Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2010/08/30/724
С зеркальной глади на Иру смотрела седовласая женщина, лицо которой было покрыто морщинами, веки её оказались дряблыми и нависали над мутными глазами, превращая их в щёлки. Глаза окаймляли почти чёрные с синевой тени, а кожа приобрела безобразный серый оттенок.
- Мамочка! - простонала девушка.- Спасите! - и упала на землю без сознания.
У неё наступила кома, но не глубокая. В ней она пролежала три дня и только слабое дыхание свидетельствовало о том, что она ещё жива. Она стала обузой для лагеря, особенно, когда кочевали вдоль берега, но Георгий заявил, что нельзя оставлять без опеки больного человека, тем более, такого, который во время своего здравствования честно отдавал половину добытой еды тем, кто восстанавливал автобус.
У автобуса уже были колёса и люди лагеря, снимаясь с места, складывали в него свои пожитки и толкали его всем миром, тянули на верёвках вперёд, параллельно реке. Если путь преграждало что-либо, например, кирпичи, помятые машины, рухнувшие деревья или человеческие тела, путь приходилось расчищать и двигаться дальше.
В салоне автобуса во время этого передвижения неизменно лежала и Ира между вороха одеял, металлической посуды и прочего скарба.
Не передвигаться лагерю было просто невозможно: раскалённый пар из пропасти "наступал на пятки" и с каждым часом становилось всё жарче, но стоило удалиться хотя бы на несколько километров от неё - и становилось возможно хотя бы кое-как дышать.
Наконец, люди всем лагерем выбрались за черту города к шоссейной дороге, идущей параллельно реке и железной дороге.
Вскоре кое-кем из был обнаружен поезд, потерпевший крушение: длинная гигантская змея из перевёрнутых вагонов с расколотыми стёклами. И вагоны эти смердели, потому что в нём разлагались многочисленные человеческие тела. Потому что это был пассажирский поезд.
Разумеется, к этому поезду лагерь во главе со своим лидером Георгием ринулся толпой.
Долго шарили в угрюмой темноте перевёрнутых вагонов. Вид трупов уже никого не ужасал, только тяжело было терпеть зловоние.
Люди искали еду: пассажиры непременно должны были везти с собой продукты питания.
Однако, добыто было меньше, чем рассчитывали. Много продуктов было перепорчено до несъедобности: мясные изделия и остатки от жареных кур, которые большинство пассажиров брали с собой в дорогу. Зато набрали много кусков зачерствевшего и немного заплесневелого хлеба, печенья, конфет и чая, в основном, в пакетиках. Была найдена и солёная рыба, фрукты, немного консервов, в том числе и с концентрированным молоком. Молоко было отдано Рите для ребёнка.
Георгий и его помощники - восемнадцатилетний паренёк Дима и Анатолий - человек тридцати лет, бывший зампотех, строго следили, чтобы всё, найденное в вагонах шло в "общий котёл". Если Георгий обнаруживал, что кто-то пытался утаить найденную еду, то бил нещадно провинившегося, невзирая на пол и возраст.
Не было известно, выжил ли кто-нибудь из пассажиров поезда - живых обнаружено не было.
Вскоре автобус был восстановлен полностью и готов к дальней дороге. Кроме того, к автобусу прицепили небольшой фургончик, в который сложили весь скарб, продукты питания и прочее.
Георгий ни кому не давал покоя, пока лагерь изрядно не запасся всем необходимым к долгой дороге. Заставлял рыскать по руинному городу в поисках машин, которые хоть и помялись и стали непригодны, но по какой-то причине не загорелись во время землетрясения и можно было поживиться их запчастями и бензином.
У лагеря была даже своя аптечка: немало разгребли бетона и кипича там, где до землетрясения находились аптеки или больницы.
Более того, в фургончик, на всякий случай, сложили несколько лопат, пил и других столярно-садовых инструментов. Никто ведь не знал, сколько придётся искать город, который, как думали, не тронуло землетрясение.
Георгий сам распределял места в салоне автобуса и на всякий случай держал на готове "калаш": ведь могла подняться паника, толпа могла ринуться в автобус и передушить друг друга. Первыми были усажены женщины с детьми, наиболее слабые и больные, а затем остальные набились в проходы между сидениями. Тем, кто не поместился в салоне, пришлось лезть на крышу. Среди них был и сам Георгий.
Перед дорогой Ира вышла из комы, но она оказалась такой ослабевшей, что ей позволили занять одно из сидений в салоне автобуса.
Рита сидела у окна. На её руках спал ребёнок, накормелнный молоком её груди - у неё всё же появилось молоко. В окнах не было стёкл - оказались не нужны они в такой духоте: салону, переполненному людьми, необходимо активно вентилироваться.
Автобус, наконец, тронулся в путь.
В окнах без стёкл заиграл ветер и замелькал изменившийся пейзаж Помосковья: лес значительно поредел и почернел, множество сломанных или поваленных на корню деревьев уродовали его.
Шоссейная дорога так же оказалась далека от идеала после змлетрясения: местами асфальт был раздроблен и автобус трясло, качало и подбрасывало во время езды. У обочин рядами лежали перевёрнутые помятые и обгоревшие машины, но они не преграждали путь автобусу: они были убраны в сторону теми, кто ещё раньше покинул разрушенный город.
Но никто из людей в автобусе не смел жаловаться на тряску, даже те, кто сидел на крыше, цеплялся за что только мог и рисковал в любую минуту свалиться. Правда, те, кто находился на крыше, были привязаны к крюкам, специально ввинченным в крышу, но опасность всё-же была, но ей уже не придавали особого значения. Все мечтали только получить глоток свежего воздуха и помощь от других людей. Ведь какой страх пережили даже после землтрясения: не случалось и дня, чтобы в лагере кто-то не умер, не выдержав перегрева или удушья или просто от потери сил. Да никто и не знал, доживёт ли хоть до завтрашнего дня, смерть могла настигнуть в любую секнуду.
В автобусе находилось больше ста человек, треть из них были дети не старше двенадцати лет и не было людей старше шестидесяти - пожилые организмы не вдерживали условий ада, да никто и не заботился о их выживании, не до стариков стало ожесточённому остатку человечества. Берегли только детей: это было будущее, в которое большинству хотелось войти, а старики оказались всего лишь прошлым, которое хоть и мнилось прекраснее, чем было на самом деле, да не могли изнурённые люди позволить себе роскошь беречь его.
Впрочем, после пережитых ужасов, который никак не кончались, в стариков превратилось большинство населения планеты. Старые и поморщенные лица были даже у многих трёхлетних детей и седина покрывала их головки - у кого-то отдельными прядками, у кого-то - серебрянной шапочкой. Юноши, девушки, даже подростки выглядели пятидесятилетними, зрелые тянули на семидесятилетних, а тем, кому было под шестьдесят и вовсе превратились в ветхие существа, подобие живых трупов. Старость накрыла человечество вместе с адом, творившимся повсеместно.
И всё-же Анеглы по-своему хранили остатки человечества от полного вымирания.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.proza.ru/2010/09/01/648