Ангел плакал. Он плакал безутешно и сильно. Слезы катились по его прозрачным щекам и напоминали алмазные бусинки. Ангел плакал, но не было слышно его стенаний – он плакал беззвучно, если бы рядом оказались люди, они не услышали и не увидели ничего. Ангел плакал над распростертым телом мальчика, который лежал на дороге в лужице крови. Его глаза были открыты и смотрели в небо. В глазах отразилось удивление и непонимание – что происходит? И цвета они были синего-синего, как небо. Рядом валялся портфель, из которого выпало несколько книжек и тетрадок, раскрытым лежал Букварь. Первоклассник…
Антон бежал из школы домой по тихой деревенской улице. Началась учеба в школе. Он так долго ждал этого момента! Первый раз в первый класс! И осень подстать была праздничной, нарядной! Небо сияло летней голубизной, деревья радовали разноцветным убранством, золотисто-коричневые травы, осенние цветы в палисадниках, море ярких георгинов и астр. С таким же красивым букетом Антон пошел первого сентября в школу. Мать нарвала цветов еще с вечера, поставила в ведро с водой, а Антон несколько раз проверял – не завянут ли?
Отец купил ему портфель еще весной, а потом они с сестрой несколько раз ходили в магазин и покупали остальные школьные принадлежности – ручки, тетради, карандаши, пластилин… Особенно понравился Антону синенький глобус! Он вертел его и думал, что обязательно побывает в разных странах, увидит настоящее море, большие корабли…
Все свое богатство мальчик хранил на отдельной полочке, каждый день перебирал вещи, перекладывал, рассматривал, любовался. И даже нюхал, ведь каждая вещь пахла по-своему! Новые запахи так волновали, так будоражили воображение, ведь эти вещи были ключами к заветной дверце страны Знаний! Антон вспомнил песенку из старой доброй сказки «Золотой ключик», которую часто напевала мать:
Далеко, далеко, за морем,
Стоит золотая стена.
В стене той - заветная дверца,
За дверцей - большая страна!..
В стране той все учатся в школе…
И счастливы все старики…
Антон так хотел в школу, он так хотел попасть в эту удивительную страну, где ему раскроются многие секреты, он узнает столько нового! Жаль, конечно, что лето заканчивается, свободного времени будет меньше, но друзья ведь остаются! У них будет еще время позабавиться и позаниматься своими любимыми делами. Друзья у него хорошие, настоящие! Хотя иногда они и дразнят его: «Антошка, пойдем капать картошку… Антошка, готовь к обеду ложку!» Но он не сердился на ребят, это были шуточные дразнилки.
Когда Антон был совсем маленьким, он мог заплакать, тогда он прибегал к матери, прижимался к ее пахнущему свежим хлебом фартуку, а она гладила по его головке руками, и Антон сразу успокаивался. Если слезы видел дед, он немного хмурился, кряхтел, а потом как бы невзначай начинал рассказывать Антону про войну, какими героями были его друзья. И всегда приговаривал: «Ты не плачь, внучок, не показывай никому свою слабость. Мужик должен уметь терпеть». Антон очень любил своего деда. Дед был мудрым и очень добрым. Когда дед рассказывал Антону про войну, про своих погибших товарищей, он закуривал папироску, и в его глазах блестели слезы...
- Ну, на сегодня хватит, брат. Главное, чтобы вы помнили! Многие мальчишки остались лежать на полях сражений… Им бы учиться… Эх!
Мать Антона работала на ферме дояркой, отец был трактористом. Оба они любили свою работу. Мать могла часами рассказывать о своих коровках, какие они умные и красивые, у каждой свой характер! А отец любил землю. Не раз Антон видел, как весной, когда начинались полевые работы, отец опускался на колени, бережно брал горсть земли и целовал ее, прижимался лицом, замирал на несколько мгновений… Потом поднимался, расправлял плечи, улыбался широко… «Ну, что, брат, поехали!»
И еще у Антона была сестра. Имя у нее было звучное, красивое – Софья. Сестра училась в пятом классе и считала себя вполне взрослой, часто давала Антону советы и поучала его. Но он не возражал! Сестра у него была справедливой и очень доброй.
Антон знал и учительницу, которая будет вести его класс. Учительница жила рядом с ними, в доме напротив. Зоя Ивановна была уже немолодой, но очень энергичной женщиной. Жила она одиноко, все свое время посвящала детям и школе. Вот тот случай, когда неуместно сказать, что человек делает карьеру. Учителя не делают карьеру. Это просто невозможно! Если ты настоящий учитель, ты отдаешь свое сердце детям, не ожидая ничего взамен, никаких почестей и наград, должностей и повышений. Самая главная награда для учителя, чтобы дети выросли хорошими людьми. И вспоминали иногда свою школу и стареньких учителей, которые дали путевку в жизнь…
Антон очень любил Зою Ивановну. Она была доброй и внимательной, разговаривала тихонько, никогда не повышала голоса, даже когда ругала. Просто говорила: «Ты меня очень огорчил…» И этого было достаточно, чтобы испортилось настроение на целый день, чтобы потом заискивающе заглядывать в глаза учительнице («Вы меня простили?») и, в конце концов, подойти к ней, неожиданно для себя расплакаться и попросить прощения. Зоя Ивановна ласково погладит по голове своей невесомой рукой и тихонько шепнет: «Ну-ну, будет. Я знаю, ты хороший мальчик. Все будет хорошо». После этого становится легко на сердце, словно камень сброшен тяжелый, и, действительно, верится, что все в этой жизни будет очень хорошо.
Начался сентябрь, началась учеба, и каждый день приносил что-то новое, удивительное, радостное. В первый день Антон прилетел со школы взволнованный, радостный, не успев снять школьную форму, наклонился над столом и начал выводить первые буквы. Очень хотелось приступить к выполнению домашних заданий! Как все интересно! Отец улыбнулся, глядя на сына:
- Главное, Антон, не потеряй это рвение к концу школы! Учись всегда с полной отдачей, тогда станешь человеком.
В этот день Антон возвращался домой в приподнятом настроении, ему поставили пятерки по математике, русскому языку, рисованию. То-то мама обрадуется! И еще они будут ставить спектакль, настоящий спектакль про Тома Сойера! Уже распределили роли. Сначала Антон сделает все уроки, а потом они пойдут с другом на рыбалку. Отец подарил Антону настоящую удочку! Жизнь настолько удивительна и прекрасна! Столько всего интересного! Столько впереди!
Антон не заметил, как из-за угла вылетела легковая машина и понеслась прямо на него... Время остановилось, потекло медленно, каждая секунда тянулась очень долго… В первую секунду Антон разглядел, что это шикарная, дорогая иномарка, черного цвета, она блестела и сияла на солнце… Во вторую секунду Антон подумал, что машина похожа на дикого мустанга, который несется по бескрайнему полю… Затем Антон перевел свой взгляд на шофера - за рулем сидел мужчина в темных очках, с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой, рядом с ним сидела красивая женщина и какие-то люди сзади.
«К кому…» Антон не успел больше ничего подумать, даже вскрикнуть – машина на полном ходу налетела на него, сбила. Мальчик упал как подкошенный, из груди и головы медленно потекла алая кровь. Скоро вокруг тельца образовалась большая, ярко-красная лужица, ослепительно яркая и неестественно красивая, словно на пыльной дороге расцвел красный цветок…
Потом кричала мать, заламывала руки, падала на дорогу, в пыль, и стонала, стонала… Окаменела сестра. Их Антошка умер? Не может быть, не может быть. НЕ МОЖЕТ ЭТОГО БЫТЬ!!! Отец плакал и не скрывал своих слез… Очень долго слышались стоны матери, словно раненая птица кричала – отчаянно и горько… Вокруг стояла тишина, вся деревня замерла, застыла, люди молчали, словно боялись помешать материнскому горю… Горе нужно выплакать. Даже собаки замолкли, все птицы… К вечеру крики матери затихли, но мать продолжала сидеть на коленях перед распростертым тельцем сына, она тихонько гладила его слипшиеся от крови волосы и тихонько шептала: «Баю-баюшки, баю… Баю-баюшки, баю… Спи, сыночек, спи, мой родной…»
Люди, которые ехали в машине, заявили, что мальчик сам бросился под машину, сам виноват в том, что случилось. Шельмец эдакий! Свидетелей не оказалось, никто не смог подтвердить истину. Люди были богатыми, они заплатили хорошие деньги, поэтому дело даже не разбирали в суде, его просто закрыли, словно и не было никакого дела. Нет человека – нет проблемы.
Как-то участковый зашел к ним дом, снял фуражку, опустил глаза в землю и произнес:
- Василий, Надь, вы уже ничего не сделаете… Дело закрыто. Вы уж примите, как есть. Жить-то надо! Мальчонку не вернуть, а вам неприятности. Вот, вам деньги передали…
Он протянул пухлый белый конверт отцу, но тут же забрал его назад, словно ожегся, лишь увидел глаза отца… Он молча надел фуражку, вздохнул и вышел. В комнате воцарилась тишина, лишь было слышно, как жужжит у окна залетевшая оса, да молится на коленях мать перед старой иконой…
Ангел плакал. Он плакал горько и надрывно. Слезы катились из его глаз, и блестящими бусинками падали на землю… Он гладил мертвое тельце мальчика, поправляя спекшиеся от крови волосы, словно они мешали мальчику смотреть на небо, и все время повторял:
- Господи, прости меня! Не уберег…
Не уберег…
Не уберег!!!