Откат

Михаил Хаймович
Вот недавно Президент по телевизору сказал – «Не может медицинское оборудование в какой-то там больнице г. Мухосранска стоить в три раза дороже, чем у поставщика за рубежом!».  И поручил прокуратуре найти виновных. Прокураторы под козырек, мигом воров назначат и осудят, начальству доложат. Да найти их не проблема Кто деньги выделял – известно, кто поставщик – тоже. В какие помойки (они же однодневки, они же ежики, они же технические кампании) деньги сбрасывали, по выписке из банка видно. А как доход поделили, сами расскажут. Получается так: много лет жили-жили бизнесмены с чиновниками дружно, первые работали и сверхприбыли получали, вторые  бюджет «осваивали», на откаты дома покупали.   Как правило, это устойчивая цепочка людей близко знакомых, проверенных, родственников. И вдруг! Царское око оборотилось в их сторону! Почему, кто засветился,  с кем-то не поделился – то одному Богу известно. Но под взгляд попали, и все! Прокураторы денег не возьмут, побоятся, и придется ребятам в суде кукарекать «Простите нас, мы больше не будем»! Конечно, не будут. Реальных сроков не дадут, скорее условно, но из обоймы выпали, воровать из бюджета их в команду больше никто не возьмет. На их место придут другие (всех не пересажаешь), и с новыми аппетитами, с учетом новых рисков и увеличенных операционных расходов сделают наценку в 4 раза.   
А есть и другой вариант: не найдут виновных, нет их и все! Так получилось, такие налоги у нас, такие таможенные пошлины, все честно посчитают и окажется, что вправду привезенное из-за границы втрое в России дорожает.
Мне все равно,  какой вариант получится, первый или второй.  Другое важно: то, что Президент нарыл сегодня в Мухосранске, а вчера в Урюпинске, существует всюду. Всегда. Везде. Без отката чиновнику, распорядителю средств, нельзя продать государству ничего, ни кусок ткани, ни оборудование, ни даже военной техники. И все это знают, и Президент, и прокураторы, и граждане. Последние, правда, не всегда могут оценить масштабы, а они ужасны. Настолько ужасны, что я пошел пить пиво. Больше не могу об этом, больно.