Женька летела в аэропорт. Точнее, она бежала к маршрутке. До самолета было три часа, но для нее сейчас главное не опоздать. Прилетает Он!: ее Олег, Олежек, Олеженька, Олененок…
И Женька летела на крыльях. Крылья выросли три дня назад, когда она лихорадочно расписывалась в телеграмме: «Освобожден.Лечу. Встречай такого- то…»
И хотя она послала начальнику исправительной колонии три месяца назад деньги на билет, эта телеграмма была все равно снегом в июле.
Первым делом она побежала к тете Насте занять денег. В доме шаром покати. Новое белье
Женька любовно приобрела еще полгода назад, когда подсчитала, что мужнина десятилетка вышла на финишную прямую, и она в свои тридцать один еще очень даже ничего. Она тогда пошла в самый крутой бутик и вывалила там всю месячную поварскую зарплату. Правда им тогда со Славушкой пришлось туго, но она бегала мыть полы в богатую семью .И ничего, вытянули.
А с едой…Еды надо было наготовить много. Сколько-то он наголодался там. И Женька, притащив с рынка огромную хозяйскую сумку всякой всячины, парила, жарила, тушила, пекла до четырех утра.
«Как хорошо, что я повар, хоть накормлю вкусно…» -успела подумать она, коснувшись подушки. Но через два часа Женька сидела у зеркальца, тщательно рисуя себе лицо.
Сыну Женька ничего не сказала:
«Пусть будет сюрприз, да и меня одной ему пока хватит».Наказав Славушке идти после школы к соседке, она перекрестила себя, свою изголодавшуюся постель… и полетела встречать мужа.
Аэропорт «Шереметьево» гудел прибывающими и убывающими .Женька радостно вдыхала пресыщенный искусственным кислородом воздух, что невольно приносился в здание аэропорта только что прилетевшими людьми.
Она приютилась на первом этаже огромного зала ожидания, прикорнув в удобном кресле.
До встречи оставалось еще два часа. Женька выпустила из-под шубки русые локоны, разложила их по спине, чтобы не примялись,и .купив чашечку страшно дорогого аэрофлотовского кофе, стала ждать.
Ждать. Это были последние часы ожидания. Конечно, можно было, чтобы он поехал поездом. Но неделю мучиться ожиданием поезда из Хабаровска было смерти подобно, когда она ждала десять лет. Женька прикрыла глаза, и тот день нарисовался в мозгу четко и достоверно.
Они поженились скромно. Олег колесил таксистом по московским улицам, а Женька стояла по двенадцать часов у ресторанной плиты. Какие там деньги? И родители советовали: «Не надо шика. Поживите для себя лучше»
Для себя они пожили один день. Первое утро их супружества было солнечным, очень уж солнечным. Каким-то даже ненастоящим. Олег оказался таким львом в постели, что загонял Женьку до бессилия. Но, отдохнув, она сама начинала свою игру и они все барахтались и барахтались на диване.
Потом, когда они голодные и счастливые потащились на кухню доедать все остатки пиршества, зазвонил телефон.
-Димка зовет . Надо бы мальчишник. Я не успел. Говорят, традиция,- Олег виновато смотрел в расширенные зрачки молодой жены.
- Надо, значит, иди, -сказала Женька, мало соображая, что такое мальчишник. И только какая-то женская интуитивность подсказывала ей дурное.
С мальчишника Олег не пришел. В суде Женька сидела черной птицей, глядя на мужа, застывшего за решеткой .Димка и еще один, которого Женька не знала, были рядом. Групповое изнасилование. Позже, через несколько месяцев, когда начались их письма, она наконец- то узнала, что девчонка, которую Димка пригласил на их мальчишник, была несовершеннолетней проституткой, и ее кто-то научил подать в суд за изнасилование. Адвокат работал очень профессионально, и , видимо, за большие деньги.
Много тогда говорилось за дверьми суда. Одно Женька поняла точно: Димка нехорошо обошелся с этой потаскушкой, и та припомнила ему обиду, отомстив чисто по-женски.
«Рейс Хабаровск- Москва задерживается »,-монотонно донеслось до Женькиного сознания. Она открыла глаза и потянулась .
«Вечно так: ждешь, ждешь, а тут еще и задерживается. Странно. На сколько задерживается - не сказала» .Женька встала и стала бродить меж чемоданов, снующих ребятишек, счастливых влюбленных и брюзжащих стариков. Она поднялась по эскалатору на второй этаж и остановилась у окна.
Скоро, очень скоро она обнимет это крепкое тело, прижмется к нему всем своим теплом и никуда, никуда больше его не отпустит.
Женька прищурилась и внимательно стала разглядывать небо. Она не подпускала себя к этой мысли, но мысль настоятельно стучалась в Женькин мозг.
Где-то далеко отчетливо чернела полоска огненного следа.
Когда еще через два часа встречающих ее рейс пригласили в "отстойник" перед взлетной полосой, она шла спокойно и устало. Ничего не хотелось. Хотелось забрать поскорее тело, если оно было целым телом, не раздробленным на куски, и ехать оформлять документы о смерти.
-Руководство аэрофлота приносит соболезнование всем встречающим и семьям погибших. Самолет разбился при посадке,- виновато и кротко говорила девушка в синем форменном костюме с самолетиками в петлицах.- Остались живы два пилота, - девушка четко и медленно произнесла их имена, отчества и фамилии, на что ни один из встречающих не отреагировал.
Женька почувствовала , увидев перед глазами яркие огни северного сияния, что сейчас произнесут еще одно имя.
-И мужчина без документов в казенной куртке с номерным знаком. Он отправлен в ожоговый центр.
Вся команда встречающих ненавистнически посмотрела на молодую женщину, повисшую на шее у служащей аэрофлота .
-Господи, счастье- то какое, что Вы такая красивая и здесь работаете,- плела Женька околесицу, целуя в засос девушку.
Весь остаток дня Женька искала маклера, чтобы продать свою квартиру, получить задаток и оплатить эту дорогущую свиную кожу, что жизненно нужна для пересадки.
Ей не разрешили увидеть мужа. Да и не разрешат еще месяц.
-Я думаю, что Вы выдержите. Такая молоденькая. Главное, чтобы он выдержал. Ожоги большие. Но позвоночник цел. А, значит, ходить будет. И все -будет,- многозначительно засиял глазами лечащий врач.
Женька протянула ему конверт, несколько секунд назад заполненный частью ее квартиры в зеленом , хрустящем исполнении ,и поднялась к выходу:
-Я дождусь, - она тихо прикрыла дверь.
Было уже около двенадцати ночи. Еще сегодня Женьке предстоял очень трудный разговор с родителями, к которым они со Славушкой теперь переехали жить. Но это была такая земляника по сравнению с волчьей ягодой, что Женька счастливо во весь красивый белозубый рот улыбнулась.
Придя наконец-то домой, она погладила шелк черных трусиков, так долго еще не востребованных, в красивой ажурной упаковке и мечтательно, мечтательно задумалась.
октябрь 2009 года