(второй рассказ из цикла "Семейный альбом")
Во второй половине ноября уральская зима уже проявила свой суровый характер. Нещадно мело. Но встретившись у магазина и зацепившись языками, соседки никак не могли разойтись по домам. Да и повод для разговора был важный.
- Барска дытына, - жаловалась Александра Яковлевна Таисье Денисовой, которую по-свойски называла Дынысыха, - не дают поносить, боятся, что уроню, – голос обиженно дрогнул.
- Ну, да разве у тебя дел мало? Вон, у вас еще двое, да за скотиной ходить надо, - посочувствовала та.
- Не-еет, – пожилая женщина была безутешна, - уж так хочется подержать Любочку, понянчить, – вздыхая, она машинально перешла на украинский диалект, - уж така красыва! Така красыва дытына! Таких и не бачила…
- Да что уж там красивого? – «Дынысыха» недоверчиво поджала замерзшие губы, - младенец только из роддома. А что, девочку Любой назвали?
- Нет еще, но будет Любой, - ответила Александра Яковлевна и добавила уже не очень уверенно, - или Олей…
- Да нас и не спросят. У ребенка родители есть, как захотят, так и назовут, - отмахнулась «Дынысыха» и, впечатленная новостью, поспешила домой.
Имя придумывали всей семьей. Вкусы оказались разными. Шестилетнему Славику нравилась зеленоглазая златокудрая соседская девочка.
- Зина! Зина! – выкрикивал он громче всех, - назовем сестренку Зиной!
- Пусть будет Галя, – вставила свое слово Лена.
Она на целый год и четыре месяца была старше брата, и считала Зинку задавакой. Зато с ее сестрой Галей они вместе гоняли по двору на великах.
- Зина красивее, - не уступал Слава.
Галя ему решительно не нравилась, к тому же, как он считал, была старой.
- Имя, - сказал рассудительно папа, - должно сочетаться с отчеством. Я Лев. Вот и подбирайте имя к отчеству Львовна.
Задача усложнилась.
- Люба - предложила бабушка.
- Александра Яковлевна, ну разве красиво звучит Любовь Львовна? – терпеливо отстаивал свое мнение папа.
- Люба или Оля, - проявив настойчивость, произнесла бабушка.
- Зина, - изрек задумчиво Славик.
- Галя, - из чувства противоречия возразила ему Лена.
- Тамара, - сказала мама, - назовем Тамара. Будет Тамара Львовна. Тома.
- Разумно, - одобрил папа.
А бабушка обиженно вздохнула:
-Пойду, хоть с коровой поговорю...
Сейчас она была уверена, что только рыжебокая любимица Марта понимает ее.
Когда бабушка, демонстративно шурша курткой, ушла, мама сказала папе:
- Ну, почему она все время обижается? Корову попросила, купили. Кур, поросенка завели. Вон даже Ваську, - кивнула она в сторону еще одного члена семьи, черного кота, который зеленоглазо сыто жмурился на хозяев, - разрешили оставить, хоть это и вредно для маленького ребенка. Где только она такого чернющего подобрала?..
Васька одобрительно-предано смотрел на маму, соглашаясь со всем и радуясь вниманию.
Ему единственному так уж точно было всё равно, как назовут младенца.
«Лишь бы покормить не забыли», - думал он о своем шкурном.
- Вера, ты не права, - Лева любил и уважал тещу, - Александра Яковлевна привыкла к крестьянскому труду, хозяйству. Она без скотины затоскует.
- У нее такие натруженные руки, что я боюсь ей ребенка дать подержать, вдруг уронит…, а она обижается.
- Вера! Это же твоя мама! Она стольких детей, внуков подняла этими руками. Пока Александра Яковлевна у нас живет, я спокоен за воспитание детей. Не смотри, что она необразованная, у нее же врожденный педагогический дар. А сколько для семьи она делает. Обед всегда приготовлен, пироги каждый день. Детей обшивает этими руками, так в хорошем ателье не сошьют. А какую колбасу она варит! Из соседних домов на запах гости приходят. В магазине такой не купишь. Ты рядом с мамой как барынька живешь. Занимаешься только прическами да нарядами.
- Да, - неожиданно согласилась Вера, - не понимаю, когда она только все успевает. И ведь все у нее безупречно получается: белье белоснежное, корова всегда помыта, вычищена, сама чистенькая аккуратная, накрахмаленная.
Дом огласился громким требовательным криком новорожденного. Это был ор обиженного брошенного ребенка. Вся семья наперегонки бросилась на призыв.
Первая подбежала к малышке бабушка, никто и не заметил, когда она вернулась.
- Томочка, Томочка…, – суетилась она, протягивая руки к внучке.
- Мама, я помогу, - Вера взяла девочку и бережно передала бабушке, в ее добрые и ласковые руки, которые Тома полюбит и запомнит на всю жизнь.
- Мама, - сказал Лева, - посмотрите на меня, и Томочку разверните лицом, я вас сфотографирую на память, бабушку и внучку.
- Я тоже хочу с бабушкой, - попросила Лена.
- И я, - присоединился к ней Слава.
Они прильнули к бабушке с двух сторон. Лицо Александры Яковлевны светилось счастьем. Никто не обратил внимания на Ваську, который успел в последний момент, высоко подняв свою кошачью гордость, хвост, прижаться к бабушкиным ногам.
Этот снимок повзрослевшая Тома особенно любила.