Пятьдесят пять шагов

ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ШАГОВ (Из сборника "Узоры старого калейдоскопа")

Нельзя не падать, но можно и должно, упавши, восставать. Бегущий спешно, если и споткнется на что, спешно встает и опять устремляется по пути к цели - подражай ему.
Святитель Феофан

Спасение в том, чтобы сделать первый шаг. С него-то все и начинается заново...
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
Я - не поэт.
И не художник.
Но, раз вошедши в этот мир,
Стремлюсь понять я всех,
кто прожил
жизнь,
стерши башмаки до дыр.
04.02.04

* * *
Если уж начать говорить о первом шаге человека, то ни один из нас не помнит момента, когда он состоялся.
Человеческая жизнь начинается с парадокса:
Первый шаг в мир, подаренный человеку Создателем, сам человек не видит и не помнит никогда.
Зато прекрасно помнят все те, кто сначала присутствовал при рождении человека, а позднее внимательно наблюдал за ним, уже начавшим ходить.
Сам человечек еще не мог понять всю важность бытий, связанных с первыми шагами.
Он еще не усвоил то, что сколько бы раз он не падал, учась ходить, встать он должен на один раз больше.
Всегда.
И потом, когда станет взрослым, жизнь часто будет проверять его на умение крепко стоять на ногах, встать с колен.
Никогда плач упавшего не должен быть связан с болью ушибленных колен.
Плакать можно и совсем не стыдно по разным причинам, но в данном случае речь идет о скупых, но очень красноречивых слезах, связанных с усилием, иногда почти нечеловеческим усилием, чтобы снова стать на ноги.
Не спасовать и победить себя.
Жизнь такова, и это не должно быть секретом, что вставать с колен придется не один раз.
Это нужно делать. Делать как можно быстрее, что-бы, стоя на коленях и угождая всем, кого это радует, не привыкнуть так жить.
Только в одном случае спешить не надо.
Во время коленопреклоненной молитвы.
Молитва должна пронизывать тебя, окутывать.
Ты, слова молитвы, Лик и Дух Того, к Которому ты обращаешься со словами молитвы, во время нее призваны быть одним целым.
Я считаю так.
Правда, это - точка зрения только одного человека, не претендующего на истинность, и сам человек, ее высказывающий, не имеет даже желания кого-то нравоучать.

Один из нас
Да, он - один из нас.
Он проще, может быть.
Он, может быть, мудрее.
И жизнь, быть может,
у него не удалась...
А может - это заблужденье.
Всех тех, кто мимо часто проходил
И милостыню не подал,
Имея на сей счет свое сужденье.
Что значит проще?
Что не удалось ему?
Кто знает, как все было у него
когда-то...
Быть может, стоило бы подойти,
спросить
хотя бы раз?
Ведь он такой, как мы...
И стоит усомниться,
безусловно, задуматься:
Ведь он - один из нас...
А вдруг, он лучше нас?

* * *
На самом деле часто так и бывает: начали говорить о первом шаге человека, а коснулись серьезных проблем, сопровождающих человека всю жизнь.
Значит, и решать их предстоит всю жизнь.
Значит, не зря мы заговорили и о первом шаге.
Казалось бы. маленькое событие.
Но обратите внимание на закономерность.
Человеку не дано увидеть, почувствовать и осознать всего двух шагов в своей жизни: первого и последнего.
О первом мы уже немножко поговорили. И поговрим еще.
О последнем - не будем.
Последний шаг не удастся сделать самому.
Но к нему надо готовиться.
Если мы сказали о том, что со своим первым шагом малыш делает одно за другим открытия мира, подаренного ему Щедрой Рукой Создателя, то о какой необычайной красоте того - иного, неизведанного мира следует говорить, а вернее, мечтать!
Пока мы осваиваем первый.
И это тоже надо делать достойно.
И не забывать:
Если сделал шаг и упал - встань.
И продолжай путь.
И всякий раз вставай на один раз больше, чем падаешь.
30.01.04

В той или иной мере всякое дитя стремится к взрослости и жаждет вырваться из дома, из своего тесного гнезда. Наружу! В настоящую жизнь! В широкий мир. К самостоятельному существованию.
В положенный срок его желание сбывается. И какое-то время молодой человек захвачен новыми перспективами, строительством собственного гнезда, собственной реальности.
Затем однажды, когда новая реальность изучена, когда самостоятельность осуществлена, он внезапно выясняет, что старое гнездо исчезло.
Человек осознает, что его юношеские поиски «настоящей жизни», его бегство из гнезда оставили это гнездо незащищенным. Ничего не попишешь; тем не менее, он может свалить вину на природу. В чем природу не обвинишь, так это в открытии им того, что его собственные достижения, реальность его собственной выделки менее обоснованны, нежели реальность покинутого гнезда. Что если некогда и существовало что-либо настоящее в его жизни, то это именно гнездо, тесное и душное, откуда ему так нестерпимо хотелось бежать. Ибо гнездо строилось другими, теми, кто дал ему жизнь, а не им самим, знающим слишком хорошо истинную цену собственному труду, пользующимся, в сущности, всего лишь данной ему жизнью.
При всем своем мастерстве он так и не сможет воссоздать то примитивное, прочное гнездо, которое
услышало его первый в жизни крик. И он не сумеет воссоздать тех, кто поместил его туда. Будучи следствием, он не может восстановить своей причины.
Иосиф Бродский

* * *
Скрип разноцветной старой карусели.
Слоны, верблюды, кони мчатся мимо вас...
Птиц в парке радостные трели...
Вам захотелось в детство?
Хоть на час...
Туда, где патефоны и шарманка,
Где санки и коньки, где попугай,
Солдатик оловянный, обезьянка,
На завтра в цирк билет.
Не забывай!
Варенье варят. Скоро будет «пенка».
Ее тебе попробовать дадут
С кусочком мягонькой «французской» булки
Потом - играть.
В свой старый двор,
В его таинственные закоулки.
А вечером - домой. Где абажур,
Где старый шкаф, комод и гобеленчик
над кроватью,
Где запах пирога - все создает уют,
Ушедший добрый мир
С салфеточками, вышитыми гладью.

* * *
В мире появился еще один младенец.
Только что появился.
Мир даже этого словно не ждал и воспринял, как приятную неожиданность.
А вот его мама и папа ждали.
Они ждали.
А если бы мир знал, как ждали этого события бабушки и дедушки!
Этого никто даже не мог представить. Просто потому, что радость бабушек и дедушек в день рождения внуков представить просто нельзя. Это высшая радость.
Так я думаю!
30.01.04

Странно, что я вижу самого себя в этой сцене. И тем не менее я вижу - так же отчетливо, как вижу их. И опять-таки это не тоска по молодости, по прежнему месту жительства. Нет, скорее всего, теперь я вижу их жизнь такой, какой она была прежде, а прежде она включала меня.
Иосиф Бродский

* * *
Убирая в доме, все обычно выбрасывали или выносили в гараж связки старых газет и журналов, старые чайники и сковородки, маленькие коробки, которые долгое время играли роль шкатулок.
Но никогда не выбрасывали старую пластмассовую куклу, являвшую собой довольно убогое зрелище.
У нее не было одной руки. Редкие волосы, напоминающие тоненькие белые нитки, можно было пересчитать.
Но любой член семьи, в процессе уборки натыкавшийся на старую куклу, обязательно бережно брал ее в руки, несколько секунд смотрел на нее с выражением лица, напоминающим грустную улыбку, и аккуратно клал в какой-нибудь уголок шкафа, удобно расположив ее среди других вещей.
Конечно же, куклу все любили.
Так же, как она любила представителей нескольких поколений этой семьи.
А каждый из старших, держащий всякий раз куклу в руках и улыбающийся с легкой грустью, думал и даже надеялся на то, что кто-нибудь из младших, когда-нибудь неожиданно вспомнит об этой кукле, кукле из детства, и снова захочет подержать ее в руках.
И даже нельзя представить, что будет, если в этот самый момент ее не окажется в доме!
Просто невозможно представить.
30.01.04

* * *
Кто-то сегодня пошел в первый класс
- это раз...
Кто-то - в последний,
и это, конечно, успех.
Не для всех!
Кто-то уснул, сон увидел цветной
первый раз!
Кто-то уснул лишь с желанием
встретить рассвет еще раз...

* * *
Щенок малюсенький с котенком
Играли во дворе.
За зайчиком за солнечным гонялись
И прыгали, и радостно пищали...
К их счастью, что такое лай, мяуканье
они еще не знали.
Они росли и не подозревали,
Что, если бы дальше так,
всю жизнь,
они смогли играть,
Не омрачая дней грызней и дракой,
Никто и никогда больше б не смог сказать:
Живут, мол, словно кот с собакой.

* * *
Шел сказочный солдатик
со сказочной войны.
Шел маленький солдатик
из маленькой страны.

И пел он про солдатика
совсем как акробатика.
Потом он посерьезнел:
причем здесь «акробатик»,
Коль он идет с войны?

Пусть сказочной, коротенькой,
но все-таки войны.
Из сказочной, пусть маленькой,
но все-таки страны.

Вокруг мелькали бабочки,
Был радостен солдатик.
И вдруг подумал он еще раз:
Вот-те на: причем здесь «акробатик»?
16.02.04

* * *
Как-то во сне я увидел необычайную картину.
Был солнечный зимний день.
Во дворе, перед нашим домом играли в снежки, катались на санках, о чем-то весело разговаривали, смеялись, когда кого-то удавалось столкнуть с санок в снег, мои родители, бабушки, дедушки, множество родственников.
Их одежда соответствовала времени их молодости и поэтому отличалась своими характерными особенностями.
Я прекрасно видел, как им было хорошо, весело.
В их веселье была откровенная бесшабашность, и это меня заставило тоже улыбнуться.
Потом я с удивлением подумал: а где же в этой веселой компании моих родных я сам?
Сначала я удивился, а потом вспомнил, что вижу всю эту сцену из окна.
Я-то в это время дома, на значительном расстоянии от них.
От обиды, что меня не взяли с собой, я проснулся.
Было свежее летнее утро.
Кто-то прогуливался с собакой, кто-то уже спешил куда-то, вывешивали белье...
Был выходной. Спешить было некуда, и я снова лег в постель и попытался заснуть.
Мне совсем не хотелось спать.
Я просто хотел еще раз увидеть этот сон.
Или какой-то очень похожий на тот, первый.
19.06.03

* * *
Плакал малыш, сломавший карандаш.
Он не дорисовал своего котенка,
«Портрет», который он хотел однажды подарить
Рыжеволосой маленькой девчонке,
Которую любил
Любовью тайной, и смешной, и озорной,
Чей ранец каждый день носил из школы он домой.

Но вот котенок этого не знал
и весело во дворике играл.

И мальчик все старался случай тот забыть.
Но девочку он продолжал любить.

И через много лет жене он этот эпизод
подробно рассказал.
Она, качая головой, красиво, мило улыбалась.
И рыжих прядь ее волос щеки его касалась.
09.10.03

* * *
На этом трамвае мальчик каждый день ездил в школу и обратно.
Особенно он любил ездить зимой, когда, сидя в холодном вагоне, он дышал на замерзшее окно и в маленьком участке стекла, где оттаяла изморозь, видел заснеженные деревья старого парка, замерзший пруд, летнее кафе, куда они ходили летом со своим дедушкой...
Каждый раз мальчик замечал, что, подышав на стекло, на изморозь, он видел (или ему так казалось) совершенно разные образы. Возможно, ему так казалось. Еще ему казалось, что так будет всегда... Прошло много лет.
Трамваи по-прежнему ходили по своему маршруту. Не было в них только мальчика, дышавшего на оконное стекло трамвая.
Был директор школы, спешивший на работу в своей «семерке» и в очередной раз продумывавший «сценарий» педсовета, который будет только через неделю.
Но он же директор школы и должен продумывать все заранее.
Итак, мальчик стал директором школы.
Парк, пруды, заснеженные деревья зимой, летнее кафе... Все это было так, как много лет назад.
Не было только дедушки, с которым он ходил в летнее кафе.
Мальчика, того мальчика в ушанке, зимнем пальто и с портфелем, где в боковом кармане лежал завтрак, приготовленный мамой, не было тоже...
Только потому, что степенный директор школы, ехавший на работу, уже не считал, что так будет всегда.

* * *
В красивой деревне (я бы очень просил не удивляться относительно «красивой деревни». Нет в России некрасивых деревень. Есть забытые. Трудно сказать кем: жителями или теми, кого называют «властью») жили люди.
Жили хорошо: скот, птица, река, ивы, склонившиеся над ней.
Еще в этой деревне работала школа.
Удивительно?
Нет-нет. Просто работали учителя, любившие детей, и учились дети, любившие своих учителей.
Эти замечательные дети любили и своих родителей, и братьев, и сестер, и соседей, и гулявших вокруг без отклонений от указанного маршрута коров, гусей, уток, и всю живность, являющуюся обязательным атрибутом сельского двора.
Здесь надо было бы продолжить повествование...
Но все уже сказано...
Любивших родителей, учителей...
А больше любви к другим не бывает ничего...
Поэтому осталось совсем немного.
Дети любят родителей, и родители - детей.
Дети любят учителей.
Дети готовы любить и «власть»... если она любит детей.
И вот как раз тут-то - самое главное: власть сильна лишь тогда, когда она любит детей!
А уж если дети любят власть (в этот раз без кавычек), - она сильна.
Она и вправду власть!

* * *
Я не знаю, как зовут этого зверька. Я увидел его изображение в Баварской киностудии.
Он понравился мне, потому что я видел в нем что-то очень близкое.
Никто не знает, как звать этого зверька...
Да это, в общем-то, и не главное! Главное другое: он был очень грустным, добрым, ласковым. Причем до такой степени, что в дополнение ко всем его чертам, перечисленным выше, он всегда держал в руке... свое сердце, которое хотел подарить людям, и маленький подарочек, содержание которого для всех оставалось секретом!..
Все это видели: и сердце в руке - в первую очередь! Но он опасался, что никто ему не поверит, никто не представит себе: как это - отдать сердце окружающим тебя.
И тогда это существо стало водить рядом с собой своего друга, маленького слоника!
Маленький слоник у всех вызывал доверие. Почему?
Этого не знал никто, даже сам маленький слоник, являвшийся добрым существом, но не пытавшийся даже себе представить, что может нравиться всем и даже вызывать доверие всех. На эту странную, казалось бы, парочку люди стали смотреть с большим доверием. Почему?
Этого не знали оба зверька, но это было так. (Я извиняюсь, что слона, пусть даже очень маленького, назвал «зверьком»).
Но речь же не о людях! Они - зрители! И вот этот... Я уже говорил, что не знаю, как зовут этого маленького зверька, все время почему-то стеснялся. Не знаю, как сложилась их, со слоненком, жизнь...
У меня есть только один рисунок, где слоненок привел своего друга на День рождения. Тот, конечно, захватил букет... Но снова постеснялся преподнести его виновнику или виновнице торжества.
И, спрятав букет за спину, он стыдливо отвернулся. Он снова надеялся на слоника... Не знаю, чем окончилась эта сцена. Не знаю, была ли сцена встречи, было ли удивление, обида, радость...
Я знаю лишь одно: все это мне напоминает человека, мечтающего преподнести кому-то букет цветов, подарочек и даже свое сердце, но не могущего это сделать лишь по одной причине - а надо ли все это тому конкретному, абстрактному, выдуманному, взятому из сказок или, наоборот - из жизни - существу, которому адресован этот букет, маленький подарочек и даже сердце?
На этот вопрос наш герой не мог ответить никогда.
Не верите?
Посмотрите в его глаза.
Они грустят, надеются, любят, ждут.
Любят и ждут всегда.
Правда, на рисунке он, скрывая именно глаза, отвернулся.
Но букет-то вы видите?
А слоника, его друга?
Так что же еще вам нужно доказывать?

* * *
Представим себе, что в одночасье все молоденькие бычки, мирно пощипывающие травку, согреваемые солнцем и заботой своих мам, научились читать и узнали, что есть фраза-понятие «сказка про белого бычка».
Они все, конечно, подумают, что никогда не встречали бычка абсолютно белого цвета.
Может быть, такой бычок и есть, но они о нем ничего не знают.
И в данном случае очень плохо, если они сразу забеспокоятся и спросят, почему сказка только про белого бычка. Чем они все хуже его?
Очень хорошо или, по крайней мере, значительно лучше, если их всех охватит радость, и они подумают: раз уж о них всех пока забыли, то здорово, что об их белом собрате уже многие знают.
Даже среди людей.
Тогда бычки точно решат, что когда-нибудь все узнают и о них, будут очень надеяться, что наступит и их черед.
04.06.04

* * *
Яркий и теплый луч утреннего солнца разбудил спящего на окне рыжего кота.
Он открыл глаза, осмотрелся, пошевелил усами.
Через несколько секунд кот, требовательно и настойчиво постукивая передней лапой о пол, уже разбудил хозяйку.
Вначале она строго посмотрела на него, потом улыбнулась и направилась на кухню ставить на плиту маленькую кастрюльку для приготовления кошачьего завтрака - несколько маленьких мороженых рыбешек.
Это была любимая еда кота, в очередной раз принесшего хозяйке радостную весть о том, что наступил
новый день.
Чудесный солнечный день.
04.06.04

* * *
Начался дождь.
Сначала мелкий.
Потом уже - настоящий ливень.
Через несколько минут повсюду стали образовываться большие лужи.
Множество людей, с зонтами и без, застигнутые ливнем, спешили укрыться от него, где только это было возможно.
Они бежали по улице, перепрыгивая или обегая большие лужи, которые увеличивались с каждой минутой.
Одинокая утка, посматривающая на эту картину из-за приоткрытой дверцы калитки, задумалась: чего так испугались все эти люди?
Одежда высохнет.
Теплый дождик не станет причиной их болезней: всяких насморков, кашлей.
Правда, ее все-таки радовало, что у уток не бывает таких смешных, по ее мнению, хворей.
Да и почему они, люди, так боятся луж?
Утки-то их не боятся!
Тогда она сразу сделала вывод о том, что люди просто не хотят сушить и чистить обувь.
Какие лентяи!
И она направилась уверенной утиной походкой к самой большой из луж, в которой можно было даже поплавать.
04.06.04

* * *
Читая детям стихотворение «Что такое «хорошо» и что такое «плохо», нужно сразу объяснить им, что позднее, с годами, они могут по-разному оценивать плохое и хорошее.
Главное при этом - быть свободным в выборе между этими двумя понятиями, верить и делать все для того, чтобы всякий раз сделать правильный выбор.
И еще раз повторим - верить.
Веровать!
Это обязательное условие правильного выбора.
04.06.04

* * *
Увидев в траве муравья, спешащего куда-то без традиционной ноши, не спешите отказываться от привычного образа муравья-работяги.
Может быть, или даже скорее всего, он как раз спешит взять какую-нибудь соломинку, чтобы медленно, но настойчиво тянуть ее по густой траве.
Ту самую соломинку, очень необходимую для обустройства жилища его большой муравьиной семьи.
04.06.04

* * *
Зто была самая маленькая комета.
Астрономы и прочие, называющие себя учеными, сочли, что заниматься подобного рода небесным телом просто недостойно для их уровня.
Тем не менее, эта маленькая комета, почти невидимая, летела по своей траектории и была почти не видима глазу вместе с ее маленьким искрящимся хвостиком.
Она не должна была сгореть, так как из-за своей величины просто не подчинялась законам физики. Она вообще никому не подчинялась. Лишь полет был ее главной целью, и еще ей очень хотелось увидеть планету Земля, которая оставалась многие миллионы лет для нее загадкой.
Приблизившись к Земле на несколько десятков километров, комета была поражена многоцветием поверхности Земли.
Когда комета пролетела рядом с какой-то птицей, то удивилась тому, что летать можно и иначе, не так, как она, а с помощью крыльев, и также ощущать прелесть полета и свободного парения.
И комета поняла, что птица может прожить множество раз эти замечательные мгновения полета и свободного парения.
В отличие от нее, кометы.
В этот момент комета даже усомнилась в том, что когда-то была звездой. Оказалось, что звезде недоступно то, что доступно птице.
Она пролетела рядом с несколькими бабочками, даже не переставшими махать прозрачными хрустальными крылышками и даже не успевшими удивиться тому, что рядом с ними пролетела хоть и совсем-совсем маленькая, но комета.
Правда, в какой-то момент комете показалось, что бабочки поприветствовали ее своими тоненькими усиками, разместившимися на головках.
Через несколько секунд комета приземлилась в детской песочнице.
Было раннее утро, и во дворе никого не было. Прошло какое-то время, и рядом с ней уже весело играли котенок и щенок.
Они были еще совсем маленькими, но по сравнению с ней казались исполинами.
Комета подумала, что это и есть люди, о которых она слышала там, далеко-далеко во Вселенной.
Щенок заметил комету, не похожую на маленький простой камешек, которых было очень много во дворе. Она показалась щенку каким-то более ярким, хотя и маленьким камешком.
Щенок подошел ближе, обнюхал комету и, не заподозрив ничего ни опасного, ни удивительного, коснулся кометы мокрым носом.
Комете вдруг стало необыкновенно хорошо, и она просто немножко позавидовала всем существам, живущим на Земле.
Комета была уверена, что такой «теплый прием», какой был организован щенком и котенком в ее честь, когда они оба радостно прыгали вокруг нее, - это нормальное явление, характерное для всех, живущих на Земле.
И на секунду представила себе: как хорошо было всем землянам многие миллионы лет, когда она скиталась в одиночестве по Вселенной...
К ее счастью, разочароваться она не могла.
Это качество им не свойственно...
кометам.

* * *
В большой компании детворы, собравшейся по какому-то случаю во дворе, царило небывалое веселье.
Все весело смеялись, перебрасывались какими-то короткими фразами и после этого смеялись еще громче.
Не смеялся только один мальчик, стоявший с красно-синим мячом под мышкой и с удивлением взиравший на эту, по его мнению, непонятную радость, овладевшую окружающими.
Смех ему просто казался шумом.
Для него в этой ситуации просто не было повода для радости.
Потому что смеялись над ним.
Но молчал он не просто потому, что не видел причины для смеха.
Он не мог понять, как это все могут радоваться и смеяться, когда рядом есть пусть даже один человек, которому грустно.
04.06.04

* * *
Жил да был Гадкий Утенок. Причем никто не помнил, когда и за что его назвали гадким.
Да и могли ли, имели ли право назвать другие, будь то утки, гуси или куры, назвать того или иного малыша-утенка гадким?
Животные над этим задумываются редко и считают по ошибке, что на своем дворе могут делать все и даже давать обидное прозвище.
Утенок был еще очень маленьким, но старшие часто ругали его за одну странную и довольно опасную для утят привычку.
Частенько он выходил за ворота усадьбы и часами мог стоять и рассматривать окружающих, спешащих куда-то прохожих.
Иногда что-то могло его очень заинтересовать, например, зонт или галоши, и тогда он долго наблюдал за этими интересными предметами, а потом спрашивал старших: что это было и зачем оно.
Старшие, которые, конечно, всегда очень заняты и у которых на детей к концу дня не остается ни времени, ни сил, отвечали ему всегда одно и то же:
- Придумает ведь, не даром это гадкий утенок. Наверное, что-то задумал.
Логики в реакции взрослых не было никакой. Но они были взрослыми и после данного ответа Утенку не хотелось продолжать разговор, и он медленно шел спать, размышляя о чем-то своем.
Однажды Утенок стоял возле ворот и увидел, как какой-то мужчина украдкой бросил во двор, прямо к деревянным постройкам, кусок горящей пакли.
Сразу сообразив, что может начаться пожар, Утенок быстро подбежал к горящему куску пакли и столкнул его носом в лужу.
Пакля зашипела и погасла.
Утенок посмотрел на лужу и лежащий в ней кусок теперь уже мокрой пакли и подумал: как хорошо, что я был рядом и увидел это. В это время он неожиданно услышал кусочек диалога взрослых уток:
- Вот видишь, я же говорила тебе, он задумал что- то. И вот, пожалуйста...
Утенку стало немножко обидно. Даже, пожалуй, не немножко.
Зато после этого события он перестал обращать внимание на слово Гадкий.
Он был таким же утенком, как и все. Может быть, даже лучше кого-то из окружавших его утят.
И еще. Произошло главное. Он почувствовал себя взрослым, а это значит, он перестал советоваться со взрослыми, теми, с которыми еще вчера пытался это делать.
Утенок по-прежнему любил выходить на улицу, где у него по разным поводам возникала масса вопросов. Но теперь ответы на них он искал сам.

* * *
Однажды, солнечным утром, многие заметили, как по стене старинного дома прыгал, совершал какие-то необыкновенные пируэты и даже балетные па (знать бы все их названия, то можно было бы и перечислить!) солнечный зайчик.
Он взялся невесть откуда и, облюбовав стену дома, показывал все, на что он был способен.
Кто-то считал это забавой и даже желанием зайчика привлечь к себе внимание.
На самом деле - это была просто его жизнь; порожденный солнечным светом и веселый оттого, что никогда не знал, сколько времени отвело ему солнце для игры, бывшей для него жизнью. Для него не существовало время. Были только сиюминутные радость и озорство. Людям, видимо, даже не стоит вдумываться и анализировать подобный образ жизни.
Во-первых, хотя бы потому, что они - не солнечный зайчик или зайчики и должны остерегаться возможных неправильных выводов из этого самого анализа жизни солнечного зайчика.
В это время сам зайчик, пользуясь своей невесомостью и возможностью моментальной реализации всех мыслимых и немыслимых физических и не только научных теорий, «облетел» все стены дома и решил проникнуть внутрь.
Совершив на одном из стекол что-то из области фигурного катания высочайшего класса, он, не только не разбив стекло, но и не оставив на нем никаких видимых следов, проскользнул внутрь.
То, что это помещение называлось кухней, зайчик не знал, но его поразило разнообразие лежавшего на столе, того, что мы, люди, называем овощами, и завораживающая прелесть какого-то нового, не известного ему доселе ощущения, которое мы, люди, давным-давно прозвали запахом.
Хозяйка стояла у стола и, ловко работая ножом, готовила овощное рагу. На столе лежали свежая капуста, морковь, лук, свекла.
Сковороды, блестящие, разной величины сковороды, висели на стене и готовились к торжественному моменту начала приготовления блюда. Печь была готова.
Оставалось только ждать хозяйку, которая знала эту торжественную процедуру приготовления рагу наизусть и готовилась к ней с уверенностью, достойною женщины, способной покорить всех своим умением приготовить вкусный обед.
Пожалуй, она даже думала иногда, что лучше нее этого не сделает никто.
Зайчик увидел это на ее лице, полном и добром, раскрасневшихся щеках и по очень точным и уверенным рукам, одна из которых крепко держала разделочную доску, а вторая «жонглировала» кухонным ножом.
Несколько раз зайчик скользнул по лицу хозяйки, заставив ее зажмуриться.
Потом несколько секунд «посидел» на капусте, морковке, луке.
Еще несколько раз на огромной скорости облетел стол с овощами, старинную мебель, стоявшую на кухне и помнившую хозяйку еще маленькой девочкой, на секунду задержался у оконного стекла, увидев на нем яркое светлое пятно, приближавшееся к нему и сразу исчезнувшее, как только он пронесся сквозь стекло на улицу.
Заметьте.
Зайчик так равнодушно отнесся к овощам, скрылся, не отведав даже кусочка моркови.
Вы просто забыли.
Это же был солнечный зайчик.
А они ничего не едят вообще.
Потому что никогда не знают, хватит ли у них на это короткой, совершенно независимой от них самих, но очень забавной жизни.
Пожалуй, здесь я обязан оговориться: словосочетание «забавная жизнь» может употребляться только тогда, когда мы говорим о солнечном зайчике.
И больше никогда.
Зайчик выскочил на большой скорости из дома на улицу.
Ему очень понравилось в большой комнате, где готовят что-то, стоят старые вещи, названия которых сегодня уже не знают даже люди.
Ему запомнилось доброе лицо хозяйки.
И зайчик подумал, что со злым лицом делать-то ничего и нельзя.
Все равно не получится или получится плохо.
Зайчик подумал обо всем этом и исчез.
Никто, даже он сам, не знал, куда.
Дальше уже историю знаем только мы.
Стоявший на улице мальчишка в клетчатой фуражке и длинных брюках, скрывавших даже его ботинки, ободранные носы которых только и торчали снаружи, положил в карман брюк маленькое зеркальце и довольно улыбнулся.
Парень давно хотел как-то «насолить» тетке, не раз кричавшей из окна, того самого кухонного окна, выходившего на улицу, когда он дрался на улице или гонял по тротуару на чужом велосипеде.
«Это только начало», - подумал парень. «Она меня еще узнает», - подумал он и победно осмотрел всю улицу.
Все было как обычно.
Люди, трамвай, велосипеды, торговки, спешащие в школу мальчики и девочки.
Не было только солнечного зайчика.
Он же давно исчез, помните?
Не зная про зеркальце, солнце и многое другое, что было уже после него.
Он исчез с добрыми впечатлениями от всего, с чем встретился в своей короткой жизни, от знакомства с маленькой, но доброй и уютной частичкой мира, которого не знал.
А главное - он летал.
Как он летал!
Вот уж, право, так легко, красиво, стремительно, но, | в то же время, имея возможность заметить все то, что тебя заинтересовало, удивило или обрадовало, можно лететь лишь один раз.
По крайней мере, мне кажется так.
Я очень рад за него, яркого, теплого и доброго солнечного зайчика.
А уж историю, которая произошла после него, мы ему, если когда-нибудь встретим, рассказывать не будем. Правда?
29.02.04

* * *
Гуливер лежал на самом берегу моря, и огромные волны превращались в мелкие брызги, коснувшись его
огромного тела...
...И тысячи лилипутов радовались, что могут дернуть за волосинку Гуливера, могут ударить его со всей своей лилипутской силой тоненькой лилипутской тростью, наступить ему на палец своей маленькой жалкой лилипутской ножкой в дорогом, но очень маленьком башмаке...
А что Гуливер?
Терпел?
Страдал?
Нет-нет...
Гуливер просто спал, убаюканный теплой морской
волной.

* * *
Вот и кончилась наша сказка.
В ней не было ни принцев, ни фей, ни разбойников, ни, главное, хрустальных башмачков.
В этой сказке просто был каждый из нас...
Или кто-то из тех, кто прочитал эту сказку в первый раз!
И совсем не обязательно эту.
Просто надо читать сказки...
И взрослым, и маленьким это совершенно необходимо.
Когда все будущие взрослые будут воспитаны на одних и тех же добрых сказках, воцарит Гармония.
Та самая Гармония, о которой думал Создатель.
Но как, как убедить людей в том, что сказки необходимы?
А надо ли это?
Надо!
Хотя бы стараться делать это.
Убеждать, уговаривать, просить...
Иначе о какой Гармонии может идти речь?
Хуже, если понятие Гармонии не определено и не усвоено каждым.
Тогда работа предстоит еще большая.
Но, надо это делать.
В противном случае, забыв про понятие Гармонии, люди перестанут строить Мир.
Тот Самый, который задумал, и сделал все, чтобы он был, наш Создатель.
Теперь нам, с огромным опозданием, предстоит потрудиться.
Успеть бы!
Смочь!
Не опоздать!
Сделать еще один шаг!

* * *
Помните?
«Если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так...»!
Как?
Как можем мы называть друзьями тех, кого сразу не разберешь, «плох он или хорош»?
Это от доверчивости?
Или от почти стадного чувства?
А может быть, вы друг друга не смогли понять?
Как часто мы говорим: «мы с друзьями», «был у друзей», «друзья как-то зашли»...
Может, это потому, что мы боимся одиночества?
Одиночество благородней и откровенней, чем слово дружба, не содержащее в себе ничего от сути, содержания этого великого понятия, встречающегося очень редко и зачастую неожиданно.
И не надо спешить. Не стоит многих называть друзьями и говорить об их количестве.
Их надо чувствовать.
Всегда хотеть, чтобы они были рядом.
Но никогда не организовывать специально «дружеских встреч».
Даже не надо ждать их.
Друг придет сам.
Это будет всегда неожиданно.
И всегда радостно.
14.05.04

Пугает только неизвестность. Но когда человек уже столкнулся с нею лицом к лицу, она перестаёт быть неизвестностью.
Антуан де Сент-Экзюпери

Шаг - это не просто известное с детства движение.
Это событие, это цепь событий, переживаний, размышлений, наблюдений, восторгов и разочарований, которые могут растянуться не на один год.
Шаг - это и анализ увиденного, прожитого, прочитанного.
Шаг - это обобщение. Обобщение всего того, что прожито за все это время путешествия, сколько бы оно ни продолжалось.
Заметить все, поразившее красотой, удивившее, сохранить в своей памяти самое дорогое.
Пусть все самое лучшее за это время будет всегда перед глазами, всегда с тобой.
Кто знает, сколько еще шагов предстоит совершить, какой из них станет последним?
Этого и не надо знать.
Об этом не надо даже думать.
Надо просто жить, шагать с того самого момента, когда проснешься, и ощутишь свежесть и радость нового дня.
Еще одного.
Еще одного, подаренного тебе Господом.
Цени, всякий раз цени этот Щедрый Подарок.
И так всякий раз.
Проснувшись, порадуйся, поблагодари Его за этот светлый день. И - вперед.
Сделай шаг. Помнишь, именно с него-то все и начинается заново!
30.02.04

* * *
Бывают дни, когда выходишь на улицу с каким-то I непонятным чувством.
Это не одиночество, от которого ты хочешь убежать.
Это и не стремление найти кого-то очень близкого, чтобы все ему рассказать, попросить совета.
Это и не страстное желание вдохнуть много-много свежего, вечернего воздуха, полного запахов цветов и трав.
Ты идешь по улицам и встречаешь много, очень много людей, также бредущих и не замечающих тебя, может быть, лишь только потому, что количество их I забот не позволяет им самим даже обернуться по сторонам. Они даже не думают о том, что решение какого-то гнетущего их вопроса находится совсем рядом - только посмотри вокруг себя. Только посмотри!
Непонятное чувство, с которым ты вышел на улицу, так и не проходит.
Да оно и не может пройти.
Лишь по той причине, что ты его даже не определил.
Оно просто повело тебя куда-то, и ты пошел, даже не спросив куда и зачем.
Погуляв, ты возвращаешься.
Того, первого, чувства вроде не стало.
Но ты все равно не волен исправить или даже определить свое состояние.
Нельзя обнять пустоту.
Нельзя взять в руки кусочек ветра.
Нельзя...
Иногда кажется, что почти все, что тебе необходимо, как воздух, как любовь, как солнце, как утренний солнечный зайчик, прыгающий радостно по комнате, - нельзя.
И ты снова, дождавшись вечерней темноты и прохлады, выходишь на улицу с каким-то непонятным чувством.
Иногда даже выбегаешь.
Выбегаешь тогда, когда сам себе задавая вопрос - почему? - стараешься как можно быстрее вернуться обратно.
30.01.04

* * *
Среди произведений Владимира Набокова есть одно очень или сравнительно небольшое, редко упоминаемое критиками, почитателями и недоброжелателями. Оно называется - «Подвиг». Оно о мальчике, рано потерявшем отца, и о дальнейшей его жизни, в России и за ее пределами, о его учебе в Англии и, конечно же, любви.
Я не собираюсь, конечно же, пересказывать это произведение. Просто некоторые его моменты, их немного, почему-то заставили меня о многом подумать. Возможно, не только меня.
Мальчика звали Мартын. Весть о смерти отца пришла к нему неожиданно, во время летнего отдыха в Крыму.
«...Мартын побледнел и растерянно улыбнулся, а затем долго блуждал по Воронцовскому парку, повторяя изредка детское название, которое когда-то дал отцу, и стараясь представить себе, - и с какой-то теплой и томной убедительностью себе представляя, - что отец его рядом, спереди, позади, вот за этим кедром, вон на том покатом лугу, близко, далеко, повсюду».
Это чувство мне очень давно знакомо. При том, это не чувство на тот, скорбный, неожиданный (всегда неожиданный!) момент, оно не проходит.
Я говорю про себя. Я всегда вижу идущего по улице отца, спешащего с сумкой на рынок деда, бабушку, чистящую посуду или вяжущую крючком какую-нибудь очередную красивую вещицу. Это чувство во мне всегда.
Видимо, иначе и не может быть: у Господа все живые!
Однажды в Симферополе, много лет назад, я приобрел небольшую картину - «Воспоминания». Как раз в ней я увидел все это: в туманную даль уходят силуэты людей: дама в длинном белом платье и шляпе, мальчик на велосипеде, мужчина, держащий нежно под руку свою возлюбленную... Потом был стих -

Мир воспоминаний - мир лунного света
Крик птиц улетающих, запахи лета,
Моменты отчаянья, краски рассвета
И в легком тумане - родных силуэты...
Шум Нового года и грусть Дня рожденья,
Минуты признанья и радость прощенья,
Встреч счастье и скрытая скорбь расставанья,
Весенний ручей и цветов увяданье.
И с каждым днем сильнее и сильней
Вам не хватает лиц и голосов друзей.
Их глаз хрустальный блеск,
Их смеха чудный звон
Уходят вдаль, во тьму,
В тяжелый, мрачный сон.


Все наши ушедшие родные рядом. Мы просто не видим их, живя в другом измерении. Но мы будем продолжать советоваться с ними, обращаться к ним, называя исключительно не по именам, а по данным в детстве им ласковым прозвищам. И плохо, если таких прозвищ не было.
Вы, теперь уже взрослые, много потеряли, вернее, многого в отношении к вам ваших детей не почувствовали.
У меня это прозвище было и есть.
И я очень рад всякий раз слышать его из уст своих детей.
Очень рад.
Не знаю, почему, но именно сейчас я вспомнил одно свое стихотворение -

Карабас-Барабас,
Арлекин, Панталон...
Вс; знакомые нам персонажи.
Они с нами всегда –
Каждый день, каждый час
В театре маленьком
кукольном
нашем.
Но любимее всех, безусловно же, он –
Весельчак и добряк,
Очень разный, родной
Грустный клоун
- смешной Панталон.

Мы немного отвлеклись, но так всегда бывает, если любишь собеседника и тему беседы.
В данном случае (я о себе) как раз так.
Позднее, следуя сюжету произведения Владимира Набокова, мальчик уехал вначале к дяде в Швейцарию, потом - в Англию, но это как раз и не главное.
В Швейцарии Мартыну исполнилось семнадцать лет. Дядя уехал в город за подарком, и юноша ждал чего-то очень необычного.
Я уже, правда, не помню, что может ждать юноша на семнадцатилетие.
Вот так и бывает: я уже не помню, а мальчик не
знал!
Дядя Генрих явился неожиданно с видом человека, точно знавшего, что купил подарок, который обязательно понравится.
Он подошел к юноше и с торжественным видом протянул ему бронзовую статуэтку.
Этот дарственный жест он сопроводил словами, на содержании и смысле которых мне и хотелось бы немножко остановиться:
«Это, по крайней мере, вещица, которая останется у тебя навсегда, - ясным голосом сказал дядя Генрих и слегка откинулся, откровенно любуясь статуэткой. - В семнадцать лет человек уже должен думать об украшении своего будущего кабинета...» Вот прямо так и сказал!
Безусловно, эту фразу, да и сам подарок можно воспринять как шутку.
У меня не получилось. Я подумал, насколько дядя Генрих был мудр. Речь ведь идет не только о кабинете, его обстанов ке, да и вообще каждый человек склонен работать, думать, читать в обстановке, которая именно его к этому в наибольшей степени располагает.
Да и вообще мечта о собственном кабинете в собственном доме для большинства, к сожалению, несбыточна.
И тут, снова к сожалению, я вынужден причислить и себя к этому большинству.
Подарок дяди Генриха - бронзовая статуэтка - становится первой фамильной вещью, семейной, передаваемой из поколения в поколение вещью, а значит - историей семьи, памятью о предках, частью или пусть даже маленькой частичкой которых она является.
Согласитесь, понятие «семейная реликвия», как и многие другие, более простые, забываются или уже забыты.
Как часто используем мы в нашей жизни понятие «обеденный стол» или, что еще обиднее, реально пользуемся обеденным большим столом с несколькими стульями, спинки которых величественно окружают его и ждут гостей или всю семью, собирающуюся к обеду или ужину? Вспомнили?
Правильно. Теперь все это делается на кухне. А такие вещи, как секретер, комод или просто супник? Удобнейшие вещи, уходящие, но, может быть, хоть не навсегда, из нашего быта.
Поэтому, если вам когда-нибудь подарят бронзовую статуэтку или что-то в этом роде, берегите ее.
Эта маленькая вещица может заставить многое переосмыслить, вспомнить и даже изменить в вашей жизни. Перечитав приведенные выше слова Набокова, произнесенные устами дяди Генриха, дарившего юноше статуэтку, я увидел в них еще и деликатное приглашение к раздумьям по поводу выбора профессии, ремесла.
Задумываться о кабинете, в котором человек призван работать, это значит считать его своим рабочим местом. Особым рабочим местом, где вас окружают любимые книги, любимые картины, фотографии родных, любимая музыка, помогающая вам работать.

* * *
Это, пожалуй, достойно быть мечтой.
Но перед всем этим нужно выбрать профессию, потом работу.
И ту, и другую надо обязательно любить, какую-бы из них вы не предпочли.
Конечно, к этому в большей степени надо стре миться, так как достичь этой гармонии необычайно сложно.
Поэтому раньше надо начинать думать обо всем этом.
Думать и действовать.
Может быть, тогда и получится.
Главное - не впадать в уныние вообще и не бросаться из стороны в сторону, выбирая свою жизненную стезю.
Хотя бы потому, что в основном это зависит не только от вас.
Старайтесь не сокрушаться, если какая-нибудь мечта из многочисленных манивших вас в юности не реализовалась.
Бывают случаи, когда появляются новые, не столь многочисленные, но способные вами овладеть, и жизнь ваша станет не такой серой, как еще вчера.
Потому, что вы работаете над чем-то новым, еще немножко загадочным и, как ни парадоксально снова, хоть и без юношеской наивности и порывов, в эту новую мечту немножко верите.
Я забыл сказать, что сам я люблю писать на кухне: чистый стол, бумага, книги...
Обычно это рано-рано утром, когда все окружающие, особенно в выходные и праздники, еще спят.
Потом я ставлю чайник, который сначала с возмущением шипит и трещит.
Потом свистит.
Это сигнал, сигнал к подъему, завтраку.
И спрашиваю у всех: «Кто будет чай?»
13.03.04

* * *
Хотеть быть рядом
с любимым человеком...
Хотеть быть рядом
с желанным человеком...
Хотеть быть рядом
с родным человеком...
Хотеть быть рядом
с дорогим человеком...
Хотеть быть рядом
со знакомым человеком...
Хотеть быть рядом
с близким человеком...
Хотеть быть рядом
с уважаемым человеком...
Хотеть быть рядом
с красивым человеком...
Хотеть быть рядом
с умным человеком...
Хотеть быть рядом
с простым человеком...

Такое желание может возникать практически ежеминутно. Всякий раз это может зависеть от обстановки, настроения и даже времени года.
Лишь одно желание присутствует постоянно: Хотеть быть рядом с любящим тебя человеком. И так же любить его.
4.02.04

* * *
Я знал и до сих пор знаю одного человека, который всегда старался быть добрым и милосердным ко всем окружающим его людям.
Они же относились к этому по-разному и иногда даже злобно, видя в подобном поведении кажущееся превосходство этого человека над ними.
Вот ведь: достаточно быть добрым, чтобы вызывать злобу, ласковым, чтобы к этому привыкли и, в лучшем случае, отвечали безразличием, стараться держать себя спокойным, чтобы это расценили как слабость.
Правда, скажу честно, иногда он бывал несколько ироничен.
Но и тогда, поверьте, он оставался добрым. Все вокруг старались замечать только иронию. И тогда окружающие снова обращали на него злые, убийственные взгляды.
А однажды он неожиданно предстал перед всеми и спокойно и снова с ироничной улыбкой сказал:
- В моем положении, назовите его безвыходным, смешным или обидным, у меня действительно осталась только ирония... Ибо всю доброту и любовь я отдал вам.

* * *
В белой комнате
серая паутина...
Старый шкаф и задернутые гардины.
Рамы ветхие на стене.
Ни картин в них, ни фотографий.
А в углу - длинношеий торшер,
словно профиль жирафий.
Половицы и двери скрипят.
И оконные стекла звенят.
Когда ходит туда и сюда,
Бормоча и шепча, пустота.
В белой комнате
серая паутина...
Это было...
Пожалуй, у каждого было...
Но, однажды, вошли в эту комнату
двое, с гурьбою детей.
Паутина исчезла, раздвинулись шторы,
И стало светлей.
Теплый луч от торшера
обласкал старый шкаф и комод.
Детский смех,
Запах ели, сверканье игрушек:
Пришел Новый Год!

* * *
Насладившись однажды
Нежной влагой густого тумана,
Ты увидишь, как вдруг из его пелены,
Осторожно ступая и бесшумно к тебе
приближаясь,
Улыбнется загадочно
светлый образ давно позабытой мечты.
Это, видимо, редко бывает,
Чтобы так неожиданно, мило, красиво,
И - навстречу тебе, пусть немножко
обманчива,
но проста,
Видя радость твою и с любовью лаская,
Появлялась заветная детства мечта.

* * *
Веранда маленького дома.
Варенье, кошка, стол...
Чарующий закат.
Ну, а восход?
Все так же.
Только нет веранды,
Варенья,
кошки,
дома.
Словом,
все чуть-чуть наоборот.
05.03.04
 
Уже очень мне стало худо, и положе ние самое отчаянное. И задумываться об этом нельзя, а то не хватит мужес тва идти.
Антуан де Сент-Экзюпери

***
Вправо и влево...
И вправо и влево...
Тонкая нить
и блестящий металл.
Маятник строго минуты считал.
И устал.
Вправо и влево...
И вправо и влево...
Ему бы минуту иль две отдохнуть.
А точное время?
А пройденный путь?
Ему не дано отдыхать.
Отдыхать и вернуть время вспять.
26.02.04

Когда он шел по улице и здоровался со всеми, они его считали сумасшедшим.
Когда он переводил через улицу слепую старушку, все рядом считали: это он делает для того, чтобы на него обратили внимание.
Если во время летнего ливня он, мокрый насквозь, улыбающийся и даже временами подпрыгивающий от необыкновенной, только ему открывшейся радости быстро шел по знакомому с детства бульвару, все, тайком поглядывая в окна, делали «понимающие» лица: ну, известное дело, не в себе он.
Такой же была реакция и когда он кормил голубей кусочками купленного в соседней булочной хлеба, при этом не оставив в собственном кармане ни копейки.
Утром он играл на скрипке, когда это не могло привлечь чужого внимания: все спешили на работу.
В то время, когда соседи возвращались с работы, он даже не доставал инструмент из старого футляра.
Он знал, что его игра, даже профессиональная, будет раздражать пришедших с работы, пришедших как бы ниоткуда и в никуда или наоборот.
Он не боялся их негодования.
Просто он их очень уважал.
Уважал их покой, который длится лишь несколько коротких часов, перед новым малоинтересным походом между никуда и ниоткуда в поисках раньше - иллюзий, потом мечты, а уж совсем потом - убогой стабильности.
Ни пение птиц, ни будильник не могли помешать ему по утрам.
Если он хотел спать и видеть добрые хорошие сны, он спал.
И во сне тоже улыбался, смеялся.
Иногда плакал.
Но он очень любил сны.
Он в них жил.
И в душе радовался, что об этом не знали окружавшие его люди.
Он даже не мог себе представить, каким бы словом они его тогда назвали.
Хотя это было бы ему почти все равно. Почувствовав, что это слово вот-вот прозвучит из чьих-то уст, он просто закрыл бы глаза.
И все.
Но это ему так казалось.
Окружавшие его соседи тут же бы добавили: «Вот
хитрый немой!»
10.02.04

Но однажды ты поскользнулся, упал ничком в снег - и не стал подниматься...
Я сделал все, что мог, надежды никакой не осталось - чего ради тянуть эту пытку...
Антуан де Сент-Зкзюпери

* * *
Он предпочитал стены белого цвета.
Он любил слушать музыку, которую понимали совсем немногие.
Да и его самого понимали немногие.
Он никогда не настаивал на чем-то, что ему могло показаться важным, так как допускал, что те, к кому он обращается, вполне имеют право это важным не считать.
Он редко кому-то напоминал о своей старой просьбе и считал, что только часы могут регулярно и очень убедительно напоминать своим боем о том, что время летит, даже если это не всегда замечаешь или не хочешь замечать.
Он не любил спорить и доказывать что-либо, так как многое из того, что приходится доказывать, для него очевидно.
Он твердо знал, что человеческая жизнь - это терпение и ожидание.
А высочайшее по своей радости явление в жизни - это Встреча.
30.01.04

* * *
Каждый раз, когда я, в основном осенью или зимой, на пять-семь дней приезжаю на один из курортов, там отдыхает множество пожилых людей, я бы даже сказал стариков.
Самых разных: и на костылях, и медленно идущих с палочкой в руке, и передвигающихся в инвалидных колясках.
Еще несколько лет назад я считал, что это очень хорошо, когда пожилые люди имеют возможность съездить куда-то, отдохнуть вдали от домашних забот или, как мы обычно говорим - развеяться.
Я с великим сожалением сравнивал их с нашими, российскими бабушками и дедушками, сидящими на скамейках около своих домов и не имеющими подобной возможности.
Теперь я считаю несколько иначе.
Я увидел в глазах и лицах этих «заграничных» бабушек безысходность и стремление убежать от себя и еще от чего-то, что им пока в известной степени представляется абстракцией,
Но все равно пугает
Неизвестностью.
Не убежать.
Пустая и совсем, по-моему, не христианская затея.
Старость должна быть спокойной и смиренной.
Наши старики и так смогли бы радоваться хорошей погоде, навестившим детям и внукам, поговорив с соседями и почтальоном, принесшим пенсию.
Лишь бы не впадали в споры о государственных проблемах, которые и более молодые не всегда в состоянии разрешить.
И еще не обсуждали бы, не осуждали бы соседей.
Убрать бы все эти осуждения и споры о пустом. Тогда все и было бы смиренно и спокойно. Достойно пожилого, много работавшего в своей жизни, служившего своей стране, взрастившего детей VI внуков человека,
А теперь отдыхающего...
На скамейке в сквере, у подъезда или около своего, может быть, и не самого комфортабельного, но очень родного деревянного домика.

* * *
Все бегут, бегут куда-то...
Я хотел у них спросить, я пытался увидеть выражение глаз всех бегущих людей...
Когда я присмотрелся внимательнее, я, к своему прискорбию, увидел, что у них просто нет глаз!
Почти у всех!
Тогда я задал себе вопрос, вернее, не вопрос, а просто сказал себе:
Ты же давно видел, что у всех, окружающих тебя, просто нет глаз!
И снова, почти у всех!
Ты удивился вначале...
Помнишь?
Потом согласился...
Сам с собой!
Ведь если бы у них были глаза, разве они смогли бы так жить и так поступать?
Вначале ты оставил этот вопрос без ответа!
Ты оставил!
Значит, тебя устраивало то, что у них нет глаз!
Не надо отвечать.
Ибо в этом случае мы вместе приходим к ситуации, абсурдной ситуации, когда самым самодостаточным является общество, где все слепы, глухи и немы!
А кто вправе судить?
Может быть, это и так!
И тогда лишь только тебе - видящему и слышащему - приходится горевать... о себе.

* * *
Всегда спеши!
Спеши творить добро,
Любить
и говорить.
Но говорить такие лишь слова,
Чтоб чувствовали все:
Живешь творя, любя...

* * *
На мой взгляд, один из признаков взросления, менее заметный, чем морщины на лице или седеющие волосы, или даже совсем незаметный, - это когда тебя сначала редко, потом чаще, а потом уже всегда называют по отчеству.
Правда, в любом возрасте находятся люди, в основном близкие тебе или родные, которые продолжают называть тебя по имени или только по отчеству.
Это люди, которые по жизни шли рядом с тобой...
И которые, смею надеяться, тебя в разной, безусловно, степени любят.

* * *
Самая большая удача в жизни человека, если он, анализируя прожитые годы, даст себе отчет в том, что никогда своими действиями не заставил плакать старика и ребенка. Разве что - от радости.
Но это - совсем другое дело.

* * *
Когда люди перестают доверять друг другу, когда нередко безосновательная зависть друг к другу начинает преобладать над уважением к другому человеку, общество медленно, но уверенно идет к своему самоуничтожению.

* * *
Вот ведь как много парадоксов в жизни: даже если холодным зимним днем открыть окно хорошо отапливаемой квартиры, на улице теплее не станет.
Так и вовсе не каждый может согреть другого человека, даже если желает этого от всей души.
И главное здесь - никого не винить либо в холодности, либо в отсутствии желания согреть другого.
Просто так есть.
Не надо мешать кому-то сидеть на лавочке в сквере и слушать тишину.
Не надо помогать в освоении церковнославянского языка.
Не надо учить кого-то жить «правильно».
Так же, как нельзя научить произносить молитву.
Даже сам молящийся никогда не ответит на вопрос: кто его научил произносить молитву.
Вообще, не надо никого ничему учить.
Хорошо преподать урок - да, но не учить.
Учить - это все равно, что осуждать. Ведь учащий заведомо знает, что учащийся ограничен в тех знаниях, что ему готовятся преподать.
Но, это вовсе не значит, что «ученик» - ограниченный человек.
Он просто человек, творение Божие.
А значит - тот комплекс знаний, которым он обладает и будет обладать на протяжении своей жизни - достаточен.
Достаточен для этого, конкретного человека жизни.
А уж если у него есть любящие и любимые дети, любящая жена, хорошие друзья, соседи, коллеги, т.е. все, кто его окружает - это любимые им и любящие его люди, то, простите, чему вы хотели этого человека учить?
Разве только допустим, что его пытались учить, чтобы завуалировать зависть к нему.
А сам этот человек? Он смотрел. Видел зависть и не понимал, почему. Видел желание учить его. Но сам не представлял, чему?
Видел еще очень многое.
И когда ему надоело смотреть на всех вокруг, он, засмеявшись от всего сердца, обратился ко всем, кто его окружал:
Дорогие мои!
Настало время меня учить, судить, обличать, исправлять, любить, ненавидеть, созерцать, целовать, избивать...
Но как же вы сможете все это сразу делать?...
Да и когда?
Ведь и ваши, и мои дни сугубо ограничены.
Я желаю вам успеть!
Почему?
Да потому что только после того, как вы это сделаете, я смогу снова предстать перед вами таким, каким вы хотели меня видеть.
Значит, я проживу дольше вас.
Но я этого не хочу.
Вы спросите, почему?
Да потому, что вы ни разу не спросили:
Какими бы хотел вас видеть я.

* * *
Одно из самых удивительных чувств человека - это чувство обиды.
Каждый забывает, что диалог с обидевшим его человеком он выбрал сам, что обидевшие его слова он слышал сам, своими ушами.
Обидевшую сцену - видел своими глазами и не отвернулся, не отошел в сторону.
Сам полез в драку и обиделся, когда его ударили.
Стал жертвой конфликта, и его обидели, значит, не следует забывать и о том, что был одной из сторон этого самого конфликта.
В конце концов, человек начинает задумываться над этой ситуацией и начинает обижаться на всех, кто его окружает.
Нередко, всю жизнь человек считает себя обиженным, а всех остальных - обидчиками.
Вдруг однажды, неожиданно для себя, потому, что это произошло в этот момент, неожиданно, но резко и беспощадно, неожиданно потому, что таких, казалось бы, моментов было в его жизни настолько много, что их трудно было бы пересчитать или вспомнить, человек бросает взгляд на много лет висящее на одном и том же месте зеркало и видит себя.
И только сейчас он понимает, что встретился наконец с тем, кто породил причину всех его обид.
Он обиделся на увиденного в зеркале человека.
Обиделся потому, что тот уже ничего не мог исправить.
Вот если бы он сам, а не тот, в зеркале, он бы, конечно, поступил иначе, он бы смог. Он поправил бы все.
И человек снова обиделся и снова не на себя, хоть и, возможно, в последний раз.

* * *
Когда человек стареет, ряд чувств приобретает в нем какую-то новую, почти сказочную окраску, абсолютно отличаясь по содержанию от чувств с таким же названием, но преследовавших человека в юности.
Пожалуй, это грусть, ирония и ожидание.
Последнее можно было бы уточнить: ожидание чуда.

* * *
Считал ли кто-нибудь ступеньки
Всех лестниц, что за жизнь прошел?
И на какую же вершину
По тем ступенькам он взошел?
27.02.04

* * *
...И возраст подсказал...
Я знаю, как теперь,
Где вход (и он же дверь),
Куда ведет, поверь...
Где выход,
путь каков,
где меньше бугорков,
Где нет болот,
Как горы обойти...
Но без препятствий просто нет пути!

* * *
Мне хотелось бы попытаться определить в своих поисках: какая же свобода является самой главной: Свобода в Вере - в первую очередь. Потом еще много всяких свобод.
Теперь я пришел еще к одной - свобода от надежды. Быть свободным от того, что тебя манило всю жизнь и потом - исчезало. Иногда эта ситуация просто напоминала крушение, иногда это разбивало тебя (но в какой-то мере разбивало всегда) в несколько меньшей степени.
Однажды я подумал: да ведь перестать надеяться всякий раз на лучшее «призрачное», «шаткое», аморфное, чего иногда и сам-то не можешь сформулировать.
Свобода от надежды - вот что надо бы. Просто живи себе. Просят помочь - помоги. Или видишь, что твоя помощь необходима и ты можешь помочь, - помоги. Просят уйти - уйди. Старайся данную ситуацию почувствовать сам, не дожидаясь приглашения.
Помогай - всегда.
Уходи один раз.

* * *
В одной из передач «В мире животных» речь шла о львах.
Я, безусловно, не знаю лучше, чем Дроздов (ведущий передачи), особенностей львиной жизни.
Но был один момент, который меня удивил и даже поразил.
Старый лев, оказывается, когда ему покажется, что он лишний в своей львиной семье, просто спокойно медленно уходит...
Он просто уходит в лес, в джунгли или как там это у них называется...
Ни с кем не обсуждая ситуацию, ни с кем не споря, не ругаясь.
Просто твердо зная: он - стар.
Старость - это не возраст. Скорее, это такое состояние, которое очень трудно формализовать.
Да и мне кажется, какое бы определение ни дать старости, всегда будет множество вариантов дополнений и трактовок.
Мне кажется больше - никто и никогда не сможет определить этого состояния.
Может быть, даже старости не существует.
А сам-то лев?
Какое мужество, мудрость, самоотверженность и чувство момента...
А главное - уверенность в том, что воспитанная и взращенная им львиная «стая» выживет.
Обязательно выживет.
Этот старый лев многому мог бы, видимо, научить людей, умей он говорить!

* * *
Самое трудное в жизни - успеть.
Практически - это вообще невозможно.
Но уж если тебе удалось хоть что-то сделать ко времени, к тому моменту, когда этого ждали, считай, что жизнь удалась!
Эта удача не меряется минутами, часами... даже деньгами.
Просто - успел...
Дальше рассуждать будут другие.
Ошибаться будут и скрывать это...
Будут домысливать то, о чем ты никогда и не думал...
Но главное - чтобы все эти «домысливающие» не поняли, о чем думал ты, пытался рассуждать, разделить с читающим свою точку зрения.
Потом, значительно позднее, они поймут, что твоя точка зрения, которая когда-то им и не была нужна, оказывается, была в какой-то степени верна!
Но исправить что-либо уже нельзя.
И это - очень справедливо!
Потому, что всему отведено свое время, место, обстоятельства...
А уж после того, как ты их упустил, трудно говорить о чем-либо. Даже мечтать.

* * *
В разговорах с приятелями, особенно в молодости, он частенько употреблял эти самые слова. «А, да чего там терять!», «А, не велика потеря!»
Вспомнил он это почему-то сегодня, много лет спустя, когда очень занервничал и засуетился до такой степени, что ему самого себя стало неожиданно жалко.
Ему вдруг показалось, что потерял ключ от рабочего кабинета.
Было еще два таких же ключа у коллег, но он почему-то заволновался, что не сможет войти.
Потом он еще раз все обдумал и, пожалуй, понял, что заволновался он не потому, что не мог бы войти в кабинет (ключ, кстати, нашелся).
Он заволновался потому, что вдруг понял, что даже ключик, маленький ключик, оброненный где-нибудь по дороге, - это потеря.
И она, оказывается, велика!
Вот теперь только он подумал, что настало то самое время, время подсчета потерь.
Всех-всех, за всю жизнь.
Следующая мысль его испугала еще больше. А вдруг время, когда он терял и не обращал на это внимания, будет гораздо больше того, оставшегося, чтобы потери подсчитать.
Невозможность исправить ситуацию его не успокоила.
Она сделала его каким-то беспомощным.
Он не смог даже тихо промолвить: «А, не велика потеря!»
Просто что-то пробормотал, посмотрел вокруг и испытал какую-то неестественную радость.
Ее даже радостью было трудно назвать.
Просто он нашел ключ.
Оказывается, он его не терял.
Тогда почему он заволновался?
Этот вопрос заставлял еще о многом подумать.
Он не стал этого делать.
Включил компьютер и начал свой обычный рабочий день.
Самый обычный.
Другого начала дня он просто не хотел.
Он резко отбросил идею несколько минут подумать о маленьком ключе и обо всем остальном.
Он испугался.
16.02.04

* * *
Когда в свое время школьник по имени Альберт Эйнштейн списывал домашние задания и контрольные работы по математике у своего друга (а это достоверно известно), учитель, видимо, неоднократно спрашивал родителей, интересуются ли они тем, как учится их сын.
Более того, наверняка учитель добавлял: вообще, волнует ли родителей, кем он станет, когда станет взрослым?
Согласитесь, что ни учитель, ни родители на этот вопрос ответить не могли.
10.02.04

* * *
Очень тяжело чувствовать себя в бетонном холодном и темном лабиринте. Ты знаешь, что выход есть и там уже, вне лабиринта, очень хорошо; там шумит ручей, светит солнце, благоухают цветы, шумят дубравы...
Ты знаешь это, но до того, как в тысячный раз попытаться найти выход, надо всякий раз побеждать отчаяние. Всякий раз.
Даже если, в конце концов, выхода просто не успеешь найти.

* * *
Старая вещь, ставшая музейным экспонатом, например, старый утюг, могла бы очень много рассказать интересного, умей она говорить.
Нет-нет, не про то, какие вещи гладили после стирки его хозяева.
Это не самое интересное.
Хотя и это тоже у кого-то может вызвать интерес.
Главное - почему хозяева не сдали утюг в металлолом, не отдали старьевщику или просто не выбросили.
Значит, в каждой, казалось бы, отслужившей свое вещи и оставшнйся в доме хозяев или в музее старинной утвари, есть какая-то маленькая или даже не маленькая тайна.
И принадлежит она не только самой вещи, но и, в большей степени, людям, которым она долгие годы служила.
Верно служила.
16.02.04

* * *
Мы так привыкли к словам: «И вдруг появилась мысль...»
На самом деле мысль никуда не девалась. И появилась она не вдруг и не случайно.
Любая мысль, особенно самая искренняя и близкая произносящему, живет в нем всегда.
Иногда не дает спать по ночам, иногда неожиданно посещает днем и, казалось бы, на мгновение отвлекает от по ошибке кажущихся важными дел.
Мы говорим еще о «сокровенной мысли». Ее форма и суть, манера возможного высказывания зависят от возраста, обстановки и многого другого, о чем человек даже не всегда догадывается.
Одним словом, мысль не появляется, ибо никуда и не девалась.
А уж сокровенная тем более.
Пусть зачастую не хватает мужества эту мысль сформулировать, отчетливо произнести, никого и ничего не стесняясь, или ее записать, совершенно не думая о тех, кто ее прочитает через какое-то время.
Последнее важно.
Если человечество ничего не оставит после себя другим поколениям, если буквы на простом листе бумаги не появятся вообще или не смогут хоть самую малость рассказать о каждом из нас?
Кто-нибудь задумывался о том, кем мы будем по отношению к нашим потомкам?
Будет ли им за что нас любить, чтить или хоть чуть-чуть уважать?
Да они просто ничего не будут о нас знать.
Мало того, что забыты дневники (даже школьные за какой-нибудь класс), альбомы семейных фотографий, семейные реликвии (если даже какие-то из них целы, редко найдется кто-нибудь, знающий историю этих дивных предметов).
Так что не рассказывайте о том, что у вас появилась мысль...
Просто не стесняйтесь или даже наберитесь мужества ее изложить.
А уж если найдутся люди, которые ее станут с вами разделять и даже немножко обрадуются тому, что кто-то смог эту мысль сформулировать и откровенно произнести, значит, вам немало удалось и ваша жизнь в большей, чем еще вчера, степени приобрела смысл.
30.01.04

* * *
Когда-то я решил приобрести маленький блокнот, который можно было бы всегда носить с собой, и в этом случае, где бы ты ни находился, можно было б записать в него понравившуюся фразу, увиденный сюжет или мелькнувшую в голове тему.
Представлялось, что позднее к этим записям можно было б вернуться и продолжить работу над маленьким сюжетом-искоркой, зародившимся когда-то и, к счастью, зафиксированным тогда же в том самом блокнотике-выручалочке.
Недавно этот блокнотик попался мне, и я его внимательно изучил.
Действительно, из многих коротких фраз-планов позднее выросли более серьезные строчки и даже изданные работы.
Между записями подобного рода были другие, тоже очень нужные, но не являвшиеся целью приобретения блокнота!
Например: «После работы купить хлеба и молока», «Зайти туда-то», «Переговорить по поводу...» и другие не менее содержательные.
Вначале я просто перелистывал блокнот, а потом неожиданно подумал, какое мощное «творческое» решение я принял, купив его.
Он ведь, вначале, помогал мне многое не забыть.
Теперь он помог многое вспомнить.
28.02.04

Я хотел спать. Но я говорил себе: если жена верит, что я жив, она верит, что я иду. И товарищи верят, что я иду. Все они верят в меня. Подлец я буду, если остановлюсь!
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
Собирая на протяжении многих лет (скорее не собирая, а просто не выбрасывая) блокноты-ежедневники, я иногда нахожу время их полистать.
Интересно, что до сих пор можно представить всю ситуацию, во время которой та или иная запись была сделана.
Получается просто какой-то документальный фильм.
Причем он мог бы быть очень интересен. И, уверен, так у каждого, кто делал записи в ежедневнике даже пусть только в силу служебной необходимости.
И вот тут уже время сказать: сколько хороших документальных фильмов людям предстоит еще посмотреть.
Или наоборот: какое количество интересных документальных историй люди не увидят никогда.
30.01.04

* * *
Идет редкий, теплый летний дождик.
Ничего, казалось бы, страшного.
Этот дождик никак нельзя назвать стихией.
А люди сразу начинают прятаться по подъездам, забегать под навесы, под густые деревья.
Одним словом: начинается маленький летний теплый дождик.
А люди сразу уже начинают прятаться.
29.06.04

* * *
Из всего множества цветов я больше всего люблю орхидеи и хризантемы.
Правда, орхидеи - это нежно, ранимо. Они востребованы редко, в какие-то моменты жизни, которые почти никогда больше не повторяются.
Орхидеи - свидетели именно таких редких, важных, торжественных и одновременно радостных и грустных событий.
По крайней мере, я так считаю.
И поэтому больше люблю хризантемы.
Их запах невозможно охарактеризовать.
Они просты и величественны и даже заставляют о многом задуматься.
Все дело в их спокойной внешности.
А запах...
Я бы сказал, что от них пахнет Вечностью.

* * *
Однажды я начал писать сказку...
Жил да был в одном маленьком городе, маленьком и каком-то наполовину живущем, наполовину - вымирающем (есть такие города, короткая и даже, если яркая, история которых, совсем не гарантирует их долгую жизнь и продолжение самой этой истории), дворовый пес.
Попросту - дворняга.
Жил он, конечно, в одном из дворов, а ночевал на лестничной клетке одного из подъездов.
Люди постелили ему там даже какой-то небольшой кусок старого армейского одеяла.
Доброта людская!
Нет ей предела.
Этот кусок старого одеяла имел свои пределы и был немного меньше лестничной площадки.
Но пес был рад.
Он всегда был рад, видя людей.
И лай-то его не был злым.
Он просто не умел говорить иначе.
А глаза его, в основном, выражали грусть.
В них была какая-то тайна, о которой он не мог рассказать.
Да, пожалуй, если б и мог, не рассказал бы.
Этим он отличался от людей.
И, конечно же, допускал, что люди как раз за это могут его возненавидеть.
Даже, если так, думал он, не могут же они понизить мой статус ниже «дворняги»!
Эти размышления его не радовали, не беспокоили, не огорчали.
Он через многое прошел в жизни.
Считающие себя разумными люди даже не представляли того, с чем приходилось сталкиваться ему.
Последние годы у него была одна, но ни с чем не сравнимая радость.
Когда ему очень хотелось, он раскапывал в одном очень дальнем уголке города, только ему знакомом,
яму и вытаскивал оттуда не косточку, зарытую и спрятанную от других дворовых псов.
Нет.
Он вынимал из ямки кусок собственного ошейника из коричневой кожи с серебряной заклепкой.
Совсем маленький кусок.
Смотрел на него несколько минут.
Это было практически все, что осталось у него из прошлой жизни.
Да и была ли она вообще?
С годами пес все чаще задавал себе этот вопрос.
Посмотрев на кусочек ошейника, постояв около него и ямки, в которую он опять спрячет этот маленький кусочек кожи, пес уходил, всякий раз думая о том, что через несколько дней или месяцев он опять сюда вернется.
Он знал, что так не может быть всегда.
И тогда он представлял себе, какие небылицы и истории может придумать кто-то, нашедший однажды, когда-нибудь, потом, кусочек его ошейника.
Старого ошейника из его старой жизни.
Подумав об этом, он улыбался какой-то странной грустной собачьей улыбкой и спешил к куску старого солдатского одеяла.
Он радовался.
Радовался, что не родился кошкой или курицей или... ну, одним словом, тем, кто не знает, что такое ошейник - кожаный с серебряными заклепками.
И это не просто ошейник.
Это замечательный, грубой работы ошейник, который он носил когда-то.
И кусочек которого бережно хранил.
Устроившись на лестничной площадке, он засыпал.
Во сне перед его глазами проходили лица каких-то людей, иногда казавшиеся ему знакомыми.
Иногда он бежал по аллее старинного парка.
Бесконечной, уходящей в голубую, прозрачную пустоту аллее, прохлада которой ощущалась даже сейчас, около батареи парового отопления, висевшей на лестничной площадке.
Где-то там, вдалеке, он видел свой необыкновенный коричневый кожаный ошейник с серебряными заклепками.
Это почему-то всегда было утром.
Он сразу просыпался.
Просыпался от мысли: а на месте ли кусочек этого ошейника?
Это его.
Только его.
И он снова когда-нибудь поспешит к заветному месту и полюбуется несколько минут тем, что напоминало ему о прошлом и... о будущем.
Том самом, когда он больше не сможет прибежать в этот дорогой ему уголок городка, который, до определенной поры, принадлежит только ему.
23.06.04

Р.S.
 Только сейчас вспомнил, что хотел написать сказку.
Я их правда не могу писать.
По крайней мере, у меня они редко получаются.
Значит так.

* * *
Появляется мысль...
Появляется мечта...
Появляется желание...
Через какое-то время они могут исчезнуть или, наоборот, долгое время не давать спать по ночам...
Как правило, мы считаем, что, глубоко проанализировав все эти желания, мысли, мечты, мы просто отбросили их, посчитав несостоятельными.
Так ли это?
А может, это они просто бросили нас, видя в нас самых жалких существ, не способных в мире суеты их реализовать?
Это один из вопросов, на которые в жизни необходимо ответить.
Или, хотя бы, попытаться найти ответ.
02.07.04

* * *
Звуки ночи...
Свет полной Луны
И извечная тайна –
Звезд далеких блестящая,
яркая пыль...

День короче...
Лишь тяжелые серые тучи -
Вечно грустная, зябкая осень.
А позднее - зима, с морозом трескучим,
Первый снег, под ногами скрипящий,

Звуки ночи...
Все задернуто кружевом
робким,
нежным, немножко печальным.

До весны.
Когда вновь ручейки, трели птиц,
прилетающих после вьюжной зимы,
Станут
Звуками ночи.

Пусть всегда наступает весна.
Даже если становятся дни
с каждым разом короче.
22.05.04

* * *
Юбилей - это вовсе не значит: «Налей!»
Юбилей - это радостный, праздничный вход
В неестественно светлое зданье
большого вокзала,
С чуть витающей в воздухе грустью усталых,
ожидающих поезд,
самых разных людей.
Этот поезд проследует чинно
в одном направленьи,
Лишь в одном.
Хоть досадно немножко, но ты не жалей.
Неизвестно и время его отправленья.
Но сегодня и это, поверь мне, неважно...
Потому, что сегодня у тебя торжество -
юбилей!
20.04.04
 
Было так, словно ты все еще в пути - бредешь и задыхаешься... и ты не в силах остановить это шествие.
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
Серый огонь
И облако дыма оранжево-красного

Стоны сильного ветра
Тучи песка почерневшего
разом поднявшего

Тени бегущих людей
стеклянно-прозрачных

Неужели такую картину увидеть хотим
Все от зависти злющие
Безразличные
 От холодности
собственных
жалких
сердец
Безнадежно озябшие?
03.06.04.

* * *
Если в какой-то момент, посмотрев вокруг себя вы увидите лицо, излучающее доброту, - значит, вам очень повезло.
Вам есть, у кого поучиться, может быть, просто есть, с кем поздороваться.
При этом вы оба удивитесь.
Вы спросите: почему я поздоровался с незнакомым человеком?
Он тоже спросит, почему этот незнакомый человек поздоровался со мной?
В конце концов, обернувшись еще раз и посмотрев друг на друга, вы оба все поймете.
Но вы оба уже пошли дальше, своей дорогой.
Даже не подумав о том, сколько вы потеряли.
Вы оба.
В момент, когда назвали про себя эту встречу случайной ошибкой или не каким-то, пусть даже приятным, недоразумением.
Случайных встреч не бывает.
Как и случайных расставаний.
И момент, когда через много дней вы вспомните эту встречу, тоже не случаен.
Он наступит как раз тогда, когда вам не будет хватать теплого взгляда добрых глаз.
15.05.04

* * *
Люди очень часто говорят и даже восхищаются собачьей преданностью и намного реже, почти никогда - преданностью людской.
Если собака становится примером для человека и, тем более, если данный факт характерен для взаимоотношений, существующих между людьми, - это очень
грустно.
А что же может произойти с обществом в этом случае?
Возьмет кто-нибудь и сделает безобразный и, хотелось бы думать, ошибочный вывод о том, что и собачья жизнь - это очень хорошо.
Даже собаки, большинство из них, пожалуй, с этим не согласятся.
Хорошо, если бы люди тоже!
04.06.04
 
Наша жизнь пролетает
Очень быстро и, может быть,
странно.

Но итог подводи,
несмотря ни на что,
каждый день, каждый миг...
постоянно.

* * *
Надежда - это непозволительная самоуверенность.
Отчаяние - это победа над самоуверенностью.
Победа, которую ни в коем случае нельзя расценивать как победу!

* * *
Позвал?
Ну, а зачем, кого?
Все заняты и очень далеко...
Ты не зови, терпи.
Нормальный жизни ход,
Когда все лучшее
и с детства дорогое Мимо тебя идет, идет, идет...
25.05.04

* * *
Я отчетливо слышу шум волн.
Морских волн...
Они сливаются с неведомо откуда льющимися звуками прекрасной мелодии, украшаются ею.
Они гладят берег с необыкновенной нежностью.
Правда, сам каменистый берег вряд ли чувствует эти ласковые прикосновения морской волны, и уж тем более - не слышит сказочную мелодию.
Музыка и - теплая, слегка шумящая волна...
Это как раз тот момент, когда безумно хочется быть где-то рядом, на этом пустынном берегу, во власти музыки и шумящей морской волны.
21.05.04

* * *
Вам когда-нибудь приходилось видеть или, если хотите, присутствовать на свадьбе бабочек?
Мне - нет.
Почему-то в последнее время я все чаще и чаще пытаюсь представить это, видимо, необычайной красоты зрелище.
Причем, безусловно, вряд ли кого-то можно спросить о том, не были ли они когда-либо приглашены на свадьбу бабочек.
Реакцию человека, услышавшего данный вопрос, вполне можно представить.
Но мне-то, честно говоря, все равно.
Мне очень хочется увидеть свадьбу бабочек.
Представьте наряды - разноцветные крылышки, напоминающие цветы, море цветов, и все это легкое и воздушное кружится в вальсе.
Я подумал, что свадьба бабочек - это значительно красивее свадьбы людей, и снова неожиданно задумался: а где она может быть, эта необыкновенно красивая свадьба, где заключают союз на очень короткую, но, видимо, интересную, полную опасностей жизнь.
В конце концов, я понял, что мы почти ничего не знаем о бабочках.
Знаем только, сколько бабочек убивали за поездку лобовым стеклом своего автомобиля.
При этом мы никогда не обвиняем себя в этом убийстве.
Мы ворчим по поводу того, как бабочки запачкали лобовое стекло и сколько его предстоит отмывать.
При такой ситуации трудно рассуждать, насколько, видимо, красива свадьба бабочек.
Самое время подумать, насколько нам безразлична их смерть.

Р.S.
Скорее всего, мы не подумаем ни о том, ни о другом.
Мы ведь уже спешим дальше, наспех помыв лобовое стекло собственного автомобиля.
08.02.04

Нехитрое волшебство: сомкнешь веки, и все пропадет - ни ударов, ни падений, ни острой боли в каждом мускуле, ни жгучего холода, ни тяжкого груза жизни, которую тащишь, точно вол непомерно тяжелую колымагу.
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
Мы, пожалуй, можем себе представить реакцию человека, которому в знаменательный день дарят очень красивый букет цветов.
А как отреагирует человек, если в столь же знаме- нательный день ему подарят несколько нежных, воздушных, благоухающих и излучающих всю вашу любовь к этому человеку лепестков от самого красивого и редкого цветка?
Видимо, никто не рискнет это сделать, опасаясь отрицательной реакции этого человека, даже если учесть, что, в конечном счете, она не обоснована какими-либо объективными причинами.
Это значит, что задача дарящего много сложнее, чем принимающего дар?
Или просто оба они жертвы традиции и условностей, которые ее сопровождают?
На эти вопросы очень трудно, почти невозможно ответить.
Слишком много традиций, вековых в том числе.
И еще больше условностей.
25.05.04

* * *
Все это происходило на городской площади.
Люди, стоявшие уже который час в этой огромной толпе, кричали, размахивали руками и искренне думали, что иначе и не может быть.
Потому что обсуждали «кричащий» вопрос.
Значит, думали все, иного обсуждения быть и не может: «кричащий» вопрос - кричат при обсуждении все.
Да так, что не могли услышать в общем шуме даже голоса стоящего рядом человека.
А как же?
Никто даже в мыслях не допускал спокойного и вдумчивого обсуждения.
Вопрос-то «кричащий».
В конце концов, толпящиеся люди устали.
Вначале заговорили друг с другом о своем, очень далеком от сути «кричащего» вопроса.
Потом просто замолчали, начали расходиться. К вечеру, только к вечеру, площадь совсем опустела.
А где-то в глубине этой самой площади, среди мусора, оставленного толпой, и под тоненькими лучами света немногочисленных уличных фонарей остались стоять нищие.
Сегодня для них был очень неудачный день.
Никто не подавал им милостыни, так как все были заняты решением «кричащего» вопроса, вопроса о том, как улучшить жизнь нищих в городе.
Нищие были, правда, рады, что на площади перестали кричать, размахивать руками, сотрясая воздух. Во время бурного обсуждения молчали только сами нищие - те, у кого больше всех было, что сказать.
Они молчали и теперь, с надеждой всматриваясь в лица последних прохожих, спешащих по домам к ужину.
Нищие молчали.
14.03.04

* * *
Сегодня по телевидению в очередной раз комедия «За двумя зайцами».
Я с удовольствием смотрел ее несколько раз.
Все актеры, во главе с Борисовым, великолепно играют.
Вместе с тем, чем старше я становлюсь, тем больше этот фильм воспринимаю как трагедию.
Трагедию Прони Прокоповны, ее родителей, да и самого главного героя - жалкого парикмахера.
На протяжении всего фильма в основе поведения героев алчность, зависть, злоба, тупость.
А в этом случае классифицировать фильм как комедию нельзя.
Во времена же создания фильма, как это и было, оказалось можно.
Потому, что это было время полного безбожия и воспитания людей-автоматов, способных смеяться над чужим горем, лишь бы это горе было на втором плане - за общим весельем и радостью зрителей по поводу победы «хороших, простых» людей над «плохими и противными» бездельниками-богачами.
Дикость и примитив!

* * *
Я увидел маленького черного котенка, который лихо вытащил из ведра баночку из-под сметаны и с удовольствием долизывал остатки сметаны. Потом он нашел еще что-то и еще...
Видимо, он был очень голодный.
Люди, «хозяева», в очередной раз забыли, что они ответственны за тех, кого приручили.
Видимо, сегодня уже можно и даже несколько поздновато говорить о том, что люди ответственны вообще за все, что творится на Земле.
Ответственность во многом забыта, и люди давно уже начали споры вокруг своих пресловутых полномочий.
Человек, облеченный полномочиями и не несущий никакой ответственности, ведет дело в тупик. За ним - изнемогшая от пустых трудов толпа облеченных ответственностью и лишенных полномочий.
Значит, ты ответственен и за тех, кого за собой ведешь?
Но вначале все-таки за тех, кого приручил.
Вспомните хотя бы про маленького котенка.

* * *
Царство говорящих теней очень похоже на общество людей.
Хотя бы потому, что редко среди тех и других встретишь теплую улыбку, добрые глаза и, главное, согревающее тебя тепло, исходящее от людей редко-редко.
Редко услышишь вопрос, порожденный добрым независтливым интересом: «Ну, как ты?» (Хочется, чтобы задавший этот вопрос человек был настоль добрым по отношению к тебе, что понял суть твоего ответа, заметив лишь маленькую, порожденную вопросом радость, слегка мелькнувшую в твоих глазах).

* * *
Миг - и человек приобретает весь мир, становясь его частью.
Миг, только миг, а не долгие годы, как может показаться в абсурдном стремлении достичь небывалых высот, почестей, чинов, званий...
Миг - и человек даже не в состоянии вспомнить два первых этапа, которым, казалось, не будет конца.
14.05.04

* * *
Иногда задумываешься: зачем рифмовать мысль, как это делают большинство поэтов?
Рифма может исказить суть мысли, очаровать и обмануть читателя красотой слога вместо того, чтобы дать ему возможность прочувствовать суть сказанного автором.
Пытаться достигнуть единства формы и содержания, пожалуй, пустое занятие хотя бы потому, что нет системы измерения и оценки этого единства.
Или, по крайней мере, эта оценка всегда будет субъективна.
Я не берусь сравнивать прозу и поэзию. Просто я считаю, что мысль, заключенная в тексте - первична. Форма же ее изложения, скорее всего, будет продиктована моментом и вдохновением автора, которые, как бы кто ни думал, играют очень большую роль в любом творческом процессе.

* * *
Прекраснейший момент,
Когда в застывший мир,
Мир черно-белый, строгий, однозначный,
Врывается природы мир цветной,
С голубизной небес, осеннею листвой
И белым снегом.
Белым, но звучащим
Оттенками всего, что замечаешь
когда погрузишься
В желанный, сложный мир.
Мир многоликий, многоцветный,
разный...
Он твой, подарен он тебе.
Он - рядом.
Он - вокруг.
И в памяти старайся уберечь любой момент,
Когда почувствовал его величье.
Иль даже его маленькую часть,
Иль крошечный фрагмент.

* * *
Решиться мечтать только о былом
и забыть о будущем...
Когда-то у каждого наступает
такой момент.
Но никто не может сказать,
когда он наступит.
А наступит обязательно.
02.07.04

* * *
Если сможешь - найди
Тех немногих, но добрых людей.
Что способны понять, и простить, и любить,
и хоть как-то согреть.
Тех, кто в нужный момент
Не закроют пред носом дверей,
Когда ты к ним придешь за советом
в какой-то из дней.

* * *
Никто не сможет
видеть ужаса в глазах
слепых,
Быть может, только раз:
Когда немой
вдруг позовет однажды вас.

* * *
Вс; кончается.
Вс;...
иногда не начавшись...
Как же радостен все-таки мир,
тот, в котором ты зябнешь...
признавшись.

* * *
Так шли слепые за слепым...
Надеясь выйти из болот...
наивность, жажда, страсть!
Здесь вс;...
Кроме любви,
того, кто вел,
к тем, кто ждал запаха полей,
чтоб отдохнуть,
чтоб надышаться всласть.

И шли они...
в зловонной паутине
Мечтаний, грез и призрачных надежд.
Чтоб утонуть в зеленой, мрачной тине,
Став жертвой гордых и слепых вождей-невежд!

Да, трудно верящим своим слепым вождям.
Да и не угадать порой, кто впереди,
куда ведет в кромешной тьме
И что же ждет всех там.

Трагично, если слеп и вождь слепых.
Им никогда дороги не найти.
Она терниста и узка.
А главное - одна!

* * *
Ленты обрыв...
Сцена, словно застывший внезапно кадр...
Нет декораций -
Это короткой мелодии прерванной
маленький театр...

Нет актеров, нет рампы...
Есть только суфлер.
Да и как им всем быть?
Это маленький-маленький театр...
И суфлер здесь один.

Он - оркестр, дирижер, режиссер и, конечно, актер...
Знает он череду интонаций и сценарии все:
шквал страстей,
неожиданность
ситуаций...
Но ведь вот вам лишенный, казалось бы, логики
вздор:
не актер он и не режиссер.
Он - всю жизнь прослуживший
в этом маленьком-маленьком театре
суфлер.

* * *
Почему всегда, увидев в открытом море парусник, мы хотим устремиться в плавание вместе с его экипажем и под его белоснежными парусами?
Почему, видя в осеннем небе стаю птиц, улетающих зимовать в далекие края, мы хотим вместе с ними пуститься в далекий и очень трудный перелет?
Почему нас зовут в путешествие, цели которого мы даже не знаем, и улетающие самолеты, и отправляющиеся от перрона поезда?
Нет-нет.
Это вовсе не потому, что человек, как принято говорить, по природе своей путешественник.
Это скорее желание, огромное желание увидеть то, что нам не дано увидеть никогда.
Проживи мы даже не одну сотню лет, мы никогда не увидим многое из того, в существование чего мы верим.
15.05.04

* * *
Хозяйка протирает вымытую посуду белоснежным полотенцем и неспеша ставит чистые тарелочки в «горку», одна на другую.
Еще теплые тарелки ложатся друг на друга с легким звоном.
Казалось бы, маленький штрих в общей картине, воспроизводящей уют родного дома.
Но без этого штриха и массы других, маленьких, но обязательных, картину родного дома не создать.
Как и сам дом, где ты живешь.
Чтобы он стал истинно родным.
30.06.04

* * *
У одного мужчины была странная и трудно объяс нимая привычка измерять время, включая годы, датами замены пластиковых карт.
1.02.04

* * *
Одни из самых прекрасных понятий - это звучащая, говорящая тишина и музыка дождя.
В какой-то момент они становятся человеку настолько необходимыми, что все убогие результаты цивилизации и прелести коллектива и коллективного творчества начинают просто отвергаться человеком.
Я не берусь судить, насколько серьезна общественная роль данной ситуации, зато знаю, насколько приятна тишина, даже когда о подоконник постукивают капли дождя, нежели вечные разговоры и споры о «насущном» и «актуальном».
Хоть бы кто-то подумал, что даже когда уже некому и не о чем будет спорить и тишина станет властвовать над миром, будет иногда стучать по высохшей земле дождь, сначала поднимая каплями маленькие облачка пыли, а потом шлепая по лужам и украшая их множеством маленьких фонтанчиков.
Много раньше эта картина не всегда нравилась людям, для которых понятия покоя, раздумья, размеренной жизни были очень далеки и по ряду причин, выдуманных самими же людьми, даже забыты.
А как же!
Энтузиазм, бизнес, активная жизнь, бег трусцой - эти понятия были на первых местах в людской жизни.
Однажды, устав от многого, люди задумались, и им захотелось тишины и свежего дождя, пахнущего травой и распустившейся сиренью.
Со временем они стали об этом думать чаще.
Дожди все не шли.
И главное, несмотря на то, что люди даже определяли время, когда все молчат, не работают производства и останавливаются автомобили, тишина не наступала.
Тогда люди стали жить ожиданием ночи.
Они спешили в свои постели только затем, чтобы поскорее заснуть в надежде, что во сне они увидят дождь, радугу, лужи, покрытые пузырьками от падающих капель.
Ощутить тишину.

Ну что, кажется, проще, так как все спят?
Казалось бы, все решилось.
Отнюдь.
Совсем не каждый увидит этот сон.
И будет ждать еще.
И день, и два, и... годы.
Дождется ли?
14.05.04

* * *
Встретились двое.
Как жизнь?
Да... так...
И пошли каждый своей дорогой.
Не будем говорить о том, что это только кажется, что каждый из них пошел своей дорогой.
Лучше о диалоге.
Что это?
Безразличие?
Скука?
Нет.
Просто досадное, но ставшее обычным неумение оценить миг счастья, встречи, данный и незамеченный обоими.
29.06.04

* * *
Когда человек спокойно смотрит на бескрайнее звездное небо, ему кажется, что в этот момент он ни о чем не думает.
Заблуждение.
Он думает о своей жизни.
Просто в этот момент ему никто не мешает о ней думать.
И многое понять, чего еще не понимал до этого счастливого мгновения соприкосновения с вечностью.
29.06.04

* * *
Люди не должны омрачать себе жизнь мечтами.
Не всем из них (и с этим, пожалуй, каждый согласится) дано сбыться.
А как раз несбывшиеся мечты еще больше омрачают жизнь.
12.05.04

* * *
Очень часто люди призывают смело смотреть и стремиться в будущее.
Надо бы на секунду задуматься: в будущее - это куда?
И каждый ли знает, как надо готовиться к самому-самому светлому будущему?
А сможем ли мы достойно к нему подготовиться?
И, самое главное, осознает ли каждый, да-да, каждый, что вся его жизнь, в самых мелких и, казалось бы, неважных деталях, будет оценена там, в этом светлом-светлом будущем.
А стремиться в него не надо.
Надо уверенно, спокойно и с радостью идти.
И войти когда-нибудь.
12.05.04

* * *
На кухонной стене много лет висели часы.
К ним привыкли и часто обращали свой взор на эти старые часы, чтобы узнать, сколько осталось времени до...
Часы сломались.
Их сняли со стены, чтобы заменить батарейку.
Потом оказалось, что все гораздо сложнее: сломался механизм.
Но даже после этого все, находившиеся на кухне, продолжали время от времени посматривать по привычке теперь уже на маленький кусочек стены, где раньше находились часы.
Часов там не было.
И однажды все подумали, как привыкает к чему-то очень необходимому человек, не давая себе отчета в том, что это действительно очень необходимо и даже стало частицей повседневной жизни.
Привычной частицей.
И еще.
Как долго люди будут продолжать смотреть на пустой кусочек стены в надежде увидеть там старые любимые часы, которые снова будут показывать им своими тоненькими стрелками, сколько времени осталось до...?
29.06.04

* * *
Однажды маленькому мальчику, сказавшему правду, не поверили.
Это удивило его и даже обидело.
Потом заставило задуматься.
И он решил: всегда верить людям, хотя бы для того, чтобы своим недоверием их не обижать.
Позднее, будучи уже достаточно взрослым, он убедился в том, что однажды решил правильно.
Он никого не обижал своим недоверием.
И никогда не огорчался, если пытались или даже обманывали его.
29.06.04

* * *
В понятиях однажды заблудившись,
Мы перепутали слова и их черед,
Их смысл и написанье, удивившись,
Воспринимаем все наоборот.

Восстановить - не надо и пытаться
Лишь потому, что люди всякий раз
Смысл самый главный будут скрыть стараться
От равнодушных и сверлящих глаз.

* * *
Маленькая бабочка с прозрачными голубыми крылышками кружилась над покрытым белыми пушинками одуванчиком.
Нет, она не боялась задеть крылышками пушинки одуванчика и заставить их парить маленькими стайками в весеннем благоухающем воздухе.
Она боялась повредить свои нежные и завораживающие голубые крылышки.
Она знала, что одуванчиков много.
Ими пестрит все поле.
А вот таких бабочек, как она, таких очаровательных крылышек она даже сама не видела среди своих сородичей.
Тогда зачем рисковать?
Правда, у одуванчика и этой маленькой бабочки было одно общее - легкость, с которой парили бабочка и пушинки одуванчика.
У пушинок и у бабочки была очень короткая
жизнь.
И очень ограниченное время полета.
А значит, и вся эта легкость была на самом деле только видимой.
Как и любая жизнь.
Короткая жизнь не может быть легкой.
Но зато она может быть яркой.
Как голубая бабочка.
Как одуванчик, стоящий на фоне зеленой травы.
14.05.04

* * *
Огромный букет белых хризантем...
Белая рама хорошо вымытого окна...
Белые свежевыстиранные гардины и скатерть на столе...
Огромный каравай белого свежевыпеченного, пахнущего хлеба...
Белый кувшин с молоком и белые стаканы, стоящие на стареньких белых кружевных салфетках...
Может быть, даже белый снег за окном, хотя это уже совсем не обязательно.
«Белый натюрморт», который увидеть можно, пожалуй, в желанном сне или просто представить себе всю эту чистоту, красоту и величие пространства белого цвета.
А потом съесть кусок вкусного белого хлеба, запивая его парным молоком из белого стакана - это, пожалуй, уже слишком, слишком хорошо.
01.07.04

* * *
Один человек считал, что жить надо так, как будто скачешь на быстром коне, впереди огромной конницы, грохочущей сзади тысячами копыт.
Ты весь в этой бешеной скачке, ты ведешь за собой тысячи всадников.
У вас единая цель.
Ты видишь ее и ведешь за собой людей.
И в этом случае, даже если твой конь подвернет ногу и сбросит тебя, если небывалый по силе встречный ветер вырвет тебя из седла и ты упадешь на землю, а тысячи скачущих за тобой растопчут тебя, не заметив твоего падения или не желая, или не сумев остановиться - все это имеет смысл: кони растоптали тебя, мчась вперед, в том направлении, которым вел их ты.
И если всадники не потеряют цель темной ночью, если огромное облако пыли из-под копыт не закроет им цель, значит надо быть твердо уверенным в великой справедливости всего, что произошло.

И во сне ты откликался, ты шел по воздуху, невесомыми счастливыми шагами, и перед тобой уже распахивались отрадные просторы равнин.
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
 «Старик и море» - это, безусловно, прекрасное произведение, но это снова борьба, стихия, желание победить, страсть.
Мне же подумалось о старике, живущем одиноко в маленьком стареньком доме, стоящем на берегу большого спокойного озера.
На берегу - ивы, ольха, березы чуть поодаль, на обрыве - старая скамейка.
Сидя на этой скамейке, можно любоваться восходом и закатом.
На воде, рядом с берегом - лодочка-плоскодонка.
И море кувшинок и лилий на зеркальной поверхности озера.
Старик тоже почти каждый день ловит рыбу.
В озере, конечно же, нет морской рыбы, огромных волн, грозного шторма.
Что же отличает нашего старика от того, прекрасно описанного Хемингуэем?
У нашего есть великое качество, приобретенное не только с возрастом, но и благодаря многому другому, что невозможно описать.
Это можно только чувствовать и молить Господа, чтобы это качество смог приобрести, выстрадать каждый из нас.
Это качество - смирение.
14.05.04

* * *
Мне часто снится просторная белая комната.
В ней нет мебели.
Есть только белый рояль, стоящий посередине.
На его крышке лежат несколько листов нот и ярко-красный «воздушный», видимо оставленный кем-то шарф, женский шарф, которые иногда можно увидеть на плечах певиц.
На рояле не было подсвечников.
Кстати, в комнате их тоже не было.
Видимо, днем вполне хватало света, исходящего от стен, рояля и, конечно же, из окна, огромного окна с как будто бы только что помытыми стеклами.
Если рояль передвинуть ближе к окну или стене?
Совершенство его формы не изменится.
Но изменится облик интерьера!
И все равно, чего-то будет недоставать.
Видимо - музыки!
Наличие рояля, даже самого лучшего - это только предпосылка, а сам он - идеальная безмолвная и холодная вещь, которая может лишь восхищать воображение, радовать глаз, но не согревать и ласкать слух.
Рояль просто всегда ждет музыканта, его клавиши также ждут прикосновения пальцев, струны - ударов молоточков.
Рояль и музыкант - это одно целое, организм, живущий одной общей, яркой, многокрасочной и многозвучной жизнью.
Это - воплощение высшей гармонии, властвующей над слушателями, заставляющей восхищаться и реагировать на все оттенки мелодии.
Но вот прозвучал финальный аккорд.
Музыка кончилась, но вы еще пребываете в мире звуков и мыслей, тех, что она пробудила в вас, в том настроении, что она создала в вас.
Потом - тишина.
Чтобы чувствовать тишину, нужно также хорошо чувствовать музыку, мелодию.
А музыка - во всем. Надо только ее услышать, представить ее исполнителя и инструмент, что вас так взволновал своей мелодией.
Только тогда вы в состоянии явственно почувствовать мелодию тишины.
02.01.04

* * *
Когда ранним летним солнечным утром слышишь пение птиц, совсем не обязательно знать, какая птица поет.
Именно разноголосица птичьих трелей создает необыкновенное, сказочное впечатление и дополняет поразительную картину свежести и радости летнего утра.
Летнее утро без пения птиц - это просто начало изнурительного, жаркого летнего дня.
В первом случае - дня легкого, воздушного и какого-то прозрачного.
Во втором - тяжелого, напоминающего раскаленную духовку, пышащую жаром.
21.01.04

* * *
Величие водопада не в тысячах тонн воды, падаю щих с огромной высоты, порождая небывалый шум.
Величие и поразительное явление в другом: в том, что бесчисленное количество летящих при этом в разные стороны мельчайших прозрачных капелек воды порождает множество маленьких и больших радуг.
А ведь даже одна радуга, появляющаяся на небе после дождя, вызывает восторг!
30.01.04

* * *
Если мы говорим о скудости или однообразии ландшафта или природы того или иного участка нашей огромной планеты, значит, мы просто не замечаем красоты встретившихся нам, пусть даже одного маленького цветочка, травинки, выделяющихся на фоне высохшей земли своей зеленью и статью, не понимаем сложной «задумки» муравья, спешащего куда-то в своих важных трудах.
Мы не замечаем этого не потому, что слепы, в потому, что еще не научились воспринимать красоту в, казалось бы, самом простом и обыденном.
Нам надо еще этому учиться долго. Возможно - всю жизнь.
21.01.04

* * *
Любить, или даже иногда, может быть, по собственному заблуждению мечтать об одиночестве - это вовсе не значит любить оставаться в квартире одному.
30.01.04

* * *
У меня есть одно стихотворение об осени, об осеннем дожде.
Оно заканчивается словами:

...Одиноко,
вс; листья кружат
Капель стук,
Ну, а скоро –
стужа...

Именно так оно выглядит в книге. На самом деле, это стихотворение написано очень давно.
А заканчивалось оно несколько иначе:

...капель стук
и никто не нужен.

Первый раз я изменил концовку и подумал вначале, почему я написал «и никто не нужен»?
Посчитал, что это величественная грусть осени навеяла эти строки.
С годами я нередко обращался к этому стихотворению и по-разному оценивал его концовку, задавая и задавая себе вопрос о том, какая из них в большей степени отражает мое состояние, настроение.
Уже не настроение осеннего дождливого дня, а собственно мое.
Я так и не ответил себе пока на этот вопрос.
Я только уверен в одном: точно знаю, что бывают минуты, часы и дни, когда хочется остановиться на первом варианте концовки стихотворения.
01.07.04

* * *
В лесу на одном из деревьев, даже трудно определить, на каком, треснула ветка.
Гулявший по лесу человек неожиданно вздрогнул.
Испугавшись.
Самую малость, но все-таки испугавшись.
Он привык к тишине леса и испугался.
Он даже не подумал, насколько больше причин испугаться в шуме большого города и бурлящего событиями мира.
Если бы об этом не подумал только он.
Почти всех живущих в этом шумном мире это, к большому удивлению, даже не заботит.
29.06.04

Когда-то, во время службы в армии, я часто мечтал о том, чтобы, вернувшись домой, взять стул, поставить его на балкон и просто посидеть, посмотреть на выросшие деревья в сквере напротив, понаблюдать за прохожими.
Теперь, по прошествии не одного десятка лет, я редко выхожу летом на балкон и, тем более, не выношу туда стул.
Я боюсь спугнуть ласточек, ежегодно вьющих свои гнезда на балконе и уютно проживающих в них со своими птенцами.
Их постоянный писк не раздражает.
Он вызывает какое-то особое чувство.
Чувство радости ощущения себя в родном гнезде.
В этом и птицы, и люди одинаковы.
Не знаю, все ли из них.
Я ведь не орнитолог.
И, конечно же, не знаком со всеми людьми на Земле.
23.06.04

Не просто, но достойно - жить,
Не просто, но достойно - сметь,
Тому, кто все отдал,
Кто жил, чтобы успеть...

Ждал встреч, разлук,
Звон голосов любимых,
Старался все узнать, понять,
Смысл слов их осознать
Пусть громких или тихих...
А в будущем - услышу все равно,
услышу и смогу,
их воспринять и просьбу, и мольбу,
любимых голосов
и глаз желанных блеск...
Я - здесь, я - рядом: в яви и во сне,
Чтобы согреть своим теплом
и хоть чуть-чуть еще напомнить о себе...
Как в остывающем камине
Согреет вас даже поленьев
редкий
тихий
треск.

* * *
Песочные часы.
Какое привычное дело: отсчитывать пять или десять минут с помощью песочных часов, тоненькой струйки песчинок, стремительно падающих из верхней в нижнюю часть специального стеклянного сосуда.
И, казалось бы, все правильно, привычно, точно.
А заметьте и подумайте когда-нибудь: падающие песчинки, число которых никто и никогда не знал, отмеряют наше время.
Наше.
Отведенное нам, сугубо ограниченное время.
Песочным часам проще.
Если перевернуть их «с ног на голову», они снова начнут отмерять эти пять или десять минут.
И так очень долго, многократно.
А вот, что касается нас, особенно в условиях, когда многое перевернуто «с ног на голову»?
Не слишком ли мы доверчивы или безразличны, позволяя маленьким песчинкам отмерять минуты нашей жизни?
Или тем, кто повернул многое «с ног на голову»?
Или и тем и другим?
23.06.04

* * *
Я открыл балкон и сразу ощутил дуновение ветра.
Вернее, ветерка.
Он, как хозяин, влетел в комнату.
Влетел очень аккуратно, хотя и коснулся практически всего, что в ней находилось.
Воздух через несколько мгновений посвежел.
А я задумался: куда же всякий раз девается этот легкий, невидимый, принесший с собой свежесть ветерок?
Это же, как люди, те, которые несут невидимое, но осязаемое тепло и свет.
Я встречал их, а потом думал, куда же они так неожиданно делись.
А, может, я просто их потерял?
02.07.04

* * *
Если очень хочешь поделиться с близким человеком чем-то, на твой взгляд, самым сокровенным, не обязательно говорить. Есть же глаза!
И, если человек этот действительно близок, он все поймет. Прекрасно все поймет.
02.07.04

* * *
Жажда...
Как важно утолить ее...
Мы говорим о глотке воды?
О жажде прохлады в летний день?
О жажде согревающего тебя очага?
О жажде любви, наконец?
Нет.

Самая серьезная ситуация, когда ты жаждешь просто (казалось бы, просто!) нежности по отношению к себе.
Конечно, ты не твердо уверен, заслужил ли ты ее или нет.
Пытаешься анализировать, полемизировать сам с собой, искать в себе то или что-то в своих поступках, что позволяло бы ощутить хоть «кусочек» нежности.
Не зная, заслужил ли ты ее, все равно очень хочется, хоть иногда, ощутить нежность, доброе слово или нежное, еле-еле осязаемое прикосновение нежной руки.
Простое желание.
Жажда.
Неутолимая.
Но когда ее ощущаешь, об этом не думаешь.
02.07.04

* * *
Когда-то я хотел назвать одну из книг «Парадоксы».
Это название, как и сама книга, не состоялись.
Зато, размышляя над ней я, кажется, нашел один из удивительнейших, на мой взгляд, парадоксов: Старик, который мечтал!
03.07.04

* * *
Когда заканчиваешь блокнот, невольно задумываешься, а каким будет следующий: бумага, обложка... Думаете, это неважно? Важно.
Ведь это вам предстоит в нем записывать свои наблюдения, мысли...
А блокнот, в числе многого другого, будет напоминать вам об этом.
И, конечно же, помогать!
29.06.04

* * *
Сидящая тихим летним вечером на ступеньках маленького деревенского дома старушка даже, видимо, и не подозревает, что в ее облике одновременно сошлись тишина, смирение, одиночество, память, время и... вечность.
30.01.04

* * *
Соловья не кормят баснями.
Так принято говорить, и мы это постоянно делаем. А вот каждый ли сможет сразу вспомнить, чем вообще кормят соловья?
29.06.04

* * *
На столе стояли два заварочных чайника и пыхтели.
Как вы думаете, о чем могут пыхтеть два чайника?
О том, в каком из них чай лучше?
Нет.
Скорее всего, о том, что правильно сделали хозяева, не заварив чай в третьем чайнике, стоявшем чуть поодаль.
По их мнению, в этом третьем чайнике чай всегда получается менее душистым, чем в них.
29.02.04

* * *
Посещение театра имеет одну очень положительную сторону, ибо, выходя со спектакля, люди начинают более интенсивно вспоминать, что еще не успели сделать сегодня и что предстоит сделать завтра.
10.02.04

* * *
Казалось бы, лед себе и лед. Но подумайте:

Лед катка, где в детстве мы проводили целые дни, катаясь на прикрученных к валенкам веревками «снегурках»;
Лед в морозильной камере вашего нового современного холодильника;
Лед в отношениях с любимым человеком;
Звенящие, как колокольчики, маленькие искрящиеся льдинки на замерзших ветках деревьев, эти льдинки -слезинки...
Разве можно все это одинаково нейтрально назвать просто льдом?
30.01.04

* * *
Если люди, крича и жестикулируя, обсуждают какой-то пустяковый вопрос, наступающая после этого тишина даже несколько раздражает.
10.02.04

* * *
Мы медленно, но уверенно разучиваемся читать книги, прекрасно зная имена великих авторов, чьи точки зрения совсем неплохо использовать в жизни.
И, тем не менее, еще пользуемся таблицей умножения, автора которой вряд ли кто-нибудь знает.
10.02.04

* * *
«Уж сколько раз твердили миру, что лесть...», ну, одним словом, - плохая штука.
И, конечно, все бесполезно.
Но миру не надо твердить.
Необходимо попытаться объяснять всякий раз это людям!
Правда, твердить - проще.
Объяснить - труднее.
10.02.04

* * *
Вы можете поверить в то, что, будучи приглашенным в один из дней на светский ужин, человек в элегантном фраке подходит к уставленному необыкновенными яствами столу, находит отведенное ему место за этим самым столом, и, неожиданно словив себя на мысли, что забыл, как пользоваться лежащей третьей слева от тарелки серебряной вилкой, быстро выходит из зала?
А надо верить.
У них, у джентльменов, так!
А представьте теперь еще более трагичную сцену: он видит на этом столе алюминиевую тарелку и вилку!
Согласитесь, в это поверить сложнее.
10.02.04

* * *
Представьте время, когда в магазинах «Моделист-конструктор» среди наборов кораблей, автомобилей, самолетов будут и... коробки с фотомоделями!
10.02.04

* * *
Есть день. Есть ночь. Есть детство. Есть старость. Есть начало у любой истории. Есть конец ее. Сегодня, в наше время появилась «Партия Жизни». Видимо, появится и партия...
Вам хотелось бы познакомиться с ее учредительными документами, Уставом, Программой и манифестом?
А быть делегатом учредительного съезда? Забавно?
10.02.04

* * *
Как-то я попробовал написать об очевидном-невероятном, абсолютно не посягая на авторитет известной передачи.
Очевидное-невероятное - повсеместно и ежеминутно встречается в нашей жизни.
Просто надо внимательнее относиться ко всему и всем вокруг, и вы обязательно его увидите или почувствуете.
Казалось бы, зачем говорить об очевидном и убеждать кого-то в невероятном?
Но, заметьте, как часто в жизни мы пытаемся это делать.
16.02.04

* * *
Спектакль очень понравился. Он давно не видел такого чудесного спектакля. Правда, в какой-то момент он закончился. Прекрасный спектакль - и всего два часа! Просто спектакль какой-то!
16.02.04

* * *
Однажды, переходя улицу, он посмотрел налево. Дойдя до разделительной полосы, - направо.
Ни там, ни там он не увидел ничего интересного, радующего взгляд. И на какое-то короткое время стал скептически относиться к правилам дорожного движения.
Но соблюдал их по-прежнему.
26.02.04

* * *
Прозрачной тишины
непознанное буйство.
Аккорд волны морской
и грома штормового.
Загадочная нежность
запаха лесного.
Ни в красках,
ни в словах,
ни в музыке
Не передать
Весь этот фейерверк великой красоты...
И суть не сформулировать...
И чувство....
23.06.04

* * *
Н.Р.
Букет сухих цветов напоминает лето.
И день рожденья чей-то, что давно уже
прошел.
И день рожденья свой...
И возраст без секрета...

* * *
Кто жил однажды
И уверен в том,
Тот все поймет,
И сразу,
и потом...
Потом, когда уж некому писать
и посвящать,
Когда и некого, и незачем встречать,
ждать,
провожать...
Когда молчанье ярче всяких слов,
Когда не знаешь, что сказать, запутавшись
в оборванных сюжетах старых снов...
И ты попытку делаешь впотьмах
перебороть надежду,
боль...
с улыбкой на устах.

* * *
Да.
Все из нас становятся взрослей.
Потом и старше.
Да!
И с постепенным старости приходом
Все больше хочется услышать всякий раз:
Привет!
Как жизнь?
Да, кстати,
с Новым годом!

* * *
Все то, что раньше радовало вас,
Забылось.
Все, что смогло однажды огорчить,
Наверное, приснилось.

* * *
Старый лодочник
Счастлив был:
Рядом - река,
хоть сохнет она и гниет.
Но счастлив он был,
Что она еще есть,
И его она переживет.
04.02.04

* * *
Я никогда вдоль Влтавы не гулял...
Все было некогда, или спешил устало...
А Влтава все течет,
Течет который век...
Бессмысленно считать века, года,
Да и минуты не пристало...
Хочу я на Янковцову свернуть
И не спеша пройти у Старой
Пражской пристани,
Услышать звон ее часов
И посмотреть на все вокруг...
Хотя бы издали...

Туда хочу, где два «блина» антенн,
Туда, где ждут (считаю так, наверное).
Туда, где чувствуешь тепло любимых стен.
Кому любовь отдал, и очень рад, безмерную!
А проще - маленький уютный уголок
Большого города, видавшего начало
Высоких чувств, любви и...
Пражского причала,
Окрестности которого я в памяти сберег.

* * *
Смешно, когда думают все, Что вдруг поняли всех!
Смех!
Смешно, когда опыт во всем,
опираясь на возраст,
передать вам хотят...
(А об этом, когда говорят - спят!)
Смешно, когда сладко и бойко
о нас говорят –
льстят!

Смешно, если кто-то допустит,
что те, кто все это выстраивал,
время терял, суетился, как колобок,
и хитрил, как шакал,
все поймут...
Но, поймут ведь когда-то,
что время теряет чужое, а как же,
вот ведь беда: и свое...
Смешно.

* * *
Представить небытье,
Представить вдруг себя
В безумном хороводе Пустоты
Нельзя.
Как и в безумном шуме Тишины.

* * *
Одно окно, что светит вам в ночи.
Один звонок, уже почти нежданный.
Лицо в окне и нежный взмах руки...
И робкая мечта... вдруг показалась
странной.

* * *
Есть музыка - мелодия и чувства
И живопись - свет, цвет и краски.
Есть Солнца луч и нежный свет Луны,
Что образы рождают
И заставляют Вас, и помогают
Лишь робко попытаться выразить
Великую симфонию, вобравшую
Луны и Солнца ласки.

* * *
Огни, огни
В бескрайнем море ночи.
Огни, как маяки,
ведут корабли жизни...
Ты видишь в огоньках
свет милых глаз,
тепло родного очага...
И мысль мелькнет,
что где-то ждут,
что ты не одинок.
И после долгих дней пути,
усталость поборов,
ты вновь ускоришь шаг.
Среди кромешной тьмы
увидишь светлый день.
А где-то за тобой, вдали, останется
о прошлом вдруг
напомнившая тень.

* * *
Дверь скрипнула...
За нею - никого...
Простой забор, что закрывает целый мир,
При этом не почувствовав того.

Но не ищите в этом
что-то от загадки:
загадка - это то, что требует разгадки.
Увидев эту грустную картину:
дверь, скрип ее, забор...

Все это просто явь,
хоть и немножко вздор.

* * *
Вы слышали когда-нибудь сверчка?
В ночи и рядом,
Прямо в двух шагах...

Да.

Ну, а видали?
Наверное, едва ли...
Какое-то бессмыслие,
загадка...
Даже - легкий страх...

* * *
Снег.
Метель.
И бескрайнее поле.
Тройка где-то промчалась,
колокольцем звеня.
Ветер.
Дождь.
И бескрайнее поле.
Тройка мчит, колокольцем звеня...

Только снег так давно уж растаял...

Вместо снега - стерня.
16.02.04
 
Последний барак
Он грел своим теплом,
Встречал и провожал.
Он первым был...
Он роль свою сыграл!
 
* * *
...падаешь, и вновь поднимаешься, и не даешь себе хотя бы передышки - ведь стоит прилечь на снежное ложе, и уже не встанешь.
Антуан де Сент-Экзюпери

* * *
Не надо забывать
В потоке мнений разных:
Возможно, через несколько столетий
Будут заслуженно считать великим то,
Что привыкли называть мы безобразным.

* * *
Орхидея в подарок
- любви добровольное рабство.
Орхидея
- мечта и заложница этой мечты.
Орхидея
- и нежность, и добрая фея из сказок.
Орхидея
- пример утонченной земной красоты.

* * *
Концерт Вивальди
для трубы с оркестром
Это - лишь яркий фон,
ну а скорей - предлог,
Чтоб вспомнить смог ты
Все.
Что все?
Все, что забыть не смог.

* * *
Никто не знал,
Что будет все не так.
Никто не знал,
Что будет все иначе.
Что время потерял,
когда мечтал
Один из них,
Кто нынче часто плачет.
Есть много слез,
Есть много разных слез:
Слез Арлекино, слез Мальвины,
слез солдата,
Слез тех, кому казалось,
что лишь без слез мужчина
что-то значит.
Слез искренних и лживых,
Просто слез, от радости
стекающих по лику.
Слез высохших, в углах
уставших глаз,
Слез детских, что мы видели не раз,
Слез безразличья с ледяным
прозрачным бликом.
А вот уж радость -
радость лишь одна.
Она безоблачна и
на слова бедна.
Она - финал всех ваших
давних грез.
Ну, а финал возможен ли
без робких, добрых слез?

* * *
Нет адреса у дома этого...
И дома, может быть...
Но ищешь ты его:
Не в силах будучи
так просто,
в одночасье,
взять и позабыть.
Потом
Однажды
Ты найдешь его...
И рядом молча постоишь,
мечтая или вспоминая...
И только лишь себе тихонько обещая:
Уж, коль ты смог тот дом найти,
его узнать,
Теперь стараться не терять,
не забывать...

* * *
Спешили все...
Спешили...
Тяжело дышали...
Чтоб первыми поспеть...
Спешили все...
Спешили...
Тяжело дышали...
Забыли, что всем первым быть
Даже в наивной сказке
Не суметь!

* * *
Открыта дверь, или закрыта, или полуоткрыта... Этот последний случай представляется мне самым худшим... Лучше всего ясность и определенность.
Поль Гоген

* * *
Открытая дверь –
Это символ начала пути.
Закрытая дверь на висячий замок –
Это значит - не ждут...
уходи.

* * *
Я повстречал трубочиста
На узенькой улочке старого города.
Он шел отдыхать,
Сделав все то, что мог, для этого старого города.
Мне кто-то однажды сказал,
Что ждет счастье того, кто нечаянно встретит
Трубочиста на улочке старого города.
А знает об этом ли он, трубочист,
Устало идущий по улочке старого города?

* * *
Весна.
Спешит скворец,
Спешит к заветной цели!
Он прилетел!
Ну, а скворечник?
Сделать не успели...
И он, скворец,
прекрасно знал, что так бывает У самой у желанной цели.

* * *
Снежинка растаяла,
Нежно коснувшись щеки.
И стала - слезинкой,
Упавшей на пальцы
любимой руки.

* * *
Не дарите цветок...
Подарите один лепесток
невесомый,
прозрачный
и
нежный...
С тонким запахом утра,
Блеском капли росы
И дыханьем Вселенной
Безбрежной...

* * *
Шум волн,
и чаек крик,
и запах свежих роз...

И в этой шумной тишине
Спит исполин-утес.
04.02.04

* * *
Дождь.
За окном по стеклу
озорные текут ручейки,
Как малюсенькие притоки
последней
прозрачной
реки.
Дождь.
Зябко, пасмурно,
Сумерек час настает.

И идет за окном
свежий, грустный,
спокойный,
осенний,
желанный
Дождь.
04.02.04

* * *
Запах мороза.
Свет далеких звезд.
Музыка ночи.
Радость горьких слез.
Проворный ручеек.
Безмолвный старый альт.
И нежная, и слабая травинка,
проросшая через асфальт.
30.01.04

* * *
Безбрежное море
Приснится,
Покрытое ярким покровом заката,
И где-то совсем далеко
Образ светлой мечты, -
Словно мчащийся парусник,
недоступный, хрустальный и легкий,
милый сердцу, спешащий исчезнуть совсем,
корабль-исполин
с благородной и гордой
осанкой фрегата.
30.01.04

* * *
Только в вере и
музыке смысл.
Это - не утвержденье.
Это - просто мелькнувшая
мысль.
05.03.04

* * *
Хочу я, как и все,
Дважды войти в одну и ту же реку.
Я, как и все, хочу того,
Что недоступно человеку.
05.03.04

* * *
Ворона каркнула во все воронье горло...
И удивилась вдруг сама:
От страха у людей вокруг
дыханье сперло!
26.02.04

* * *
Арфа белая.
Белый фагот.
Белый лист и такой же блокнот.
Белый стих,
отказавшись от рифмы,
в пользу смысла
зазвучал.
Даже шум за окном
Неожиданно стих.
05.03.04

* * *
Затонувший корабль
был к пустынному берегу
штормом заброшен однажды.
А вокруг - никого.
И остался лежать на песке
Тот корабль.
Заброшенный...
дважды.
27.02.04

* * *
Сошел по трапу
«волк морской»
С угрюмою тоской.

Он через все прошел и все преодолел,
и все сумел познать.

Одно не знает он, но так хотел всегда,
привыкший к морю,
Землю раскачать.
25.02.04

* * *
Солнечный свет.
Крыльев бабочек искры.
нежинок игра.
И черемухи цвет.
Неожиданно - тьма.
Снег холодный.
Черемухи голые ветви.
И бабочек нет.
Черно-белый, пугающий бред!
26.02.04

* * *
Летал по чистому листу
Карандаш.
Лишь миг - и на листе
арена,
музыканты,
зрители,
собачка.
А с ними рядом с усиками,
в шляпке плачет и смеется...
Карандаш.
16.02.04

* * *
Наберись терпения - терпеть,
Наберись терпения - грустить.
Но при этом главное сумей:
В каждом утре радость ощутить.
16.02.04

* * *
Подарило нам солнце свой свет и тепло,
Красоту, что нельзя описать.
Но и тени живительной прелесть
Нам оно помогло осознать.
16.02.04

* * *
Когда кто-либо с удивлением или еще каким-то чувством относится к человеку, опубликовавшему собственную книгу: собственные стихи, прозу, эссе - собственно, написавшему о том, что ему важно пережить, передумать, о чем мечтал, сожалел, переживал и т.д. (а книга - это именно о том, к какому бы жанру она ни принадлежала), в этом нет ничего удивительного.
Жизнь каждого человека - это книга, интересная, незнакомая, во многом поучительная.
Просто момент, когда чем-то хочешь поделиться с другими, в частности, мыслями, которые могут даже совпадать с читательскими, наступает неожиданно, как бы без объективных на то причин.
И всякий читатель должен быть твердо уверен в том, что его собственная книга тоже уже им написана.
Надо только решиться на то, чтобы представить ее читателю.
Решиться не просто.
Но сама-то книга, хочет того кто-то или нет, уже пишется им самим или даже уже написана.
16.02.04