Этим рассказом я завершаю первую часть "Разминёрские рассказы". Сюда войдут несколько эпизодов хронологически не связанных между собой, впрочем, как и все рассказы...
При выезде из отряда дорога до поворота имела прямой участок метров 200, затем она делала поворот на 90 градусов и уходила вправо, где опять начинался довольно продолжительный прямой участок, на котором всегда хотелось ехать быстрее. Но дело не в дороге и в стремление проехать с "ветерком", такие попытки пресекались жёстко, особенно вечером, когда уставшими возвращались с людьми в отряд. Дело было в берёзе, которая росла в паре метров от поворота. Это была старая берёза, ствол которой начинал раздваиваться в метре от основания. Дерево, в принципе, никому не мешало.., но, когда ночью очередная машина замяла об неё бампер, батя сказал "Хватит!"
Утром собирались в Кировск, но, прежде чем выехать из лагеря, батя остановил машину у склада взрывчатых веществ, получил 75-граммовую шашку, детонатор и сантиметров 20 огнепроводного шнура. Я терялся в догадках: зачем это всё ему понадобилось. Ответ не заставил долго ждать. Доехав до поворота, он остановил машину, забрал шашку с "причиндалами", а Валере велел проехать вперёд по дороге и никого по ней до взрыва не пропускать.
- " Сейчас ты увидишь, что такое 75 грамм тротила в действие." - Он обжал шнур в детонаторе, вставил в шашку. Подойдя к берёзе, положил шашку на развилку ствола и поджёг шнур. Отбежав метров на 50, остановились. Через несколько секунд прозвучал взрыв и берёза, расколовшись единым стволом до основания, упала на две стороны.
- " Видел, что может сделать такая маленькая шашечка?"
- " Да-а!" - Я был впечатлён!
Вскорости подъехал Валера. Взяв топор, они быстро подрубили дерево под корень, потом, зацепив за машину, оттащили подальше от дороги.
- " Жалко, конечно, дерево. Я рядом с ним такие крепенькие подберёзовики находил, но по мне пусть машины лучше в песчаном бруствере увязнут, чем, уснув или, не заметив дерево от усталости, водители набивают себе шишки и мнут бампера."
Были случаи, когда водители проскакивали поворот, но в себя приходили от того, что машина никак не могла взобраться на песчаный бруствер, зарываясь колёсами в песок..............
Вы понимаете, что работа, которой занимались офицеры и солдаты, сопряжена со смертельным риском, поэтому у Вас мог возникнуть вполне естественный вопрос: "А были ли за всё время разминирования несчастные случаи, а так же связанные со смертельным исходом?"
Да, к сожалению, был один такой случай, о котором мне рассказал отец, приехав домой на побывку. Я в отряде уже не бывал, в связи с началом нового учебного года. Тем более 5-й класс, новые предметы, новые учителя...
Отряд продолжал работать ударными темпами, поэтому ему постоянно "подкидывали" всё новые и новые участки, среди которых были и такие, куда группу забрасывали на вертолётах. Пока не ударили морозы и щуп лез в землю, работы прекращались только по воскресеньям.
Один из участков, подлежащий разминированию, находился довольно глубоко в лесу, но, как ни странно, к нему была весьма приличная дорога, оставшаяся от вывоза леса. От последней делянки до участка дорогу "пробили" прямо через лес.
Группа прибыла утром, спешилась. Пока старший офицер каждому "нарезал" направления, солдаты курили, шутили, смеялись. Это был первый день работы на данном участке. Закончив, старший офицер поставил каждого на своё направление и солдаты приступили к работе.
Первый взрыв раздался минут через пятнадцать. Один из солдат с криком завалился на землю и забился в судорогах. К нему моментально бросились те, кто был рядом. Но в этот момент раздаётся второй взрыв и ещё один солдат с криками падает на землю. Офицер приказывает немедленно прекратить работы и оставаться на местах. Тем, кто уже был рядом с первым солдатом приказал вынести его к дороге, ступая только по его следам, тоже самое приказал всем, чтобы выходили на дорогу по своим следам. Отобрав несколько человек, во главе них пошёл ко второму солдату, щупом проверяя проход. Когда пострадавших солдат вынесли на дорогу, им разрезав сапоги, сделали перевязки и немедленно отправили в горбольницу города Кировск.
Офицер приказал собрать имущество и рассаживаться по машинам. Было ясно, что группа попала на минное поле с противопехотными минами в деревянном корпусе. Те миноискатели не могли различать дерево или пластик.
Определив раненых в больницу, офицер сопровождения незамедлительно убыл в отряд сообщить о происшествии. Выслушав доклад, командир с отцом выехали в больницу, где сразу за двумя операционными столами уже шла операция. Время тянулось мучительно долго, но вот к ним вышел один из хирургов.
- " Ребята молодые, крепкие. Жизнь вне опасности, только", - он сделал небольшую паузу, затягиваясь беломориной.
- " Доктор ,что "только"?"
- " Со ступнями ничего нельзя было сделать. Нет таких кудесников! Пришлось ампутировать! Так что инвалидами ребятки стали. Хотя поражаюсь тому, что живы остались и только ступни. При подрывах на таких минах ранения, обычно, бывают более серьёзными. Ещё раз повторю - их жизнь вне опасности. Простите, мне пора."
Поблагодарив хирурга, поехали в военкомат, откуда связались с командиром полка, подробно доложив о произошедшим. С утра в отряде было две группы проверяющих: одна полковая, во главе с командиром полка и вторая из штаба округа, во главе с начальником артиллерии округа, задачей проверяющих было выявить причины, приведшие к происшествию. Были проверены архивные документы, отчёты инженерно-сапёрных войск о наличии минных полей, подняты карты - нигде упоминания о минном поле, на которое попала группа, не было.
В выводах комиссии значилось, что вины командования отряда, старшего офицера на участке нет. Предписывалось: работы по разминированию данного участка прекратить; определить его примерные границы и по периметру повесить таблички с предупреждением об опасности (изготовление табличек брал сам штаб). Далее отмечалось, как и кому организовать работу с населением. Была ещё одна весьма любопытная рекомендация, суть которой сводилась к тому, чтобы егеря! по возможности загоняли в этот район диких животных и зверей "для естественного разминирования территории".
Раненые военнослужащие вскорости были переведены в военный госпиталь в Ленинград, представлены к правительственной награде. Им были сделаны протезы, а после выписки из госпиталя - комиссованны из рядов ВС СССР..............
Своё повествование хочу закончить эпизодом, свидетелем чему стал сам.
Особенностью одного из участков, к разминированию которого только что приступили, был курган или небольшой взгорок, расположенный, практически, посередини участка. Его рельеф не был сложным, да, и "подарков" войны попадалось немного, поэтому, к исходу первого дня, группа почти вплотную подошла к подножию кургана.
Отец знал об этом участке и, когда ему доложили, что завтра группа будет на кургане, он также решил выехать на данный участок. Его интересовал сам курган, так как в нём мог быть оборудован склад оружия и боеприпасов, могло быть помещение с архивами или ещё какими ценными документами.
Очередной рассвет наступил, и мы на ГАЗ-69 едем во главе колонны. Утро начиналось хорошо. По прибытии на место, чтобы не томиться в ожидании, я, с разрешения отца, убыл на участок, прихватив из машины "свой" миноискатель. Работа шла быстро. Я успел найти пару снарядов и четыре миномётные мины, когда достигли вершины кургана, с которой открылась страшная картина: весь обратный склон был устлан человеческими костями, черепами. Медленно спускаясь вниз, боясь наступить на останки, метр за метром прослушивали землю миноискателями. На глаза то и дело попадались истлевшие куски гимнастёрок, превратившиеся в труху бинты из индивидуальных пакетов, кое где поблескивали советские награды. Сапоги, фляги, портупеи, медицинский инструментарий. Дальше работать сил уже не было - никаких. Мы остановились, выключив питание миноискателей и, сняв наушники. В наступившей тишине прозвучал голос отца:
- " Товарищи, прошу снять головные уборы и почтить Память погибших минутой молчания."
И была просто тишина. Вообще ни единого звука: ни ветра, ни писка комаров, ни пения птиц... НИЧЕГО.
Здесь размещался медсанбат или небольшой полевой госпиталь. Как раненые отползали, так их расстреливали, либо автоматчики, либо с воздуха. Этих тварей Красный крест не останавливал.
Отдав распоряжения старшему офицеру участка, поехали в Кировск, чтобы написать официальное заявление о находке в РУВД и РВК и вывезти их представителей в указанный район...........
До сих пор где-то в лесах и болотах хранятся подобные тайны, незахороненные воины минувшей войны.
Жаль, что я не располагаю списком фамилий и имён всех, кто с достоинством и честью выполнил свой воинский долг по очистке территории Синявинских высот и Кировского района.
Ими за восемь! месяцев сплошным разминированием пройдено несколько сот квадратных километров, совершено порядка 200 выездов по заявкам, обезврежено и уничтожено три железнодорожных состава различных боеприпасов и авиабомб.
О них не писали в газете, не рассказывали по радио, не снимали документальные фильмы. Они на протяжении всех этих месяцев изо дня в день делали свою работу, ходя по одной дорожке со смертью.
СЛАВА И НИЗКИЙ ПОКЛОН ВАМ: ОФИЦЕРАМ, СТАРШИНАМ, СЕРЖАНТАМ И СОЛДАТАМ ТОГО ДАЛЁКОГО 1967 ГОДА !
Спасибо всем, кто прошёл по дорогам моей памяти лета 1967.