Наша Юлия

Повесть-воспоминание

Пролог

Ранним утром, когда ещё солнце не взошло, но почему-то встал мой бывший одноклассник Юрка Чекмарёв, я услышал стук в дверь.
– Вставай, дело есть.
        – У тебя, как ни странно, всегда с утра дело.
 – Кончай трезвонить: наша Юлия умерла...
 – У меня так и вырвалось: « Не может быть! Ведь мы к ней на День учителя на той неделе ходили поздравлять!»
 – Ещё как, может! С мужем она развелась, сын совсем спился и давно сам по себе живёт. Последнее время я его не видел. Вот и получается: дети родные у нее только наш выпуск, усёк?
– Значит, и хоронить нам...
– Правильно понял! Я к девчонкам, а там решим...
После похорон все собрались у Юлии Юрьевны. Нас встретил почти пустой и насквозь продуваемый дом, вернее, комнатка в коммуналке. Квартиру пришлось ей разменять и отдать одну комнату сыну. Все знали, что он есть, но мать хоронить не явился.
 Бутылка была дороже матери. Мы увидели полупустые стеллажи с книгами, именно с теми книгами, которыми так гордилась и дорожила  Юлия Юрьевна. Старенький письменный стол с коробочкой всевозможных лекарств на нём и ещё что-то раскрытое, какая-то пухлая тетрадь, будто бы специально приготовленная  пришедшим, для передачи таинства, написанная рукой Юлии Юрьевны.
– Девчонки, смотрите! Идите все сюда! Скорее! Скорее,- взволнованно сказал Юрка Чекмарёв. – Это дневник нашей Юлии.
Все подошли к столу и узнали убористый подчерк своей первой учительницы.
 Перевернули страничку: «Всё о моем первом «А»   и дальше: «моём первом и незабываемом».
 Волнение охватило каждого из нас. И мы все  в эту минуту вспомнили её только хорошими, добрыми словами, потому как сделала она для нас невероятно много... Все притихли, и в памяти отчётливо всплыла история, связанная только с ним или с ней, где главными героями были они: её ученики и их первая учительница – Юлия Юрьевна...

               

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Знакомство
               
Печальная и красивая осень забрасывала золотом клёнов скверы и площади. Дым костров от сожжённых листьев наполнял душу чем-то особенным и наверняка – важным. По тротуару шла молодая женщина, а в руках у неё были эти же красновато-желтые листья: подарок осени, и в ней она чувствовала какую-то уверенность, как и походку вновь наступившего дня. Сегодня у неё первый раз и первый класс...
По распределению она попала в этот забытый богом городок. На три года сменив московскую прописку на Белореченск. Сказать, что неустройка пугала её – нет, этого она не опасалась, а вот первый раз войти в её уже класс – побаивалась. Сегодня завуч провела её по чистеньким коридорам школы, где совсем скоро сядут за парты её ученики, и школа оживет, наполнится многоголосьем – шумным и крикливым.
– Знакомьтесь, Юлия Юрьевна, это ваш кабинет, – сказала ей завуч и открыла дверь в класс. Из кабинета пахнуло свежей краской, и она увидела ровные ряды небольших уютных столов и таких же красивых маленьких стульчиков; портьеры были неброские, но подобраны со вкусом, на подоконниках алела в горшочках традиционная герань.
 – Я думаю, Вам, здесь понравится. Сторона солнечная, тёплая, работать будет удобно! А теперь, я оставлю вас! У меня, простите, ещё масса дел!
– Да-да! Спасибо! Разрешите вживаться?
– Разрешаю!
И женщины улыбнулись друг другу: совсем ещё молодая учительница и её старшая коллега, которая дорабатывала последний год до пенсии, но, видно, любящая всех и вся – особенно свою работу, про таких у них в институте говорили: «Нутром и обличьем – педагог, и что она «училка», видно за километр». «Когда-нибудь и я стану такой!» – подумала Юля, усаживаясь за учительский стол и беря в руки указку. Странное состояние овладело ею – это состояние, её отец, военный по призванию, называл « боевая готовность» или «готовность номер 1». Как бы пригодились сейчас его советы! Но отца больше нет в живых, остались только память, его фразы и выражения...
«Нельзя грустить, Юлька! – приказала она себе. – Нужно быть сильной. Отец бы это не одобрил».
«Сейчас наберу красивых осенних листьев на пришкольной аллейке, сегодня просто необходимо купить и надуть двадцать три шарика по числу учеников её класса. Листья развешу по всему тюлю, а каждый шарик привяжу к парте-столику, чтобы создать моим малышам атмосферу праздника. «Итак, за работу, Юлия Юрьевна!», – скомандовала она себе.
 В этот день она поздно ушла из своей, да, теперь уже своей, школы...
Утром праздник удался на славу. Она знакомилась с родителями и своими милыми первоклашками, которые её сразу окрестили « Юлией Юльевной»: так, видимо, было им удобнее выговаривать её имя и отчество. Но со временем дети привыкли и стали произносить её отчество правильно. Все они ждали чуда, и со вкусом украшенный класс добавил праздничного настроения всем собравшимся. Торжественная линейка, их первый в жизни звонок, знакомство друг с другом, и первые драки из-за места, где хотел сидеть один, но его успел занять другой.
 « Какие они смешные, эти маленькие, но очень важные и гордые человечки!» – отметила про себя Юля. Она показала им новые учебники и попросила каждого рассказать немного о себе. Взрослые так не умеют рассказывать, а детская непосредственность: просто удивительна!
– Мы Лена и Таня Конопьяновы. У нас нет мамы, а только папка и бабушка. Она там за дверью стоит. – Это вам, держите! – и девочки протянули Юльке букет из красных гладиолусов.
– А ещё у них папка пьяница! – выкрикнул мальчуган с последней парты.
– Замолчи! Замолчи! Замолчи! – девчонки так быстро подлетели к обидчику, что Юля не успела отреагировать. И началась потасовка. В ход пошли новенькие портфели, линейки. Первый плач и крики вернули её в                действительность. Она, разняла дерущихся, а потом усадила к себе на колени: с одной стороны девочек, а с другой их обидчика Юру Чекмарёва.
– Всё бывает, малыш, в жизни! Всё бывает! Ты уже взрослый и сам должен понимать, как ты обидел сейчас девочек. Давайте сейчас  договоримся никогда не обижать друг друга и всегда приходить на помощь в трудную минуту! Хорошо? – и она вопросительно взглянула на возбуждённых детей.
– А если этих трудных минут будет много- много? – не сдавался Юра.
– Значит, я буду с вами всегда!
– Давайте поклянёмся! –  Юля вытянула вперед ладошку. На неё одна на другую легли ручонки её первоклашек.
Дверь приоткрылась, и Юля в проёме увидела директора школы, но руки не отдёрнула.
– Что это вы делаете? – недоумённо спросил Виктор Павлович.
– Мы клянёмся помогать друг другу, – опять за всех ответил Юра.
– Интересно, интересно! На перемене зайдете ко мне, хорошо? – проговорил директор, посмотрев на Юлию.
– И мы зайдём! Мы теперь вас никуда не пустим! Клялись ведь! – выпалил Юра и первый бросился к учительнице на шею, крепко-крепко её обнимая и прижимая к себе. За ним последовали и остальные. Все что-то кричали. Девчонки начали плакать, и это подействовало моментально: «Тише, тише! Вот это защита у вас, Юлия Юрьевна. Остаётся только позавидовать», – сказал директор молодому педагогу, закрыв за собой дверь.
– Спасибо! Спасибо, вам, мои родные! – и Юля тоже вытерла слёзы.
 Такого поворота событий она не ожидала. «Вот это номер: она взрослый человек, а расплакалась как девчонка!». И она сильнее прижалась к детям, почувствовала, что теперь не только она несёт ответственность за них, но и эти малыши смогут ей всегда помочь, в чём она сейчас наглядно убедилась.
Домой они возвращались всей ватагой. Юлия всех своих « спасителей» пригласила в гости. По дороге она купила большой торт. А дома девчонки и мальчишки помогли ей распаковать ещё оставшиеся баулы, вытаскивая и                раскладывая на полки самое дорогое, что было у Юли – книги. Отец собирал их почти всю жизнь, такой библиотекой, мог похвастаться не каждый, и Юля,  уезжая, отобрала  самые ценные и красочные экземпляры.
–Вот это книжки!  – удивился их изобилию Толя Крунин. И тут же прочитал:  « С-к аз - ки. А точка, Пу – ш – кин.».
– Ты хорошо читаешь, Толя, молодец! – похвалила его Юлия.
– И я, и я, и я, умею! – послышалось со всех сторон. – Какие вы у меня  молодцы! Просто умники и умницы!
И тут все услышали, как в комнате кто-то плачет. Плакали сёстры Конопьяновы – Лена и Таня.
– А мы совсем не умеем читать. Нас никто не учил, бабушка даже сама читать не может, – они заплакали ещё сильнее.
Теперь уже мальчишки  подвели девочек к Юлии и заявили: « Мы будем вас учить и  никогда смеяться не будем над вами, пока вы не научитесь. Правда, Юлия Юльевна?» – сказали мальчишки и вопросительно взглянули на свою учительницу.
– Конечно, вы правы! А учиться будете вот по этим книжкам. Выбирайте, какие вам нравятся! – предложила девочкам Юлия Юрьевна.
– Мне здесь нравятся все! – ответила Лена, но в руках у себя оставила сказки Чарушина.
– Здесь такие картинки! Вы себе не представляете! А эта собака похожа на моего Тобика. Я всегда ему приношу кусочек хлеба, когда есть, – быстро сказала Лена и вытерла слёзы.
Шумная компания разошлась по домам к вечеру, горячо обсуждая сегодняшний день – день знакомства с их первой учительницей.
Все четыре года Юлия действительно оберегала их как могла...
Её в школе педагоги прозвали « матерью-героиней». Всё-таки 23 ребёнка – это не шутка! Попробуй, воспитай! – Юлия не обижалась, но за своих была готова кинуться в драку.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Сёстры Конопьяновы

Поздней весной, когда ещё не стаял снег, и овраги не оголились, встречая щедрое солнце и тепло, в её класс пришла беда: пропали сёстры Конопьяновы.
 Поздним вечером, скорее всего, уже ночью, к Юльке ворвалась бабушка Лены и Тани. Слёзы катились по её старческому лицу, в глазах был страх.
– Юлия Юрьевна, у вас моих девчонок нет? Давно их ищу, весь посёлок оббегала. Со школы они не приходили, не знаю, что уже и думать и где искать! – как-то сразу, почти на одном дыхании, выплеснула женщина.
– Я уходила последней из класса, все дети разошлись по домам, – ответила ей Юлия. – Когда вы хватились, что девочек нет? – переспросила она старую женщину, а у самой больно сжалось сердце.
– Витька, сын мой, сказал, что они не возвращались со школы, а я в городе была: кое-каких продуктов купила да по платьицу им по новому. Особо на пенсию не разгонишься. Матери у них нет, а Витька, пропащий человек – алкаш, одним словом.
– Получается: отсутствуют они уже почти двенадцать часов, – и Юлия взглянула на часы, висевшие в кухне.
– Ой, девонька, делать-то что будем? – Чует моё сердце: недоброе случилось! Ой, не доброе! Не переживу я, если с ними что случится, мать их перед смертью мне наказала беречь её кровиночек. А я не уберегла!
– Да перестаньте вы раньше времени причитать! Искать надо, поднимать посёлок на ноги!  Я сейчас, оденусь и побегу к директору школы! Будем искать! Пока вот выпейте валерьянки! – Юлия, одеваясь, подала таблетки  и стакан воды. – Я к директору, потом в милицию. Всё, оставайтесь в моей квартире и ждите вестей. Постарайтесь хоть немного успокоиться, Анна Николаевна!
Юлия выскочила на улицу. Снежные комья ударили по лицу, начинался буран: совсем некстати он был сейчас.
До дома Виктора Павловича она долетела вместе с поднявшимся бураном. Звонок не сработал, и она просто-таки отчаянно стала громко стучать в дверь.
– Виктор Павлович, Виктор Павлович! Да открывайте же скорее!
Наконец дверь распахнулась.
– У меня ЧП! Пропали девочки. Виктор Павлович, пропали сёстры Конопьяновы. Нужно поднимать людей! А на улице метель началась, сильный ветер!
– Успокойтесь, паника плохой помощник, Юлия Юрьевна! Всё, что в наших силах, сделаем! Вы сейчас в милицию! Я в райцентр, собирать людей для поиска. О случившемся, конечно, узнали от бабушки?
– Да, я её оставила у себя.
– В классе сегодня их никто не обижал? Что могло произойти за последние часы? Они никуда не собирались? – спросил  директор.
– Нет. Всё было как обычно... Последний урок был природоведение. Я рассказывала детям о подснежниках и грачах. Пообещала на следующем уроке сводить их в лес... Лес, Виктор Павлович, может, они, не дождавшись меня, решили пойти туда сами, да и заблудились?
– Может! Может! Всё теперь может быть, Юлия Юрьевна! И дай бог, чтобы мы нашли с вами детей!
–Поехали, я вас завезу в милицию, а сам в район .
Буран усиливался. По дороге мела позёмка, а ветер закручивал её в спираль и поднимал кверху. «Дворники» не успевали расчищать лобовое стекло машины. Так, молча, они доехали до милиции.
–Не паниковать! Слушайте голос разума, Юлия Юрьевна! – посоветовал ей директор. – И отставить пока слёзы! Плакать, дай бог, будем от радости, когда найдём девочек!
Юлька в милиции объяснила ситуацию, рассказала и написала заявление, и только тогда дежурный связался со всеми постами ГАИ, участковыми передавая один и тот же текст: » Внимание! Всем постам! Пропали девочки, две сестры Конопьянова Лена и Конопьянова Таня! Возраст: восемь лет, одеты в зеленое пальто и зеленые шапочки, на ногах коричневые сапожки. Ориентировочно могли пойти в лес. Квадрат 17- 15. Конец связи» – Сейчас свяжемся со СМИ и местным радио и телевидением. А, вас, мы попросим связаться с родителями вашего класса и подключить к поиску жителей Белореченска, именно, они знают ближайший лес, как свои пять пальцев.
Возвращаясь в посёлок, Юлия увидела множество огней от фонариков, зажжённых факелов, казалось, что они повсюду, и люди движутся очень медленно, прочёсывая до сантиметра местность.  Это бабушка  Леночки и Тани подняла всех кого можно.
 Шёл четвёртый час поисков, результатов пока никаких не было. По тревоге был поднят воинский гарнизон: у людей всё меньше и меньше оставалось надежды на удачу.
Местные уже дошли до болот, а это ни много, ни мало десять километров.
Юлия охрипла от крика, замёрзла окончательно, рук почти не чувствовала, но шла с местными жителями вперёд и вперёд, ни на минуту не останавливаясь. От усталости перед глазами плыли какие-то фиолетово- жёлтые круги.
« Либо мне кажется, либо я схожу с ума», – подумала Юлия. Но она отчётливо под большой сосной, с выворочеными корнями, как будто в нише или небольшой пещере, увидела два зелёных пальто.
– Девочки! Родные мои! Хорошие! Девочки! Девочки! – кинулась к сёстрам Юлька. Они почти не подавали признаков жизни, пульс был, но очень слабый. Она схватила их в охапку, целуя руки, головы, лица, и ринулась на свет фонарей.
– Помогите, помогите! Я нашла их! Я их нашла!
К ней на помощь прибежали солдаты, снимая на ходу бушлаты и укутывая ими девочек. Дальнейшим распоряжался уже капитан. Но этого Юлия уже не слышала, она потеряла сознание. Говорили, что потом её руки просто «отрывали» от девочек.
Лену и Таню выходили. Через месяц с небольшим вернётся в школу и Юлия Юрьевна, перенеся тяжелейшую пневмонию и ампутацию левой кисти, обмороженной в том лесу...
 Но это будет только через месяц...
 Когда она болела, произошло много чего... И об этом Юлия узнала от ребят.
Всё тот же Юра Чекмарёв поделил класс на две половины – «сиделок для Лены и Тани, и для Юлии Юльевны». Ребят не пускали, но они упорно стояли под дверями больницы, и, наконец, врачи,  как они сами говорили, « сломались!».
После уроков класс дружно шёл в больницу «на дежурство». И никто уже не смог остановить эту процессию. Домашние задания делали здесь же. Юра попросил врачей поставить им два-три стола в коридоре, и  медперсонал пошёл ему на уступки.
Юлия из рассказов детей узнала, что бабушку Тани и Лены отвезли на кладбище – взрослые сказали, что у неё не выдержало сердце, но девчонки об этом знать пока не должны, а то не поправятся. А отец их работает у них в школе ночным кочегаром, до вечера сидит с девочками и совсем не пьёт.
«Боже мой, нужно было случиться такому несчастью, чтобы образумиться», – подумала Юлия, слушая ребят.

               
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Толя Крунин

Никогда ещё Юлия не чувствовала себя такой беспомощной.
 Утром прибежал к ней Толя Крунин. Мальчишка не плакал, но глаза, полные слёз, выдавали его состояние.
– Юлия Юльевна, они хотят отдать меня обратно, потому что у мамы будет другой ребёнок. А я не родной, не их сын! Домой не пойду и в детский дом не поеду, я лучше умру, у вас есть какие- нибудь таблетки?
Эту просьбу так страшно было услышать от совсем маленького человечка, но готового к смерти, потому что самое страшное в жизни у него случилось сегодня и сейчас – его предали!
– Толя! Давай, мой хороший, всё по порядку, – попыталась успокоить его Юлия.
О том, что Толю усыновили два года назад, она знала и не раз беседовала с его приёмными родителями. Знала, как долго лечилась во всех клиниках и на курортах Ирина Леонидовна, но результата не было. И вот теперь, когда этот мальчуган прожил в семье почти два года, у его приёмных родителей появится  свой долгожданный ребёнок...
– Я вчера лёг спать поздно, а мама и папа на кухне разговаривали. И от папы я услышал: «Ира, давай его отдадим обратно! Тебе сейчас нервничать нельзя, скоро своего родишь, недолго уже осталось!». Что ответила мама – я не услышал, но не спал всю ночь.  Тихо плакал. А утром сразу к вам! Они даже и не заметили, что у меня глаза красные, и, что  я плакал, тоже не заметили. Я не хочу обратно в детский дом. Вы думаете, там хорошо, вы просто не знаете, как там могут обижать! Там надо драться, а я не умею, никогда не умел, поэтому и нос был всё время расквашен.  Воспитатели просили нас не драться, но вы поверьте, там слабых всегда бьют! – рассказывал Толя.
У Юлии подступил комок к горлу, но нужно было принимать решение. С такой ситуацией она столкнулась впервые...
Он сидел на стуле, обхватив колени, своей позой как бы закрывался от этого страшного горя, а на пол капали слёзы.
– Ты посиди у меня здесь, пока покорми котёнка, ладно? Вот тебе моё сокровище! – Юлия протянула ему Барсика, но мальчик даже не посмотрел на него. И она поняла, что сейчас важнее его проблемы  для него ничего не существует.
Юлия закрыла дверь и выбежала на улицу. Нужно немедленно переговорить с Ириной Леонидовной.
 Вот и знакомый дом. Во дворе она увидела Ирину Леонидовну.
Лицо её выражало беспокойство.
– Здравствуйте, Ирина Леонидовна! – еле отдышавшись, сказала Юлька – Я к вам! – и прошла в раскрытую калитку.
– Что? Что случилось? Что-то с Толиком? Где он? С ним всё в порядке? – встревожилась  женщина.
– Вы хотите его вернуть в детский дом? – спросила Юлия.
– Да Бог с вами, Юлия Юрьевна! Кто сказал вам эту глупость?
– Не верю! Мне Толя  сказал! Ребёнок врать не будет! Зачем вы так поступаете? – возбужденно заговорила учительница. – И не надо отпираться, я всё знаю! И о вашем разговоре с мужем   тоже знаю! Это бесчеловечно! Это подло и низко! Это даже невозможно – сначала взять, а потом за ненадобностью отдать назад. Как вы потом сами-то будете жить с таким грузом? Или думаете, рождение ребёнка, заботы о нём, зарубцуют вашу рану, а о Толе  – подумали?
Разгневанная она выплеснула это на одном дыхании, не давая что-либо сказать женщине в ответ.
–Тихо! Тихо! Замолчите! – остановила, наконец, Юлию Ирина Леонидовна –. Да, не отрицаю, был вчера такой разговор! Но мальчика я никому и никогда не отдам, даже если у меня родится ещё десять детей, понятно! – сорвалась на крик женщина.
Для Юльки это был, как холодный душ, отрезвляющий, возвращающий всё переживаний на свои места.
– Сегодня он убежал спозаранку, – объяснила Ирина Леонидовна. – И хотя, я не смогла с ним поговорить, но чувствовала, что он мог слышать наш вчерашний разговор. Я вчера даже с мужем поругалась. Вы что, как можно было так подумать! Вы вообще за кого меня принимаете, я не варвар и никогда им не буду!
Юлия не дослушала женщину, притянула ее к себе, расплакалась, да так горько и навзрыд, что теперь женщине пришлось успокаивать учительницу.
– Хорошая вы наша! Нельзя принимать так всё близко к сердцу! Для своих деток его поберегите. Разве можно так  расстраиваться?
Юлия вытерла слёзы, продолжая всхлипывать.
– Пойдёмте к Толику. Он у меня. Очень расстроился.
Когда они вошли в квартиру Юлии, Толик спал, свернувшись калачиком и обняв кота.
– Мальчик, мой! Сыночек! – Ирина Леонидовна легонечко отстранила Юлию.
Обе присели на диван, но Толик  не просыпался. Тогда Ирина Леонидовна поцеловала его, и он, ещё сонный, так крепко обнял её, прошептав: «Мамочка, я так тебя люблю! Я тебя очень люблю!».
– Сыночек, родной мой, я тебя никогда и никому не отдам. Ты веришь мне?
– Теперь верю! Прости меня, мамочка! Я заставил тебя волноваться, а это тебе вредно, да?
– Хороший, мой! Моя кровиночка!
Какие были у них счастливые глаза! Их Юлия никогда не забудет...

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Егор Попов
 
Егор Попов был исполнительным и отзывчивым мальчиком. Что бы ему ни поручили, старался сделать очень хорошо и в срок. В классе его уважали, но последнее время Юлия стала замечать за ним что-то  странное. Стоило ей взять указку со стола – а он сидел на первой парте, как Егор втягивал голову в плечи, и чувствовалось, что он чего-то боится. Вздрагивал при окриках и громких голосах, когда, если хлопала входная дверь или  крышка у парты.  Это заставило Юлию насторожиться. Мальчик стал менее общительным, почти не смеялся,  как было раньше. Его как будто подменили.
– Егор, что случилось? – спросила Юлия, задержав его после уроков. – Помнишь, мы клялись помогать друг другу во всём, особенно когда будет плохо. Твой секрет, если это секрет, станет моим! И никто не узнает о нём никогда.
– Я вам, Юлия Юльевна, верю! Но сказать не могу! Тогда будет ещё хуже, он, наверное, меня тогда убьёт! – тихо сказал Егор.
– Да кто он-то? Тебя обижают старшеклассники или кто-то осмелился в классе? Но я знаю, с кем ты дружишь. Это хорошие ребята, никогда не дадут тебя в обиду.
      – Верно, я говорю?
Егор прошептал: « Отец...»
«Вот это да!» – подумала Юлия.
Он сам взял у мамы деньги, а сказал, что это сделал я! И мама ему поверила. Очень долго меня ругала. А он взял ремень, у него на стенке всегда висит, и так больно меня ударил. Сказал, что будет бить до тех пор, пока я не скажу правду, не сознаюсь. А мне не в чем сознаваться: я ведь денег не брал, я вообще никогда чужого не беру. Однажды в садике я взял чужую машинку, и мама меня наказала. С тех пор я ничего не беру. А меня посчитали вором, обидно, что мама мне не верит!
Егор не плакал, но голос дрожал и срывался от обиды.
– А ещё вот! – и он задрал рубашку показывая на спине синяки желтовато- красного цвета.
–Кто так тебя? – ужасаясь, спросила Юлия.
–Всё он же – мой теперешний отец! Мне так его мама велела называть... Только вы никому не говорите, Юлия Юльевна! Мне он запретил  кому-либо говорить, а мама  его тоже боится. Он и её бьёт. Мне бы силы чуть- чуть по – больше, тогда не знаю, что бы я с ним сделал! – сказал Егор. – Мама плачет часто, а я её успокаиваю. Он ведь мне неродной отец... – Родной папка  у нас умер...
–Хорошо, Егор! Я помогу тебе. И обещаю, что он никогда тебя теперь пальцем не тронет, – успокоила его Юлия.
А сама лихорадочно думала – Как же помочь тебе, малыш.
 И решение пришло само собой. Нужно привлечь участкового, снять побои с мальчика, с его матери и попробовать усмирить «папашу» через суд. Она рассказала обо всём директору школы. И они свозили мать Егора и мальчика в город, чтобы зафиксировать побои. В милиции составили соответствующий акт, а мама Егора – Надежда Сергеевна – написала заявление в суд. Она была тоже  не раз избита, но очень боялась, мужа, да и не мужа, как выяснилось, а просто «приживальца». Брак они не регистрировали. Отец Егора умер три года назад. По словам тех, кто знал его, был он замечательным человеком, добрым и отзывчивым.
До суда Егор с мамой жили в доме у Юлии, зная, что здесь они в полной безопасности. По приговору суда новоявленного «папашу» за неоднократные побои и истязания ребёнка и женщины отправили в колонию. А к Егору с тех пор вернулось хорошее настроение, и в классе он стал прежним – старательным и исполнительным, ребенком на которого можно было положиться всегда и во всём.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Вероничка Шустова
 
Эта девочка была самая маленькая в классе. Худенькая, казалось, почти прозрачная. Глаза огромные, на пол-лица, светлые волосы, кожа белая-белая: такое впечатление, что девочка не загорала летом на речке, и солнце обходило её стороной. Вероничка часто приносила в класс кукол и потихоньку играла с ними на переменах. Под крышкой стола у неё было целое государство с комнатками и нарядами. Вероничка сильно заикалась. И, видимо, в только своём кукольном мире она находила какую-то отдушину. Спрашивала ее Юлия только письменно или оставляла после уроков. Из параллельного класса  её коллега не раз  делала замечания по поводу Веронички.
– Мы никого не должны с вами выделять! Пусть отвечает как все в классе. Создаёте девочке тепличные условия, – заметила Юлии Софья Петровна. – Когда вы были на «больничном», я её спрашивала как всех и не делала никаких скидок. Пусть невыносимо трудно её слушать, но она должна привыкать работать с классом!
Юлии потом дети рассказывали, как плакала Вероничка, а Софья Петровна, заставляла и заставляла её говорить.
– Нам было жалко Вероничку, но сделать без вас мы ничего не смогли, – поведали ребята своей учительнице, когда она поправилась..
Девочка замкнулась, часто плакала. И хотя в классе над ней никто и никогда не смеялся, но видно было, как тяготит  девочку этот недуг.
– Мы пытались лечить Вероничку. Возили в город к специалистам, но, к сожалению, без всякого результата. Заговоры тоже не помогли, хотя и обращались к разным знахаркам, – с горечью рассказывала Юлии мама Веронички.
– Когда мы проходили в институте курс дефектологии, нам читал его профессор, который  довольно успешно лечил заикание гипнозом. Порой, наблюдая за ним и видя результаты, мы просто не могли в это поверить. Давайте, попробуем! Соглашайтесь, Ирина Петровна! Быть может, это и есть тот шанс, который мы с вами ещё не испробовали.
– Не знаю... Мне нужно посоветоваться с мужем и свекровью. Можно о нашем решении сказать вам завтра? – попросила Ирина Петровна.
– Что ж! Подумайте, – согласилась с ней Юлия.
После ухода Ирины Петровны она отыскала в своих блокнотах его московский адрес.
А вскоре к Юлии Юрьевне примчалась возбужденная Вероничка.
– Н-н н-н- ад- д- д-о т -уд- да с-с-с-кор-р-р-е е- ха –ть! – выкрикнула девочка . Она прижалась к ней, и посмотрела на учительницу, как может смотреть только очень отчаявшийся человек, у которого вдруг появилась надежда.
–Конечно, надо! – Юлия крепко сжала её холодные ручки. – Успокойся! Ты, слышала, как разговаривали дома взрослые?
Вероничка только кивнула ей в ответ.
– Мы обязательно поедем в Москву. Я уже нашла адрес. Вот видишь, малышка! Ты только не волнуйся, ладно? – успокаивала Вероничку Юлия.
– А профессор, он хороший! Давай, прямо ему сейчас и позвоним! – уговаривала Юлия девочку
Вероничка кивнула. И Юлия почувствовала ответственность за эту девочку: «А если не получится? А если профессора нет в Москве?». И всё же
она решительно сняла  трубку телефона. К телефону долго никто не подходил, наконец, ответили!
– Здравствуйте, профессор! – она узнала голос с хрипотцой на противоположном конце провода. – С вами говорит Юлия Снегина. Помните, мы ещё с вами проводили конференцию для иностранцев. И вы отметили меня как одну из лучших студенток курса. Мне срочно нужна ваша помощь! Помните, на выпускном – вы сказали, что теперь мы можем к вам обращаться, но только когда случай  редчайший. Так вот, у меня случай действительно редкий, но очень важный для меня и моей ученицы. И от вашего согласия сейчас зависит, поверьте, будет ли улыбка на лице у этого человечка, или нет!
– Здравствуйте, Юлия Снегина! Да я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Что привело вас ко мне? И почему это так важно для вас? Только, пожалуйста, всё по порядку! Что случилось?
Юлия подробно рассказала ему про Вероничку, даже о том, на каких буквах девочка заикается больше. Профессор слушал не перебивая. И эти секунды показались самыми томительными для Юлии и маленькой Веронички. Юлия поймала её взгляд. Таких просящих и умоляющих глаз она в своей жизни не видела.
– Хорошо, давайте попробуем, – согласился профессор. – Несколько лет назад был у меня похожий случай, но совсем заикание, как вы понимаете, вылечить невозможно. Кто привезёт девочку?
– Конечно, её мама, – обрадовано ответила Юлия. – Спасибо! Огромное вам спасибо!
– Пока ещё не за что... Адрес мой вы знаете. Привозите девочку. До свидания! – попрощался профессор.
Юлия посмотрела на Вероничку, протянула ей руки, и та  бросилась к ней, обняла. И впервые печальные глаза девочки засветились.
– Так, Вероничка! – сказала Юлия. – Мы сейчас пойдем к твоей маме.
Но не успели они одеться, как пришла сама Ирина Петровна, будто почувствовала, что сейчас должно случиться что-то очень важное в жизни её дочери.
–Юлия Юрьевна, вы уже что-то выяснили?– взволнованно спросила её Ирина Петровна.
– М-м-ма-мо-мо-моч-ка мы п-п-оеде-м-м в М-Мо-ск-к-ву,– сказала Вероничка.
– Как в Москву? К кому? Объясните, пожалуйста, мне толком!– попросила Ирина Петровна.
– Надо ехать к профессору в Москву. Он лечит таких детей комплексно, используя разъясняющую психотерапию, гипноз, логопедическое и медикаментозное лечение. Он сказал, что попытается нам помочь.
Через день Юлия провожала Ирину Петровну с Вероничкой на самолёт, вылетающий рейсом в Москву. Видно, что девочка была готова на всё.
Весь класс с нетерпением ждал возвращения Веронички. В классе Юлия предупредила всех, что может и не получиться с первого раза ничего.
–Мы всё понимаем, будем всегда рядом с ней,–  сказал Юра Чекмарёв. А Веронике передайте, мы все за неё волнуемся и все её ждём.
Вероничка вернулась только через два месяца.
Шёл урок математики, как вдруг дверь широко распахнулась, и на пороге все увидели Вероничку. Юлия уже знала результат лечения. Профессор сказал, что после первого курса положительная динамика налицо, но таких курсов он хотел бы провести несколько, поэтому Вероничка и её мама будут пока жить в Москве у своих родственников и одновременно продолжать лечение.
– Здра-ввствуите!– крикнула с порога Вероничка.– Я с-снова с вами! Юлия-Юльев-н-на!
– Ура, Вероничка вернулась!– закричали мальчишки и ринулись к ней.
Юлия обняла её и подняла на руки, а девочка так заливисто рассмеялась.
– Я с ва-мми, да! Я снова с ва-мми!
– Ты снова с нами, и мы все рады тебя видеть!– ответила Юлия Юрьевна, ставя её на пол.
– Вероничка, мы  приготовили тебе подарки. В этом шкафу, за стеклом,  ты их и найдёшь,– сообщили, перебивая друг друга, Юра и Толя.
– А ещё вот твои куклы, ты их в парте оставила, когда уехала в Москву лечиться, – сказали сёстры Конопьяновы.
– Спасиб-бо, б-большое спасибо!
Вероничка была счастлива, она улыбалась. Прошла к своей парте  и из сумочки достала пачку писем, рисунков, открыток, аккуратно перевязанных белой ленточкой.
– Это вы м-мне всё п-пи-сали. Я их к-каждый день читала в М-Москве,– пояснила Вероничка и добавила:– Жж-аль, что н-нужно будет опять у-уезжать!
– Мы будем опять писать тебе каждый день, не переживай! Правда, Юлия Юльевна?
– Она уже  хорошо разговаривает! Молодец, Вероничка!– опережая всех, ответили не разлучные Юра и Толя.





ГЛАВА ШЕСТАЯ
Игорь Тепляков

Сложные обстоятельства возникли у родителей Игоря Теплякова, и Юлии волей-неволей пришлось в них вмешиваться. Когда дело касалось самих взрослых, а их дети становились в этой проблеме главными, очень трудно решиться на какое-либо воздействие. Видя, как страдает и переживает Игорь, Юлия все же решилась на этот непростой шаг, который привёл вот к каким обстоятельствам...
– Игорь! Останься сегодня после уроков, дело есть!– попросила она на большой перемене.
– Ладно, как-то совсем безучастно ответил мальчик, даже не взглянув на учительницу. «Господи! Почему во взрослых «играх» страдают дети? Почему всё самое сложное в семейных неурядицах тоже отражается на детях! Кто дал право родителям втягивать в свои проблемы ни в чем не повинных детей?»– мучилась Юлия.
Когда все разошлись, а за последней партой остался сидеть Игорь, она подошла к нему, и села, поставив стул напротив.
– Я не знаю, виновата ли мама, но то, что я видел на реке... Понимаете, отец мой и эта женщина целовались. Я специально его выследил и подслушал весь их разговор. Эта женщина ему говорила: «Ты мне ещё в прошлом году обещал развестись! Я сыта твоими обещаниями по горло! Ты просто нерешительный! Вот и всё!» – стесняясь и краснея, рассказал мальчик.
– А что ответил ей твой отец?
– Ничего, совсем ничего. Промолчал. А потом они опять целовались... Он предал нас, понимаете, предал! Я его никогда не прощу!– зло проговорил Игорёк, сжимая кулачки.
– Последнее время они с мамой ругаются по пустякам. Но я очень люблю свою мамочку и мне её жалко, особенно когда она закрывается в ванной и плачет. Она думает, что я не слышу, и всегда открывает на всю мощь кран холодной воды, а я знаю – она плачет. Потом через силу улыбается мне и говорит, что соринка в глаз попала. А у самой глаза красные...
– Хорошо, что  ты мне всё рассказал.  Думаю, тебе теперь полегче будет. Нельзя жить, всё, скрывая в себе. Ещё сердечко заболит. Я постараюсь тебе помочь разобраться в этом непростом деле...
 – Спасибо! Мне продолжать за ним следить или не надо?– спросил Игорь.
– Не надо,– ответила ему Юлия.– Ты можешь сделать ещё хуже, так что давай договоримся: не делать никаких глупостей. Пока я сама во всём не разберусь.
–Хорошо!– согласился Игорёк.
Вечером Юлия пришла в дом к Тепляковым. Дома была мама Игоря – Анна Ивановна.
Её совсем не удивил приход учительницы, видимо, она догадалась, что Игорь всё рассказал Юлии Юрьевне: дети всегда всем с ней делились – это знали практически все родители.
– Я знаю, что привело вас ко мне, Юлия Юрьевна.– Об измене мужа мне известно давно. Уже скоро два года будет. Сначала думала, что образумится, просила сохранить брак ради сына. Без отца тоже не сладко, знаете ли! Видела её и не раз. Всё перевернулось, когда сын застал их вместе. Мальчик озлобился, почти стал неуправляемым: всё время грубит отцу, огрызается, а тот думает, что это я настраиваю мальчика против него. Сил уже не осталось...
– Игорёк очень сочувствует вам. И целиком и полностью на вашей стороне, – выслушав Анну Ивановну, сказала Юлия.
– Если бы не его поддержка, я бы давно, наверное, сломалась. Как жить дальше, не знаю?– горестно вздохнула Анна Ивановна.
– А вы пытались поговорить с его новой «пассией»? Это, конечно, не лучший вариант, но всё же!
И тут дверь распахнулась, и женщины на пороге увидели возбужденного Игоря. Игорь решительно подошел к ним.
– Мама, я сейчас говорил с этой женщиной, – вне себя от переживаний почти закричал Игорь.
– Успокойся, сынок! Успокойся! –  подбежала к нему  Анна Ивановна.
– Она оставит нас в покое, ты слышишь!  Она мне пообещала. Я её очень просил... Теперь... что будем делать с тобой и отцом? Как вы живёте, так люди не живут! Я устал от вас, мне не нравится, что вы ругаетесь. Посмотри, как спокойно и тихо у Лены Тиновченко. Там мама и папа любят друг друга. Зачем тогда вы женились? Кричите утром и вечером,  думаете, мне легко смотреть на вас? Ко мне друзья даже перестали ходить из-за этого! Как вам не стыдно! Последний раз я сейчас с тобой говорю, – задрожавшим голосом выпалил Игорь, вытирая набежавшие слёзы.
– Игорь! Молодец, ты какой! Ты уже, оказывается, совсем большой и правильно мыслишь. Мне остается только позавидовать вам, уважаемая Анна Ивановна. Настоящий растёт мужчина! – воскликнула Юлия, глядя на своего ученика.
– Прости меня, сынок! И за отца я тоже должна попросить у тебя прощения, – виновато сказать Анна Ивановна сыну.
– С отцом я тоже поговорю. Ведь кто-то должен сделать это первым! – по- взрослому ответил Игорь.
Так, ему удалось, решил совсем недетские проблемы трёх взрослых людей.
 Видно было с каждым днём, что перемены в лучшую сторону вернули ему  прежнее спокойствие и душевное равновесие.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дима Иванов

 Каждый день этого ребёнка провожала и встречала со школы собака по кличке Лесси. Она точно знала, когда заканчиваются уроки, и уже к окончанию их сидела напротив окон, выходивших во двор. Именно, тех,  где шли занятия 1 «А». Как срабатывали её биологические часы, оставалось только удивляться. Это был пудель чёрного окраса, с чёрными глазами-бусинками, очень подвижный, почти повторяющий настроение своего хозяина. После того как Дима забегал в класс и усаживался на своё место, отодвигал портьеру и махал рукой собаке, только тогда она, видимо, убедившись, что всё в порядке, покидала свой пост и отправлялась домой.
 Мальчишки в классе по-доброму завидовали этой дружбе, каждый старался погладить собаку, но она давалась в руки только с разрешения хозяина. Родители всегда были спокойны, провожая мальчика в школу, потому что Лесси шла рядом.
Подходил к концу последний урок. Осталось записать домашнее задание на завтра.
Дима по привычке выглянул в окно, но на положенном месте собаку не увидел и звонкого лая её тоже никто не услышал. Это всех  насторожило. Прозвенел звонок, а собака не появилась.
– Дима, что-то запаздывает твой пудель? – спросила Юлия Юрьевна.
– Сам не могу понять. Ведь всегда сидела и ждала меня. Дверь дома если закрыта, так она в форточку вылезала, но меня обязательно со школы встречала, – ответил обеспокоенный мальчик.
– Наверняка – её задержали какие-то важные свои дела, – улыбнувшись, сказала учительница, чтобы успокоить мальчика.
– Димка, давай ты её будешь ждать здесь, а мы сгоняем к тебе домой! –  предложили мальчишки. – Только ты никуда пока не уходи!
– Хорошо! Я останусь, только вы быстрее! – Бабушка должна быть дома.

 
Так мальчишки и сделали. Вскоре они вернулись, но ничего утешительного сказать не могли.
– Дим, нет её нигде! – Мы уже и к магазину бегали, и на речку. Бабушка тоже не знает, куда она могла деться, сказала, что Лесси, пошла тебя встречать!
Теперь и Юлию охватило беспокойство. Эта собака и её ученик были неразлучны, порой она вела себя как человек, во всём и всегда слушаясь Диму.
«Неужели кто-то украл?» – подумала Юлия. Недавно рассказывали, что видели «добрых молодцев», отлавливавших собак.
– Её украли, – прошептал, догадавшись, Дима.
– Но ведь все в посёлке знают, что это твоя собака. Давай еще немного подождём! – предложила Юлия.
– Ждать больше некогда, нужно искать, и чем быстрее, тем лучше! – решительно возразил Дима.
–  Дети, сделаем так: – сейчас я схожу к соседям – пятиклашкам, и они напишут для нас объявления, а мы с вами расклеим их, где только можно! «Пропала собака. Окрас чёрный, пудель. Просим всех, кто её видел, обращаться по адресу: ул. Нижняя, дом 5. Вскоре Юлия Юрьевна вернулась с толстой пачкой написанных объявлений.
– Теперь за работу! Возьмём клей, расклеим объявления у магазина, на почте, на двух остановках, возле школы, возле библиотеки. Всем ясно? – спросила учительница.
– Да! – почти хором ответили дети.
– А тебе, Дима, нужно идти домой. Сейчас ребята объявления расклеят, и приходить будут к тебе домой, а не  в школу. Давай я тебя провожу. Бабушка у тебя старенькая, ходит с палочкой, наверное, уже давно волнуется, и ждёт тебя дома! Будем надеяться на лучшее.
Пока они шли до его дома, мальчик оборачивался на каждый лай собаки  и в каждой встречной так хотел увидеть только своё родное, чёрное, кудрявое длинноухое существо.
– Бабушка, Лесси не возвращалась? – с порога спросил Дима по приходу домой.
– Нет, внучек, не приходила! – огорчённо ответила  бабушка.
– Проходите, Юлия Юрьевна! – обратилась старушка к учительнице. – Дима, надо ждать. Прошло ещё очень мало времени, садись, поешь, а надеяться всегда надо. Она у нас умница, обязательно придёт! Вот увидишь! – утешала бабушка внука.
– Действительно, Дима, давай подождем, – поддержала учительница, практически не веря тому, что говорила.
Прошла ночь. Юлия несколько раз звонила родителям мальчика, но ответ был один: «Нет, не приходила!».
Утром возле школы она увидела Димину маму.


– Юлия Юрьевна, Дима заболел! Температура почти сорок и ничем не сбивается. Доктор сказал, что это температура неврологическая, – озабоченно сказала женщина.
– Спасибо, что предупредили! Передайте Диме, мы обязательно будем искать его Лесси. Пусть только скорее поправляется.
 На дверях её класса была записка, предназначенная ей, Юлии Юрьевне.
«Мы все пошли искать Лесси. Скажите директору, чтобы вас не ругал.
 Ваш первый «А». Чекмарёв Юра».
К её классу уже направлялся Виктор Павлович.
– Да, Юлия Юрьевна, с вашим классом не соскучишься! Я всё знаю! Скажу, чтобы сегодня опросили шофёров автокомбината. Может быть, кто-то  видел на рейсовых автобусах, собака ведь очень приметная, красивая.
– Юлия Юльевна! Юлия Юльевна! – этот голос нельзя было спутать ни с чьим из её первоклашек – это был голос Юры Чекмарёва.
– Вот, смотрите, в кустах нашёл! – Возле автобусной остановки  совсем недалеко, – и он протянул ошейник Лесси. – Видите, здесь ещё табличка: «Собака Лесси. Если потеряется, сообщить по адресу: Нижняя, д. 5».
– Сомнений не остаётся, Юлия Юрьевна, собаку действительно украли! –покачал головой директор.
– Я в автоуправление. Соберите класс, пожалуйста! Дети не должны пропускать занятия.
– Хорошо, Виктор Павлович! Я поняла! – ответила Юлия Юрьевна.
– Мне за девочками сгонять? – А мальчиков я сейчас всех соберу,– с готовностью откликнулся  Юра.
– Я на тебя надеюсь, Юра! – ответила учительница.
– Тогда я побежал...
Весь класс собрался довольно быстро.
– Нам Юра уже всё рассказал. Юлия Юрьевна, мы сможем её найти?
– Не знаю, ребята, не знаю... Виктор Павлович поехал в автоуправление, будем надеяться, что Лесси вспомнит кто-нибудь из водителей автобусов. А вечером нам надо будет проведать Диму. Но прошу вас, о найденном ошейнике ни слова. Эта новость может ещё хуже сказаться на его состоянии, – предупредила своих первоклашек учительница.
– Да что вы нас совсем маленькими считаете? Обидно, Юлия Юрьевна! – ответил  за всех всё тот же Юра Чекмарёв.
– Ладно-ладно. – А сейчас нужно всем сосредоточиться и начать заниматься. Не знаю только, как это у нас с вами получится. Открывайте тетради! Будем с вами заниматься математикой.
– Юлия Юрьевна, а давайте проведём урок рисования, – неожиданно предложили Толя и Игорь. – И пусть каждый из нас нарисует своих домашних питомцев, тех, кто очень дорог нам. А потом про каждого нам всем расскажет. Правда, ведь это будет очень интересно?
– Что ж, хорошая идея! Потом мы свои рисунки вывесим в фойе школы. И быть может, если кто-то обижал до этого времени своего маленького бессловесного друга, теперь навсегда задумается о неправильном своём поведении. Им всем, большим и маленьким, нужна поддержка и внимание каждый день, – сказала Юлия Юрьевна. – Альбомы для рисования я сейчас вам раздам, берите карандаши и краски. И за работу! – подбодрила детей учительница.
Это был самый лучший урок в её практике. Сколько нового она узнала и о попугаях Кешке и Гульке, о хомячках, о собаках, о котах и кошках, о корове и о голубях, о лошади со странной кличкой «Краюшка»? Каждый рисунок автор комментировал смешным случаем или потешным рассказом.
Когда директор школы возвратился из автокомбината, сразу же сообщил Юлии Юрьевне обнадеживающую новость.
– Один из водителей сказал, что видел  парня с собакой. Ещё весь салон автобуса обратил внимание на то, что собака всё время подвывала и не слушалась хозяина: кусалась, рвалась из его рук. И порода собаки совпадает – пудель лохматый, черный с длинными ушами. – Теперь бы найти этого негодяя! Но как? Мы с вами знаем только остановку, на которой он вышел. А где живёт, он и куда пошёл дальше, – увы, тайна за семью печатями. Найти будет трудно, – сказал Виктор Павлович. Попробую подключить участковых, может быть, они нам помогут.
– Ребята! Появилась  маленькая надежда! – вернувшись в класс, объявила учительница. Лесси видели в автобусе, – и Юлия пересказала детям весь их разговор.
– Юлия Юрьевна, если она его кусала и в руки не давалась, он просто выкинет её. Лесси и к нам шла только с разрешения Димки. Или он попытается её продать на рынке, или отдаст кому-нибудь. Только бы он её не убил, – рассуждали мальчишки.
 – Давайте с родителями мы подежурим в этом районе, а другие пусть  на рынке, где всяких зверушек продают, надо сказать Димкиным родителям об этом тоже, – предложил Юра.
– Хорошая мысль, молодец! – похвалила его Юлия. – Сегодня все поговорите дома: кто из  ваших родителей сможет нам помочь в этом непростом деле. А завтра вместе с ними двумя группами будем продолжать поиски.
Но и следующий день ничего утешительного не принес. Никто такого парня, как его описал водитель автобуса, в районе поиска не встречал. Не появлялся он и на « птичьем рынке». Лесси как в воду канула. Расстроенные ребятишки приуныли, очень переживали за Диму, состояние которого из-за сильного нервного потрясения не улучшалось, и ещё два дня после занятий в школе, продолжали поиски.
Заканчивался последний четвёртый урок. И вдруг все услышали знакомый лай за окном.
– Это Лесси! Это Лесси! Это Лесси! Юлия Юльевна, она вернулась! Посмотрите, она, как и прежде, пришла встречать Димку со школы, – радостно загалдели дети.
Все выбежали из класса, бросились к собаке, окружив её плотным кольцом. Шерсть пуделя скаталась, на шее висел обрывок какой-то верёвки, собака рычала и не подпускала к себе ребят. А глаза её искали только одного человечка, к которому она, визжа и ласкаясь, бросилась бы немедленно в руки.
– Мы за Димкиной мамой, – сообразили Толя и Юра.
– Хорошо! Бегите быстрее! Нужно скорее сообщить эту новость Диме. Пойдём, с нами, Лесси! Пойдём! Никто не сделает тебе ничего плохого! – уговаривала её учительница.
И собака поняла, сильно прихрамывая на ногу, она поплелась за детьми. В классе  ей налили в чашечку воды, мальчишки сбегали в столовую и принесли  пирожки, но собака от еды отказалась – из чужих рук ничего не брала, но воду вылакала с жадностью.
– Мама Димку несёт. Она с ним по ступенькам крыльца поднимается, – закричали девочки.
И действительно, через минуту дверь в класс открылась и Димка, бросился к собаке. Та, скуля и повизгивая от безмерного счастья, облизала ему лицо, руки, глаза, нос. А Дима целовал её, обнимал, гладил, шептал ей самые ласковые слова, какие, наверное, знал на этом свете, до конца ещё не веря, что его Лесси нашлась, что вот она, совсем рядом, рядом с ним его любимица, самый лучший друг на свете...


ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Олег Кочетков
 Родители Олега объявили ему о том, что скоро у него появится маленький братик. Но мальчика эта новость не обрадовала, а сильно расстроила, и он решил поделиться своим горем с учительницей.
– Юлия Юрьевна, они мне  сказали: «Мы так любим тебя, ты такой хороший мальчик, что мы с папой решили – пусть у нас будет ещё один сынок, такой же, как ты. Ты тоже его полюбишь. Это будет твой братик. Ты будешь им гордиться. И он всегда будет с тобой играть... Но я  понял, что они меня совсем не любят. Ведь если бы любили, то не стали бы заводить другого сына. Наверное, я им не нравлюсь, поэтому они хотят сменить меня на нового ребёнка, – откровенничал  обиженный Олег.
Юлия Юрьевна слушала его, рассуждения по- детски наивны и неправильны, но не считаться с мальчиком нельзя и надо понять его переживания. Ведь и в самом деле  горько делить материнскую любовь. По собственному опыту ребёнка делить – значит получать меньше (как при делёжке яблока). Сам по себе «делёж» мамы с кем-то ещё уже не нравится ребёнку, а мы рассчитываем, что он будет радоваться! И это вопреки всякой логике. Конечно, о скором рождении младшего брата родители Олега могли бы объявить ему мягко и тактично. Нужно было предвидеть, что у сына ещё много незаданных им, родителям, вопросов и много мучительных сомнений.
« Я должна помочь ему пережить этот кризис, справиться с этим трудным для него душевным переживанием», – решила учительница, а в слух сказала:
– Ты только не беспокойся сейчас ни о чём. Давай сегодня поговорим все вместе: ты, я, твои родители. Думаю, все вместе мы скорее поймём друг друга.
– Они просто не захотят с нами разговаривать. – Станут ругать меня ругать, что я всем всё рассказываю. А я не всем –  только вам! – ответил Олег.
– И всё-таки  домой после уроков пойдём вместе. Всё будет у нас замечательно! И ты сам это скоро поймёшь! – подбодрила его Юлия Юрьевна.
Она увидела, как немного повеселели, опечаленные глаза мальчика. И  поняла, как ему было важно выговориться сейчас, доверить свою тайну человеку, который бы его понял, посоветовал, выслушал...
После уроков они пошли через парк – так до дома Олега было намного короче. По пути им встречались мамы, прогуливающие своих малышей в колясках и без них, старшие сёстры и братья  важно вышагивающие, потому что им доверили поухаживать за младшими братиками и сестричками.
– Посмотри, как они все заботятся о малышах! Нас у мамы тоже было двое. Я старшая, а брат на два года был меня младше. В садике и школе я всегда за него заступалась. Поверь мне, он всегда и всюду был со мной. Мама работала,  а я заботилась о нём. Разогревала обеды, кормила его, потом вместе ждали маму. Почти никогда не ссорились и никогда не дрались между собой. Мама каждого из нас любила и никогда никого не выделяла. Если конфеты, то обязательно поровну, если игрушки, то каждому. А если ругали кого-то из нас, то другой обязательно заступался, и мама тогда  ругала меньше, – оживленно рассказывала Юлия Юрьевна Олегу.
– А сейчас он где? Почему не с вами? – заинтересованно спросил  мальчик.
– Он вырос, служит на границе, стал офицером, – с гордостью ответила Юлия Юрьевна.
Так они подошли к дому Олега. Навстречу вышла его мама.
– Юлия Юрьевна!- удивилась она. – Что случилось? Неужто Олежка чего-то натворил?
– Нет-нет, ничего не случилось, не беспокойтесь, – ответила Юлия Юрьевна.
– Я буду тебе нужен, когда родится мой братик? – напрямую спросил у матери Олег. – Ты не перестанешь меня любить?
– Олежек, о чём ты? Не понимаю... – и она растерянно взглянула на учительницу.
– Елена Игоревна, лучше позволить ребёнку вслух выражать те чувства, которые он испытывает, чем знать, что он мучается и страдает один, молча... У вас будет ребенок? Я вас поздравляю! – начала разговор Юлия Юрьевна.
–  Теперь я всё поняла. Олег, братик принесёт нам не только радость, но и потребует от нас новых забот. И я очень надеюсь на тебя, на твою помощь. Ты можешь подумать, что я забуду про тебя – станешь ревновать братика ко мне, когда он родится? Тебе покажется, сынок, что я люблю только братика, а тебя разлюбила. Если вдруг тебе покажется  сынок, что я люблю тебя меньше, чем братика, ты обязательно скажешь мне об этом, ладно? Мы ведь всегда были с тобой друзьями. И ничего никогда друг от друга  не скрывали. Как я смогу жить без тебя, даже если вас будет трое и четверо? Ты будешь первым, у кого я попрошу помощи, когда родится твой братик, – ласково объяснила Олегу мама.
– Мамочка, я так тебя люблю! И Юлию Юрьевну тоже! – порывисто воскликнул мальчик, прижавшись к матери.
– Вот видишь, мы во всём разобрались, Олег! Теперь ты убедился, что мама тебя любит? – спросила учительница.
– Да. И я рад, что она мне это сама сейчас сказала, а не промолчала.   
– Не бойтесь беседовать с вашим сыном, Елена Игоревна! Наши с вами добрые слова только принесут пользу, они выразят понимание детских чувств. Олег очень чувствительный мальчик, и от нас с вами,  взрослых, зависит: будет ли огонь ревности будет тихонько тлеть или же вспыхнет до самых небес. До свидания! Я рада, что этот разговор у нас с вами состоялся! – с облегчением сказала Юлия Юрьевна. – Надеюсь, мы поняли друг друга.
– Спасибо, вам, большое! Вы не учительница, а просто клад! Как вы находите подход к ребятам? Остается только удивляться!– растроганно ответила ей мама Олега, провожая её до калитки.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Павлик Корольков

– Сегодня иду к папе, – сообщил Юлии Юрьевне Павлик. – Он после уроков меня встретит, и мы с ним поедем в город. Я так давно хотел пойти в зоопарк или покататься на лодке по реке. А ещё мы с ним играем в разные игры, в которые мама играть не умеет: например, в «солдатиков» или в «обезьянок», в « жирафа», в «войнушку».
О том, что супруги Корольковы развелись, Юлия Юрьевна узнала, когда знакомилась с личными делами её класса. Из беседы с матерью она выяснила, что Павлик обычно проводит с отдельно проживающим отцом выходные дни. Такой порядок был установлен после развода родителей. По  счастливому лицу мальчика Юлия Юрьевна поняла, как важна для него эта встреча. И непременно  Павлик расскажет отцу о накопившихся за неделю детских новостях. Лишь вечером отец привезёт его обратно домой. Вот уже несколько месяцев они встречаются  таким образом.
После того как родители разошлись, отец ушёл из дома, а вместо него появился какой-то дядя Коля, который стал новым мужем его матери.
– Сначала мама совсем не хотела меня отпускать к папе, но теперь всё изменилось к лучшему, – сказал учительнице Павлик. – Теперь я с ним встречаюсь каждое воскресенье, – он счастливо улыбнулся.
После уроков мальчик несколько раз выглядывал в окно, не появился ли  отец. Но к положенному сроку за мальчиком пришла мама. Увидев  недовольное лицо сына, она с нескрываемой досадой  вполголоса произнесла: «Когда же это всё, наконец, кончится?»
Потом подошла к сыну, присела перед ним и, глядя ему в глаза, спросила:
– Павлик, ты очень хочешь сегодня встретиться с отцом?
– Да! Очень! – ответил ей сын.
Учительница, наблюдая за этой сценой со стороны, заметила, что на лице матери одновременно отобразились сожаление и негодование.
– Ну что ж, покупку велосипеда придётся отложить...
– Велосипеда? – поразился Павлик.
– Да, сегодня мы хотели поехать за ним в «Детский мир». Но без тебя покупать его нельзя, ты сам должен выбрать велосипед, который тебе понравится.
От волнения у мальчика даже в горле пересохло. О велосипеде, как догадалась учительница, он мечтал давно. Но ведь для этого надо отказаться от встречи с отцом которой он думал целую неделю?.. И радость, только что переполнявшая его померкла...
– Зачем вы так, Вероника Владимировна? Не лишайте удовольствия ребёнка от общения с отцом. Нельзя ли купить этот велосипед в другое время,  – спросила мать Павлика Юлия Юрьевна.
– Когда своего будете иметь, тогда воспитывайте, – огрызнулась та.
– Прошу вас, давайте поговорим за дверью, – тактично попросила   Юлия Юрьевна.
– Отчего же, можно и поговорить! – согласилась она, и первая вышла за дверь.
– Вероника Владимировна, не обижайте сына. Ему вы нужны оба. Он так ждёт отца и очень любит вас. И я не думаю, что ради заманчивой покупки Павлик способен отказаться от встречи с отцом. Этим вы только травмируете ребёнка, но ни в коем случае не повернёте его в лучшую сторону по отношению к вам и вашему новому мужу. Я понимаю: в жизни бывает всякое. Но зачем же играть на детских чувствах? Можно представить, к каким последствиям приведут такие «эксперименты». Встречи с отцом превратятся в тяжёлую нагрузку на нервную систему ребёнка, и, в конечном счёте, отрицательно скажутся на здоровье Павлика. Да и на воспитании, к слову сказать, тоже – в его характере могут появиться неуравновешенность, вспыльчивость. Подумайте, прошу вас, над моими словами, – сказала Юлия Юрьевна.
– Да, как ни грустно это сознавать, семейная жизнь у нас не сложилась, – подтвердила ей уже более спокойно Вероника Владимировна. – Может, не любили друг друга, а может, любовь и была, но по своей оплошности мы растеряли её в житейских неурядицах. Теперь всё это позади, мы чужие друг другу люди.
– Но для Павлика вы остались матерью и отцом – и тот, кто живёт с ним вместе, и тот, кто ушёл из дома. И эту кровную, созданную самой природой связь, нельзя прерывать. И что бы ни произошло в семье, дети всегда должны сознавать и чувствовать, что у них есть мать и отец. Казалось бы, простая истина, но вы о ней немного забыли.
– Да, я с вами согласна, Юлия Юрьевна! Простите меня за дерзость. Я была не права... Конечно, велосипед можно купить и в другой день...
– Здравствуйте! – услышали они взволнованный голос  отца Павлика. – Извините, небольшая поломка с машиной. А сынишка уже, наверное, заждался? – спросил он, подходя ближе. Это был высокий, симпатичный мужчина лет тридцати пяти, и у сына и у отца внешнее сходство было идеальным.
– Да, он очень вас ждёт! – ответила Юлия Юрьевна.
Она распахнула дверь.
– Павлик за тобой пришёл папа, – и глаза мальчугана засветились благодарностью и великим счастьем. Он торопливо стал собирать  тетради и учебники в свой ранец.
Из окна учительница наблюдала за Павликом и его родителями. Павлик поцеловал маму в щёку, что-то ей сказал, и, довольный, вложил свою маленькую ладошку в крепкую ладонь отца.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Леночка Михеева

Эта девочка по красоте и по таланту выделялась среди всех детей класса. Светлые локоны вьющихся волос, большие небесной голубизны глаза, длинные пушистые ресницы, правильной формы нос и алые губы. Про таких детей говорят: «Не ребёнок, а игрушка!». Девочка никогда не расставалась с карандашами, красками и альбомом. Рисовала она, где только могла и на переменах, и после уроков дома, и тогда, когда её отец – профессиональный художник, брал дочку на этюды в окрестности Белореченска. Её работы были озарены необъяснимым светом и просто завораживали, порой даже думалось, что это рисовал маститый художник, а не семилетний ребёнок. И, как все талантливые люди. Девочка часто прибывала в своём только ей доступном мире. Юлия Юрьевна, видя, что Леночка опять « ушла в себя», старалась её не беспокоить. И тогда учительница решила обратиться к директору школы.
– Виктор Павлович, я к вам по делу.
– Что ж, заходите! Опять что-то стряслось? –  спросил он улыбаясь.
– Нет, пока всё хорошо! Очередное ЧП не произошло, не пугайтесь. А вам приходилось за свою учительскую биографию встречать очень талантливых детей? Просто очень- очень?
– Все дети талантливы, только природный дар нужно заметить и развивать, Юлия Юрьевна. И как мы его с вами разовьём. Зависит полностью от нас и от родителей. Или вы со мной не согласны?
– Я согласна. Но это не тот случай. Талант– вот он, на поверхности, ему только нужно дать, как росточку, подняться и превратиться в дерево. Я говорю, про Леночку Михееву, замечательную художницу из моего класса. Вы знаете, по-моему, у ребёнка большое будущее. И кому, как не нам помочь девочке раскрыться в своём творчестве.
– Хорошо! И что вы хотите от меня? Рисунки её я видел, замечательные, –  согласился директор.
– Давайте, организуем выставку её работ сначала в школе, а потом, может, и в области, – предложила молодая учительница.
– Выставку? Это интересно! Пригласим художников из областного центра. Вы разговаривали уже с девочкой, необходимо, во-первых, её согласие и родителей.
– Пока не говорила, но думаю, она будет только этому рада.
– Хорошо! Вы потолкуете с ребёнком и родителями, а я со своей стороны возьму на себя все дальнейшие хлопоты.
Была перемена. Мальчишки, как всегда, гонялись друг за другом. Летели на пол учебники, рассыпалось содержимое пеналов и ранцев, вообще все изгоняли из себя маленьких чёртиков. Леночка же на последней парте рисовала что-то, не обращая внимания на шум и гам.
– Леночка, – обратилась к ней учительница. – Согласна ли ты, чтобы мы в школе провели  твою персональную выставку?
– Юлия Юрьевна, – спросила девочка, – а что такое персональная выставка?
– Это когда участвует в выставке только один художник, и его работы выставляются на всеобщее обозрение.
– Теперь понятно. Вы хотите взять мои рисунки и показать всем?
– Почему бы нет? Всем хочется увидеть, как ты чувствуешь и воспринимаешь мир. А то мы видели твои работы только на уроках рисования.
Класс притих...
– Хорошо, вам нужны рисунки о природе или портреты?
– У тебя ещё и портреты есть?
– Да, есть портреты мальчиков и девочек, всего нашего класса.
– И ты молчала –  спросил Юра Чекмарёв.
– А я, какой у тебя?
– А я? –  послышались голоса детей с разных сторон.
– Я завтра принесу все рисунки, Юлия Юрьевна, –  согласилась Леночка.
– А помнишь, ты рисовала мою Лесси? – спросил её Дима. Я завтра тоже принесу этот портрет. Он самый любимый у меня и моих родителей тоже.
Выставку разместили в фойе на стендах. В самом центре повесили портрет Юлии Юрьевны – так захотела Леночка.
– И когда же ты успела меня изобразить? На каком это уроке? – поразилась учительница.
– Я не очень люблю математику, значит на ней! – простодушно призналась Леночка.
Виктор Павлович, как и обещал, договорился с областным союзом художников. И, по словам Юры Чекмарёва: « Приехали какие-то бородатые дядьки в беретах и женских платках на шее». Все они очень хвалили девочку, восхищались её работами и что-то записывали себе в блокноты, разговаривали с отцом Леночки.
И вдруг случилось самое неприятное: с выставки пропали четыре пейзажа и портрет. Леночка сразу заметила пропажу. Она не плакала, но состояние было близкое к этому.
Юлия Юрьевна собрала класс и сообщила о пропаже.
– Прошу всех подумать и вернуть картины, эти вещи не ваши, а вы все знаете, что чужого брать нельзя, – начала разговор учительница. – До этого у нас ничего не пропадало из класса, и я никогда даже и предположить не могла, что такое может случиться именно в моём классе, где все друг другу всегда доверяли. Это очень плохой поступок. Это, дети, воровство. Мне сейчас стыдно за того, кто это сделал. И самое страшное, что этот человек сейчас находится среди нас: слушает и совсем не переживает о случившемся. Надеюсь, мой сегодняшний разговор будет последним для того, кто это сделал. Завтра картины и портрет должны быть возвращены Леночке. Надеюсь, что такого рода разговор будет на моём и вашем веку последним!
Повисла гнетущая тишина. Видно, как опустили плечики маленькие « воробушки» учительницы. И тут тишина лопнула...
– Леночка, прости, пожалуйста, я тоже так хочу научиться рисовать, но совсем не умею. Картины и портрет взял я, – поднялся Петя Топольков.
– Я попробую тебя научить, это совсем не сложно! – оживилась Леночка. Только нужно будет прийти ко мне домой, мы с папой подберём тебе по росту мольберт. Я тебе подарю краски и кисточки, хорошо отточенные карандаши. Хорошо, что ты сознался, Петя! Как говорит мой папа: « Всему можно научиться! Только было бы желание!». – Я правильно говорю, Юлия Юрьевна?
– Правильно, Леночка! А ещё ты молодец, что не обижаешься на Петю! Он свой плохой поступок осознал, более того, он не затаился, а признался. Леночка, ты его простила?
– Да, простила, и папе объясню, что никого не нужно ругать.
 Реакция класса была неоднозначна на этот поступок. Многие согласились с Леночкой, в основном девочки. Мальчишки же шумели и требовали наказания.
– Успокойтесь все! Петя сам себя сейчас наказал и просит прощения у вас у всех. Постарайтесь в жизни уметь прощать. Тем более если, человек этот раскаялся. Вот что я посоветую вам, мои дорогие дети! – урезонила всех Юлия Юрьевна.
После уроков Петя и Леночка пошли домой вместе. Наблюдая за ними. Молодая учительница сделала для себя ещё один вывод: « Мне достались какие- то необыкновенные дети. Очень взрослые, разумные, думающие...».
А через месяц Леночка по переводу была зачислена в младший класс Строгановского училища. Как знать, и маленькому кораблю выпадет большое плавание.   

Глава одиннадцатая.
Вася Лапов.

«Лишить родительских прав...». За этой сухой юридической формулировкой всегда скрывается  тяжёлая драма для ребенка. Подумать только, мать и отец, которые дали ему жизнь, отныне становятся чужими людьми. Он расстаётся с ними, возможно – навсегда. И помимо той свежей кровоточащей раны, которая вызвана горьким расставанием, ещё долго детскую душу будет обжигать мысль: почему другие дети живут с родителями, а он оказался один?
«Может, и правда, слишком жестоко мы обрываем эту созданную природой кровную связь между родителями и ребёнком!» – размышляла Юлия Юрьевна, возвращаясь с судебного процесса. – Жестоко – да! Но вся беда в том, что эта мера вызывается необходимостью. Горько, тяжело Васе расставаться с родителями, но ещё хуже для него продолжать жить вместе с ними, терпеть их пьяные выходки, каждодневно страдать от незаслуженных обид и унижений. И ведь их не сразу лишили родительских прав, постоянное посещение Васиной квартиры стало для меня нормой за последние полгода.
И то, как мальчик страдает, видел весь класс. Юлия Юрьевна была поражена его скрытностью, он страдал молча, почти замкнулся в себе. Мальчишки всегда охотно втягивали его в свои игры, но, играя, он старался не нарушать ни чьих правил, и никогда сам не был заводилой, слабо и вяло подчинялся другим. На уроках часто был рассеянным.
– Васенька, что случилось? Мы договорились всё решать вместе! – всё  чаще обращалась к нему Юлия Юрьевна.
– Сегодня мне совсем плохо! Никогда меня никто так не называл, такими плохими словами...
– Васёк, да ты толком скажи! Чем помочь-то? – спросил Толя Крунин.
– Я думаю, мне теперь никто не поможет. Они выгнали меня из дома, потом мама сильно ударила меня по лицу, а самое главное – ни за что, – ответил Вася.
– Юлия Юрьевна, мы готовы  хоть чем-то помочь Васе. Только скажите, как и чем? Может быть, он у меня поживёт?  Если его выгнали из дома? – предложил Толя.
– Моя мама давно говорит, что такие родители не должны воспитывать детей! – сказал Дима. Мы живем с ними рядом и часто видим, как Васёк плачет, или прибегает к нам, скрываясь от своих родителей. Они постоянно кричат, и к ним ходят все пьяные и тётеньки и дяденьки.
 – Вася, сегодня ты можешь остаться ночевать у меня, – решила Юлия Юрьевна. А я постараюсь ещё раз  переговорить с твоими родителями.
– Не надо, а вдруг они вас обидят, как и меня? Не надо, Юлия Юрьевна!
– Вася, за меня не переживай! Взрослые сильнее детей. Просто я должна с ними поговорить.
– Я Вас предупредил, Юлия Юрьевна! – огорчился Вася.
После уроков он пошёл к ней домой. Когда шли по парку, он рассказывал ей о своих невидимых друзьях – больших дубах и старых клёнах. Как лечит деревья дятел и какая умная птичка – синичка, о том, что он никогда не ломает ветки деревьев, потому что им очень больно, а из образовавшихся ранок может бежать сок: его ещё называют слёзы дерева. Юлия Юрьевна слушала, и радовалась насколько у этого мальчугана большое и доброе сердце.
Придя, домой, она первым делом накормила мальчика и поняла, что ребёнок живёт впроголодь ест от случая к случаю, видимо, когда что-то появляется из продуктов дома.
– Почему вы так на меня смотрите, Юлия Юрьевна? – спросил Вася.
– Ты ешь. Ешь! Я люблю, когда хорошо едят. Моя бабушка очень любила всех деток кормить. Особенно у неё вкусными получались голубцы.
– А какие, они бывают голубцы?
– Как бы тебе объяснить?... Это такие котлетки с рисом, потом они заворачиваются в капустные листы и тушатся со сметаной, – сказала Юлия Юрьевна.
– Нет, такие котлетки я никогда не ел, наверное, вкусно!
– Вася, я сейчас схожу к твоим родителям, а когда вернусь, обязательно попробую  их сделать. Только с условием: ты мне будешь помогать, а то они получатся невкусные, ладно?
– Если Вы меня возьмете в помощники, я всегда готов! – обрадовано ответил ей мальчик.
– А теперь садись и посмотри книжки или поиграй с моим котиком, пока я не вернусь.
 Жилище Лаповых найти было не сложно. Такого обшарпанного дома в Белореченске, пожалуй,  не было ни у кого. Вместо стёкол фанера на окнах, двор большой, но весь заросший лопухами. Под ноги  бросилась небольшая худющая собачонка. Учительница постучалась в дверь, и та просто распахнулась. В лицо пахнуло сильным запахом перегара. То, что увидела Юлия Юрьевна, ей не забыть никогда. Грязный пол, не мытый, видимо, с самого его настила, ободранные обои, на столе гора грязной посуды. В другой комнате она нашла хозяев! Пьяные, они храпели после очередной попойки. Разговаривать было бесполезно.
Но Юлия Юрьевна всё-таки разбудила мать Васи. Та едва очухалась спросонья.
– Мне нужно с вами поговорить. На очень важную тему.
– Для меня, милочка, нет важных тем. Хочешь выпить? Так легко сразу становится, и ни о чём не думаешь, а дальше как кривая вывезет. Хочешь влево, хочешь вправо, а впрочем, всё равно куда. Так я не поняла: – Пить будешь?
– Я пришла поговорить о вас и вашем сыне, – начала, Юлия Юрьевна.
– Где, этот паршивец? Натворил чего? Уши точно оборву, как придёт. Вот стервец, все нервы мне вытрепал, и папаша его тоже.
– Мы будем ставить вопрос о лишении вас родительских прав. Так больше продолжаться не может. Ваши постоянные попойки ни к чему хорошему не привели: сын отдалился, дом запустили, посмотрите на себя в зеркало: когда вы последний раз причёсывались и умывались? Не стыдно?
– Рано тебе  по годам меня стыдить. Что ты знаешь о моей жизни? Практически ничего. А сын, куда вы его определите, потом только спасибо скажу.  Может, сестра моя, – Антонина, его возьмет. Она уже  мне предлагала, да я её не послушала, думала, остановлюсь сама, но не смогла пить так, и не бросила, теперь уж точно не брошу. Ваську заберите, отдайте в хорошие руки, если сестра моя его не возьмёт, отдайте  в детский дом, с меня толку не будет.
– Какие невозможные вещи вы говорите! – ужаснулась учительница. – Вас страшно слушать, а уж оставлять с вами ребёнка ёще страшнее. Пока Вася будет у меня. Не ищите его и не травмируйте ребёнка.
– И не собираюсь его искать. Больно нужен, как же... Может, всё-таки выпьешь?
– До свидания! – Юлия Юрьевна закрыла дверь за собой.
«Боже, какой ужас! Просто нет слов! Бедный малыш!» – эмоции переполняли её, а увиденное и услышанное настолько поразило, что не хватало слов, чтобы выразить охватившие её чувства. Как Бог даёт таким матерям детей?
Когда она вернулась домой, Вася спал сидя, положив руки на стол, а кот сидел рядом и охранял его сон.
Проснулся он поздно, Юлия Юрьевна его выкупала, отмыла добела и приготовила с его помощью диковинное блюдо «голубцы», которое Вася никогда не ел. Мальчик уплетал голубцы за обе щёки и нахваливал. За весь вечер он так и не спросил о матери.
– Вася, ты хочешь жить у твоей тёти? – спросила его напрямую Юлия Юрьевна.
– Да..., – ответил он, немного помолчав. – Она хорошая и никогда меня не ругает. А моя мама не будет против?
– Нет, Вася, твоя мама не против. Она хочет, чтобы ты пожил  у тёти.
– А она сможет меня навещать? Без неё я то же не смогу, и без папки моего тоже. Жалко её. Я её уже простил. И не обижаюсь совсем. Мамка ведь! Плохо ей без меня будет. Даже печку некому  растопить. Я уголь недалеко от железной дороги собираю и дрова, какие найду. Картошку ей сварю, но так бывает не всегда, если повезёт, или если соседка баба Таня угостит. Только я, не думайте, не ворую!
– Ты делай, пожалуйста, уроки, а я посуду помою и в кухне приберу, – ответила Юлия Юрьевна. Начала хлопотать на кухне, а сама сокрушалась и удивлялась:
«Откуда в таких детях столько сострадания?  Сами мучаются достаточно, унижают их, обижают, от недоедания почти светятся, ощущают к себе полное безразличие со стороны родителей, и как, оказывается, любят и заботятся о тех, кто в первую очередь должен заботиться о них. Не понимаю. Просто отказываюсь понимать...».
После того как инспектор по охране детства провёл тщательное обследование обстановки: встретился с соседями, поговорил с Юлией Юрьевной, директором школы – органы опеки и попечительства назначили Васину тётю – Антонину Петровну Солодовникову его опекуном. А судебный приговор:« Лишить родительских прав», – был оставлен без изменения. Интересы этого ребенка просто требовали, чтобы он жил в здоровой обстановке, и имел все условия для нормального и всестороннего развития, чего ни мать, ни отец Лаповы не в состоянии были обеспечить, и поэтому им не могли доверить воспитание Васи.



Глава двенадцатая.
Оксана Юрченко.

... Ещё вечером мать предупредила Оксану:
– Завтра в школу не пойдёшь. Грех заниматься в такой день какими- либо делами. Господь Бог накажет.
Оксана попыталась возразить:
– А Юлия Юрьевна сказала, чтобы мы никогда не пропускали занятия, особенно контрольные работы. Контрольная по математике – это важно, очень важно! Нехорошо пропускать уроки, мама! Я должна написать эту контрольную. Мама, прости, но я пойду в школу.
– Слово божье верным действием в тебе отзовётся. Не гневи Бога, дочка.
– Порассуждай, ещё! – прикрикнул вошедший в комнату отец. – Будешь делать то, что скажут тебе родители. На всё воля Господня!
На занятия Оксану не пустили не только завтра, но и послезавтра, поскольку с верующими родителями ей пришлось отправиться в другое село, где в церкви была служба. Потом на пару дней они задержались у родственников в гостях.
Когда, Оксана появилась в школе, то оказалось, что класс за это время освоил много нового материала, и девочка, которая и без того училась слабовато, вынуждена была с трудом навёрстывать упущенное.
– Оксана, нельзя столько пропускать уроков! – на перемене упрекнула ей Юлия Юрьевна. – Может быть, ты болела?
– Нет, не болела, – ответила ей девочка, потупясь. И, глядя на учительницу, умоляющими глазами попросила: «– Юлия Юрьевна, пожалуйста, поговорите с мамой и папой, они меня никуда не пускают, не разрешают играть с подругами, отбирают куклы, заставляют пропускать уроки, хотя я мама говорила, что это вам не понравится, да и мне не нравится тоже. У меня в классе совсем нет друзей, все обходят наш дом стороной. А я уже сколько раз плакала, просила, но мама и папа не позволяют мне приводить в наш дом подружек. Помогите, поговорите с моими родителями, а то они меня могут наказать за то, что Леночка всё же к нам приходила, и мы вместе с ней кормили наших гусей и уток. Что в этом плохого я тоже не могу понять? Разве это плохо, Юлия Юрьевна?».
– Нет, конечно, это не плохо! У человека должны быть друзья. У меня тоже есть две подруги... Я постараюсь тебе помочь! – ответила учительница.
Девочка ушла, а Юлия Юрьевна ещё долго потом размышляла, что же ей предпринять. И придумала. Вечером  отправилась к священнику Отцу Андрею.
– Что привело вас ко мне в столь поздний час? – не скрыл он своего удивления.
И учительница рассказала ему всё, что услышала от Оксаны.
Отец Андрей долго молчал, потом торопливо ответил:
– Вы правильно поступили, что пришли ко мне. Семья эта действительно глубоко верующая. У неё свои устои и обычаи, но церковь, христианская церковь не запрещает получать образование, на каком бы то ни было уровне. Церковь приветствует образованных людей. Я сам закончил семинарию. И ученице вашей я постараюсь помочь через убеждение её родителей.  Не волнуйтесь. Идите с миром! О том, что вы у меня были, никто не узнает. За это даже не беспокойтесь, голубушка, – затем, он так же неслышно вышел, как и вошёл, оставив Юлию Юрьевну наедине со своими мыслями в святом храме.
Было это в пятницу, а в воскресенье семья Юрченко пришла в церковь. Долгий разговор вёл с нею Отец Андрей, убеждая прихожан в истине, сказанных им слов, в необходимости получения детьми образования, в том, что нельзя лишать своих малых чад детских радостей.
Когда в понедельник Оксана появилась в классе, глаза её светились счастьем. Она подошла к учительнице и тихо, чтобы никто не услышал, прошептала: «Спасибо. У меня вчера в гостях была Леночка. Мы долго с ней играли, и мама была не против. Я Вам очень-очень благодарна».
– Вот и хорошо! Я рада за тебя! – так же тихо ответила ей учительница.


Глава тринадцатая
Олеся Лещук

Эта девочка из многодетной семьи. Она  отличалась от других детей её класса: всегда готова помочь, могла успокоить расшумевшихся мальчишек, стать на защиту девочек обиженных теми же неугомонными мальчишками. Охотно участвовала в подготовке праздников. В семье она  была четвёртой – после неё ещё были Вика, Вася, Вера, вообщем , хлопот по дому ей хватало, но девочка никогда не жаловалась, почти никогда Юлия Юрьевна не видела её грустной. Ребята её любили, и она часто, словно « маленькая мама», водила весь класс в столовую обедать. Юлия Юрьевна чувствовала в ней какую-то нежность и заботу обо всех. Девчонки доверяли ей свои секреты, зная, что Олеся никому об этом не расскажет. Но в один из дней Юлия Юрьевна сразу же обратила внимание, что Олеси нет на уроках.
– Дети! – спросила учительница. – А где же Олеся? Не заболела ли она?
– Олеся сказала нам, что она больше никогда не придёт в школу. Её кто-то сильно обидел. Она вчера вечером нам это сказала, – ответили сёстры Конопьяновы.
– Кто же мог её так сильно обидеть? Всё вчера было спокойно, и на уроках она получила только пятёрки! – недоумевала  Юлия Юрьевна.
– Она обиделась не на класс и не на вас, – затараторили мальчишки. – Вчера её кто-то обозвал плохим словом, обидным очень-очень. Олеська сказала, что теперь ей будет стыдно в школу ходить
– Да что же произошло вчера? После уроков  у вас  был танцевальный кружок, верно? Если до этого было всё хорошо, значит, что-то произошло именно там. Кто из вас был с ней рядом, девочки?
– Мы все были рядом, – ответили дети. – Алевтина Ивановна заболела, и к нам пришла новая учительница, но она почему-то всех нас сильно ругала. Ей совсем не нравилось, как мы танцуем, она кричала и называла нас по-всякому, ну всякими плохими словами, – признались мальчики.
– Какими такими плохими словами, – допытывалась Юлия Юрьевна.
– Она говорила, что у нас ноги растут не из того места, что мы все бездари и бестолочи. А на Олесю она ругалась больше всего. Мы говорили, что у Олеськи недавно была нога в гипсе и ей нельзя так быстро кружиться, но она нас не слушала и заставляла её кружиться и кружиться. Пока Олеся не упала и не заплакала. Потом Олеся ушла сразу домой, а вот сегодня не пришла в школу, – перебивая друг друга, закончили свой рассказ дети.
– Хорошо, что вы мне рассказали! Все сидите тихо, а я пойду разбираться.
Юлия Юрьевна направилась к директору.
– Виктор Павлович, у нас в школе опять ЧП, – сообщила она.
– И опять, конечно, в вашем классе Юлия Юрьевна?
– Нет, ЧП в масштабах школы. Вы принимали нового хоровика и руководителя танцевального кружка? Так вот, она вчера просто- таки измывалась над моими детьми. Виктор Павлович, дети, врать не будут, да и не умеют они этого делать.
– Да объясните же толком, что произошло? И почему такая встряска с утра?
– Встряска, вот именно, как вы говорите, встряска. Эта новенькая обидела весь класс, дала волю своему языку, обзывая детей не только непристойными словами, а ещё унизила ребёнка так, что она сегодня не пришла в школу, более того девочка отказывается посещать школу вообще. Я говорю об Олесе Лещук, вы ведь знаете, какая она умница.
Виктор Павлович снял очки, устало посмотрел на Юлию Юрьевну.
– Сейчас она проводит занятия с пятыми классами. Пойдёмте, посмотрим! – предложил он учительнице.
– Вы мне не верите? – переспросила Юлия Юрьевна.
– Верю, но я должен убедиться сам.
– Пока Вы будете убеждаться. Ещё пострадает не один ребёнок! Пойдёмте!
Они спустились на второй этаж, класс был открыт, ребята разучивали фокстрот.
– Давайте понаблюдаем из раздевалки, – предложила учительница. – А то здесь нас скоро заметят.
– А если ничего не случится? – тихо спросил он.
– Как мы объясним своё присутствие здесь?
– Что-нибудь придумаем.
Ждать пришлось недолго. Первая брань просто вылилась на одного мальчика. Он споткнулся и упал, все стали смеяться, и преподавательница тоже.
– Шевелись, шевелись! Чего замер на месте, или тебя отодрать от пола? – Четвёртый раз тебе показываю, не умеешь двигаться, сиди дома, а сюда больше не приходи! Почему вся группа должна отставать от ритма? Потому что все ждут только тебя! Ты хочешь танцевать?
– Нет! – ответил ей мальчуган, смело, глядя в лицо.
– Всё, достаточно! – не выдержал директор школы.
Они выбрались из раздевалки и прошли в класс, где обучались пятиклассники.
– Так, занятия окончены, – распорядился Виктор Павлович и обратился к педагогу: – А вас попрошу ко мне.
Учительница танцев не оправдывалась. Она прямо сказала Виктору Павловичу: » Дети – это не моя стихия. Просто пришла в эту школу разнарядка, а я не готова работать с детьми. До этого практику проходила во взрослых танцевальных коллективах, где каждый понимал друг друга с полу слова .А здесь же приходится по двадцать раз объяснять...»
– Довольно! – остановил её Виктор Павлович. – Только по вашей вине сегодня девочка не пришла в школу. Вы взрослый человек и должны чувствовать и понимать ответственность за порученное дело. – Не смею вас больше задерживать. Но перед тем как вы уйдёте вы отправитесь к Олесе Лещук и извинитесь перед девочкой в моём присутствии и при классном руководителе Юлии Юрьевне. – Собирайтесь!
– Виктор Павлович, я на минуту в свой класс, ребят успокою, попросила Юлия Юрьевна.
Класс терпеливо ждал свою учительницу.
– Всё будет хорошо, ребята, сейчас мы пойдём  домой к Олесе. За старшего остаётся Оксана Юрченко. Вы постарайтесь не шуметь, а к моему возвращению выполните, пожалуйста, домашнее задание!
Открывшая им дверь мама девочки была встревожена: « Олеся в своей комнате. Что я только ни делала, как только ни упрашивала, но в школу она идти не хочет, сильно плакала. Её кто-то обидел?» – спросила Нина Петровна.
Юлия Юльевна подошла к двери и тихо попросила девочку: – Олеся, нам всем очень нужна твоя помощь. Кто будет кормить в школе хомячков и попугайчиков? Пожалуйста, открой дверь!».
– Я сейчас, Юлия Юрьевна, – ответила ей девочка.
Щёлкнул замок, и на пороге комнаты появилась заплаканная Олеся, её припухшие от слёз глаза вновь наполнились слезами.
– Прости меня, Олеся, я была не права, – повинилась учительница танцев. Простите и вы меня, пожалуйста, – обратилась она к мама Олеси– Это случилось из-за меня! Ты простишь меня, малыш?
– Да... – помолчав, ответила девочка.
– А теперь прошу в школу! Кто будет кормить попугаев и хомячков? Каждый должен отвечать за порученное дело, правда, Олеся? – спросил Виктор Павлович.
– Я сейчас умоюсь и прибегу в школу, – ответила повеселевшая девочка.
Так разрешилась  ещё одна конфликтная ситуация. А учительница танцев на следующий день уволилась.

Глава четырнадцатая
Зоя Воронова
Зоя Воронова приходила в класс раньше всех и уходила тоже зачастую позже всех. Виной всему были цветы в школьном зимнем саду –  девочка с превеликим удовольствием ухаживала за ними вместе с преподавателем биологии Ольгой Петровной. Могла часами рассказывать: о капризных геоцинтах, о цветущих фиалках, о посаженных ею черенками розах и прочих  цветах. Казалось, она знает все цветы на свете, и они отвечали ей скрытой любовью видимо, тоже чувствуя заботливые руки девочки. К каждому дню рождения был готов скромный букетик цветов, умело собранный и оформленный Зоей.
Ребята в классе по-хорошему ей завидовали. Но на этот раз Зоя принесла в класс цветы совсем не для подарка своим одноклассникам. По соседству с Юлией Юрьевной жила старая учительница, которая проработала в школе всю жизнь, была участником войны, но судьба распорядилась по-своему, не дав ей  ни детей, ни внуков. Юлия Юрьевна попросила девочку собрать для неё букет цветов, и сегодня они всем классом идут навестить эту одинокую женщину.
-– Юлия Юрьевна, а почему бы нам всех старичков не проведывать? – спросил Толя. Они так плохо ходят, можно было бы сходить им в магазин или ещё куда-нибудь?
– Хорошая идея! Когда я училась, мы в своём городе тоже, ходили, мыли окна, полы у старых людей. А на зиму вместе с учителем по труду складывали поленницы дров. Вообщем, заботились, как могли! –  ответила учительница.
– У меня вот нет бабушки, и дедушки нет. Я бы с удовольствием всё у кого-нибудь делала, если  бы они, конечно, мне разрешили.
– А у той учительницы сегодня  день рождения?
– Нет, ребята, мы просто пойдём с вами в гости. Цветы дарят не только на дни рождения. Но и тогда, когда хотят сделать что-нибудь приятное...
– И на первом свидании, – добавил Юра. –  Мне мама рассказывала об этом.
– А мой папа всегда маме просто так дарит цветы, и мне тоже, – сказала Зоя. – Я ему ещё помогаю выбирать их.
– А моей маме нет, – грустно сказал Вася.
И большинство мальчишек с ним согласились, что цветы их папы не часто дарят мамам, а только по праздникам, и то не всегда.
– Юлия Юрьевна, я предлагаю записать все дни рождения у наших старичков. А Зоя вместе с нами будет им разносить букеты! Хорошее предложение? – спросил Юра.
– Предложение действительно хорошее! И я полностью вас поддерживаю, молодцы! – похвалила она детей.
После уроков весь класс отправился к старенькой учительнице. Зоя несла в руке чудесные хризантемы.
И вот дом, к которому привела детей учительница. Калитка выкрашена под цвет ставенек в голубой и белый. Конечно же, во дворе должна быть собака, и она действительно была – из будки вылез лохматый-прелохматый пёс с очень добрыми глазами и пушистым коричневым хвостом, свёрнутым в колечко.
– Вот это гигант, вот это собачка! – восхитился Димка. – Подождите, может быть, она кусачая. Я сейчас проверю.
И он смело шагнул навстречу собаке, протягивая ей руку. Пёс уткнулся носом в Димкину ладонь, но не укусил, видимо, почувствовал, что Димка совсем его не боится.
– Юлия Юрьевна, да он совсем не кусается, он добрый и, наверно, старый совсем, – определил Димка.
Дети гуськом прошли тропинке к крылечку. И тут же вышла поджидавшая гостей хозяйка.
 Совсем старенькая, с верной палочкой-помощницей при ходьбе.
– Здравствуйте, дети! – ласково произнесла она – Проходите, проходите! Как я рада таким гостям! – приветливо сказала старушка. А сама незаметно для всех смахнула навернувшуюся слезу.
Зоя преподнесла ей букет хризантем, чем ещё больше растрогала старенькую учительницу.
– Я уже и чай поставила. В самом большом самоваре. Сейчас, таких, ребята, нет. Этот самовар наша семейная реликвия. И достался он мне от моего деда.
Ребята вошли в комнату и поразились тому, что на них смотрели разные куклы, одетые в старинные платья, с какими-то невероятными причёсками.
– Вот это да! – восторженно, воскликнули с один голос девчонки. – Какие куклы! Какая прелесть! Мы, таких никогда не видели!
– Это очень старые куклы. Их ещё начал собирать мой отец, – пояснила учительница. – Многие из них, ребята, пережили войну.
– А вы тоже были на войне? – спросил Юра.
– Да, была...
– А нам, расскажете, про войну? Мой дедушка, такой же старенький, как и вы, часто рассказывает мне про войну. Он был на фронте разведчиком, – гордо сказал Юра.
– Я знаю, – ответила учительница. Он служил в разведроте, а я была снайпером в этой же роте. Мы  ведь вместе служили, Юра. И орден Красного Знамени вместе получали с твоим дедушкой от командира нашей дивизии.
– А покажете? Какой он этот орден Красного Знамени? – спросила Олеся. – У нас дома нет никаких орденов, и у мамы и у папы нет тоже.
– Таисия Максимовна, покажите ребятам награды, и китель свой парадный тоже покажите, – попросила Юлия Юрьевна.
– Да, зачем? Ко мне давно уже не приходят и никуда не приглашают. Ведь я совсем старенькая уже.
– Мы будем ходить. И мы теперь будем беспокоиться, –  ответила за всех Зоя. И ребята дружно зашумели, соглашаясь.
– Хорошо! Я покажу и расскажу вам о всех моих наградах, милые мои гости!
Таисия Максимовна открыла шкаф и стала снимать с плечиков парадный китель, раздался мелодичный звон многочисленных медалей.  Ребята, затаив дыхание, ждали.
Восторг был неописуемый, когда, наконец, китель был повёрнут к ним. На одной стороне несколько орденов, а на другой – три плотных ряда различных медалей, но самые важные среди них, сказала Таисия Максимовна, медаль «За отвагу» и «За взятие Берлина».
– Так вы, герой! Герой! Герой! Это точно! У Вас даже больше медалей, чем у моего деда, – поразился Юра.
– Родной мой! Кто войну пережил – все герои! И не за ордена мы тогда воевали, поверь мне, детка! Тогда была важна победа, и только победа! Вот к ней мы с твоим дедушкой и шли через долгие годы войны...
– А можно их потрогать? – показывая на ордена и медали, спросили Лена  и Таня.
– Конечно, можно! – тихо ответила Таисия Максимовна.
Воистину говорят, что настоящие герои – самые скромные люди на земле. И Юлия Юрьевна поклялась себе здесь, в этой комнате, дойти до военкома и восстановить утраченное внимание к старому ветерану. Так она впоследствии и сделала.
Таисия Максимовна все рассказывала первоклашкам о военных буднях, о всём пережитом на фронте, о лучших друзьях и товарищах, затем показала фотографии, за давностью лет они пожелтели, а с них смотрела на ребят и Юлию Юрьевну молоденькая девушка – сегодняшняя бабушка – с добрыми и ласковыми глазами.
Они ушли от неё, когда стало темнеть... С тех пор посещение старичков стало нормой в её классе, и всем им Зоя собирала красивые букеты цветов.


Глава пятнадцатая.
Света Тихонова.

Света ещё не родилась, а её родители уже купили ей пианино. Играть на пианино или на каком-нибудь другом инструменте было мечтой и Светиной мамы, и её папы. Они сожалели, что в своё время оба бросили играть на «фоно». И теперь решили «взять реванш». В четыре года они усадили дочку за пианино, заставляя – играть! Напрочь позабыв, одну – единственную истину: «Заниматься музыкой или нет – решают не взрослые, а сами дети, они и несут за это ответственность. А дело родителей: «было – выбрать хорошего педагога».
Слёзы и протесты Светы во внимание  не принимались. Не раз и не два родители слышали от девочки: «Надоела мне ваша музыка. Папа, мама, я так хочу пойти погулять!».
– Мы платим – так учись! – был ответ родителей. Света стала всё чаще прогуливать занятия по музыке. Девочки даже знали, где она прячется, чтобы её никто не нашёл, но домой она возвращалась во время, как после положенного урока музыки. Обман раскрылся, когда учительница музыки пришла проведать, якобы больную ученицу.
Девочку наказали. И в школу она пришла заплаканная, на это и обратила внимание Юлия Юрьевна.
– Света, сегодня мне нужны помощники для подготовки праздника » Прощание с букварём», останешься после уроков, ладно? – попросила её учительница.
– А что нужно будет делать?
– Мы посмотрим с тобой песенки и немного подберём музыку на сочинённые слова Толей Круниным.
– И я буду играть? Буду играть на пианино? – поморщившись, переспросила девочка.
– Да, к сожалению, мне не к кому больше обратиться. Когда-то в детстве мои родители пытались научить меня играть на инструменте, но я сама не захотела. Совсем не подумала о будущем. Что это обязательно может пригодиться. А сейчас очень-очень жалею. Да и с одной рукой теперь не поиграешь...
– Конечно, я помогу вам, но я пока ещё тоже не очень хорошо играю, – застенчиво ответила девочка.
– Вера Павловна тебя хвалила, сказала, что у тебя всё отлично получается, у неё большая надежда на тебя. Ты и ритм хорошо чувствуешь, и поёшь тоже хорошо.
– Признаться вам честно, Юлия Юрьевна? Я уже несколько раз пропустила занятия по музыке, тоже подумала, что она мне никогда не понадобится. А ещё подружки зовут погулять, и мне  с ними веселее. Мама меня недавно ругала, кричала сильно, так я теперь будто на занятия иду, а сама ухожу к реке и там сижу эти два часа. Меня мама с папой почти никогда не хвалят. А только кричат и кричат, ругают, если я неправильно играю, – пожаловалась девочка.
– Хорошо, что ты мне это рассказала. А обманывать самых близких людей никогда не нужно, Света, даже самых непредсказуемых случаях– всегда говори правду, договорились?
– А что мне теперь с музыкой делать? – спросила девочка. – Я сейчас поняла, что она мне нужна. Только простит ли меня Вера Павловна? Поступила я не очень хорошо.
– Я рада за тебя, Света, вот увидишь, Вера Павловна тебя простит. А теперь давай работать. Время идёт, а у нас ещё ничего не готово.
Они пересмотрели тексты, и Света легко придумала к ним музыку. Сценарий получился хороший и интересный. Юлия Юрьевна наблюдала за девочкой, как та увлечённо работала. Как предлагала ей одну композицию за другой. И самое главное – ей было это интересно!
– Ты оправдала мои надежды, Света, без ничего бы у меня не получилось. Как важно иметь помощников! Через неделю праздник, я думаю, он понравится ребятам. Ты как считаешь? – спросила учительница у девочки.
– Я думаю, да! – утвердительно ответила девочка. – Ещё отрепетируем песни с Олесей. Она ведь тоже очень хорошо поёт. Мы часто устраиваем концерты для всех, кто желает. И мальчишки наши тоже приходят. Вася Лапов играет на балалайке, а мы поём частушки. Знаете, как весело бывает! Я и в школе концерты хочу показывать, – оживилась Света. Музыку теперь ни за что не брошу, а буду дальше заниматься, Юлия Юрьевна, за это вы не волнуйтесь.
– Я охотно тебе верю, Света! А с концертами – это хорошая идея! Можно будет с ними и к нашим старичкам ходить на дни рождения, и на праздники.
С тех пор Света торопилась на занятия по музыке, и никто её уже не заставлял.

Глава шестнадцатая.
Вика Цой.

В этой семье всегда было взаимоуважение. И то, что после уроков к учительнице пришла мама Вики, для неё было полнейшей неожиданностью.
– Юлия Юрьевна, я пришла просить у вас совета. Даже не знаю с чего начать, – тихо произнесла Викина мама.
– Давайте по порядку, ничего не пропуская. Сейчас каждая мелочь важна. Так что у вас случилось?
– Дело было так, Юлия Юрьевна. Моя дочь, вообщем, ласковая девочка, никогда и никого не обижающая, вчера после одного моего невинного замечания вдруг подскочила ко мне со сжатыми кулачками, топнула ногой и, сверкая глазёнками, отчаянно выпалила мне в лицо: «Ты, дура, дура, дура!» – и потом безудержно разрыдалась. Я просто остолбенела. Никогда таких вспышек ярости у неё не было. Конечно, я потом плакала, меня успокаивал муж, но Вика так ко мне и не подошла, хотя её и ругали старшие наши дети, отец. Прощения она у меня так и не попросила. Сегодня не стала завтракать, молча ушла в школу. Такого, поверьте, в нашей семье не было никогда. Мнения разделились: старшие настаивают на наказании и муж за такой же метод воспитания, а мне хочется докопаться до истины. Я всё время задаю себе один и тот же вопрос: «Почему так случилось? Что могло привести её в такую ярость?». Но ответа не нахожу, поэтому за советом к вам пришла, потому что: «Одна голова хорошо, а две лучше...».
– Я согласна с вами, девочка у вас воспитана хорошо. Никогда в классе я не слышала от неё грубых слов. Не замечала раздражительности.
– Мне она никогда не грубила, да и не в правилах у нас ругаться, кричать, выяснять отношения.
– Давайте попытаемся восстановить тот вечер до мельчайших подробностей, может, тогда докопаемся до истины, – предложила Юлия Юрьевна. – Что вы делали в тот вечер?
– Всё было как обычно: ужин, проверка уроков старшими детьми у младших. Я на кухне прибиралась, а они расшалились. Поздно уже было, а детвора никак не  могла угомониться. Я раз пошла и сказала, чтобы все ложились спать. Затем повторила просьбу. Старшие меня послушали, а вот Вика нет. Тогда я сказала, что именно Вика не пойдет завтра в зоопарк, хотя до этого я ей и всем детям пообещала свозить их туда.
– Вы знаете, этот внезапный бунт – не нелепая, дикая выходка, а настоящий протест против несправедливости. Вы пообещали ребёнку, а обещания просто необходимо выполнять. Вы устали, раздражены непослушанием, но договор остался в силе, и Вика так ждала, что ничего не изменится и она со всеми отправится в зоопарк, – сказала учительница. – У вас получилось так: хочу – казню, хочу – милую. И обиднее всего получить такой расклад от мамы. Вот девочка и взбунтовалась...
– Но где вы видели, чтобы вот так просто можно было назвать маму « дурой», – не сдавалась Викина мать.
– Поверьте, раздражение – плохой советчик! Сейчас мы с вами вместе разобрались в случившемся, постарайтесь уяснить: «Кто из вас кого наказал?». Почему мы, взрослые, так уверены в своём праве карать, и миловать? Поощрять и наказывать? Я считаю, вы виноваты обе, но не следует ждать вам извинений, а нужно первой пойти ей навстречу. И поймите, добиваться от девочки, чтобы та извинилась в данном случае неуместно. – Вы ведь чувствуете за собой вину? – спросила учительница.
– Да, – согласилась мама Вики.
– Дети, вступая в наш сложный мир, должны приобрести такие ориентиры: это можно, это нельзя, это важно, а это совсем не важно. Но постарайтесь никогда не отказываться от обещаний, данных ребёнку, потому как память у них исключительная. Не надо раскладывать по полочкам этот сделал хорошо, а этот плохо, только поэтому он не пойдёт в зоопарк. Избегайте злости, раздражительности, когда у вас в семье совсем маленький человечек, но уже личность – со своими устоями и характером, – закончила Юлия Юрьевна.
– Хорошо. Я поняла свою ошибку. И сегодня постараюсь найти контакт с дочерью. Спасибо за советы. Я, правда, не знала, что делать, – ответила мама Вики.
На следующий день девочка пришла в школу заметно повеселевшая видимо она помирилась с мамой.
Хороший фундамент закладывается с детства, а нравственный компас даём ребенку мы, взрослые – родители и учителя.


Глава семнадцатая.
Алёша Крылов

Про этих братьев в школе ходили целые легенды. Костя на год старше Алёши, и всегда заходил за ним после занятий в класс. Был он чересчур подвижным мальчиком, казалось, не ходил, а бегал. А Алёша – медлительный, и его спокойные движения порой выводили из себя не только брата, но и его друзей. Мать братьев, приходя на родительские собрания, говорила Юлии Юрьевне, примерно так: «Сколько я его ни тороплю, как будто его не касается. Всё делает очень медленно!».
– А не надо торопить! Природа наделила Костю более живым темпераментом. И не зачем их постоянно сравнивать. Одинаковых детей не бывает, – заступалась за Алёшу Юлия Юрьевна. – У Алеши склонность к  математике. Он решает задачи быстрее всех, ещё и помогает решить другим. В классе его любят.
– Что лучше? Что хуже? – порой пытаюсь я ответить на эти вопросы, но часто не нахожу ответа, – сокрушалась женщина.
– Вопросы неправомерные. Вы знаете, это всё равно что, спросить, какой цвет глаз приятнее? Что есть, что дано... – возразила Юлия Юрьевна.
 В этот день братья возвращались из школы. Один, как всегда, впереди, а другой, намного отставая, разглядывал всё вокруг. И вдруг внимание Алёши привлекла плывущая по реке коряга. Приглядевшись, мальчик заметил на самой верхушке коряги, маленького котёнка. Тот совсем уже обессилел и почти не мяукал, а издавал какие-то хрипы.
– Костя, стой! Костя, Костя! Погоди! –закричал Алёша..
Костя остановился. Оглянулся на крик брата.
– Что там у тебя опять случилось? – спросил он, подбегая.
– Смотри! Спасать надо, а то утонет, течение сильное. До поворота, а там, валуны,  и на них он точно разобьётся. Давай бегом до поворота, где - нибудь палку найдём и остановим корягу
И они побежали. Так быстро, казалось, они никогда не бегали.
Вдруг Алёша увидел, что котёнок сорвался и упал в воду. Мальчик остановился и стал стаскивать с себя куртку и ботинки.
– Костя, он тонет, понимаешь, тонет! Я поплыву! Ты в воду не лезь, я плаваю лучше тебя, – успел услышать Костя.
А Алёшка уже грёб, отчаянно грёб к маленькому котёнку изо всех сил.
– Алёшка, держись, хватай его! – подбадривал брат.
Рука Алёши, наконец, дотянулась до котёнка. Но ноги мальчика свело судорогой. Так бывает, им ещё отец объяснял, что такое судорога.
– У меня ноги свело, пошевелить ими не могу, Костя, спасай! – крикнул Алёша.
И Костя, не задумываясь, прыгнул в воду. О том, что может не успеть, он не думал, ещё чуть-чуть, и он схватил брата за рубашку.
Дотащил до берега его и котёнка. От рыбацкого посёлка к ним торопились люди. Кто-то из них заметил барахтавшихся Костю и Алешу, в холодной воде. Так их и привезли потом в поселковую больницу: Костю, Алёшу и, спасенного ими котёночка, а за братьями с тех пор утвердилась кличка «Спасатели».

Глава восемнадцатая.
Витя Зорин.

День начался как обычно. Утренний кофе, небольшой кусочек хлеба с маслом, немного макияжа на лицо, и готовность номер один: можно идти к своим замечательным первоклашкам. По дороге нужно ещё проведать Васю, вчера он не пришёл на занятия. Скоро праздник города, в котором будут участвовать и её малыши с танцевальным коллективом и ансамблем ложкарей. Витя Зорин будет первый раз солировать – конечно, ответственно и очень приятно. У них в семье все ложкари, начиная от старца-деда и заканчивая Витей.
И вот звонок на первый урок.
– Здравствуйте, дети! – «Только вечером с ними рассталась, а уже чувствую, как же я по ним соскучилась», – подумала Юлия Юрьевна, взглянув на поднявшихся первоклашек.
– Садитесь! –
Но Витя Зорин остался стоять.
– Юлия Юрьевна, а вы хотите жениться? – неожиданно спросил мальчик.
– Вот это вопросики с утра! Для начала не «жениться», а выйти замуж, – растерянно ответила ему учительница.
Класс дружно рассмеялся.
– И ничего смешного я не сказал, вам всем хорошо, у вас есть папы и мамы, а у Юлии Юрьевны никого здесь нет. Я и подумал: «– Почему бы вам ни жить с мужем, как, например, моя мама?» – выпалил Витя.
– Но для этого я еще должна найти такого человека, который бы меня полюбил, – с улыбкой ответила Юлия Юрьевна.
– И что же вам мешает? – не отступал Витя. – Хотите, я вас познакомлю с моим дядей? Он у нас молодец, служил в армии десантником. У него есть красивая форма с тельняшкой и голубым беретом. Он хороший, и пока не женат, – бойко проговорил Витя.
– Он, правда, хороший, Юлия Юрьевна! – вразнобой зашумели её первоклашки. – Он зайцев спасает с нами по весне, когда река разливается.  Кормушки ставит зимой, подкармливает синичек и воробушек.
– Соглашайтесь, Юлия Юрьевна, он ещё голубей держит. Мы часто бегаем к нему их смотреть, и он нам всё-всё разрешает, правда-правда! – сказали сёстры Конопьяновы.
– Странный у нас с вами происходит разговор, – усмехнулась учительница, – не детский, а скорее взрослый. Раньше таких людей называли свахами и были это женщины в возрасте ваших бабушек, но никак не маленькие дети! Или времена меняются?
– Так я скажу ему, чтобы после работы к вам пришёл, тогда и познакомитесь! – напористо заключил Витя.
Юлия Юрьевна была так изумлена, что сразу не нашлась, что ответить. Все, притихнув, ждали, что она скажет.
– Я подумаю, Витя. Но такие вопросы позволь мне, пожалуйста, решать самой, – поставила точку Юлия Юрьевна. – И давайте начнём урок! Мы с вами ничего ещё не написали, никого не спросили, никому не поставили «отлично».
– Этот вопрос сейчас важнее, чем наши двойки и пятёрки, – опять Витя.
– Какой же ты неугомонный! Я же сказала, что подумаю! – ответила Юлия Юрьевна, начиная писать на доске условие задачи.
Они действительно встретились... Как сумерки овладевают землёй, сначала вкрадчиво, так и они стыдились своих чувств. Для неё и для него значило теперь очень многое, мир переменился. Счастье поселилось в сердцах. Наверное, чудеса обходят только тех, кто не осмеливается в них верить. А они верили. Кругом стало слишком много света... Повсюду был свет, свет, свет. А через несколько месяцев встречи-свидания завершились скромной свадьбой.


Глава девятнадцатая.
 Инга Бережная.

У Юлии Юрьевны никогда не было сестры, а так бы хотелось ей всё рассказать, поведать все свои горести, печали и радости. И когда к ней с просьбой о помощи обратилась мать сестёр Бережных, она очень растерялась. Как оказалось, Инга и Лена постоянно ссорятся, это и удручает родителей. Марина Сергеевна так и сказала: «Невыносимая жизнь. Ни минуты покоя. Девочки вместе  минуту побыть не могут, обязательно подерутся. Просто как кошка с собакой».
Учительница попробовала её успокоить, шутливо заметила, что и кошку с собакой можно подружить, если растить их вместе.  Но шутки  Марина Сергеевна не приняла: « Для этого надо быть, наверное, дрессировщиком, а мы с мужем – обыкновенные люди!».  И на возражение, что у них не зверята, а дети, раздражённо заметила: «Дети, дети! И не малыши ведь совсем.  Первый и четвёртый класс, могли бы уже что- нибудь соображать...».
Затем мать девочек рассказала о том, как незадолго до её прихода с работы старшая Лена увидела свою книжку в руках у Инги, стала вырывать, та не отдавала, порвали страницы, помяли переплёт, а книга библиотечная.
– Что теперь делать?
– Книжку надо склеить, – ответила ей учительница
– Я не о том. С девочками – то, что же делать? Старшей я уже дала подзатыльник, ничего бы не стало с её книжкой из-за того, что ее Инга взяла посмотреть. Но, может быть, и младшую стоило бы тоже наказать? Тоже ведь вредина, ни в какую не уступает сестре. Да это ещё что...
Эпизоды, о которых поведала мама девочек, могли бы составить семейный учебник под условным названием: «Конфликтные ситуации: задачи и решения».
Подрались из-за хлебной горбушки. Лена разрисовала спящей сестре  физиономию, Инга насыпала кнопки в тапочки Лены. При всём разнообразии конфликтов заканчивались они в семье Бережных одинаково: подзатыльниками, криком, слезами... После чего между Ингой и Леной устанавливалась «холодная война» ... до очередного взрыва.
– Лично я считаю, что вмешиваться родителям в ребячьи недоразумения вовсе не всегда обязательно и даже не всегда полезно. А то привыкнут, что любое столкновение с сестрой можно уладить с помощью только вас, уважаемые мои родители! – задумчиво сказала учительница, посмотрев на Марину Сергеевну. – Вырабатывается привычка со всякой ерундой бежать к маме и папе, стараться привлечь на свою сторону сильного защитника и союзника, разве не так? Как часто они играют вместе?
– Довольно редко, – призналась Марина Сергеевна.
– Пусть дети с малых лет научатся налаживать свои отношения сами. Вы увидите, научатся: если не поощрять ябедничество. Поломали игрушку, пусть вместе её починят. Давайте им по больше общих поручений. Пусть каждая из девочек выполняет посильную работу, но только вместе. И никогда не скупитесь на похвалу. Инга любит, когда её хвалят. Сами будьте доброжелательны друг к другу, девочки фиксируют все ваши победы и поражения. Поверьте, в семье, где царит доброжелательность, нет скандалов, много общих интересов, дети не конфликтуют между собой.
– С вами нельзя не согласиться, Юлия Юрьевна. Вы правы, – выслушав учительницу, сказала Марина Сергеевна. – Попробуем начать с себя, спасибо за совет.
За ней закрылась дверь, а Юлия Юрьевна ещё долго думала о разговоре с мамой Инги и Лены. Нужно помочь девочке почувствовать, что у неё есть сестра. «Завтра по расписанию у них одинаковое число уроков. Так пусть же младшая встретит старшую, пусть учатся заботиться друг о друге», – решила учительница.
Но её опередили сами девочки. После уроков мама  попросила их по пути из школы зайти в продовольственный магазин и купить продукты. Пакет, куда продавец уложила покупки, был тяжёлым, и тогда девочки, взяв его вместе, не ссорясь, донесли пакет до дому. За ними издали наблюдала  учительница.
Вот и хорошо! Вот и славно, Инга и Лена! Так держать.


Глава двадцатая.
Оля Говорова.

Олечка Говорова была болезненно застенчива. Это отмечали и её мама и, конечно, учительница. Она не играла на переменах с другими детьми, тихонечко стояла в коридоре, казалось, что девочка всё время поглощена только своими мыслями,  своими каждодневными недетскими заботами, в которых она либо разбиралась, либо замыкалась ещё больше, становясь всё угрюмее и угрюмее.
Конечно, застенчивость – это прекрасно! Нам сейчас  всем  не хватает застенчивости, сдержанности, достоинства, – скажете вы, но здесь другой случай. Застенчивость восемнадцатилетней девушки – это похвально. Но этот конкретный случай требует необходимого вмешательства.
Из рассказа Олиной мамы Юлия выяснила, что девочка родилась на редкость жизнерадостным ребёнком.
– Мы звали её «Репкой» – такая она была тугая, сильная и крепкая,– рассказывала мать девочки. – Но бывают, видимо, в жизни наших детей события, значение которых мы недооцениваем, Юлия Юрьевна. Думаю, что таким событием для Оли стало наше с ней расставание в те дни, когда ей исполнился год. Мне надо было выходить на работу, и мы с мужем отвезли дочку к его родителям, совсем в другой город. До этого мы с Олей не расставались...
Звонили родителям почти каждый день и в ответ слышали: « Всё отлично. Не плачет, но и не с кем  не разговаривает, просто молчит, молчит и молчит...». Вот это «молчание», думаю, и сыграло свою роль позднее. Второе потрясение она, бедняжка, испытала, когда мы её попытались отдать в ясли-сад, в возрасте двух лет. Внешне всё выглядело вполне благополучно, она не плакала, не цеплялась за нас. Просто сидела в углу и молча смотрела на всех. Нас поздравляли с таким тихим и спокойным ребёнком, а мы, поверьте, Юлия Юрьевна, казались себе преступниками. И через месяц забрали её из садика. Я оставила работу. Не вынесли оба её молчаливого взгляда.
– Что было потом? – спросила учительница.
– Потом? Потом я поняла, что Оля не способна существовать вне дома: она панически боялась новой обстановки, новых контактов, новых требований, всего нового... Когда нужно было прочитать стихотворение, она плакала, терялась... Записали девочку в музыкальную школу, почему-то надеясь, что это её раскрепостит. После каждого концерта её встречали, чтобы она чувствовала, что мы здесь и поможем, что никогда не бросим её одну.
– Давайте выработаем специальную тактику для девочки. Это не тот ребёнок, которого нужно ругать. Мы поможем ей обрести уверенность в себе. Я заметила в классе, что любую неудачу она переживает так глубоко, как нам и не представляется. Вы почаще хвалите её. Более того, «провоцируйте» её успехи. Застенчивые дети нуждаются в них! Если Оля будет всё время в наших стараниях, в центре вашего и моего внимания, она начнёт забывать о своих страхах. Очень важно придумать ей какое-нибудь дело, в котором она, как застенчивый ребёнок, найдёт себя и добьётся успеха. Главное теперь для неё стать победителем!
Решить Олины проблемы помогла музыкальная школа. У девочки, действительно, оказались скрытые способности. Первые концерты, не бог весть какие успехи, но ведь  успехи...
Постепенно к девочке приходило чувство уверенности, исчезал страх, сопровождавший её каждый контакт с внешним миром. Оля не стеснялась теперь читать стихи в классе, бежала со всеми в весёлой эстафете, начала ходить на танцевальный кружок.


Глава двадцать первая.
Катюша Логинова.

Её никто и никогда по-другому не называл: не Катя, не Катерина, а именно Катюша. Девочка уже заканчивала вторую четверть, а книжки и тетрадки были в ужасном состоянии. Тетради в жирных пятнах, рисунки сделаны, как попало, домашние задания написаны чуть ли не по диагонали. Если она дежурила в классе, то брошенные кем-то бумажки так и валялись целый день. С ней в паре отказывались дежурить почти все девочки. На субботниках она почти не прикасалась к венику, а позже к деревянной лопатке, чтобы прочистить дорожку от снега. В «продлёнке» педагог тоже жаловалась на её неумение что-либо делать. Такое чувство, что этого ребёнка родители ничему не учили и не объясняли, как нужно делать ту или иную работу.
И Юлия Юрьевна вознамеривалась сама воздействовать на Катюшу. Пора научить её хоть что-то делать качественно. Дома она достала недавно купленные туфли, которые уже неделю попросили капитального ремонта, занавески, подшитые одна короче другой, чашку, где рисунок был нанесён очень неаккуратно, ложку, которую трудно было даже поднять, не говоря уже о том, как с неё есть.
Всё это – для наглядности она решила использовать в беседе о честной работе... Юлия ещё и ещё раз задавала себе вопросы: «Откуда груды хлама в магазинах: платья, которые стыдно носить, туфли, которые страшно надеть? Почему взрываются телевизоры, ломаются станки, сходят с рельсов поезда?» И сама же себе отвечала: «Потому, что сидят за швейными машинками, стоят у конвейеров, ведут поезда и грузовики такие же Катюши, Вани, Пети, которых я с родителями не научила работать на совесть.
Начиная классный час, учительница объявила: – Ребята, сегодня мы с вами поговорим о том, кто, как и когда помогает дома, умеете ли вы убирать комнату, в порядке ли содержатся у вас игрушки, школьные тетради и учебники. Поговорим с вами о бережливости, о небрежном и неуважительном отношении к своему делу, делу, которое вам поручили.
– Я всегда всё убираю, и сестёр своих тоже приучаю к порядку, – тут же отозвался Юра Чекмарёв.
– А меня мама никогда не выпустит погулять, пока я в своей комнате не уберу, – подхватил Толя Крунин.
– И переписывать домашнее задание меня тоже заставляют, если я его очень плохо сделала. Вот и вчера я два раза переписала. Но второй раз уже без ошибок и помарок, – показала свою тетрадь Оля.
– Я вам, ребята, принесла показать вещи, которые сделали  с браком очень не безответственные люди. Вот, посмотрите, разве можно этим пользоваться? И смотрятся они не красиво, а как те тетрадки, в которых кляксы, следы от ластика и написаны буквы, как попало. Взгляните-ка на свои тетрадки и книжки. У кого не обвёрнуты учебники и тетради? Давайте вместе аккуратно приведём их в порядок. А тем, кто ещё не научился обворачивать бумагой книги, мы им поможем, договорились? – сказала Юлия Юрьевна.
Все достали учебники и тетради. Закипела работа. И учительница увидела, что Катюша беспомощно не может обвернуть бумагой книгу. Юра и Толя – два неразлучных друга – стали ей помогать. Катюша надрезала корешки у бумаги, мальчики их загибали и быстро привели учебники в порядок. Такой учебник и в руки приятно было взять.
– Катюша, – обратилась к ней учительница, – Теперь аккуратненько напиши название, и теперь уже сама приступай к обвёртке тетрадей, хорошо?
Девочка согласилась. Мальчишки делать ей заготовку, а она первый раз в своей жизни, красиво «одела» тетрадь в обложку. Осталось только похвалить её и мальчиков.
– Молодцы! Все поработали очень хорошо! Посмотрите, какие чистые и опрятные стали учебники у Катюши! Какие были – и какие стали, чудесные тетрадки! – подбодрила девочку Юлия Юрьевна.
Катюша заулыбалась.
– Я очень старалась, Юлия Юрьевна, и мальчики мне помогли. Оказалось, это совсем не трудно, а я думала, что у меня никогда не получится. Дома если что-то у меня не получается, мама просто выхватывает у меня веник и делает всё сама, а мне, поверьте, так хочется ей помочь, всё сделать самой, – ответила обрадованная Катюша.
На следующее утро она показала, как пришила воротничок к форме.
– Очень даже не плохо, – посмотрев на девочку, улыбнулась Юлия Юрьевна. – Молодец! Старайся, Катюша!

Глава двадцать вторая.
Нина Оленина.

Нину из-за того, что ей не кому было оставаться дома, отдали в «продленку».
Юлия Юрьевна, уже слышала, как называли «продлёнку» все, кто туда по разным причинам уже ходил. «Продлюгой». Кто придумал такое название – оставалось загадкой. В её семье отношение к группе продлённого дня было таким же, как и к садику-пятидневке. И Юлия Юрьевна, против «продлёнки» не потому, что ей не доверяет, а потому, что там было тоскливо и одиноко, но у мамы тогда не было выхода. Как и у и мамы Нины Олениной. Но произошёл случай, который заставит и учительницу и родителей Нины взглянуть на эту проблему совсем по-другому.
Девочке сегодня надо было впервые после уроков идти в группу продлённого дня. Ещё на перемене Юлия Юрьевна заметила, что Нина плакала.
– Нина, что у тебя случилось?
– Ничего не случилось, просто на перемене упала и разбила коленку. Но уже всё нормально. Я была в медпункте, там мне её перевязали, и намазали йодом, – ответила девочка.
После занятий Юлия Юрьевна сама отвела Нину в группу продлённого дня, там уже было восемь ребят, но воспитательницы почему-то не оказалось. На мой вопрос: «Где Елизавета Андреевна?» – дети сказали, что она скоро придёт.
Нина осталась с ребятами, а учительница пошла домой. По пути нужно было ещё зайти в магазин, закупить кое-какие продукты. Так я и сделала. Когда уже подходила к дому, увидела взволнованную Елизавету Андреевну. – Ваша новенькая увела детей. В группе нет ни одного ребёнка! Куда она их могла увести? И ведь отсутствовала я всего каких-то полчаса, – объяснила воспитательница.
– Так, давайте по порядку! Что случилось? Вы можете мне  толком объяснить?
– Когда я пришла, в группе не было ни одного ребёнка.
– Почему вы думаете, что детей увела Нина? Да и какая теперь разница! Нужно искать детей. Я к Виктору Павловичу. Куда они могли деться из посёлка? – недоумевала учительница.
Стоял март, и лёд на Каме был рыхлый и тонкий.
«– Только бы не к реке, только не к реке, – успокаивала себя Юлия Юрьевна. – Неужели это своеобразный протест против «продлёнки»? Против воли родителей. Скорее всего, да!» – она, почти бегом направляясь к школе. Директор уже знал о случившемся.
 – У вас опять чрезвычайная ситуация! Когда же закончится для вас и для меня этот учебный год? Когда повзрослеют ваши воробьи?  К чему быть ещё готовым, Юлия Юрьевна? – посмотрев на учительницу, сокрушённо покачал головой Виктор Павлович. – Я связался с милицией, местными рыбаками, опять поднимаем почти весь посёлок. Ну и дела! – устало заключил он. – Лет с шести пора уже учить человечка открывать дверь своим ключом. Меня, например, с самого детства приучали хозяйничать в доме, готовить себе и остальным простенькую еду, заботиться о себе и о других членах семьи, – раздумчиво добавил Виктор Павлович.
– Учить быть одному... Это, видимо, самое трудное. Некоторые дети не выносят одиночества. Но что способны выкинуть дети без родителей – остается загадкой. Действительно, нужно быть готовой ко всему, – ответила Юлия Юрьевна.
Через полчаса рыбаки  доставили в школу «робинзонов», а одну девочку, закутанную в фуфайку, принесли на руках.
Нина рассказала, как они рассматривали какую-то пещеру, а  потом обрыв. И в нём был узкий лаз, ведущий внутрь. Оттуда вытекал небольшой ручей, который они никогда не видели. Все перемазались в грязи. А одна девочка упала, и её вытягивали за пальто, а потом пальто порвали. И очень боялись возвращаться домой или в школу. Потом Кристинка утонула в этом ручье.
– Что ты сказала? – ужаснулась Юлия Юрьевна. – Вы не все вернулись? Нина, я спрашиваю тебя: – вы все вернулись?
– Да все, все, только Кристинка поскользнулась и сильно промочила ноги в том ручье, – невозмутимо ответила Нина.
– Не волнуйтесь, Юлия Юрьевна! Слава богу, дети нашлись! – успокаивал учительницу Виктор Павлович. А на завтра пригласите ко мне родителей Нины.
– Не надо родителей, я и им скажу, что не буду ходить в «продлюгу», – упрямо сказала Нина. – Не могу я туда ходить. Нет никакого желания.
Это был для учительницы ещё один экзамен.
– Из которого она поняла, что необходимо думать о характере ребёнка, о его принципах, о его морали ещё стирая его пелёнки! В одночасье, ведь достойного человека не воспитаешь...


Глава двадцать третья.
Максим Вольнов.

Юлие Юрьевне нравилось высказывание Виктора Розова: «Все мы родом из детства».  Не  так давно первоклашки вошли в класс робкими и совсем несмелыми, но каждый из них оказался для неё настоящей загадочной картой, по которой можно путешествовать бесконечно. У Максима в классе был надёжный и преданный друг – Вика Цой. Мальчишки над ним часто смеялись и наверняка называли его «девчонкой». – Проблема не в том, с кем ты дружишь, а в том, будет ли тебе этот человек настоящим другом! – убеждала детей учительница
– Раз он дружит с девчонкой, то он нам не друг! – возмущался Юра Чекмарёв.
– Послушай, Юра! Нельзя говорить о том, чего ты не знаешь. Может быть, ему интересно с ней? – урезонивала мальчика Юлия Юрьевна.
– И всё равно он девчонка, – не соглашался  Юра. – Как можно в «войнушку» играть с девчонкой? Она ни стрелять, ни падать не умеет! Вообще ничего не умеет того, чего мы, мальчишки умеем!
– Это можно проверить. Всё можно проверить и доказать себе и другим. – Сегодня на физкультуре мы будем играть в «казаки-разбойники». Вот тогда и убедимся: умеет ли Вика прятаться? – сказала Юлия Юрьевна.
– Посмотрим – посмотрим, как она  спрячется! Да я её первый найду! – не сдавался Юра, насмешливо улыбаясь.
 Выслушав внимательно условия игры, ребята поделились на команды. Играли весело, и почти уже всех нашли, остались только ненайденными Вика, Максим и Инга – они были в одной команде. Юлия Юрьевна догадывалась, куда могли спрятаться дети, но было велено искать только самим ребятам, не помогая и не подсказывая. Она наблюдала за Юрой, тот в который уже раз оглядел пришкольный участок, но ни Вики, ни Максима, ни Инги найти не смог.
– Куда же они спрятались? Всё равно найду! – упорствовал Юра, и ещё раз побежал вдоль забора школьного двора.
До звонка оставалось пять минут. А Вика, Максим и Инга смотрели на раздосадованного Юру, и тихонько посмеивались. Им его было хорошо видно – они забрались на козырёк школьной веранды и притаились.
« Хитро придумали», – отметила про себя Юлия Юрьевна.
Урок закончился, и только тогда Вика и Максим с Ингой вылезли из укрытия, их команда победила. Все признали поражение команды Юры, а он сам недоумевал, как это девчонки смогли так высоко забраться.
 Потом он спросил у Вики: «– Тебе не страшно было там сидеть, очень высоко? Не любой мальчишка туда заберётся. А ты, молодец, не испугалась. Покажешь, как ты туда залезла? И ещё поместила там двоих: Максима и Ингу».
– Покажу, я ещё не такие места знаю! – с гордостью сказала Вика. – Мы с Максимом почти все овраги на Каме по-пластунски проползали, а в соседнем дворе часто играем с мальчишками в футбол. И меня ставят на ворота, правда, часто мяч пропускаю, но не отчаиваюсь, конечно, научусь играть хорошо. Мы с Максимом столько новых игр придумываем! Вчера, например, играли в «обезьян», «в джунгли». Нам интересно вдвоём. Хочешь, мы и тебя будем брать на Каму и в наши игры научим играть? Сегодня мы будем помогать собирать мотоцикл моему дяде, ты придешь? – спросила девочка.
– Самый, самый настоящий мотоцикл? – недоверчиво спросил Юра.
– Самый, что есть настоящий! Он его со старых запчастей собирает, а мы помогаем. Так ты приходи в гараж, мы будем ждать, – предложила ему Вика.
Юра, казалось, задохнулся от радости. Ему предложили собирать настоящий мотоцикл, мечту всей его жизни. Конечно, приду! И стану, как Максим, играть в джунгли, потому что это должно быть интересно. Вика и спортом занимается, и боевая какая, наверно, ей с мальчишками интересней, – подумал Юра, вспоминая, как часто он видел Вику в окружении Максима и Толи. – Надо извиниться перед Максимом за те обидные слова, которые  я ему говорил. «И вовсе он не девчонка!».
А вечером они все вместе собирали мотоцикл, и никто ни на кого не сердился. Вика и Максим приняли Юру, и он стал их другом. Все обиды были забыты, друзья должны прощать друг другу многое, на то они и друзья. В школе и на улице они теперь стали неразлучны: Инга, Максим, Вика, Толя, а теперь к ним присоединился и Юра Чекмарёв.

_____ Эпилог

Потрясённые, мы молчали. Только что прочитанная нами исповедь нашей первой учительницы, в которой она о себе писала в третьем лице, всколыхнула в памяти события теперь уже далекого года, когда мы пришли в первый класс. И мы вновь увидели себя и Юлию Юрьевну такими, какими мы были тогда.
А заканчивались дневниковые записи признанием:
«Всё начинается с детства. Всё началось от моего 1-го «А». «Я сам, я знаю, у меня получится, я попробую ещё...», – вот те слова, которые я вспоминаю чаще всего, когда открываю дневник своего первого и самого дорогого мне класса. Все они уже взрослые люди, прошло много лет, но ни один из выпусков впоследствии не был мне так дорог, как этот. С него, именно с этого выпуска начинался отсчёт моей педагогической деятельности. Всё начинается с детства... Но только ли детство определяет, какими станут мои выпускники, какими они будут взрослыми? Очевидно, нет. Потому что стать им этими взрослыми помогаем мы, учителя, особенно первые. И этому выпуску я помогала так, как знала, как умела, как получалось, как чувствовало сердце, подсказывала интуиция...».
На этом записи обрывались. А мы все ждали ещё чего-то самого главного, но его не было, как и не было больше нашего детства, ушедшей юности и нашей первой учительницы – «нашей Юлии», как называли её все мы.
Здесь в опустевшей комнате, ветерок перелистывал странички её дневника, и мы вдруг почувствовали, услышали её и только её голос, смех, шаги, увидели её улыбку...
 Она была с нами, наша первая учительница, «наша Юлия» – Юлия Юрьевна.
И выражение: «Ничто на земле не проходит бесследно...» – казалось нам отвлечённым, а стало для нас жизнеутверждающим.