Узнав суму, Подглавный содрогнулся, в мыслях пронеслось, погибели не миновать! Вслух произнес:
-Жена его не принимала, не нравился он ей. Каюсь, не уследил за сыном. Я вас просил заняться им. Что сотворишь со мною?
Главнейший произнес:
-Отрядники велят повесить, менять не буду приговор. Жену и сына малого пристрою.
-Позволь с женой проститься и сына приласкать.
-Перед повешением простишься, через ублюдка твоего, мать Коневода связь держала.
-Жестокость, детская душа не приняла, сын клятвы не давал на верность. Ты мог бы отстоять меня, причину знаю, не успокоюсь, пока секрета не открою, кто подсмотрел наш план и Соколов предупредил. Замену ищешь, напрасные труды, Любава всем существом тебя не принимает. Словам не верю, в глаза отрядникам смотрел, злобы не увидел.
Не дождавшись мужа, Любава, взяв на руки ребенка, прибежала к брату.
Брат с горечью сказал:
-Отрядники простили грех, Главнейший вынес приговор. Без Ясны жизнь ему не в радость, в тебе замену усмотрел. Меня до крайности понизил, в первых рядах на крепость бросил. Девка моя через четыре месяца родит, одну её замучат мужики, я выхода не вижу.
-Сани готовь, побег устроим.
-Куда? Охранникам о приговоре донесли.
-Бесовскою тропой пойдем.
-Вокруг болота, в лютый мороз не промерзает жижа, за ними узкая полоска суши, зверья полно, живыми не уйти.
-Тело мерзкое ласкать не буду, убью поганца, я не Ясна. К вечеру подъеду на санях, еды в них накидаю, а ты, что надо для хозяйства и чем от зверя защищаться. Сани свои к моим саням пристроишь, задумка есть, как мужа из беды спасти.
По пути домой, Любаве попалась главная охрана.
-Не велено передвигаться, из дома ни на шаг, утром приедем за тобой, Главнейший разрешил проститься с мужем.
Любава зарыдала:
-Я только от него, велел к нему перебираться, просил с вещами подсобить.
Кидая в сани мешок с зерном, мужик заметил:
-К чему таскаться зря, в складах зерна навалом и сала с медом завались.
-Мое зерно перебрано, промыто, мне разрешили взять, что захочу.
Главнейший удивился, когда к нему, с ребеночком Любава заявилась, выжимая слезы, проговорила:
-Укрыться негде от проклятых кобелей, крыльцо обувкой истоптали. Я у тебя хочу заночевать. Говорила мужу, у пасынка не чистый взгляд, беду накликал на семью, сына сироткою оставил, одна надежда на тебя.
Подумал, как с бабами все просто, вчера ласкала мужа, когда за ним пришли, завыла, к вечеру готова расстелиться.
-Вещи привезла, куда их заносить? Не хочется при всех прощаться с мужем, ночами спать не буду, если повешенным увижу.
Главнейший поглощал баранье мясо и зельем запивал. Изрядно захмелев, он приказал:
-Грудь покажи.
Любава покорно расшнуровала ворот, и вывалила грудь наружу.
-Сними тряпьё, сравнить хочу.
Она упала на колени:
-Все будет, как захочешь, охрану отпусти, чтоб не глазели, совестно мне, муж жив еще.
Наружная охрана не унималась, расспрашивала брата:
-Доски зачем везешь?
-Если помилование не добьюсь, ящик для тела сколочу.
Полураздетая Любава выросла перед мужиками, увлекая родича за собой, крикнула:
- Не всё потеряно, Главнейший выслушать согласен.
Рано утром, палач, за жертвою пришел и своим слугам приказал:
-Мешок к виселице доставить.
Ища Главнейшего отрядники метались по дорогам, заглядывая во все углы. Палач неторопливо вязал петлю. Мешок неистово мычал. Наемники в душе Подглавного жалели, но заступиться не решались. Смельчаки подошли к виселице и робко попросили палача:
-Последнее желание исполни, обычай нарушать негоже, он делу верен был.
Палач вдруг дико засмеялся,нащупал голову в мешке, накинул петлю и вздернул тело. Через мгновенье, веревку отпустил и, повернувшись, зашагал в кибитку. Несчастный с грохотом свалился на подмостки. Мужики освободили шею от веревки, ножом разрезали мешок и в ужасе оцепенели. Перед ними с кляпом во рту, лежал Главнейший. Он хрипло закричал:
-Суку Подглавного ко мне доставить, я четвертую её лично!
Он сам метался по дорогам, разыскивая след. К вечеру Главный Пёс донес, нашлись следы и сани на Бесовском месте. Смельчаки в сцепке, прошлись по краю, заметили на кочке брошенный мешок, подобрали и перед Главнейшим положили:
-Дохлое дело, они погибли все, кочки присыпаны снежком, зыбкие очень. Мы днем с трудом по ним передвигались, а они в ночь ушли.
Добравшись до болота, сделав по нему несколько шагов, Подглавный понял, в запасе только ночь и надобно укрыться. Утварь хозяйскую затопили, место заприметили вешкой. Чтоб скрыть следы и оторваться от погони решили пробираться по краю болотной жижи к месту,где он руководил рытьём подземных переходов.
-Я знаю, где временно укрыться можно! В заваленном подземном переходе петли есть, если потрудиться, до первой доберемся быстро, там сухо. На наше счастье, мужики, разыскивая нас, прилично наследили.
Оставив жен в заброшенном погребе, братья сделали несколько ходок, доставили припасы.
Главный Пес сам проверял санный путь беглецов. У саней спешился, прошелся вправо, влево. Постоял в задумчивости и приказал охране, носа на это место не казать.
На следующий день, он вновь направился к саням, уверенно зашагал вдоль болота, свернул к заброшенным строениям. Заметно наследив, стал пробираться по заснеженному полю, добрался до полуразрушенного входа подземки. На слова помощника, там наши люди побывали, свежих следов не видно, ответил, задумка есть, проверить надо.
Вечером Главнейшему доложил:
-Я обнаружил беглецов, брать их не будем, надеюсь рыбину поймать, под носом стерва куролесит. Заметил, питает слабость к матерям, готовых ради семя, пожертвовать собой. Твою первую жену и дочку запрятала невесть куда, тел их мы так и не нашли. От Стеши гибель отвела и матери позволила при всех поднять её на стены. Табун и люд прорвались к перевалу, грехов за ней не счесть. Я специально наследил, путь проложил к заброшенному входу, подбросил для малыша кувшинчик с молоком, для маскировки белую одежду. Пусть думают, проснулась жалость. Они скрываться будут в запасных проходах, возьмём, когда последнюю петлю пройдут. В работе братья мастера, губить их жаль. С Любавой зря возню затеял, она из тех, кто мужа чтит, ребеночка второго носит. Два варианта на носу, если решатся с перьями наладить связь и вынудят решетку приподнять, шанс упускать нельзя. Второй, на беглецов, как на живца поймать желанную добычу. По жизни, я охотник и равного ловца не знаю. Выслеживаю не для того, чтоб выпустить на волю. Случается, на время отпущу, но только для того, что бы веревку затянуть сильнее. В охоте жалость не уместна.
Любава, заметив кувшинчик с молоком, произнесла со страхом:
-Думаешь, сочувствие проснулось к сыну? Пёс клеился ко мне, отбить пытался, не ради нескольких ночей, в свои края хотел отправить. Ясека приваживал к себе, ему сказал, не у того отца родился, я больше подхожу тебе.
Слова жены летели мимо, Подглавный думал о своём, начало новой жизни всем на зависть, любимая работа, жена красавица и сын при нём, достаток и добра навалом. Все неприятности от старшего сынка, не будь его, ко мне бы Славин не придрался. Ушлые мужики толкуют верно, бабу сменил, отрежь прицеп, держись на расстоянии от прошлых деток. Довеском стал, словно и сыном моим не был. Вот эту кроху, готов ласкать и днем и ночью, чувства, словами не измерить. Ясека, не то, чтоб не любил, привязан был, заботился, жалел, а что бы рядом жил, не захотелось.
Жена ладонью постучала по спине:
-Не бормочи, о зле не думай, силы душевные направь во благо.
-Рад бы, поганцы мысли, мимо воли, одерживают верх. Мой сын предал меня!
-Сами виноваты, Ясек тянулся, стелился перед нами. За последний месяц, его познала лучше, чем за прошедшие года. Я сожалею о проступках, бездумно поступали с сыном. Он рассуждал, как взрослый человек, словом простым мог успокоить, его душевность поразила. Не виноват он в наших бедах, ввязались в дело не своё. Могли бы раньше съехать с этих мест, везде в цене такое мастерство. Ясеку, желаю одного, в живых остаться, жить мирной жизнью при матерью родной. Перед уходом строчки написал, просил при встрече с матерью, вручить, послушай, как они звучат:
-"Меж нами не было разлуки, я чувствовал тепло и ласку, и думы обо мне. Зла нет, прощаю всех врагов, они запутались душою. Моя же, веру обрела, здесь на земле и там, на небесах мы обязательно соединимся в единую семью людскую".
Твой сын мечтал о мирной жизни и нам она нужней осады.
Брат старший перебил её:
-В мирной жизни, мы жили кое-как, а за три года обросли добром, о коем и мечтать не смели. Ошибка наша, добро домой не отправляли, уют устроили не к месту и женами обзавелись. Самим укрыться нам не сложно, руки связали вы с детьми. Любовь не к месту оказалась. Я не успел на сани сесть, наемники толпились у забора, сарай разворотили и к дому подбираться стали. Славин с охранной оплошали, внутри нас перья затесались, табун с людьми с их помощью ушёл. Факелом живым предупредили, все планы рухнули.
-Подземный ход секретом обставляли. Я связываю это с Ясной, её не стало в день провала. Славна, наобум спросил, как ей доступны стали планы, сник на мгновенье, пришел в себя, краскою лицо залилось. Встречаясь с ним, стал замечать, присутствие моё коробит. По женской части, он распутник, но из-за женщины, опору на корню рубить не стал бы. Прогнулся Главный, палач стреножил, плечи опускает, словно душою не владеет. Юсуп исчез, не мог он бросить охрану перевала. Ясек помог жене и девке, Касьян дороже оказался. Что делал я не так, кормил и одевал, подвоз и лошадь подарил, советами не обделял. К семье не допускал, не по тому, что не любил, хотел в нем видеть сильного мужчину. Пес обнаружил нас, следы мы прятать не умеем. Надежда появилась, жизнь хочет сохранить, он наше мастерство ценил. Права, охотник он и дело для него, дороже жизней. Для временной забавы направил нас, куда ему удобно. Как надобность исчезнет, всех похоронит под землей.
Молчавшая до селе жена старшего брата вмешалась в разговор:
-Ясек против вас пошел, мать с братом и сестрой по духу ближе. Вы, дело делали своё, убийствами не промышляли, всяк может это подтвердить. Если мы к перьям попадем, они казнить не станут вас, а нас пузатых, тем более не тронут. К ним надо пробираться, иного выхода не вижу. Придумать надо, как помощь получить, поверху ползти безумно. Нам прорываться надобно к стене.
Главный Пес на снегу метил их передвижение, его собака, улавливала звуки под землёй, перемещалась вместе с ними. Он руки потирал, докладывая палачу:
-Крот роет неустанно, без передыха, днем и ночью. Ночами баба ребеночка выносит, а тут явилась днём, он ослабел,вообще не плачет. Славин, казнить её собрался. За службу верную, жену Подглавного отдай в подарок, к себе отправлю, люба очень. Кашеварит вкусно, с характером она, а я люблю ломать строптивых. Через время, у ног моих присядет, как собака. Главный охранник вертится, ночами пробирается в подземку и слушает о чем болтают. Отправь его от глаз подальше. Насчет жены Подглавного замолви слово, меня он слушать не захочет.
Ответа, не дождавшись, он вышел из кибитки палача. Сердечные дела за горло взяли, не отступали ни на миг, жену Подглавного считал своей добычей, он обнаружил их, имеет право, вместо монет, живое тело получить.
Страх переборов, вечером переступил порог, Главнейшему пожелал в делах удачи, наследнику богатое житьё. Что было дальше, смутно помнит, по комнате летал, как птица, вылетев в окно, пришёл в себя, и с кровью выплюнул три зуба. Ночью Главный Пёс собрал своих людей, награбленное добро погрузили в сани и на глазах у всей охраны, вереницей свободно перешли охранную черту. Наёмники, служившие по найму палача, передвигались без надзора.
Утром, Главнейший, заметив кровь и зубы на снегу, разглядывая их, с удивлением спросил:
-Что это означает?
-Вчера, ты Пса избил до полусмерти и выбросил в окно.
-Я, Пса избил! Не наговор ли это? Прилюдно попрошу прощение и награжу его с лихвой.
Главнейший явился к палачу:
-Каяться пришёл, впервые память отказала, твоих людей, я никогда не трогал, что на меня нашло, не знаю. Псы на санях отправились куда-то.
-Пса и людей его, я отпустил, мастерство цену потеряло, ты обойдешься без ищеек.
Потеря эта была невосполнима, уединившись с Главным охранником, они не спали до утра. И было от чего.
Ночью, Главный охранник, помня слова Касьяновой мамани, повязал шею красной тряпкой, отобрал мужиков, пробрался в подземный ход и притаился. Если на удачу, Соколы подымут подземную решётку, они сумеют внутрь проникнуть, в щели для запоров успеют колья вбить, и не дадут ей опуститься. Ошибок столько натворили, удача, им нужна удача.
Беглецы добрались до стены, между решеток Соколы возвели каменную кладку. Подглавный прошептал:
-Конец! За нами слежка на верху, ждут, когда мы застучим о стену. Сжалятся над нами, нарушат кладку, решетки приподнимут. На время, себя мы можем оградить, обрушим за собой земельный пласт. Но, это и погибель наша, притока воздуха не будет. Мы задохнёмся под землёй.
Любава прижалась к мужу:
-Милый, на всякий случай, мы простимся. Я ни о чём не сожалею. Иного выхода не вижу, еще немного, мы потеряем сына, я тормошу его, он беспробудно спит. Устрой преграду за спиной, мы уловили звуки за стеной, Соколы за нами наблюдают.
Стараясь не шуметь, в кромешной темноте, на ощупь, с креплений братья вытаскивали скобы. Первые столбы опоры валяются у ног, ещё четыре и пласт под тяжестью осядет. Деревянный щит с грохотом падает на землю, его оттаскивают, придерживают руками, чтоб защитить от пыли воздух. Главный охранник ликовал, задумка удаётся, он знал, что братья обязательно завалят ход и их разъединят шесть-семь шагов рыхлой земли.
Подперев щит бревнами, Подглавный приблизился к стене и застучал лопатой. Ему ответили коротким стуком. Он закричал:
-Мы впятером, малое дитё, жены пузатые. На нас нет крови, мы жизни ваши не губили, Подглавный я, рыл этот ход. Устроили обвал, в мешке сидим, у вас моя жена и дети, сын Ясек помог Касьяну с табуном. За спиной головорезы, в запасе времени в обрез.
От крика он охрип, выхватил сына у жены, прижал к себе и зарыдал:
-Как хорошо, что ты младенец, не понимаешь всей беды!
Блеснул желанный огонек и их заторопили:
-Быстрей, на всё, вам несколько минут, мы опустить должны решетки, ребенок, женщины, мужчины после.
В каменной кладке от штырей освободили четыре камня, ребенка приняли, брата с женой, замешкались они, мешал живот округлый. Подглавный подтолкнул Любаву. Она уперлась:
-Наемники сдвигают щит, тебя убьют наверняка, надежда крохотная есть, с ребеночком внутри, не тронут.
Оттолкнув мужа от себя, она уперлась в щит руками. За спиной мужа лязгнула решетка, и снова темнота.
Справа показался тусклый огонёк, он рос в размерах, отчетливо увидела фигуру с факелом в руках, длинный подземный коридор и по нему, слонялись тени. Пред ней стоял палач.
-Руки опусти и повернись лицом. Опасность за щитом исчезла, я обезвредил ненасытных. Муженек, всего превыше, в тебе ценил красивое лицо и горделивую осанку. Сбежал, красавицу жену на растерзание оставил.
-Останься муж, наверняка убил бы. Нас караулил Пёс, к нам часто заходил, надежда малая была, женщину с дитем в утробе, не станет убивать. -Не лукавь, видела сама, как собаку ногой прибил, подумала тогда, случится встреча, так же зашибет. Проклятый род его, давно на службе. Безвинных женщин и детей на их счету, как карасей в пруду. Что для тебя дороже, продолжение рода или красивая личина?
-Продление рода, краса не главное для жизни.
Палач позвал слугу:
-Лиши её красы, пусть убедится в низости любимого мужчины.
Слуга, лезвием ножа, вдоль и поперек прошёлся по лицу Любавы. Видения исчезли.
Главный охранник, долго лежал не шевелясь, зажег светильник, огляделся, ни одного живого рядом! Такая малость, красная тряпица спасла его. Догадки подтвердились, мечтал он рыбину поймать, поймал и ужаснулся. Они попали под влияние Тьмы! Не ясно лишь одно, она войну им навязала, но почему устраивала козни и не давала победить? В очередной раз убедился, палач при всей жестокости своей, чтил души чистые, давал им шанс на выживание. Сомнений не было, Тьма за нас играет и в тоже время перьям помогает. В чем смысл игры? Вопрос застрял в нём костью в горле. Вздохнул, впереди разуму опять работа, пожалуй, важная из всех. Он вытащил наружу тело, подтащил ближе к крепостной стене. Глядя на изувеченное лицо, подумал, напрасно не убил. Ради любимого на смерть пошла, уродство приняла спокойно. Вопросом задался, как сам бы поступил на месте мужа? С удивлением заметил, ответа не было внутри. Неясностей в себе, Главный охранник не любил, доселе, жизнь свою с сознанием проживал. Тогда не знал, десяток лет пройдёт, пока ответ в нём полностью созреет.
Поражение в схватке не удручало, в делах, он белых пятен не любил. Идея, выйти на простор, заворожила с детства. Обоз с переселенцами заночевал в их поселении, неделю силу набирал. От них услышал сказ, много веков назад на землях, где они силились, народ единый проживал. Всяк мог передвигаться по задумке, без разрешения и поборов. Пытался в разговорах донести единство. Смеялись люди, крутили пальцем у виска, жить без границ земельных невозможно. Со Славном, случай в детстве свёл. Сосед - ровесник, их колотил нещадно и отнимал улов. Объединившись, отвоевали место на реке. Расстались надолго, пути скрестились, узнав друг друга, мечтами обменялись. Смысл был един, объединить все земли и народы, только пути у них разнились. Славин готовил нападение на самый непокорный и сильный духом соколиный люд, а он надеялся на светлый разум.
Спор разрешил старик - мудрец, он жил при Славне до осады:
-Вы, оба правы, народу не нужны границы, но, власть, которая при нём, существовать без них не может. Не может править, богатеть и защищать свои кормушки. Ты колесил с десяток лет, за мысли вольные был бит, гоним и не устроен. Мечта едина на двоих, путями разными идёте. Объединитесь, как когда-то, Славин захватит земли, поработит народы, а ты, глазастый молодец, навяжешь им свои идеи. Так в мире повелось, захват земель осуществляется войной, над градом Соколиным придется попотеть, народ един, и от насилия свободен, власть почитает, ей доверяет свои жизни.
Советы мудреца приняли, не колеблясь, поклялись в братстве и принялись вершить дела.
Наемники, столпившись вокруг Любавы, рассматривали раны, поврежденный глаз, на половину срезанное ухо, глубокие порезы на лице. Главный охранник угрюмо произнес:
-Работа не моя, я просто бы убил. Палач, взамен красы, в живых оставил. Сама судьбу свою решила, оставим здесь, нам не нужна она.