Тараканы. Они повсюду. Вы видите их? Присмотритесь и Вы поймёте, что всё, ВСЁ : и пол, и стены этого дома. Это не доски. Не камни. Это - тараканы. Из них построено ваше жилище. Точно так же, как и моё. Вы просто отказываетесь это видеть. Посмотрите, посмотрите внимательно. Я знаю, о чём вы думаете. Тараканы у меня в голове? Вы правы. Сначала они у нас в голове. А потом! Потом они становятся нашими домами. Нашим Миром. Всем, что окружает нас. Вон, вон видите – а это тараканы страха. Вы боитесь. Боитесь увидеть правду и вот сейчас, именно в эти секунды, снова выстраиваете вокруг себя щит из этих вот шестиногих. И будете через него смотреть на меня и слушать… и что тогда увидите и услышите вы, спрошу я вас, кроме своих тараканов?
Он сидел напротив меня, горбатый старец, заросший, с беспорядочной копной волос. Волосы спадали на его лицо, и сложно было разглядеть его. Но чем больше он говорил, тем… действительно, всё больше и больше походил на таракана! Горбатого, усатого таракана. Я зажмурил глаза и открыл их вновь. Старик улыбался и внимательно смотрел на меня. Словно ждал чего-то. А я … Не понимал… Или же… Или же… Быть может, он прав – может всё от страха? Может, от боязни всё, от животной этой боязни услышать правду. О себе. И о мире этом.
Он то сидел, то вставал. Ходил по комнате, стремительно и нервно. При этом молчал. И молчание его было сосредоточенным, наполненным Тайным Смыслом. Он часто останавливался у решёток. Цеплялся за них длинными пальцами и смотрел подолгу во двор.
Он молчал. А я вспоминал своё детство. Мачеху. Малыша – маленького беззащитного щенка. Как она била его лопатой. Как он пытался убежать. Как жалостно визжал... Я похоронил его. Я тогда впервые плакал. Рыл землю и плакал. Плакал и рыл. А потом долго сидел у могилы и клялся отомстить. Я так сильно желал её смерти. И мне так ярко представлялась её кончина. Отвратительная, как и она сама. Я видел её на рельсах. Вернее, части её тела, разорванные в клочья. Выпученные глаза. Много крови. На рельсах. И вокруг. Я часто ходил туда. Слушал стук колёс. И мне казалось, каждый раз казалось, что я так отчётливо слышу её истошный крик!
Её нашли. Там, на рельсах. Точь-в-точь как в моих видениях.
Я не испытывал жалости к ней. Нет.
НЕТ! НЕТ! НЕТ! Что за бред? Я не хотел её смерти!!! Это было однажды! И…разве же я понимал?!… Я был всего лишь ребёнком… Это было от отчаяния… Я не хотел!! НЕТ!!!!
...Мне кажется, что с тех пор прошла целая жизнь… А иногда, иногда кажется совсем другое. Что я ещё и не жил вовсе…. А может, может обрывки её, жизни этой, что вспоминаются мне, это - не более чем всё те же видения. И может, и не существует вовсе и ЕГО, - этого маленького мальчика белобрысого и чумазого, там за решётками. Он приходит каждый день и прикладывает ладони к стеклу. И смотрит на меня с тревогой и надеждой. Что ищешь ты здесь, мой маленький друг?
Старик встаёт и подходит к окну, и подмигивает ребёнку. А потом, не поворачиваясь, говорит, словно самому себе:
- Беда человека в том, что он, боясь увидеть себя, познать, как уродливое в себе, так и великое, не борется с первым и не даёт шанс второму. А это грех – отречение от себя. Себя - того, кем ты рождён, кем должен был стать, и кем не решился!
Голос его звучит едва слышно. Затем усиливается и переходит почти в крик. Я изо всех сил закрываю уши. Но это не помогает. Его голос повсюду. Нет! Он - внутри меня. Настойчивый, безжалостный. Я бьюсь о двери. Пальцы впиваются в скользких тараканов. Мерзких и липких.
Беда человека в том, …. В том… в том… в том… в том… ооооооооммммммм
боясь увидеть себя … себя… себя... себя... себя...
Да!! Да!!! Да!!!! Я хотел её смерти!!! Я хотел! ХОТЕЕЕЕЕЛ! Я представлял это бесконечное количество раз! Я наслаждался этими видениями. Её кровью… её выпученными глазами, её изуродованным телом. И … и мне хотелось… мне неудержимо хотелось причинить ей ещё бОльшую боль!
Но и сейчас ведь! И сейчас!!! Мне по-прежнему не жаль её! И меня страшат эти чувства… И хочется забыться… Стереть их из памяти вместе с этими видениями… единственными, что осталось от моего прошлого… Словно и не было в жизни моей ничего, кроме ненависти этой. Словно и меня нет. Одна Она и есть - НЕНАВИСТЬ…
Тараканы… они повсюду … Старик прав. Как же он прав! Всё это - СТРАХ!
Грех ОТРЕЧЕНИЯ… В чём же оно? Разве же Ненависть эта не есть самый страшный из грехов!
Отречение! Отречение от себя! Себя… себя… себя… я – я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я
Но кто я … КТО?
Железная дорога… труп щенка… кормлю его... Отогреваю… Хочу защитить от этого жестокого мира! Защитить!
Да! Защитить! И этот мальчик… мальчик, что приходит сюда каждое утро… Я смотрю на него и чувствую, как переполняет меня желание вызволить его из этих стен. В мир иной! Который обязательно существует! Он всего лишь раз промелькнул в моих видениях. Всего лишь раз. Быть может оттого, что я не поверил в него?! Но … Он… Он ПРЕ-КРА-СЕН! В нём СВЕТ! Яркий, обжигающий. От него больно глазам. Но это совсем другие слёзы!!!
Я оглянулся. Комната была пуста. А стены, пол, потолок - рассыпались. Оседали чёрными безжизненными руинами и тут же исчезали. А вокруг меня… Вокруг меня был Сад. Тот самый! И первое, что увидел в нём – старика. Он стоял в конце аллеи и улыбался. А затем повернулся и, постепенно отдаляясь, исчез меж деревьев.
Я не видел его с тех пор. Но я знаю, что он где-то рядом, что верит в меня.
А я верю в то, что когда-нибудь, как и он, шагну туда, меж деревьев, держа за руку моего маленького друга. Чтобы подарить ему этот новый для нас обоих МИР!