бывает, что когда принимаешь декс вместе с кем-то еще, ваши разумы объединяются в один.
не в один разум, а в один Организм, дышащий глубокой и густой атмосферой нового мира.
того мира, который открывается только вам, по секрету, словно заветная спрятанная за занавесью дверца, единственный ключ от которой бережно хранится в пузырьке с вишнёвым сиропом.
этот общий Организм, словно тело человеческой многоножки, съевшее пирожок с надписью eat me, разрастается с каждой минутой вглубь и ширь всей комнаты, улицы, вселенной.
это даже не любовь. ведь ты не чувствуешь любви к своим пальцам или своей печени. просто знаешь, что они принадлежат тебе.
также и дексовый Организм, состоящий из двух моих едва-ли-друзей, поглотил меня и впитал в себя, как мне каждый сентябрь приходится впитывать горькую и безнадежную осень.
и я вросла в него, также как и они. также, как и Организм врос в нас. снаружи, вероятно, это смотрелось, как светящееся облако.
во всяком слчае, я был уверен, что мы смотримся именно так.
светимся единством, что-ли.
именно таким светящимся шаром наш Организм вошел в метро.
люди смотрели во все глаза: вероятно, они еще не видели такого чудесного волшебного существа.
двери вагона съели нас, мы упали в глотку поезда и понеслись по пищеводу метро куда-то в далёкий неведомый желудок.
я сразу заметил сидящую напротив девушку - по ее синему платью. такие синие платься носят только в особых случаях.
просто так люди не выходят в шелковых синих платьях на улицу.
это платье было словно сшито из знамени, которое выдавалось за заслуги при сборе урожая в годы СССР.
в отличие от знамени, оно не было тысячу раз перештопано и, вероятно, не было переходящим.
оно выглядело совсем новым и даже нарядным.
просто так, погулять, люди не одевают такие платья. а значит у девушки был повод.
--
у девушки была прозрачная, как медуза, сумка.
да и вообще, вся девушка сама была похожа на медузу.
у нее были очень медузьи синие дреды и синее знаменное синее платье.
сквозь прозрачную плоть сумки просвечивали все ее внутренности - вероятно то, что сумка ела на завтрак.
на завтрак сумка ела диск vicious delicious, например.
на абложке альбома была черноволосая девочка с живым сердцем в руках.
эта девочка с обложки очень напомнила мне саму обладательницу сумки.
и вообще, много чувств у меня вызвала эта обложка.
мне очень захотелось сделать татуировку vicious delicious на самом сердце, например.
но я не знал, делают ли в салонах татуировки на внутренние органы.
главное не забыть уточнить завтра, когда дексовый трип освободит меня и выплюнет в стандартное человеческое мышление.
не то, чтобы я до этого не слышал этой пластинки. конечно, слышал.
просто я никогда не смотрел на ее обложку глазами Организма.
теперь эта девочка с обложки меня сильно волновала. мне хотелось непременно отыскать настоящую такую девочку.
ту, с которой художник рисовал обложку.
ведь рисунки обязательно кем-нибудь вдохновляются.
тут мне внезапно подумалось, что эта медуза в синем знаменном платье и была прототипом обложечной девочки.
наверное, до дред у нее были такие же черные волосы и такая же черная челка. и такое же человеческое сердце.
--
я всегда питал куда большую симпатию к абстрактным образам, чем к живым людям.
например, мне всегда нравилась мария из облака в штанах.
она казалась мне чертовски сексуальной. не зря же в штанах целое облако раздулось.
герои рассказов, песен, стихов, картин - все они безумно привлекаи меня.
в первую очередь тем, что у них, в отличие от любого из нас, нет прошлого.
они существуют в один момент, в один день, на одной странице -
и за пределами этого их нет совсем. они ни к чему не привязаны и ничем не скованы.
каждый человек является рабом своего прошлого, и большинство из нас мазохируют в этом рабстве день за днем, снова и снова.
не мой случай. я не мазохист. я хотел бы избавиться от прошлого, если бы это было возможно.
хотя, невозможного нет. просто люди недостаточно хотят. просто недостаточно желания и воли.
намерения.
прошлого нет, и если бы ты действительно захотел, ты бы это понял.
а героям рассказов даже понимать этого не надо.
в особенности героям картин.
этой девочке с обложки vicious delicious.
единственное прошлое, единственная история, которая может у нее быть, это то, что мы сами придумаем о ней.
пусть эту девочку зовут лиза.
для меня сейчас медуза в синем платье была такой же картинкой, прошлое для которой я могу придумать сам.
пусть медузу зовут линда.
дреды свисали на лицо. линда спала.
--
Организм с трепетом и интересом смотрел на линду.
линда не смотрела на Организм - линда спала.
глаза ее были закрыты, в уши воткнуты наушники -
вполне возможно она не спала, а просто наслаждалсь каким-нибдь заебатым треком.
может даже каким-нибудь треком из infected mushroom.
может даже с альбома vicious delicious.
нет, я определенно хочу себе такую татуировку.
я поинтересовался у Организма, хочет ли он себе такую татуировку.
- я хочу ядерный взрыв,- отвечает Организм.
- что за бред? - отвечает Организм.
Нас трое и мы одно. Часть нас, назвавшую идею с тату бредом, зовут анна.
мне всегда казалось, что в имени анна двух "н" недостаточно. я называл её аннна. каково, а?
четные числа вводят нас в замкнутый круг заблуждений, подобный кругу сансары, без какой-либо надежды выйти из него в нирвану.
я не люблю четное. из четного жить достойна только восьмерка, и то исключительно из-за своего родства с бесконечностью.
- ты все равно не сделаешь ядерный, - говорит аннна, - ты уже сколько лет хочешь его сделать? три, четыре?
- сделаю, - говорит Организм. Его часть, называемая майком.
на этом разговор о татуировках исчерпал себя.
медуза линда сидела напротив нас в тонкой кишке нью-йоркского метро.
поезд бесконечно полз по ветке A. для Организма прошло не более десяти минут. для мира - шесть часов.
--
я даже не заметил, как так получилось, что Организм начал распадаться.
распадался он на идеальной формы кристаллы - словно сталактиты в пещере.
кристаллы были прозрачные и сияющие. разноцветные. мое тело полностью обратилось в кристалл.
когда поезд проезжал над землей, можно было заметить, что сентябрьское небо уже зачало солнце и готово было вот-вот им разродиться.
мои детки начали возиться в желании попасть в свои уютные квартирки и лечь под одеялки.
сначала вышла аннна. на 59 коламбус. кристалл треснул. потом второй, как его. ну второй кусок Организма. на 175. еще один кусок кристалла минус.
таким образом, я остался один.
точнее, не один.
напротив меня сидела линда.
до этого я не замечал - у линды были идеальные скулы.
то есть не то, чтобы красивые скулы, или нежные, или изящные.
но - настоящие. то есть такие скулы, как надо.
кристалловые скулы.
и тут - именно в этот момент - я почувствовал какое-то единство с этой медузой в синем, пошитом из передающегося знамени, платье.
такое платье не одевают просто так.
она явно знала, что сегодня станет частью меня - частью Организма.
скорее даже - она уже являлась ею.
я чувствовал это очень четко - в кончиках пальцев бились иголочки тока, свечение от моего изуродованного и расчлененного Организма тянулось через вагон к ней. к линде.
или к лизе с обложки vicious delicious в утробе прозрачной сумки.
как бы то ни было - оно тянулось к ним, и я не мог противостоять.
--
в вагоне не было ни души.
обычно в такое время в метро спят бомжи или бедные русские студенты, которым негде переночевать.
сегодня мне повезло - никого.
я подошел к линде.
она светилась вся изнутри, но особенно четко и выразительно светились кристаллы ее скул.
Организм явно признал в ней свою.
я коснулся ее скул. они были синими - как у настоящей медузы.
они были холодными - как и положено быть кристаллу.
настоящние, хорошие скулы.
такие, как надо.
я дотронулся ее пальцев- холодные. до ее губ - кристалл.
задрал ее синее знаменное платье, отодвинул белые кружева и слил наши Организмы.
в один.
теперь у Организма были идеальные, настоящие скулы, которые до этого принадлежали только ей. и это было прекрасно.
через пару минут, я понял, что линда мертва.
притом мертва уже давно. скорее всего, уже несколько часов.
возможно, у нее просто остановилось сердце, или она специально приняла таблетки и села на круговую линию, или что-то еще.
ее тело было мертво все это время, пока Организм сидел напротив нее.
когда я смотрел на нее раньше, я пытался вообразить,кто она. где живет, что любит, а потом понял, что самое прекрасное в ней как-раз то, что у нее нет прошлого, и придумывать ей его глупо.
без прошлого она была не хуже лизы с обложки vicious delicious.
теперь же она была даже лучше лизы с обложки vicious delicious - у нее не было еще и будущего.
я восхитился этой волшебной девушке, застывшей навечно в одной крошечной точке моего сознания в пустом пищеводе подземки.
Организм так и сохранил в памяти форму ее скул. их безупречность.
поезд остановился и я вышел.
--
через два часа декс испарился из организма и Организм испарился из меня. вместе со скулами.