а он лежит на спине в огромном сугробе и пялится на них. Значит, живой?
Последнее, что помнил Аркадий – это летящий на него безжалостный поезд-убийца, который на всех парах спешил доставить ему билет на тот свет, и свою беспомощность и страх перед этой чертовой громадиной. И от кошмарного воспоминания беднягу передернуло.
Черноморцев с ужасом принялся ощупывать себя. Замерзшие руки и ноги с трудом слушались, но, как ни странно, он оказался целехонек . Аркадий ничего не понимал – после случившего все кости должны быть перемолоты в труху.
«Что же произошло? Где я? И почему так холодно?» – никак не мог понять музыкант и в недоумении оглянулся.
В непроглядной тьме угадывались смутные силуэты деревьев, крестов и надгробий, занесенных снегом. Вокруг сугробы, сугробы и мороз, не меньше 25 градусов. Что за странное зимнее царство? Куда же он попал? Ведь в Риге температура около нуля, и снег таял на глазах!
«А может, я так долго валялся без сознания, что ударил мороз и прошел снегопад? Вот и намело сугробы!» – схватился за единственно разумное объяснение Черноморцев, у которого от холода не попадал зуб на зуб. Он в надежде посмотрел на часы, но увидел – минутная стрелка только-только отодвинулась от часовой, а часовая, как постовой, стояла на цифре двенадцать. Значит, ноль часов одна минута. Получается, за считанные секунды Черноморцев оказался непонятно где!
«Куда же я попал после объятий со зверским локомотивом?! Или в реанимацию, или?!..
Место же, где он находился, на реанимацию походило меньше всего.
Убежденный атеист Черноморцев в загробную жизнь не верил, но странное место с крестами и надгробиями наводило на жуткие мысли.
«Неужели попы про рай и ад не врут! – пронеслось в голове Блэкмора, и он неумело, всей пятерней, перекрестился. – Тогда за земные делишки мне место в преисподней! – Испуганно подумал он, и от этих предположений потемнело в глазах и оборвалось что-то внутри. ; Но там не чудовищный холод, а адский огонь! Вроде, грешников в котлах варят да на огне жарят. А тут все наоборот, мороз как на Северном полюсе. Тоже хорошего мало. Мороз действительно дьявольский. Не знают эти церковные мракобесы, похоже, ничего».
Черноморцев стал лихорадочно вспоминать, что слышал о загробном мире. Знания его в этой области были очень скудны. Что вы хотите – как уже упоминалось, прагматик Аркадий ни в какие чудеса и высшие силы не верил. Но тут пришлось напрячь память.
«Праведники попадают в рай, там, на воротах, кажется, апостол Петр. Или архангел Гавриил? Не помню, черт побери! Впрочем, не видно поблизости ни одного. Да, на рай мне и рассчитывать нечего. Какой так к собакам рай! А грешники, вроде меня, кажется, отправляются в Чистилище. Ну точно, в чистилище! Неужели, я туда и угодил!»
От этих мыслей, а главным образом от гнетущей неизвестности и непонимания происходящего, и без того замерзшего как цуцика музыканта бросило в дрожь. Чтобы согреться, бедолага окоченевшими пальцами поднял воротник кожаной куртки и, втянув шею, принялся хлопать по бокам и пританцовывать на месте. Это помогло немного согреться.
Постепенно глаза Черноморцева привыкли к темноте, и он разглядел между сугробами расчищенную дорожку. Аркадий побрел по ней, не замечая, что она сужалась и сужалась, пока не пропала совсем. Беднягу окружали только огромные сугробы, а за ними большущие черные деревья, мрачные кресты и памятники. Он один в этом холодном враждебном мире. Совсем, совсем один. И вокруг ни души! Ни ангелов, ни бесов!
От леденящего одиночества и безнадежности нервы Блэкмора были на пределе. Он истошно закричал и побежал по глубокому снегу. Испуганный музыкант спотыкался о каменные плиты надгробий, падал, подымался, и снова бежал, не разбирая пути. Сколько он бежал? Может, пять минут, а может, несколько часов. Он давно потерял чувство времени.
Когда Черноморцев пришел в себя после сумасшедшего кросса, то увидел, что стоит перед металлическими воротами, слева к которым притулилось одноэтажное деревянное строение.
«Вот и ворота. Но от рая ли они?! Неужели я прошел чистилище? В домике кто заседает? Апостол Петр или Сатана?!» – подумал измученный гитарист и нерешительно дернул дверь. Она не подалась. Черноморцев дернул сильней. Потом еще сильней. Но дверь в дом оказалась заперта.
Продолжение следует ...