...У него руки были очень нежные. Он просто взял ее ладонь, сделал вид, что будет гадать по руке, а ей стало так тепло и приятно от этого прикосновения, что она не могла скрыть нечаянного смущения. Он внимательно рассматривал линии на руке, проводил пальцами то по одной, то по другой, как будто гадал на ощупь, а потом замирал и молчал. Ей хотелось закончить эту игру и взять обе его руки в свои, крепко сжать и долго не отпускать. Он, тем временем, развернул ее ладонь, стал изучать какие-то линии сбоку, погрузился в раздумья и как будто нарочно не произносил ни слова. А она уже нарисовала в мыслях картину: попросит ее телефон, она, конечно, сразу не даст, потом обязательно назовет эти заветные цифры и сделает вид, что ей абсолютно все равно, позвонит он или нет, а сама после расставания будет ждать звонка каждую секунду. Когда он позвонит, она притворится, что почти не помнит, что это за человек такой, который гадал ей по руке, как будто подобное случается с ней по десять раз на дню. В конечном итоге, он обязательно предложит встретиться где-нибудь, погулять, поговорить, помолчать, а она согласится с наигранным спокойствием. Потом они проведут несколько часов вместе, а его рука все время будет держать ее ладонь... На землю ее опустили внезапно прозвучавшие слова: «Вот...какое-то странное увлечение, непонятная история, не очень хорошая, а потом замужество, счастливое... и скоро!» Она потеряла дар речи и минуты три не могла вымолвить ни слова, поскольку это было в точности то, что ей уже говорили два раза, два человека, абсолютно не связанные между собой. Причем ее больше поразил тот факт, что этот человек, видимо, и правда что-то понимал в хиромантии, а она в душе посмеивалась над ним. Придя в себя, она поведала молодому человеку о том, что не в первый раз ей преподносят такую версию развития событий, рассказывая об этом, практически идентично сформулировав предложения. Он улыбнулся. У него была удивительно светлая и обаятельная улыбка, которая как будто стирала ненужные грани, существующие между чужими людьми, заставляла расслабиться и не чувствовать никакой скованности в общении с незнакомцем. Благодаря своей улыбке он казался тем человеком, которому можно было многое доверить, который поймет гораздо больше, чем все остальные люди. Она сама не заметила, как рассказала ему одну свою историю, которой немного стыдилась. Не потому, что поступила плохо, обидела кого-то или предала. Она стыдилась своей глупости, наивности, стыдилась даже такого светлого и чистого желания быть счастливой, потому что именно его безграничность и привела ее к столь неприятному концу той самой истории. А он слушал очень внимательно, так внимательно, будто запоминал каждое слово. Это ее немного пугало, но в то же время давало сил и дарило стимул рассказывать дальше. Закончив историю, она опустила глаза и принялась, было, плакать, но он довольно резко схватил ее за плечи и строго-настрого запретил расстраиваться по этому поводу. Он говорил банальные вещи о том, что никто не достоин ее слез, но при этом смотрел в глаза так, будто ему было жизненно важно, чтобы из ее глаз не упала ни одна слезинка, тем более по вине столь нехороших людей.
...Она влюбилась тогда. Рассказывала подругам и сама удивлялась. При других обстоятельствах, вполне возможно, она бы и внимания на него не обратила, ведь всё в нем было совсем не так, как ей нравилось, как будто нарочно сплошные противоположности. И это заставило ее в очередной раз понять, что любовь – это такое чувство, о которое разбиваются многие принципы и стереотипы, чувство, для которого не существует ни вкуса, ни цвета, ни каких-либо препятствий, чувство, дарованное человеку для того, чтобы всё лишнее терялось, отсеивалось за ненадобностью. Она и представить себе не могла, что можно так сильно скучать уже через пять минут после расставания и проклинать всё то, что способствовало этой разлуке: работу, дела, друзей, родных и близких. Ей вдруг стала знакома совсем другая ревность. Ревность, исходящая не от неуверенности в себе или собственнического чувства, а основанная на невозможности жить без его рук...
...А он на тот момент переживал тяжелые времена, пытался как-то пройти через то, что в один миг изменило его жизнь. Изо дня в день он вспоминал те роковые минуты, которые разделили его с любимой навсегда. Они обнялись и попрощались до вечера, а потом она решила перейти дорогу, не доходя до светофора, поскольку очень торопилась, и через пару минут он увидел, как ее туфли отлетели далеко, а сама она лежит без движения. Как страшное кино. Отпусти он ее чуть позже или раньше, перейди она дорогу в положенном месте – множество вариантов, но всё сложилось иначе. Она была самой дорогой для него, и он не представлял, как жить одному, без нее. Он существовал. Мог заговорить без всякой причины с незнакомым человеком, рассказывать какую-нибудь бессмыслицу, лишь бы как-то отвлекаться. Новая знакомая поведала ему свою историю, а он не смог. Нет, он мог бы с легкостью довериться ей, хотя бы потому, что она была с ним так искренна. Но тогда он уже понимал, каким грузом станет для нее подобная история, как она будет переживать, как она станет думать об этом ночи напролет. Ему стало жалко ее...
...Она любила его безумно. Забыла обо всем и обо всех. К счастью, они виделись каждый день, и он всегда держал ее руку в своей, обнимал, прижимал к себе, гладил по волосам, спрашивал, не обидел ли кто ее за прошедший день. Но никогда не говорил «люблю». Сначала она была так ослеплена своим чувством, что ее «люблю» хватало на двоих. Ей не нужно было ничего, кроме его присутствия. Вся ее жизнь, все ее счастье заключалось в том, что он шел или сидел рядом и держал ее за руку. А потом, когда эмоции немножко утихли, она задумалась о том, что он никогда не говорил ей о любви, ни слова. Он вообще практически ничего о себе не говорил. Однажды, когда у него было очень плохое настроение, а точнее, ему было очень тяжело на душе, он случайно сказал, что хотел бы погибнуть тогда вместе с ней. После этих слов пришлось рассказывать всю историю, что оказалось не так просто, ведь приходилось переживать всё заново. А ведь для него это было очень сложно, даже светлые моменты он вспоминал с необычайной тяжестью, поскольку не мог ничего вернуть назад. Она плакала, а он не останавливался и не трогал ее за плечи и не запрещал ей слез. Она рыдала, и земля уходила у нее из-под ног, а он все продолжал свое трагическое повествование. Казалось, что он и не видит ее, как будто находится где-то там, в прошлом. Несколько часов они молчали. Она пила мартини, он курил. И оба не знали, что будет дальше.
...Она еще около месяца не могла спокойно спать, вспоминала ту историю, представляла ту девушку. Она любила этого человека и, наверное, сделала бы все возможное, чтобы вернуть его любимую, лишь бы только его глаза по-настоящему заблестели, лишь бы сердце запело. Ей трудно было представить, как она сможет отпустить его, как сможет не ждать больше его рук. Но все равно была готова. Однако ничего нельзя было изменить. Однажды они вместе пошли на могилу, отнесли цветы. Он садился на землю, прижимался, а она отходила в сторону, не хотела мешать. Казалось, он ничего вокруг не замечал, но он видел, с какой заботой она относится к нему, как пытается не ранить его чувств. Наверное, он тоже ее любил, по-своему.
...Как-то вечером, когда за окном шел сильный дождь и хотелось сидеть на диване, кутаться в плед и пить горячий чай, в дверь позвонили. Она открыла, увидела его, обрадовалась. Они пили чай и молчали, пили чай и смотрели в окно, пили чай и держали друг друга за руки. Что-то нашло на нее в тот вечер, она прикоснулась ладонями к его лицу, заглянула в глаза и стала говорить. Она обещала, что будет с ним всегда, что она согласна на его нелюбовь к ней, согласна на то, чтобы он всегда помнил погибшую девушку, согласна даже на его возможную новую любовь к другой девушке, только ради возможности вот так встретиться и прикоснуться к рукам. Она с ума сходила... Выслушав ее, он ответил ей как будто холодным взором, отстранил ее от себя и попросил послушать его, не перебивая. Его слова врезались в сердце как ножи, было очень больно и хотелось уснуть или исчезнуть, чтобы не чувствовать этого. Он говорил, что уходит, что не будет появляться, бередить ей душу, что каждый из них сыграл свою роль в жизни другого. Его глаза немного потеплели, когда он просил ее постараться пережить это, принять, потому что она достойна, чтобы ее любили самой чистой, самой сильной, самой нерушимой и самой красивой на свете любовью. Потом наклонился к ней и прошептал на ухо: «Просто я знаю, что тебя ждет счастье, но не со мной. Поверь…»