Сегодня ей исполнилось восемнадцать. Она стала совершеннолетней, но не дееспособной. У нее нет документов. Она не принимает поздравления и не ждет гостей. Ей никто не дарит цветов и подарков и не восхищается ею. О ней все забыли.
***
Утром, проснувшись, он привычно уставился в потолок, и на светлом квадрате, озаренном лучом утреннего солнца, возник ее образ. Он закрыл глаза, но образ остался – легкий, как она, и светлый, как она. Никто в его жизни больше не излучал такого ровного теплого сияния, радужного, счастливого. Он несколько минут наслаждался прекрасным видением, пока повседневность не поглотила его.
Утром, проснувшись, она привычно кинула взгляд на часы. Время безжалостно отбивало минуты жизни. Жизни, в которой не было его. Она перевела взгляд на просвечивающийся прямоугольник окна, и на задернутой портьере возник его образ, четкий, рельефный. Словно он был рядом и встал отдернуть штору и впустить солнце в затененную занавесями спальню. Она несколько минут наслаждалась манящим видением, пока повседневность не поглотила ее.
***
...Утром, проснувшись, она подумала, что встала на год взрослее. А еще о том, что не хочет идти в школу. Что-то должно было случиться. Но что?.. Солнце щедро дарило первосентябрьское тепло, и в шумном дворе было по-летнему зелено. Лишь разноцветные астры в ручонках первоклассников напоминали об осени. Ей стало грустно и неуютно. Не хотелось ни с кем говорить. Она стояла, дожидаясь, пока прозвучит команда построиться, и она займет свое место в линейке. Все было, как всегда. Те же лица, те же разговоры. Правда, за лето одноклассники подросли, вытянулись. Лица подростков щедро украшали прыщи, которые девчонки пытались безуспешно и неумело запудрить.
Ей стало даже неловко – за лето она дивно похорошела, словно и не было отчаянной борьбы со съедавшей тело болезнью, в которой она лишь чудом вышла победительницей. Одноклассники уже начали привыкать к ней новой, не узнанной на перекличке, но все равно косились, переводя любопытные взгляды то на нее, то на новенького, стоящего в стороне.
Новенький стоял, чуть ссутулившись, и, казалось, хотел испариться. Ему, как и ей, было одиноко на заполненной детворой площадке. Она хотела подойти к нему, но сдержалась – рядом были его мать и жавшиеся к ней младшие братья. Лишь поймала серьезный, недетский взгляд близко посаженных голубых глаз. И не отвела свой взгляд, с удивлением чувствуя, как загораются в безучастном взоре золотистые искорки. В ответ странно задрожало сердце и тяжелой гроздью упали в душу сияющие звездочки, сложившись в неосознанное слово…
***
…Утром, проснувшись, он отправился в новый для него мир. Еще с вечера сам нагладил белую рубашку и джинсы-«мальвины». Волновался. На первой линейке в чужой школе был насторожен и бессознательно держался ближе к матери и братьям, хотя всегда старался быть независимым и взрослым, несмотря на свои четырнадцать. Исподлобья разглядывал новых одноклассников. Они были незнакомыми и чуждыми. Смотрели искоса. Чуть в стороне, задумчивая и, как ему показалось, грустная, стояла она и разглядывала его, не отводя взгляда и не смущаясь. Лишь тонкими пальчиками терзала кончик пояса, расшитого бисером. Он ответил ей таким же пристальным взлядом, незаметно для себя откручивая пришитую накануне пуговицу рубашки…
***
Сегодня ей исполнилось восемнадцать. Она стала совершеннолетней, но не дееспособной. У нее нет документов. Она не принимает поздравления и не ждет гостей. Ей никто не дарит цветов и подарков и не восхищается ею. О ней все забыли. Почти все...