А Н Н О Т А Ц И Я
Полуфантастическая небыль, в которой задействованы исторические, литературные и вымышленные фигуранты как наших времён, так и античной, гомеровской древности...
Для читателей всех возрастов,любящих или уважающих литературный вымысел, помнящих реалии советской истории и ненавидящих насилие...
Станислав Львович Стефанюк
Т Р О Я Н С К О Е З Е Р К А Л О
(конспект фантастического романа)
-6- ТАЙНЫ ВОЖДЕЙ
***********************
Откровения Директора Музея Устиновой
Замурованная дверь
********************
Связная Надин хорошо ориентировалась в Берлине, быстро нашла музей, и Штирлицу, надевшему для антуража и некоторой дезориентации всегда возможныx „топтунов“ чёрный смокинг и брюки в светлую полоску, не пришлось долго ждать...
Лекция доктора Воверайта подходила к концу...
...Штирлиц и не думал инспектировать его ораторские способ-ности, но понять, на что заменили профессора Вольфа было необходимо... Клаус Воверайт был тщедушный, напичканный комплексами узкоголовый человечек, говорящий, для штатного лектора - экскурсовода безобразно непрофессионально: быстро, будто боялся что-то упустить из заданного текста...
Не импровизационно, упорно смотря мимо голов немногочисленных экскурсантов (в основном школьников средних классов)... Но на лацкане его скучного и небогатого пиджака виднелся значёк НСДАП...
Это была креатура свыше, понял Штирлиц, надёжный пёс, сидящий на пороге секретной кладовки, в которой спрятано нечто, ему и недоступное...
Где же кладовка? Или хотя бы дверь в кладовку?
Зеркало – огромная штуковина - метра два - два с половиною на полтора... Вряд ли её вывезли из Музея...
Но укромную полость, пригодную для тайного хранения, найти в напичканном всякими древностями музее непросто; всё, что сюда привозилось десятилетиями, здесь же и застревало – на века!
....А что находится ПОД лестницей алтаря? Ведь это огромное пространство! Не щётки же и не тряпки для протирки экспонатов! Во всяком случае, вход под неё какой-никакой уж должен быть – ремонты всякие, побелки, механизмы для подъёма… Мраморных блоков - сколько десятков тонн нагромождено!
С правого боку – никакой дверцы... А слева, за стойкой с макетом алтаря?
...Штирлиц неторопливо осмотрел весь макет, как с фронта, так и сзади... Обратил внимание Надин на присутствие потешных лошадок по углам, пояснил ей значение выломанных фрагментов фриза, рассказывающего о борьбе Афины с змееногими Титанами.
Но на левой стороне дверцы, ведущей под лестницу - тоже не было! Как же под лестницу вообще-то попадают, если очень уж надо!? Непорядок какой-то... В примыкающих стенах тоже никаких следов прохода! Не инженерное решение, явно..
...Кстати, а что за странные выпуклости вылезают, едва заметно, из-под побелки по левой стороне „подлестницы“?
ЮСТАС - АЛЕКСУ
**************
- Под лестницей Пергамского алтаря, находящегося в Пергамон-музеум, видны следы нестандартной кирпичной кладки, явно поспеш-но замазанной извёсткой... Возможно, это и есть место захоронения Зеркала. а, может, и тела профессора Вольфа... Проникнуть под лестницу в настоящее время невозможно, да и бессмысленно, так как тайный вывоз огромного изделия из музея, а затем и из Германии, затруднён предельно...
Предлагаю включить это место как объект первостепенного внимания в период взятия Берлина на завершающем этапе войны...
Предлагаю также установить регулярное наблюдение за этим объектом во избежание попыток перемещения хранимого изделия как фашистами, так и любыми иными силами, включая союзныме... Связь с прибывшим связником установлена...
АЛЕКС - ЮСТАСУ –
**************
Организуйте трудоустройство радистки „Кэт“ в штат Пергамонмузеум с целью постоянного контроля за состоянием обнаруженного укрытия и продолжения поисков дополнительных данных о „Зеркале Приама“..
Вам лично предстоит помочь фрау Вольф в освоении научного наследства профессора Вольфа.
***************************
Обо всём, прочитанном Вами, уважаемый Читатель,
я узнал со слов самой радистки Кэт, а ныне профессора, доктора искусствоведения, директоре Музея „Изящных Искусств“ госпожи
Устиновой Екатерины Петровны.
И о том также, что сын профессора Вольфа - Эрвин Вольф - был любящим и преданным мужем Екатерины Петровны, а их сын Гюнтер Вольф, 1944-го года рождения, чуть при своём рождении не привёл к провалу русской радистки...
Гибель отца, произошедшая при бомбёжке Берлина незадолго (практически, накануне) рождения сына, и чудесное спасение матери и ребёнка - ушли в прошлое..
Гюнтер Вольф воспитывался в семье своих баварских родственников, но изредка навещал мать в Москве, был влюблён в неё и в её Музей, и пошёл в археологию по стопам и деда, и отца и матери.
...А то, что случилось после войны, я узнал гораздо позже, уже побывав и в гостях у Гюнтера в Берлине, и ознакомившись с некоторыми рассекреченными материалами, ставшими доступными в ходе Неожиданной Перестройки Советской Страны....
С нелёгких рук Случая, Везения и моей Настырности я глубоко врос в "зеркальную проблему"; настолько глубоко, что порою искренне считал себя чуть ли ни главным экспертом в этой сфере.
Пока не удостоился монаршей милости перелистать дневники Катерины Петровны...
Она их вела, вопреки всем нормативам и запретам, в течение всей своей сознательной жизни, которая, сознательная жизнь, началась лишь в военные годы, да и то в фашистском Берлине, да и то после поступления на службу в Пергамонмузеум...
Вначале это были учебные записки, выписки, конспекты, среди которых проскакивали собственные соображения и поначалу наивные исторические и социально направленные обобщения... Никакого шифра она, профессиональная шифровальщица, не применяла, зная наверняка что при необходимости „компетентные товарищи“ расшифруют всё, на что будет указано Руководством...
После 53-го года условные имена заменились на реальные, а конспекты, за ненадобностью дальнейшей (пришла пора не учиться, а самой учить!) исчезли напрочь...
Я не привожу дословных выписок, которые мне удалось сделать в стенах Госархива, а просто конспективно перечислю важнейшие перипетии волшебного дара Богов во второй половине минувшего столетия...
Как и предположил Штирлиц, Зеркало спрятали под лестницей Пергамского алтаря... При бомбёжке Берлина одна из сотен тысяч британских бомб пробила стеклянный фонарь над лестницей и взорвалась на её ступенях на самом левом краю, над замурованной когда-то дверцей...
Наспех уложенные десять лет назад кирпичи вывалились, первой в пролом проникла, как вы понимаете, сама Кэт...
Она и обнаружила у кирпичной кладки мумифицированный труп профессора Вольфа.
Он был замурован заживо!
Гитлер не простил ему своего позора!!!
Само Зеркало, добротно укрытое досчатыми щитами, стояло в глубине подлестничного, весьма огромного и практически пустого пространства...
Надёжная охрана была поставлена сразу же...
Никаких покушений или попыток проникнуть под лестницу не было. Обычное мародёрство как со стороны освободителей, так и со стороны аборигенов пресекалось тут же автоматными очередя-ми... Опознание трупов не проводилось (не было соответствующих указаний, а зря: могли остаться какие-то рудименты прежних сведений о внезапно запрещённой выставке). Новоявленные трупы просто оттаскивали за стены музея, а далее ими распоря-жались похоронные команды...
Спустя неделю, ещё до подписания капитуляции, Зеркало, как и найденные при нём и в других отделах драгоценные экспонаты перевезли в Москву.
(Зеркало сопровождала сама Катерина, как она стала себя называть)...
Поначалу пергамонские ценности укрыли в кремлёвском хранилище под Красной Площадью, позже перевезли в Музей Революции, где их благополучно забыли до самого декабря 52-го года...
...А в декабре Екатерину Петровну Устинову, русскую, члена ВКП/б/ с 1943-го года, капитана внутренних войск, специалиста в области античного искусства, исполняющего обязанности замести-теля директора Государственного Музея „Изящных Искусств“, выз- вызвали в Кремль!
К САМОМУ...
После четырёхчасовой полуночной беседы с Вождём мирового про-летариата Кэт была отвезена домой, и при ней появилась именная папка, в которой лежал (под грифом "Совершенно Секретно, Особой Важности") Поручение И.В.Сталина за его личной, не факсимиль-ной, подписью..
...Е.К. Устиновой поручалось в течение месяца обеспечить уста-новку "Изделия с плоским металлоподобным покрытием", вывезенного из Берлина в счёт репараций... Это Зеркало-подобное изделие предписано установить в специально оборудованном помеще-нии Лаборатории Измерительных Приборов (ЛИПАН), руковолимой профессором Курчатовым...
...Первый (и, как оказалось, единственный контакт И.В.Сталина с Зеркалом) состоялся в начале марта в ЛИПАНе...
ИЗ ДНЕВНИКа ЕКАТЕРИНЫ УСТИНОВОЙ
***********************************
...1 марта 1953 г. Звонок из Кремля.
Проверка Т.Б. /то есть Техники Безопасности посещения, так следует понимать данную аббревиатуру - С.Л./.
В 18.14 к подъезду института подъехали три машины...
САМ был в средней... Похоже, здоровье его был не-на-высоте... Он опирался на руку Полковника, который был со мной на постоян-ной связи... Помня, очевидно, всё, сказанное ранее, ОН приказал всем, кроме меня, выйти из просмотрового зала (помещение дей-ствительно напоминао маленький, уютный зальчик для просмотра кинофильмов в узком, семейном кругу...
Я постаралась создать максимум уюта). Зеркало из деревянного берлинского ящика-шкафа давно уже переставлено было в брониро-ванный, вертикально установленный плоский саркофаг.
Сейф-саркофаг с трудом занесли в просмотровый зал восемь дюжих солдат, они же поставили его вертикально, фасадной повер-хностью к креслу, метрах в двух от него... Встроенный в сарко-фаг механизм позволял бесшумно и абсолютно без усилий, словно дверцу пресловутого Славянского шкафа, открывать всю внутреннюю полость, в которую и было этими же солдатиками вставлено античное сокровище...
Дверца опять была бесшумно задвинута и заперта наглухо имею-щимся у меня (и только у меня) ключём особой секретной конфигу-рации. Такие меры не только исключали несанкционированный конт-акт посторонних с Зеркалом , но и позволяли обеспечить его сохранность при серьёзных катаклизмах...
(Некстати вспоминать, но те же слесаря и механики, что резали и растачивали металлические "одежды" саркофага, не намного позже монтировали и саркофаг самого Генералиссимуса!)....
Сопровождающий полковник достал из принесённого портфеля небольшой счётчик Гейгера и стал методично прозванивать все стены, углы помещения; затем подошёл к саркофагу Зеркала и прозвонил его – всё было радиационно чисто...
Потом повернулся к нам и предложил проверить себя, как он изящно выразился - на радиометрическую чистоту...
Я была абсолютно чиста, а вот на левой руке САМОГО дозиметр вдруг сухо и зло застрекотал! Надо же! Это фонили ручные именные часы „Победа“ – подарок 2-го Часового завода...
Вся страна их носила и любовалfсь в вечернее время зеленова-тыми цифрами на чёрном циферблате... С довоенных времён для этого свечения использовали природные радиоактивные соли, но лишь после атомных взрывов к радиации даже подобного уровня стали относиться иначе...
Сталин снял часы с руки, передал их офицеру и распорядил-ся подготовить ему объяснение!
... Представляю, сколько голов полетит в связи с покушением на здоровье Вождя!...
Забрав злополучные часы и свой дозиметрический прибор, пол-ковник вышел, оставив нас наедине с запертым саркофагом.
Я быстро открыла его, откинула в обе стороны дверцы - если это можно сказать о дверцах, сделанных из толстых полированных плит хромо-никелевой - то есть нержавеющей - стали...
Иосиф Виссарионович увидел, наконец, серо-серебристую, матово-равнодушную поверхность античного творения...
По стариковски неловко, И.В.Сталин встал из уютного кресла, подошёл к экрану, осмотрел бегло всю его плоскость, внимательно проглядел весь периметр змеистых золотистых рельефов оправы, отошёл на шаг, вновь подошёл, заглянул, зачем-то за Зеркало и вновь, не очень успокоенный, уселся и стал ждать обещанного чуда...
Я сидела неподвижно сзади на высокой табуреточке, предус-мотрительно захваченной мной из музея Изящных Искусств...
Моя голова находилась на том же уровне, что и совершенно поседевшая некрупная голова Вождя, однако на полметра дальше от экрана.
ОН мне не мешал видеть то, что представлялось ЕМУ на экране Зеркала, и я даже своим дыханием, не мешала Сталину...
Пока-что плоскость зеркала была пуста и холодна...
Сталин заёрзал чуть-чуть явно недовольно, стал искать различ-ные ракурсы, оглянулся на меня, затем, поняв безнадёжность быс-трых реакций на его недовольство и, надеюсь, вспомнив мои дово-ды в связи с заветом профессора Вольфа, успокоился (внешне) и стал ждать...
Опять НИЧЕГО!
Я стала вызывать в воображение известные мне факты (или мифы?) из жизни Вождя... Затем слухи...
Наверное, то же, но более правдоподобно и обоснованно, однов-ременно со мной делал и ОН...
....ВДРУГ - из глубины поверхности Зеркала на нас стала надви-гаться какая-то странная решётчатая конструкция...От неё тяну-лись линии спутанных проводов...
Провода повернули к центру Зеркала и как будто вытянули оттуда - мёртвое тело...
Оно лежало навзничь, откинув в сторону правую руку, а левой прикрывало лицо... Чёрная лохматая папаха почти закрывала лоб.
...Из-под расстёгнутого полушубка выглянула красная (или окровавленная?!) рубаха, подпоясанная узким ремешком... Невысокий, давно небритый, но безусый и безбородый кавказец стоял над телом, держа наготове огромный „парабеллум“ такие я видела только в революционных фильмах...
А действие нашего „фильма“ происходило где-то в гористой местности: тело лежало на узкой тропе, влево и вправо от неё подни-мались кусты, грубые каменные уступы.
Молодой кавказец вставил оружие в кобуру, достал из грудного кармана небольшую трубку, перехватил её левой рукой, достал коробок спичек, как-то ловко зажёг вынутую спичку и ею же стал раскуривать табак, уже заранее, повидимому, набитый в трубку.
До боли знакомым жестом он поднёс трубку ко рту, и...
я увидела молодого ...СТАЛИНА!
Повидимому, его увидел и САМ - он слегка кашлянул, попытался повернуться ко мне, но тут же прекратил всякие движения и стал дальше всматриваться в экран...
А на экране тучи начали буквально сгущаться...
Стреляли (правда, бесшумно) орудия, горели старинные усадьбы и особняки России...
Стояли у стенки и падали у неё же мужчины в офицерской форме и в одних кальсонах; поджарые молодые люди в чёрных кожаных куртках расстреливали в одиночку и группами: из парабеллумов, маузеров и винтовок; стреляли в упор в одиночек и издалека в строи связанных проволоками мужчин...
Прикладами гнали в товарные открытые вагоны женщин с детьми и без детей; из быстро идущего вагона поезда выбрасы-вали трупы детей и еще не доумерших взрослых...
Трупы людей напоминали гигантских ощипанных кур – так же вяло изгибались шеи и ноги, и даже руки не напоминали челове-ческие, а были подобны цыплячьим, ощипанно-оголённым, крыльям.
...Всё выкидывалось на набегающие насыпи и откосы...
И над всеми сменяющимися картинами жестокости витает КЕМ-ТО обновляемый список убиваемых людей и внизу каждого нового спис-ка видна одна чёткая подпись: И. С Т А Л И Н...
Различны лишь количества репрессированных, мотивации и даты.
Счётчик жертв сталинизма тарахтит, приплюсовывая тысячу за ты-сячей, миллион за миллионом...
И откуда-то сбоку выбегают холмики могил с крестами и без крестов и, стекаясь к середине экрана, исчезают в его глубину.
От экрана слышен неторопливый глуховатый женский голос:
– Имя впишут в смертные скрижали,
Снисхожденья не проси!
А внизу подпишется: И. С Т А Л И Н...
Значит то: ПАЛАЧ ВСЕЯ РУСИ...
Как вода Течёт из - под НКВД
Кровь несогласных! Быть беде!
Страну покрыли лагеря! Камчатка! Магадан!
Сгорели в голоде тогда Мильёны! Всё за-зря!
Страх порождает палачей!
И ты становишься НИЧЕЙ!
А кто не с ними, тот их враг,
И должен быть забит!
Иль сослан рыть пустой овраг!
– И будет там зарыт!
При этих словах Иосиф Виссарионович Сталин слегка вздрогнул, опять чуть не повернулся к сидящей сзади Катерине Устино-вой, но на полпути затормозил и вновь устремился к экрану...
Там шла война!
Волна бойцов за волной поднималась на боковины склона холма, а с его вершины методично их скашивали пулемётные россыпи...
А сзади, с-поднизу холма, за последними цепями красноармейцев к подножию сопки подошла цепь офицеров и солдат с ручными пулемётами... Они не поднимались наверх, под фашистский обстрел... Их собственные ручные пулемёты были направлены в спины наступающих и падающих бойцов...
И вдруг с экрана зазвучал глуховатый голос с кавказским акцентом – голос Вождя:
– Мой СМЕРШ пропустит только в Ад
Тех, кто хотел сбежать назад!
Трусливая пехота Пойдёт под пулемёты! –
Сталин опять вздрогнул, стал искать динамики, источающие ЕГО голос; не нашёл и крепко выругался:
- ШЕНЕ ДЕДА МОДХЕН!
Я знала, что это значит по-грузински, но Сталину было безразлич-но чьё-либо присутствие... Он стал что-то говорить сам себе, вначале тихо, монотонно, потом более громко и наконец яростно что-то закричал прямо в экран Зеркала...
Мой диктофон работал и работал, но вся надежда была на поз-днейшую расшифровку... И кто же... кто рискнёт перевести рёв разъярённого Тирана!?
Только самоубийца...
...А на экране появилось тело молодого мужчины, упавшее на оголённые электрические провода, идущие вдоль решётчатого бетонного забора...
Рядом, на провода была наброшена телогрейка с белой надписью на спине: ЯКОВ STALIN...
Под нею на ткани был грубо намалёван гибрид пятиконечной звезды и Моген Довид...
Сталин закрыл лицо и застонал и...заплакал...
Вначале тихо, затем громче...
Плачущий, скулящий как собака старик, он что-то ещё повторял.
А на поверхности Зеркала вдруг возникла кремлёвская стена... Мавзолей Ленина...
Нет, это был Мавзолей Ленина и...Боже мой ..самого СТАЛИНА!
Два имени, одно под другим, были выложены тёмнокрасным гранитом на чёрной плоскости фасада...
И вот открылись нижние двери, и из них, на плечах рослых солдат в шинелях, появился тёмно-коричневый гроб...
Шестёрка носильшиков повернула вправо, прошла метров двадцать.
Затем чуть опять вправо, очутившись сбоку-сзади Мавзолея... Там уже была вырыта могила...
Высился холмик желто-ватой почвы...
Гроб никак не хотел входит в яму...
Наконец его втолкнули, опустили и только стали забрасывать землёй, как по чьей-то команде один из солдат спрыгнул в яму и стал утрамбовывать сбрасываемую землю ногами, стоя почти на гробе...
Голос с экрана:
– Солдат плясал на крышке гроба!
Такой вот выдался расклад...
Страна вздохнула, но без злобы:
Ещё один спустился в Ад!...
И экран зеркала вдруг опустел...
Опять он стал равнодушно - серебристо - матовым...
Иосиф Виссарионович как будто и не видел его...
Он закрыл лоб и глаза обеими руками и продолжал бормотать по-грузински неведомые мне слова...
Я встала; подошла к саркофагу, задвинула дверцы и заперла их.
Сталин молчал...
Молчала и я, стоя у бронированного ящика.
Продолжалась тишина...
Вдруг Сталин опустил руки на колени, поднял голову и скорбно взглянул на меня...
Я предложила ему руку и помогла встать... Он не отказался...
Мы добрели до двери и ... через три минуты машины увезли его, наверное, на Ближнюю Дачу...
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОСПОСЛЕДУЕТ)